Глава 9. Машкин самурай. часть II

Глава 9. Похороны.

 В конце августа семейство вернулось в город. Юки опять решили определить в садик. Самурай созрел, чтобы давать уроки кендо. Так как Саша планировала с сентября перевестись в поликлинику и продолжить работать, они прикидывали время, чтобы Василиса всегда была под присмотром одного из них.
 
Жизнь текла своим чередом, и им уже начинало казаться, что всё так и было много лет. Конечно, Машу в этой семье не забывали, но эти мысли уже не вызывали такой мучительной боли у самурая и неловкой вины у Александры.  Саша уже начинала уверенно чувствовать себя полноправным членом семьи. Правда, Юки ещё не называл Сашу мамой, да и Василису не обучали произносить это слово. Ну, а всё остальное было, как в нормальной среднестатистической семье, с той лишь разницей, что в этой семье была жизнь и до Саши. Она всегда помнила об этом и никогда не обижалась. Её устраивало, что ей позволено принимать участие в их жизни, и остальные условности не имели для неё никакого значения.
 
Однажды самурай сидел и работал над переводом небольшого цикла стихов. Компьютер сообщил ему о полученном сообщении. Заглянув на электронную почту, он увидел письмо от отца. Они часто переписывались, но сейчас какое-то тревожное чувство овладело им. Он несколько минут смотрел на письмо, не решаясь его открыть. Предчувствия его не обманули. Отец сообщал, что умер дед.
 - Что-нибудь случилось?- спросила Саша.
 - Да… Дед умер…Саша, я хочу съездить проститься с ним. Ты справишься одна?
 - Конечно, езжай. Не волнуйся за нас. Мне сестра или Юрка помогут. В конце концов, я могу взять неделю за свой счёт.
 
На следующий день самурай с утра  сделал несколько звонков - предупредил, что его не будет неделю. Собрал необходимые вещи, попрощался с детьми и Сашей и уже почти на выходе вспомнил о письме, которое дал ему дед, когда они с ним виделись последний раз. Он вернулся в комнату и заглянул в ящик письменного стола. Там, на самом дне, терпеливо ждало его это письмо. Он взял его в руки и сунул во внутренний карман пальто.
 
Обстоятельства складывались в его пользу. Ему удалось вылететь ближайшим рейсом, т.к. был сдан один билет, и место освободилось, как будто специально для него. Уже в воздухе он опять вспомнил о письме и решил его прочитать.

 «Ну вот, мой дорогой внук, я и простился с этим миром. Последний раз, когда я тебя видел, не самые лучшие времена выпали на твою долю. Раз ты нашёл в себе силы навестить своего старика, думаю, что теперь эти силы тебя уже не покинут. Я не стал говорить с тобой тогда о Маше. Я скорблю вместе с тобой. Машенька была слишком светлым и хрупким человеком. Такие люди очень часто уходят от нас слишком рано, так же как и твоя первая любовь Ханако.
 Я специально просил тебя прочитать это письмо сейчас, потому что тогда ты мне просто не поверил бы. Не поверил в то, что я хочу тебе сказать. Думаю, ты уже встретил Её. Сильную, волевую, способную броситься в огонь и воду. Она любит ваших детей и, конечно же, тебя. Скажу больше, вы подарите мне ещё одного правнука.
 Я рад, что ты, как  и я, понял и ощутил на себе ту духовную силу, которую может дать союз с любимой  и любящей женщиной. Пожалуй, из всех моих детей и внуков ты – единственный, кто выбрал этот непростой путь. Я рад, что ты смог понять, что ни карьера, ни материальные ценности не могут сделать человека абсолютно счастливым. Рано или поздно он оглянется назад и поймёт, что стоит в огромной пустыне, а вокруг - ни одной близкой души.   Думаю, твоя бабушка рассказывала тебе, что после войны я пришёл совсем другим человеком. Когда смерть проходит мимо тебя в миллиметре от цели, начинаешь по-другому смотреть на мир. То, что я смог сохранить рассудок и продолжить жить дальше, немалая заслуга Чики. Только  тогда я и понял: если в твоём сердце живёт большая любовь, ничто и никогда не сможет тебя скинуть в пропасть.  Даже если завтра тебе будет суждено умереть, ты достойно примешь смерть - только не бессмысленную, заглушающую сиюминутную боль. Надеюсь, что сейчас ты понимаешь, о чём я говорю?
 На твою долю выпал нелёгкий путь. Я верю в тебя, Кииоши. Ты достойно пройдёшь его до самого конца».

