Что скрывают зеркала. Глава четвертая

Зло скомкав лист, лейтенант с ненавистью, особенно никуда не целясь, швырнул его в полумрак кабинета. Откинувшись на спинке кресла, он закрыл глаза и попытался расслабиться. Не особенно, впрочем, успешно. На душе скреблись кошки, а настроение было – хуже некуда. Сначала эта бойня в ночном клубе, потом, меньше, чем через неделю, появление этого патлатого типа и в тот же час – новая бойня из которой этот тип вылетает на байке… И это – в тридцатиградусный-то мороз! События повторялись с пугающей точностью. Волосатого нет – все спокойно. Волосатый появился: жди приключений. Там, глубоко в детстве, все было точно также. Появился патлатый и разнес в клочья такой уютный мирок Митяя и его отчима. Да и мент изменился: сначала стал угрюмым и нелюдимым, затем вообще подставился под клинок одного из поехавших крышей малолеток. Хотя, вроде бы и товарищами они были: отчим и тип этот патлатый. И даже похороны тот организовывал. А потом кто-то ещё долго подкидывал кругленькие суммы Митяю на книжку. Кто – неизвестно, хотя, он был готов спорить на что угодно, что тайным другом был именно рыжий мужик…
Где-то в глубине души Митяй ещё надеялся, что все это – надуманная ерунда. Вернее, он всеми правдами и неправдами хватался за эту мысль, словно за спасительную соломинку, в тайне надеясь, что… Да черт его знает на что надеясь! Задай ему кто сейчас вопрос: - «Дмитрий Евгеньевич, а тебе-то все это на кой сдалось?», - тот не нашелся бы что ответить. И не потому вовсе, что ответа не было, а потому, что как-то неудобно и даже страшно говорить кому-либо о том, что он жаждет крови поверженного, насмерть перепуганного противника. И не просто крови, а горячего, дымящегося нектара, хлещущего из рассеченной артерии. Да и себя он представлял не иначе как крутого мужика, ловко орудующего отточенным, ярко сияющим даже во мгле, клинком. А, самое паршивое во всем этом было то, что он до дрожи боялся того, что все это может вдруг сбыться.
-Оставьте меня в покое!!! – встряхнув головой, Митяй попытался прогнать наваждение, но не особенно успешно. Яркие образы, казалось, заполнили мозг, так и грозясь ко всем чертям взорвать черепушку. Энергия, скопившаяся за столько лет, требовала выхода. Немедленного. Сам не зная зачем, мужчина потянулся к карандашу. Тяжело выдохнув, он взял чистый лист бумаги и… Он не помнил как это произошло. Вспышка. Взрыв. Смерч… Как когда-то в детстве, незадолго до гибели отчима. Рука сама начала бегать по листу, выводя странные линии и узоры. Тона, полутона, рваные пятна белого цвета и масса, вернее, месиво. Месиво из тяжелых байков, упакованных в кожу наездников, клинков и крови. Гремучая энергия, словно сжатый воздух, отыскавший прореху в упругой оболочке, ринулась наружу. Минута, другая и все уляглось. Опустошенный мужчина открыл глаза и уставился на изрисованный лист. – «Вот зараза!» – пронеслось у него в голове, за секунду до того, как скомканная бумажка улетела во мрак помещения.
Это уже потом, через пару мгновений, лоб покрылся испариной, а тело проняла мелкая противная дрожь. Трясущимися руками попытался вскрыть он аптечку, однако рассыпал её содержимое на пол и чертыхаясь полез собирать упаковки со склянками.
-Смирнов, – дрожащий свет прорезал полумрак кабинета, наполняя его каким-то неестественным шармом, присущим, скорее жертвенным комнатам, чем официальным документам, – я бы на твоём месте не искал на свою голову неприятностей. Будь умнее «мента».
Подскочив, словно ужаленный, Дмитрий Евгеньевич уставился в проем, и тут же похолодел; прямо на него, не мигая, смотрел огромный тощий пес. Склонив голову, он, оскалившись, словно бы в улыбке, уставился на полицейского.
-Пошел вон! – конвульсивно дернувшись, тот потянулся к табельному оружию, однако пес бесшумно растворился в полумраке коридора. – Все. Домой, – яростно сметая со стола банку дешевого кофе и кружки, затем, сам не зная зачем, схватив скомканные бумажки и распихав их по карманам, он, забыв про все на свете, бросился прочь.

Самое поганое в общении с Ковалевским было то, что ни один из приведенных им аргументов не вызывал и тени сомнений, а всё то, что говорил Витольд блекло и меркло по сравнению с убедительностью слов мудреца Черных. Уже давно забыв про то, что ему как представителю противоборствующего Ордена следовало бы яростно защищать интересы Белых, он лишь для виду приводил какие-то нелепые аргументы. Да и то, скорее, для того, чтобы спровоцировать мага оговориться и ляпнуть что-нибудь такое, что заставит усомниться в его словах. Однако тот и не думал делать услугу своему собеседнику; то ли все то, что говорил он, было действительно правдой, то ли вероятность этой встречи Ковалевским, в отличие от Витольда изначально не приравнивалась к нулю, а потому ей предшествовала длительная и скрупулезная подготовка.
