Смерть отца Весна в аду

       Семь лет он выполнял свой зарок. Выполнял бы и далее. Но сейчас он не посмел отказать отцу – тот умирал от  рака  желудка в своем великолепном, комфортном, созданным для жизни доме, и просил сына прилететь попрощаться. Ведь неизвестно точно есть ли жизнь после жизни и встретятся ли они, вообще, когда-либо? 
      В этой просьбе Дима отказать отцу не мог.
       Поместившись в автомобиле – таком же роскошном, как все остальные окружавшие папеньку предметы, Дима понял, что у него дрожат руки. Он снова увидит эту женщину. Сколько же ей сейчас?
      Да какая разница сколько лет ей? Сам Дима уже не мальчик. И даже не юноша. Взрослый, сформировавшийся мужик. Уже старше Христа! Но того не волновали женщины… А Диму она волнует! Еще как волнует! Сидит сейчас возраст подсчитывает. Бесполезно - эта женщина жена его отца.
      Господи, как же болит сердце. 

       Лимузин плавно подкатил к шикарным, выполненным из граненого хрусталя дверям. Дима не удивлялся – отцу нравилась роскошь, к которой сам он был равнодушен. Он знал, что никакая вещь не в состоянии дать постоянного ощущения счастья.
      Выросший среди дорогих предметов, пресытившись ими, он следом за царем Соломоном мог повторить: Все суета сует и томление духа. Только спасая жизни, только вызволив живого, пусть и с раздробленной  рукой, ребенка из горящего дома в Ливане, он чувствовал восторг и полет.
      Красивые мертвые предметы не вызывали в нем такого восхищения.  В Москве он жил в обычной трехкомнатной квартире, передвигался по городу на не слишком новом Лендкрузере, обедал далеко не в пафосных ресторанах, да и пищу  любил простую.
      Из всей роскоши, которой была забита недвижимость отца, он привез в свое жилье картину – портрет прекрасной флорентийки живший во времена Сандро Боттичелли. Возможно им же и написанной.
       С портрета на него смотрели бирюзовые глаза Вики. Золотисто-русые волосы прихотливо переплетенными змеями охватывали её головку. На Викиных губах сияла улыбка. Прекрасная донна, истлевшая в гробу более пяти веков назад, всякий раз, когда он смотрел на неё, приветствовала его своей неповторимой нежности улыбкой.
       А все остальное было просто. Ах, да была еще одна роскошь – вид из окна. У подножия кирпичного дома  раскинулся ботанический сад. Маленький шедевр. Дима, устав от приключений, каждый день,  когда бывал в Москве приходил сюда и часами сидел на скамейке, любуясь цветами, прудом, где  мама-уточка трепетно пестовала свое потомство.
       Мир без  любви был устойчив и даже приятен.

       Однако известие о болезни отца ворвалось черным смерчем. Дима неожиданно понял, что любит отца. Просто они никогда друг друга не понимали – отец хотел для сына самого лучшего, но не понимал что такое «лучшее»  для этого непостижимого ребенка.
       А взрослый ребенок сам нашел свой путь – то занятие, которое
 приносило ему радость. Да и отец, родив нового сына, как-то странно успокоился и больше не терроризировал Диму, требуя бросить блажь,  вернутся в семейный бизнес.
       От аэродрома, где опустился их  личный самолет, до дома отца дорога заняла всего полчаса. И вот он стоит у хрустальных дверей, за которыми умирает его отец, живет его женщина – та, которую он полюбил еще в юности, и та, что отвергла его!
      Дима лукавил – это он покинул ее и женился на Светланке. Глупость непростительная, но Вика могла бы и подождать. Переждать его ошибку… Не стала.
      Он решительно открыл дверь, хотя знал, сколько боли принесет ему встреча с людьми, которых он любил.