 
- Ошибся ты, дед. Не подарим мы тебе с Сашей правнука.
 
Самурай свернул письмо и положил обратно в пальто. Закрыл глаза. Он вспомнил, как впервые оказался в доме деда. Тот привёз его после скандала в отцовской квартире. Он до сих пор слышал крики своей матери, которая то орала на отца, то на деда, хватала его за рукава и отчаянно пыталась отобрать сына от упрямого старика. Тогда он, ещё избалованный и изнеженный матерью, стоял на пороге деревенской хижины и волчонком смотрел на деда, не понимая, что происходит, и почему его вырвали из семьи, в которой ему было так хорошо.  К ним навстречу вышла бабушка. Она подошла к внуку. Тогда, мальчиком, он впервые почувствовал какую-то необъяснимую благодать, которую излучала эта пожилая женщина. Она молча обняла его и повела в дом. Он вспомнил, с каким трудом он постигал учения деда, как он поначалу психовал и злился на старика, когда ему казалось, что тот перегибает палку и слишком многого от него хочет. Иногда он относился к деду, как к мучителю, который хочет лишить его всех радостей жизни, и тайком желал ему всяческих болезней и бед. Но шло время. Когда учитель твёрдо знает, чего хочет добиться, то рано или поздно его ученик, поднявшись над собой, начинает понимать, что пережитые ранее пот и слёзы стоили того результата.
 
Сейчас, по прошествии многих лет, самурай был благодарен своему деду за то, что прошёл через всё это. Что дед был твёрд и настойчив и довёл всё до конца.

 В аэропорту самурая встретил Дэйки.
 - Привет. Давно не виделись, – поприветствовал его друг.
 - Привет. Рад видеть тебя, Дэйки.
  Они обнялись.
 - Говори сразу, куда тебя везти.
 - Поехали к тебе. Я ещё не видел твоего сына. Завтра созвонюсь с отцом, и тогда…
 - Изанами будет рада тебя видеть. Что-то ты совсем пропал и перестал писать. Надеюсь, расскажешь старому другу, как твои дела?
 - Конечно, Дэйки. Ночь большая.
 
Когда они приехали на квартиру, их встретила Изанами. В её внешности произошли изменения: то ли она повзрослела, то ли немного устала от непривычной семейной жизни, которой долгое время пыталась избежать. Но она по-прежнему была добродушной и энергичной.
 - Привет, Кииоши. Жаль, что видимся, когда у тебя происходят трагические моменты в жизни.
 - Тебя послушать, так мне уже пора примерить на себя костюм Пьеро.
 - Ладно, не придирайся. Я никогда не умела говорить красиво, как ты.
 - Ты нам накроешь на стол в гостиной?- попросил Дэйки свою половину.
 - Подождите немного, я ребёнка искупаю и положу спать.
 - Нет уж, вначале сына мне покажите. А потом посидим.
 
Дэйки охотно сходил в другую комнату и гордо принёс на руках сына.
 - Какие вы молодцы! Никогда не думал, что тебе удастся дождаться, чтобы Изанами согласилась стать матерью.
 - Ладно, всё, хватит! Кииоши надо отдохнуть после дороги. Давай сюда Ичиро. Ему  уже пора спать.
 
Она выхватила сына из рук Дэйки и понесла в ванну. Друзья перебрались на кухню.
 - Что ты суетишься. Давай здесь посидим, - предложил самурай.
 