-Думаешь, наши люди порубали всех к чертовой матери? – устав от этих кошек-мышек, прямо спросил легион.
-Ты знаешь, заманчивое предположение, которое, голову даю на отсечение, чертовски устроило бы всех, с нашей стороны, но.., – мудрец скорчив неопределенную гримасу, просто развел руками.
-Что «но»?
-Вот скажи мне, товарищ дорогой, много в вашем Ордене настоящих отморозков? Тех, кто готов послать всех к едреной матери и творить глупости?
-Глупость, –  медленно повторил тот. – Вот, значит, как это теперь называется.
-Можно долго спорить о том, как и что называть, но это, уверяю тебя, – чистая демагогия, – замахал руками мудрец. – Впрочем, если тебе настолько это все принципиально, предложи свой вариант, но только быстро.
-Да нет, – воин пожал плечами.
-Значит, продолжаем. Так сколько у тебя в Ордене настоящих отморозков?
-Воина три, не больше.
-Отлично. Даже если предположить, что ты вдвое ускромнил достижения своих людей… Предположим, что у меня та же самая картинна. Не более двеннадцати съехавших с катушек, способных по дури или какому-то неведомому позыву устроить настоящую бойню. Теоретически – почему бы и нет? – остановил он собравшегося что-то возразить собеседника. – Лично я не вижу никаких причин отвергать этот вариант.
-Твоих шестеро и моих, пусть столько же, – Витольд задумчиво побарабанил по крышке столика. – Штаб Белых – тринадцать человек. Ваших?
-Двенадцать, – оторвавшись от изучения бликов на стенках бокала, подсказал мудрец.
-Атаковать одновременно два штаба, застигнуть опытных солдат врасплох и устроить самую настоящую резню. Среди моих таких мастеров ну, – на пару секунд задумался воин, – ну, пусть будет половина. Остальные – шпана, что только на понт брать умеет. Невозможно, – встряхнув головой, словно бы гоня прочь наваждение, наконец, решительно произнес Витольд. – Разве что…
-Знаешь, когда-то черти как давно на свете жил один могущественный царь. Так, вот; как-то раз он издал закон, по которому того, кто докажет ему, что человек может летать он прикажет немедленно отсечь голову. А тех смельчаков, которые возьмутся и не справятся, тех живьём скормят царским львам, – Ковалевский замолчал, с любопытством разглядывая посетителей уютного ресторанчика, ставшего местом встречи в этот раз.
-И, что?
-И ты знаешь, нашлось немало болванов, которые вызвались сделать невозможное.
-К чему ты клонишь?
-К тому, что чем больше невозможно, тем больше найдется чудаков, которым захочется попробовать…
-Глупо как-то все это.
-Да нет, – Ковалевский криво усмехнулся. – Кстати, одному это удалось. Этому… – нахмурился он, – скопцу. Начальнику гарема, или как там его?!
-Ну, ему-то терять уже было нечего. Казнили его?
-Нет, – маг отрицательно покачал головой. – Он улетел и стал выше всего этого.
-Стал высшим, – легион в упор посмотрел на собеседника. – Вне законов, вне подозрений, вне наказаний.
-Мыслишь правильно. Вариант хороший, но, увы, маловероятный. Им бы пришлось здорово постараться, чтобы скрыть такую аферу, если, конечно, это были не самые высшие. Но даже при таком раскладе потребовался мощный союзник, – судя по реакции, Черный продумывал и этот вариант. И, судя по всему, он не показался ему самым невозможным.
-Тогда кто? – поинтересовался воин, впрочем, уже догадываясь, каким будет ответ.
-Это не отморозки, – его собеседник загнул палец правой руки, –  их банально мало для такой выходки. Не легионы, – загибая следующий палец, медленно почти по слогам проговорил он, – иначе ты бы догадался. – Не высшие, – чуть поколебавшись, продолжал Черный. – По крайней мере, пока я не вижу ни одной причины для такого поворота событий, хотя и не исключаю полностью... Это был не ты и не я, – по лисьи улыбнулся мудрец, – иначе бы этот разговор банально не состоялся бы. – Получается, – загибая мизинец, пропел тот, – что это были не воины?
-Например, изгои?
-Предположим, – ушел от прямого ответа плут. – Давай рассуждать логически. Их около двух сотен; раз. Среди них много действительно классных воинов; два. У них есть реальный мотив; три. И потом, судя по тому, что ты услышал от Лилиана, ему с тем вторым удалось скрыться, а это значит, что нападавшие знали не все, как это было бы в случае с отморозками из Орденов или высшими.
-Многие из них считают нас предателями, кинувшими их на произвол судьбы. Свести нас лбами и толкнуть на резню. Неплохой способ для сведения счетов. Надо бы кое с кем переговорить!
-Главное – не кипятиться и не наделать глупостей, – Ковалевский назидательно поднял указательный палец. Изгои далеко не глупцы, хоть иногда и любят погорячиться.
-Я хочу найти убийцу, и я сделаю это.
-Да я почти и не сомневаюсь. Ты главное определись, что тебе нужно. Месть или ответ.
-Тарас был моим другом. А теперь он мертв.
-И моим тоже, – негромко, почти шепотом пробормотал черный. – Но это – война, и смерть здесь, увы, явление обычное.