     Стоя у окна,  Вика видела, как подъехала машина – из нее вышел Ангел - тот мальчишка, которого она раскопала в заснеженном скверике и которого полюбила.  После почти восьми лет разлуки, его внезапной женитьбы и скорого развода Вика желала и боялась встречи с ним – свободным. Девушка Светланка – рыжеволосая красотка, осталась безутешна.  Хоть  свекор и обеспечил ей безбедное существование – купил  квартиру, приличную машинку, давал деньги.
    Она тоже скоро станет свободна! Отец Димы и ее муж умрет в ближайшую неделю. Но, прошло много лет! Она постарела, а Дима в самом лучшем мужском возрасте – 34! Силен. Красив. Успешен.
    Да, свою романтическую, «юношескую» любовь Вика должна убрать от его глаз.  У нее есть сын – их маленький сын - и вот ему она и отдаст всю любовь, которую не смогла отдать его отцу.
     Тут она забеспокоилась – как встретятся Николенька, которому уже почти семь и Дима? Вдруг он почувствует, что это его сын? Хотя… Хотя… Мальчик в Париже с Вероникой – не нужно ему видеть, как умирает тот, кого он считает отцом.
      Вика, узнав, что ангел Дима придет в ее дом попрощаться с отцом, хотела попросить Веронику привезти сына, но передумала.
     Когда нибудь она скажет Диме правду. Но не сейчас. Не здесь.

     Дима остался в комнате один – слуги поставили чемоданы и удалились. Он подошел к окну – отодвинув штору из тяжелого шелка ручной работы.
     -  Точную копию занавеса из какого-нибудь средневекового замка,  - подумал он, с легким презрением к суетности отца и мачехи – ведь это она оторвалась по полной и декорировала шале. 
      За окном простирались теннисные корты – молодая женщина в короткой белой юбочке и мужчина средних лет играли в мяч. Далее песок и море – серо-жемчужное, нет, не море – Атлантический океан начинался здесь, у самого порога дома его отца. Наверное,  этот дом завещан Вике и брату. Как его? Константину! Не имеет значения – отец и Диму не обойдет. Я у него Первый и Взрослый – мужчина, которым он гордится, хотя и не говорит об этом. Но я-то знаю!
     В дверь робко постучали. Дима открыл.
     - Месье, - сказала молоденькая вьетнамка-горничная, - ваш отец просит навестить его. По-русски она говорила неплохо – видимо одним из условий работы в этом доме было знание языка. Она смотрела на молодого  господина, сына хозяина, с восторгом – таких красивых белых людей ей еще не приходилось встречать. Однажды, набравшись смелости, она надела свое лучшее платье и пошла в казино – проиграла двести евро и под презрительные взгляды холеных, но некрасивых мужчин и шикарных, злых дам удалилась, чтобы никогда не возвращаться. Маленькая вьетнамская девочка, привезенная отцом-инвалидом во Францию, еще не могла тут занять хорошее место – но ее дети получат образование! И работа у русских оплачивалась гораздо щедрее работы в других домах. А если приложить усилия   и соблазнить сына хозяина? Вот это был бы приз!
     Дима сообщил, что через 15 минут будет готов. Он встал под душ – быстро растерся мочалкой с душистой пеной, потрогал подбородок – ну легкая щетинка – это даже модно теперь! Надел простые слаксы и рубашку-поло.  Мягкие туфли. Взглянул на себя в зеркало – да, все просто и скромно. Но в глазах плескался испуг – он страшился встречи с отцом, с Викой. Этой ведьмой, спасшей ему жизнь и сделавшей её невыносимой.
      Входить под своды, едва стоящего после землетрясения здания, он не страшился, а увидится с умирающим страшно? Взглянуть в глаза женщине, которую он так бесславно любил уже – ужас, почти 17, нет больше, лет! Страшно?  Ты, едва тебя щелкнули по носу, разобиделся и вместо того чтобы добиться Вики,  тут же глупо, в пику женился на Светланке! И сломал девочке жизнь. Ведь Светланка тебя безумно любила. Бес-по-ле-зно! Её молодость и красота и нежность оставили его совершенно равнодушным.
      