Они устроились вокруг низкого столика. Дэйки выставил закуску и бутылку саке, и друзья начали свой разговор. Позже к ним присоединилась Изанами. Посидев с ними пару  часов, она извинилась и пошла спать. Кииоши и Дэйки просидели до самого утра.
 - Тебе нужно поспать хоть немного, – забеспокоился друг.
 - Ничего, в самолёте высплюсь. Когда ещё увидимся….
 - А ты не жалеешь, что уехал отсюда?
 - Нет, Дэйки, не жалею. Знаешь, иногда начинаю ловить себя на мысли, что очень часто думаю на русском.
 - Да, сложно мне тебя понять, Кииоши.
 - Будете ещё раз на гастролях в Питере, заезжайте опять в гости. Ты теперь знаешь, куда. Познакомишься с Сашей.
 - Наверное, она особенная, если после такого ты смог…
 - Не знаю. Мне кажется, если бы не она, я до сих пор был бы неприкаянный.
 - Изанами часто вспоминает Машу. И плачет.
 - Не трави душу.
 - Извини. Просто хотелось тебе сказать, что мы переживаем за тебя и помним её.
 - Спасибо… Я ей передам.

 
 Самурай созвонился с отцом. Пришлось заехать в родительский дом, чтобы переодеться в чёрный костюм с белой рубашкой и чёрным галстуком. Когда он приехал в Храм, церемония отпевания уже началась. Гроб с дедом был установлен на алтаре. В воздухе стоял терпкий запах ладана. Самурай подошёл к гробу, вокруг которого уже находились все близкие родственники: некоторых он не знал. Он посмотрел на старика. Тот совсем не изменился. Его умиротворённое лицо вызывало такое же успокоение в душе самурая. Глядя на деда, он продолжал чувствовать с ним связь, которую обрёл за время проживания в деревенском доме. Казалось, что старик просто спит, и через какое-то время проснётся и встанет из гроба. Многое всплывало в памяти. Сейчас только  хорошее наполняло его душу. Боли он  не испытывал. Уже при последнем его визите, дед дал ему понять, что скоро уйдёт, и самурай был готов к этому в любой момент. Вот он и настал.
 
Самурай присоединился к обряду, воскурив ладан. Он собирался остаться около деда на всю ночь, чтобы отслужить вигилию.
 
Остальное прошло как во сне. На следующий день деда кремировали и захоронили его прах в семейную могилу.
 
Заезжать к отцу он не стал и попрощался с ним и матерью прямо там. Мать пыталась остановить его и уговорить поехать к ним, но после повторного отказа сына уже не стала настаивать, понимая, что это бесполезно. О наследстве, оставленном ему дедом, он тоже не стал говорить, решив отложить этот разговор на потом. Сейчас он был не готов принимать решение, что с этим делать, и дал понять отцу, что поговорит об этом позже, а при необходимости приедет ещё. Затем он заехал в дом деда, забрал мечи. В городе оформил сопроводительные документы, разрешающие вывоз их из страны. И сразу поехал в аэропорт. Провёл там несколько часов до рейса, и перед самым вылетом позвонил Саше, чтобы сообщить, когда его самолёт прибудет в Петербург. Долгий перелёт располагал к работе мыслей. Самурай перебирал в голове свои ощущения, которые он испытал от этой короткой поездки. Если бы не смерть деда, неизвестно, когда бы он собрался навестить дом, в котором родился и воспитывался. Сейчас он понимал, что убегает, что даже визит к другу не вызвал в нём того трепетного восторга, с которым он раньше воспринимал Дэйки. Он стремился туда, где было его сердце, где была его семья. Ранее запланированная неделя сократилась больше чем вполовину, потому что его уже ничто не связывало со своей страной.
 
Саша сама решила его встретить и, посадив детей в машину, поехала в Пулково. С чувством выполненного долга, он стоял в многолюдном зале и улыбался, глядя, как Саша с Васькой на руках и сбоку схвативший её за одежду Юки, выписывают извилистую траекторию между снующих мимо людей. Самураю было приятно, что его встретила вся семья. Они подошли вплотную и долго стояли молча. Ему и Саше казалось, что они не виделись целую вечность.

Вигилия — специальное название вида общественного богослужения, предполагающего проведение от захода солнца до рассвета и требующего от всех его участников бодрствования