-Чего-то ты не договариваешь, – ошарашенный таким поворотом событий, легион снова уселся на стул.
-Я лишь опасаюсь, что докопавшись до истины, тебе будет очень непросто её принять.
-Почему, черт возьми?!
-Потому, что это – резня, – Ковалевский устало посмотрел на собеседника. – И потом, ответ, похожий на истину, но в то же время абсолютно устраивающий обе стороны – не тот ответ, который ищу я и, надеюсь, – черный как-то отрешенно посмотрел на собеседника, – не тот, который ищешь ты. 

Витольду и раньше доводилось бывать здесь. Не часто, но все же. Раз в сотню лет Орден устраивал «Воспитательную порку», как любил её называть Асыка. Показные судилища – помпезные мероприятия, на которых семеро тех, кто судят, выслушивали доводы изгоев почему они должны быть помилованы и возвращены назад в Орден, пусть даже и на птичьих правах. Именно этого события больше всего дожидался тупоголовый кретин. Ничтожество, на один день превращающееся в божество, решения которого, как грешники на Страшном Суде, с трепетом ожидают десятки изгоев, по глупости или неосторожности совершившие роковую ошибку. Однажды Витольд был свидетелем подобного представления. Состряпав важное выражение лица, Асыка, величественно глядя на очередного просителя, выдерживает гомеровские паузы, тщательно обдумывая услышанное и взвешивая «за» и «против». Лишь после нескольких минут тишины он, торжественно гнусавя, многословно и нарочито неторопливо объявляет приговор.
Витольд был готов поспорить на что угодно, что в такие моменты урод, переполненный чувством гордости, испытывает ощущения сродни оргазма или экстаза. Да и понятно это было даже по виду. Из дерганного суетливого поца он в эти дни вдруг превращался в величественного вельможу; неторопливого и вальяжного, внушающего страх простым холопам.
Впрочем, представление это – не более, чем пафосная постановка. Асыка, задолго до его начала получал список тех, кого надо помиловать, а кого – ни в коем случае нельзя. Да и на суд, как правило, являлись лишь сломленные. Те, кто готов был целовать ботинки, лишь бы перед ними снова приветливо отворились двери Ордена. Впрочем, и Семеро тех, кто судит – ничтожества, на фоне которых болван был едва ли не святым. Так, что клоун этот, по обыкновению своему, оказывался не более, чем пешкой, выполняющей волю высших, однако, в отличие от нормальных воинов, получающей от этого процесса несказанное удовольствие.
Однако в этот раз в катакомбах Витольда ждали дела куда важнее, чем загибание пальцев перед изгоями. Ему нужна была информация и нужна была срочно. Из четырех дней, выделенные ему Командующим, полтора уже миновало, а Витольд так и не сдвинулся с мертвой точки.
-Зачем пришел?! – разнесло по коридорам гулкое эхо. Отражаясь от влажных стен, хриплый голос, стократ усиленный акустикой бетонного лабиринта, прогремел, словно гром среди ясного неба.
-А я смотрю, не очень-то ты и соскучился, – повернувшись на звук, Витольд взглядом поискал говорившего.
-Не пытайся, – усмехнулся говоривший. – Коридоры, как зеркала.
-Бунга, мне нужна твоя помощь.
-Помощь? Сдается мне, ты не по адресу. Чем может изгой помочь легиону?
-Мне нужно знать, кто убил Тараса.
-Не мы. Доволен?
-Не слишком ли рано ты начал отпираться?
-Ну, да. Ты же оказался здесь случайно! Шёл себе шел, и вдруг на; наткнулся на логово изгоев! И что же заставило тебя спуститься вниз? Неужели желание сказать «привет» старым товарищам?! Не пудри мне мозг, – зло прошептало эхо, – раз задал этот вопрос. В моём понимании он подразумевает какой-то ответ. В твоем понимании он – риторический. Не так ли?!
-А что, разве у твоих людей не было повода убить его? – все ещё выискивая во тьме говорившего, поинтересовался воин.
-А что, разве такого повода у меня нет по отношению к тебе? И, по правде сказать, я бы больше огорчился новости о твоей смерти, поскольку рассчитываю лично прикончить тебя. Но ты – жив, а он – убит. Что-то не клеится, легион.
-Ты сам виноват, – чуть помолчав, спокойно ответил Витольд. – Ты попытался помешать правосудию, а за такие вещи платят дорогую цену.
-Знаешь, я жалею только об одном; что только попытался, – откуда-то из толщи тьмы выплыла тень и медленно двинулась на визитера. – Будь у меня выбор, я бы сделал это снова.
-Ты до сих пор считаешь её невиновной?
-Он до сих пор – невиновна.