      Вика стояла перед зеркалом и внимательно рассматривала себя:  тщательный и дорогой уход, большие деньги и отдых на великолепных курортах-СПА. Защита от солнца – одного из главных  врагов женской кожи, правильное питание и занятия плаванием, прогулки на велосипеде, бег вдоль моря по утрам. Магическое искусство Викки – все позволило ей выглядеть моложе своего реального возраста на 10 лет.  Но… Кого ты собралась соблазнять? Ангела Диму?  Он забыл тебя давно!
     Она надела безумной цены платье – темно-фиолетовое, почти черное  из полупрозрачных кружев, обвивавших ее тело – все еще стройное и молодое – как кольца удава жертву, из-под них кое-где просвечивала кожа.  На тонком чехле – никакой пошлости Вика допустить не могла. Просвечивающих грудей или разрезов до трусов.  Глаза обвела зеленым карандашом – они стали светится кошачьим блеском. Немного крем-пудры естественного цвета, немного на губы коралловой, с мокрым эффектом помады. Да, все пристойно и… хорошо! Она улыбнулась. Она готова к встречи с возлюбленным, отцом ее ребенка. Даже если он ее просто не заметит. Как это он ее не заметит? Как посмеет? Сегодня же будет в ее кровати! Она так долго его ждала, у неё не было мужчины уже… уже… больше шесть лет? Хотя Николеньке уже шесть с половиной,  нет скоро, очень скоро будет семь  лет! Значит секса не было больше – последним был тот юный фараон в Египте. Да и не очень-то       хотелось!
     Господи, о чем я думаю? Его отец умирает!
    
     Отец лежал в комнате с опущенными жалюзи – его лицо с провалившимися глазами и щеками было похоже на голову хищной птицы – чем он и был по своей человеческой сути  на самом деле. Большие состояния в нашей державе, честно не делаются. Хотя против нынешних олигархов отец был просто голодранец! Но это для других…
     Для мальчика Димы он всегда был любящим и великодушным.  И постоянно наносил ему смертельные раны притом. Сначала трагедия на быстрой речке. Потом женился неправильно – на любимой Диминой женщине и родил ребенка от нее, а ведь этого хотел сам его сын Дима.
     - Остановись, ангел-спасатель Дима! – Строго сказал он себе. – Ты спасаешь чужие жизни, так прости отца и спаси его душу.
     Он присел рядом с кроватью и взял истончившуюся руку отца в свои руки, холодные и сухие.
     Тот приподнял птичьи пленочки век и сначала не понял, кто перед ним сидит – но сразу же и узнал сына.
      - Дима, - тихо, почти шепча, сказал отец, – ты пришел. Мне трудно говорить, я умираю. Меня держат на наркотиках – боль уже просто нестерпимая. Я понял, что рак  - это пожирающий нас грех.  Прости меня! Я не хочу оставлять тебя обиженным – я женился на Вике, потому что… - Тут отец захрипел. И глаза его стали пусты. Дима крикнул, и в комнату вошел врач, сделал укол.
     - Он умрет сегодня ночью, крайний срок завтрашний рассвет. – Сказал врач. Фразу эту он произнес по-английски.
     - А можно его вывести из забытья? Он хотел сказать мне что-то важное.
    Врач посмотрел в глаза умирающему, и ответил:
     - Нет, он впал в кому.
     - То есть он больше не вернется  в сознание?
     Доктор покачал головой.
     - Чудо, что он вообще дождался вас – по моим расчетам он должен был умереть уже две-три недели назад.
      Дима наклонился над отцом, он видел, что еще дышит его грудь, еще трепещут веки, еще бьется сердце.  И больше его нет!
     Из глаз Димы хлынули слезы – он оплакивал Отца, человека давшего ему жизнь – хорошую жизнь. В ней не было страшной борьбы за существование - ни мелочной экономии, ни коммуналок и пьяных драк, ни уголовников, с их
моралью – умри сегодня, а я умру завтра. Не было в ней и принуждения к тяжелой, грязной, оплачиваемой копейками, работы. Не было беспробудной нищеты. Он всегда жил в комфорте. Он сам выбрал себе тяжелую, но благородную работу спасателя – но ведь это и было его человеческой сутью.
      Все это дал ему отец.
      - Я прощаю тебе всё – все свои детские и недетские обиды. Я прощаю тебе! И я, папа, прошу, прости и ты меня.
      Ангел Дима увидел, что полупрозрачная тень вышла из тела отца и остановилась рядом. Душа отца, а Дима и раньше мог видеть своим внутренним взором души людей, стояла возле него. Он улыбался – снова он был тем молодым мужчиной, которым запомнил его Дима в своем детстве. 
      - Сделай все правильно, прости Вику,  она не виновата перед тобой, это я заставил ее выйти за меня замуж. Полюби Николая! А я – я уже далеко!
       Смерти нет, сын. Смерти нет!
       Дима очнулся – привиделось!  Отец не дышал более – врач ошибся во времени. Он умер здесь и сейчас. В четыре часа пополудни.