-Ошибаешься, её вина была доказана. Фемида…
-Фемида? – прямо перед Витольдом возник силуэт. Тощий мулат с длинными, заплетенными в толстые дреды волосами, при каждом движении колыхавшимся, подобно ожившим змеям. Голый торс из-за смуглой кожи почти незаметный в промозглых сумерках катакомб, могучая грудная клетка небрежно, словно наспех обтянутая грубой кожей, потрепанные кожаные штаны и богато украшенные ножны придавали картинке ощущение чего-то нереального. Так, словно бы и не человеком был говорящий, но призраком этих угрюмых подземелий. – Фемида, говоришь, – почесав клокастую черную бороду, повторил он. – Я знаю её. Столько раз видел. Такая грозная и такая неподкупная, – оскалившись, он обнажил два ряда белоснежных зубов, которым бы позавидовали даже самые смазливые мальчики из рекламы жевательных резинок. – А ты когда-нибудь задумывался, почему у неё завязаны глаза? Сам, без трактовок? Нет? Впрочем, Богу Войны не пристало думать над такими вещами, – он вплотную подошел к легиону, не отрываясь, глядя ему в глаза. – А я думал. Много думал и, представь себе, понял. Все просто! – растянув губы в голливудской улыбке, Бунга развел руки, словно призывая в слушатели призраков, затаившихся под покрывалом сумерек. – Хочешь расскажу? – он развернулся и украдкой, словно опасаясь, как бы его кто-нибудь не подслушал, обошел вокруг гостя. – У Фемиды завязаны глаза, – приложив руки ко рту, по заговорщически прошептал он, – потому, что ей глубоко пофиг кого в результате осудят. Виновен или нет – неважно. Главное, чтобы одна из чаш весов перевесила другую. На одной могут оказаться все самые убедительные доказательства, а на другой – золотые монеты. На одной – поломанная судьба десятка жаждавших справедливости ребят, а на другой – трусость троих парней, не рискнувших сказать свое слово. Это – частности которых Фемида не увидит никогда, но лишь почувствует, что одна из чаш перевесила другую.
-Я рассказал все, что знал, – Витольд в упор посмотрел на оппонента.
-Конечно, ты сказал всё, что знал, – с жаром подхватил Бунга, – и Тарас! И шут черных – Ковалевский, тоже много чего рассказал!
-В отличие от тебя, я рассказал как все было!
-Ты рассказал все так, как видел это божок войны. Уверенный в своей правоте и жаждущий крови! И в результате все довольны! Десять воинов навсегда изгнаны, девушка наказана, трое отважных ребят стали легионами, а война вырулила на новый виток по жестокости и цинизму превосходящий все, что было ранее. Жизнь щедра на справедливость!
-О чем ты говоришь? И раньше были войны…
-Были, только тогда в них был хоть какой-то смысл!
-Смысл… – Витольд замолчал, не зная, что сказать в ответ. Бунга был прав и, более того, словно прочитав мысли оппонента, озвучил их.
-Смысл! – словно выплюнул мулат. – Ты думаешь, что мы пошли против Закона. Нет, – изгой замер, словно изваяние, – мы пошли против Ордена, который выдумал все эти Законы! Который возвел их в зону абсолюта! Мы бросили вызов всем тем, кто, подобно рабам, слепо подчиняются указаниям преступников, возомнивших себя богами!
-Ты оступился, а теперь ищешь оправдания.
-Убирайся! – мулат словно окаменел. Его и без того огромные глаза распахнулись, словно бы от чудовищной нагрузки, на лбу проступили капельки пота, а на лице замер хищный оскал. – Убирайся, пока я не прикончил тебя!
-А что тебе мешает?! Ты же так долго ждал этого момента! Клянусь всем, чем угодно, ты не раз и не два обсмаковывал эту картину: как ты сводишь счеты с Богом Войны, по недоразумению ставшим легионом. Давай! Обнажи свой меч!
-Не сейчас, – было видно, что житель катакомб с трудом сдерживает клокочущую ненависть, подавляя желание наброситься на своего древнего врага сию же секунду.
-Боишься порвать последнюю нить, изгой? – вместо ответа Бунга схватился за рукоять меча и на пару сантиметров вынул клинок из ножен. Яркий свет разорвал пелену полумрака, увязшего в катакомбах, растерзал и в одно мгновение растолкал по самым дальним углам огромного, больше похожего на пещеру помещения.
-Ошибаешься, легион, – с ненавистью проговаривая каждую букву, прошипел мулат. – Я окажу тебе слишком великую честь, лишив тебя жизни!
-Трус!
-Убирайся! – прохрипел в ответ хозяин подземелий. – Убирайся, пока я не сделал то, о чем буду потом жалеть всю свою оставшуюся жизнь! – Витольд, не рискнул возражать и медленно, не сводя глаз с противника, двинулся к выходу. – А ты поумнел, легион, – уже когда нежданный гость добрался к выходу, задумчиво произнес изгой. – И, сдается мне, это не последняя наша встреча. Удачи тебе, что бы ты ни задумал, – воин ошарашено замер, не веря своим ушам. – И навести Энки. А теперь – убирайся прочь!

Кассандра всегда чувствовала настроение своего хозяина. Вот и сейчас, она, понуро урча движком, несла Витольда по ночным улицам столицы, вымершим от лютых ночных морозов. Легион, подставив лицо ледяному ветру, перебирал все возможные варианты событий.
Хоть он и относился к изгоям с некоторым подозрением, он не мог не признать, что слова Бунги ввели его в замешательство. Слишком уж было непохоже, что он и его люди были замешаны в этой истории. Слишком уж велика ненависть, чтобы так слепо вылиться в самой бездарной из всех возможных ситуаций. Нужны были другие версии, но где их искать, Витольд пока не знал. Хотя…
Кассандра, довольно фыркнув, сменила направление движения. Описав дугу по припорошенной снегом трассе, она, тяжело рыкнув, ринулась к дому, где в тот злосчастный день располагались посты. Словно демон, спустившийся в эту морозную ночь на Землю, призрак в черном плаще несся по вымершим улицам Москвы.
Уже в подворотне перед самим домом он заметил следы одинокого байка. Похоже, что кто-то ещё кроме него занимался этим делом, но кто он и зачем ему было ввязываться в это дело – вопросы, которые ещё предстояло выяснить. Прятаться смысла не было; в несвойственной московским улочкам тишине только глухой мог не расслышать грозного рокота машины легиона. Решительно направив машину во двор, легион вдруг удивленно ударил по тормозам.
-Арайа?! – он удивленно заглушил двигатель. – Ты какого черта здесь делаешь?!
-Ты стал предсказуемым, – вместо ответа усмехнулась амазонка. – Я ищу того, кто убил Арианта и его людей.
-Тех, кто убил… – легион задумчиво посмотрел на девушку. – Надо думать, что причина тебе уже известна?
-Неужели тебя вдруг стали интересовать такие мелочи? – усмехнулась в ответ та. – Что ищешь ты?
-Я уже и не знаю, что ищу я…
-Ты? Не узнаю Бога войны, – вместо ответа Витольд пробубнил что-то несвязное. – А ты здорово изменился за последние дни, – когда они поднимались по лестнице, нарушила молчание спутница воина.
-Просто я запутался… – остановившись и уставившись в одну точку, отвечал тот.
В подъездах все было так, как и в день трагедии, разве что на дверях, словно пиявки, прилипли белые бумажные полоски пломб. Впрочем, на это Витольду было глубоко наплевать. Пара взмахов мечом, и дверь штаба белых бесшумно отворилась.
Даже если бы он не был бы здесь раньше, по следам крови, щедро окропившим ковер, легко мог восстановить картину происшедшего. Огромное пятно у самого входа – застигнутому врасплох воину одним мощным махом снесли голову. Словно в подтверждение, на стене – глубокая зияющая рана. Слева. Надо обладать недюжинной силой, чтобы так глубоко засадить в материал даже самый лучший клинок. Здесь, прямо на входе, покоились часовые. Атака, по всей видимости, была молниеносной, раз они не успели даже вынуть клинки из ножен. И снова две отметины на стенах. И снова Витольд не смог даже предположить, кто способен так глубоко вогнать клинки в кирпич. Ребята и впрямь обладали недюжинной силой, по всей видимости, её избытком компенсируя явный недостаток мастерства. Дальше, нападавшие вломились в комнату. Здесь уже на коврах не было лужеобразных бордовых пятен, но огромное количество мелких, разбросанных тут и там точек, обильно, как после дождя, окропивших ворс толстых ковров. По всему было видно, что Тарас попытался организовать оборону этого плацдарма. Еще раз осмотревшись, Витольд принялся методично, миллиметр за миллиметром, обыскивать квартиру, ища хоть что-то, могущее стать ключиком к разгадке этой головоломки. Впрочем, улов не порадовал изобилием: пара костяшек из четок старого вояки, небольшой, камешек, да металлический фрагмент, похожий на кусочек клинка. Все это покоилось теперь в небольшом целлофановом пакетике, предусмотрительно захваченным с собой.
Окинув напоследок комнату; а не осталось ли чего, упущенного из виду, легион тенью выскользнул прочь из квартиры, направляясь в штаб Черных, впрочем, не особенно надеясь на успех. Здесь его ожидала та же самая картина: лужи крови в прихожей, рваные дыры в стенах, кусочек каменной породы, словно отрубленный от блока мощным ударом топора, да каменная бусина, каким-то чудом оставшаяся вне поля зрения оперативников, которые так же перекочевали в пакетик с вещдоками. Вот, собственно, и все. Уже на выходе, прежде чем покинуть квартиру, боец со всего размаху заехал мечом по кирпичной стене. Тихо звякнув, клинок погрузился в кладку прямо над шрамом, сделанным ударом неизвестного, оставив небольшое углубление, впрочем, ни в какое сравнение не идущее с предыдущей выбоиной.
-Чертовщина какая-то, – озадаченно изучая отметину, пробурчал легион. – Кто же ты такой?

Вырисовывая невероятные пируэты, он направился в хорошо изученный участок Вселенной. Месту, где ещё совсем недавно полыхала умирающая звезда, а теперь в черноте космоса затаилось крохотное небесное тело: Черная Звезда. Частенько среди парусников находились смельчаки, бросавшие вызов судьбе и стихии. Собравшись вместе, такие устраивали состязание, соревнуясь, а кто из них пройдет ближе всех к затерянной в глубинах космоса песчинке. Раз за разом пролетая все ближе и ближе с опасным объектом, они играли со смертью, демонстрируя друг другу свое отчаяние и отвагу. И редко когда такое состязание не заканчивалось плачевно для одного, а то и нескольких участников такого поединка. Р-Ханг и сам раньше нередко принимал в таких состязаниях. Вот только теперь, проведя какое-то время наедине с самим собой, он понял, что настоящая стихия есть он сам. Раньше, подвластный лишь воле солнечного ветра, он не отождествлял себя и её, как противоборствующие начала. Сейчас же, научившись перемещаться в пространстве самостоятельно, он понял, на что способен по-настоящему. Поняв это, он решительно направился к черной точке, зависшей в пространстве.
Он оказался не один. Около дыры, как следует разогнавшись и, выбирая нарочито крутые загнутые траектории, пролетали парусники, как обычно, состязаясь в ловкости, храбрости и скорости. Один за другим проносились они рядом со смертоносным телом, то и дело возмущая его гравитационные поля. Увлекшись своим занятием, они не сразу и заметили приближения сородича.
-Отступившим не место в стае! – наконец услышал тот вместо приветствия. То несколько парусников заметили визитера. Раньше такие слова были сродни приговору; услышавших их превращался в скитальца, обреченного на вечное одиночество во Вселенной и легкую добычу мант–охотников. – Убирайся, отступник Р-Ханг! Тебе не место среди воинов!
-Ты слеп, К-Хикт! – не желая тратить время на споры, беглец пролетел совсем рядом с Черной Дырой, настолько, что казалось, собьет её с орбиты, коснувшись корпусом. – Ты принял чужие постулаты за свои собственные и теперь даже не желаешь попытаться заглянуть за пределы скорлупы. Все, чему учили нас прежде – неверно. Все, чем жили мы раньше – иллюзия! – под удивленный ропот ещё раз повторив свой маневр, продолжал изгнанник.
-Ты говоришь так, потому, что ты – отступник! – К-Хикт даже не подумал сдаваться. – Тебе нечего терять, а раз так, то ты можешь позволить себе хаять наши законы.
-Я говорю так, потому, что я прозрел с момента последней схватки. Да, я много времени пробыл один, и, поверь, это время не пропало зря.
-Докажи мне это! – дерзко бросил К-Хикт. – Не смейте заговаривать с отступником! – обращаясь к молодняку, прорычал он.
-Глупец, – ещё раз пролетая на опасной близости с Черной Дырой и специально сбавляя скорость, чтобы показать сородичам что она не причиняет ему никаких неприятностей, рассмеялся парусник. – Какие ещё тебе нужны доказательства, К-Хикт? Я рядом с тем, кого вы считаете убийцей, но, как видишь...   
-Изгой! – только и нашел что бросить К-Хикт, разворачиваясь и беря курс прочь от Черной дыры и парусника.
-Слепец! – Р-Ханг, не желая тратить время на спор, также полетел прочь от сородичей. – Придет время и ты поймешь это.

Уже по дороге домой Витольд напряженно пытался связать воедино все звенья этой цепи. Загадки Ковалевского и следы ударов на стенах, паника в глазах умирающего черного и два отряда, застигнутые врасплох… Легион был готов поклясться чем угодно, что в этом всем была какая-то связь. Вот только как её выявить? Задумавшись, он и не заметил, как вырулил к башне бизнес-центра. Лишь уперевшись в шлагбаум, он сообразил, что приехал не к дому, но к святая святых Ордена Белых.
-Куда? – остановил легиона один из охранников гвардии Самого.
-К командующему, – сухо отвечал тот, нетерпеливо теребя гашетку газа.
-Кто такой?! – Витольд посмотрел на часового, как на идиота. Легионов в Ордене всего девять и первое, чему учили любого зеленого юнца – это узнавать их в лицо, в том числе и выявляя их подлинность. Но этот…
-С каких это пор часовые дерзят командирам?
-Кто такой? – ни один мускул не дрогнул на лице часового.
-Прочь с дороги! – он двинулся на наглеца.
-Приказ никого не пускать. Сам приказал, – так же спокойно проговорил тот с бесстрастным, словно маска, лицом.
-Пошёл вон!
-Легион, магистр военных наук, – нахал никак не отреагировал, лишь молча поправил тяжелые солнечные очки и уставился на гостя. Витольд также бесстрастно уставился на свое отражение в чуть выпуклых линзах. – Сам ждет тебя, легион, – коротко кивнул часовой. – Можешь пройти.
-Тебя забыл спросить, – буркнул воин, прибавляя газу. Уже поравнявшись с выскочкой, он еще раз посмотрел на часового, желая как следует запомнить его. Ничего особенного, если не считать дефекта черепушки, напрочь лишавшей лицо симметричности. Как будто кто-то второпях отколол кусочек скулы, оставив там небольшую выемку. «Вот и отлично» – удовлетворённо подумал визитер, уверенный, что при необходимости он наверняка узнает дерзкого малого.
Командующий ждал легиона у себя в мастерской. Облаченный в покрытый каменной пылью кожаный фартук, он стоял, любуясь панорамой ночного города.
-Извини, но сегодня ко мне приходил Тень, – не дожидаясь приветствия, Сам повернулся лицом к легиону. – Терпеть не могу незваных гостей, – вытирая руки, продолжил он. – Хотя его-то все эти меры вряд ли остановят. Что привело тебя ко мне?
-Приветст… – начал он, однако Сам замахал руками, останавливая приветственную тираду.
-Я же не при параде, друг мой, – виновато улыбнувшись, старик развел руками, указывая на свое одеяние. – Раз так, значит, официоз не к месту. Будь добр, принеси кружку с настойкой, а я приведу себя в порядок. Не ждал, честно сказать, гостей.
Когда Витольд вернулся, рабочий верстак, приведенный в порядок, превратился в обычный дубовый стол, а мастер, скинув фартук и рабочие перчатки – в Командующего.
-Ваша настойка.
-Спасибо, друг мой. Но тебе следовало быть более внимательным или ты не считаешь необходимым разделить трапезу со своим полководцем? – он кивнул на полку, заставленную всевозможной формы кружками. – Резьба по камню – моё увлечение, которым меня заразил Смотритель. Вот уже на протяжении нескольких веков я пытаюсь вдохнуть жизнь в камень, но, – тот печально развел руками, – пока не очень успешно. Хотя я не сдаюсь уже на протяжении последних трех веков. И два из них – я мечтаю оживить нефрит.
-Вы так коротаете время?
-Нет, что ты. Так я отдыхаю. Вырезать фигурку из камня – процесс ничуть не менее увлекательный, чем достойная партия в шахматы или настоящая битва. Камень – такое же живое существо, как и мы с тобой. Он может признать твою силу, поддавшись резцу или же отвергнуть и тогда – ошибки не избежать, – его взгляд упал на изящную кружку с неуклюжей выбоиной.
-Кто-то не признает вашу власть?
-Почему нет? – любуясь своим произведение, вопросом на вопрос отвечал старик. – Камню наплевать на чины и заслуги. И я уже почти уверен, что они – выше, чем мы. По крайней мере, уж они-то точно не устроят резню только для того, чтобы развлечься. И поддается он лишь истинному мастеру своего дела. Творцу, способному увидеть сокрытое в грубом камне изящество формы и энергии. Готового старательно и трепетно снимать слой за слоем с грубой поверхности, обнажая спрятанные под каменной толщей тонкие жилы. Здесь нет места везению или удачному стечению обстоятельств; лишь настоящий мастер способен покорить эту первозданную энергию, из бесформенного сгустка перевоплотив её в живое, принизывающее пространство древо. Как ты с этой головоломкой. Ты, ведь, пришел сюда не с пустыми руками, не так ли?
-Не совсем, – кивнул тот. – На сегодняшний день у меня больше вопросов, чем ответов.
-Слушаю тебя.
-Я общался и с Черными и с Изгоями, – легион метнул короткий взгляд на собеседника: как он отреагирует на известие о том, что его люди запросто так общаются людьми из противоборствующих лагерей.
-И они категорически отрицают свою причастность к преступлению?
-Они приводят аргументы.
-И ты склонен им верить?
-Я был там и собственными глазами видел место бойни.
-Так.
-В общем, ничего интересного, за исключением одного момента: отметины на стене. Эти ребята, судя по всему, не очень-то хорошо владеют мечами, но при этом чудовищно сильны.
-Ты так считаешь?
-Я пробовал нанести удар по стене. Только очень сильный человек мог так глубоко вогнать меч в кирпичную кладку; мне сделать этого так и не удалось. Уверен: и среди наших воинов, и среди воинов Черных таких крепышей раз два, и обчелся.
-И подозревать их, разумеется, нет никакого смысла?
-Я бы проверил, – Витольд пожал плечами. – Просто, чтобы быть абсолютно уверенным.
-Хорошо, – Командующий чуть напрягся, принимая образ. – Я сделаю это. Но ты готов спорить на что угодно, что они – не при чем.
-Разумется. Тут действовала какая-то третья сила.
-Твои слова не кажутся мне убедительными, легион, – Сам сделал несколько глотков, – мало обладать большой силой, чтобы справиться с таким опытным бойцом как Тарас. В конце концов, это не первая его схватка. Я не зря рассказывал тебе про камни; простой силы здесь недостаточно… Да-да, не удивляйся, я лично был на месте бойни и видел все собственными глазами, – Командующий виновато улыбнулся; мол, извини, что не сказал о том, что тоже веду расследование. – И я допускаю мысль, что это не есть результат проделок наших врагов, но сказать, что это действительно не так лишь после того, как увижу достаточно убедительные доказательства.
-Есть Черные, которые не считают нас виноватыми в организации бойни, – медленно, четко проговаривая каждую букву, ответил Витольд.
-Это – пока твой лучший аргумент, – не отводя взгляда, старик одобряюще кивнул. – И что ты собираешься делать дальше?
-Я пришел сюда с вопросами, а не с ответами, Командующий.
-Тогда задай хоть один, – резко развернулся к воину Старик.
-Кто обладает достаточной силой, чтобы наполовину вогнать клинок в кирпичную стену?
-Видимо, те, кто хорошо знаком с магией. Это мое предположение, – равнодушно продолжал старик, – но, по крайней мере я пока не вижу других вариантов.
-Магия? – озадаченно повторил Витольд. – Неужели Ариант…
-Возможно, он получил доступ к какой-то очень важной информации, – поморщился старик. – А поспешишь… – он небрежно пожал плечами, – ты же сам знаешь, чем такое заканчивается.
-Я хочу получить доступ ко всем записям Арианта, – Витольд требовательно посмотрел на собеседника. В ответ тот лишь снова пожал плечами: «Как знаешь, мол». В ту же самую минуту на мужчину обрушился шквал образов, ощущений и воспоминаний. Где-то ослепляюще-яркие, где-то, наоборот, пугающе пустые и блеклые, они заполняли мозг и каждую клеточку тела воина, терзая, скручивая и мучая своего нового хозяин. Минута, другая, третья… Наконец, все прошло.
-Прости, но я решил не ограничиваться каким-то промежутком времени, – чуть виновато улыбнулся Командующий. – В конце-концов, какие-то мотивы Арианта могли проявиться и совсем давно. Тяжело сглотнув, Витольд понимающе кивнул. – А теперь ступай. Я сделал все, что мог, а у тебя и так слишком мало времени, – Сам поставил на стол наполовину пустую кружку с отваром. – Большего от меня ждать тебе не стоит.
-Слушаюсь, – хрипло ответил визитер и покинул зал.
Уже спустившись вниз, он нос к носу столкнулся с Сашкой. Весело переругиваясь с другими бойцами, он собирался на очередное представление Багиры. По крайней мере так можно было судить из веселых шуточек бойцов.
-Сашка, сегодня ночью мне потребуется твоя помощь.
-Что? – молодой человек уставился на Витольда. – У меня планы, – как-то неуверенно пряча за спиной пышный букет, промямлил он.
-Я собираюсь проведать ведьм, и мне потребуется помощь. Прямо сейчас.
-Но…
-Это приказ!
-Слушаюсь, легион, – уныло кивнул головой тот. – Это – вам, – протянул он букет покрасневшей девочке-секретарше.
-Не ходите, – попыталась окликнуть его девчонка. Та самая, которая снимала Витольду головную боль. – Погибнет…
-Риск потерять жизнь – повседневность для любого воина, – мягко остановил её легион и, не слушая более, резко развернулся и направился к выходу.
-Не вы, – покраснев, шепотом закончила та. – Ну, почему меня никто не хочет слушать?
-Что? – проходившая мимо Арайа замерла у стойки-ресепшн.
-Меня никто не хочет слушать, потому, что я здесь всего два месяца. Ну, почему все такие глупцы?!

Это место считалось если не запретным, то, по крайней мере злачным и нехорошим. Забредшего сюда представителя неважно какого Ордена всегда ожидали серьезные неприятности. И дело вовсе не в постыдной и обескураживающей красоте девиц из местного притона, нет! Просто последние лет восемьсот, с момента основания инквизиции, отношения между воинами и ведьмами основательно расшатались, местами натянувшись до опасного напряжения. Витольд не помнил ни одного случая, чтобы одна из сторон не использовала любой возможности свести счеты или, хотя бы как следует не насолить противоположной. Вот и сейчас, приближаясь к вертепу, Витольд внутренне приготовился к неприятностям.
-Рубакам места нет, – недоброжелательно встретил Витольда угрюмый швейцар, больше похожий на одетого в цветастое тряпье забулдыгу, волею судеб именно в этот момент оказавшийся здесь.
-Даже, если у рубаки неплохо с наличностью? – легион протянул охраннику пятитысячную купюру.
-Ты не русский? – покосился тот сначала на яркую бумажку, потом – на воина. – Мест нет. Занято все.
-А, если стоя, в уголке где-нибудь? – в руках воина заиграла ещё одна купюра.
-Не велено пускать, – оскалился в ответ патлатый.
-Слушай, – поняв что деньгами этот вопрос не решить, Витольд наклонился к уху служащего, – я сюда не на ****ки пришёл. Поговорить надо.
-Так тебе, брат не сюда. Здесь – не разговаривают. Билетик входной уж слишком дорог.
-Очень надо! – легион в упор посмотрел на типа. – Иначе будет резня.
-Да? – швейцар презрительно поднял бровь. – А ты, типа, спаситель?! Быстренько найдешь крайнюю, и бойня между вами отложится месяцев на пять. Но зато убьют девчонку, которая к вашим делам отношения не имеет никакого, – коротышка-швейцар зло посмотрел на гостя. – А я лишусь работы и снова окажусь на улице.
-Что за чушь ты мелешь? – Витольд уставился на забулдыгу.
-Многие дорого бы отдали, лишь бы услышать такую чушь, – губы коротышки расползлись в разные стороны, обнажая ряд неровных, местами подгнивших зубов.
-Мне нужно пройти.
-Еще три раза по столько же, – презрительно посмотрел на бумажки наглец.
-Не слишком жирно?
-С учетом того, что мне искать новую работу – в самый раз, – Витольд молча протянул тому ещё шесть пятитысячных купюр; ровно столько, сколько просил швейцар и, о, чудо, ровно столько, сколько оказалось у легиона. – Теперь у тебя не осталось ни копейки, чтобы забронировать столик и сделать заказ, как того требует наши правила для посетителей после двадцати двух ноль-ноль, – оборванец торжествующе продемонстрировал визитеру циферблат настенных часов, указывающих четверть одиннадцатого.
-Что?!
-Что слышал! – оскалился тот, готовый в любой момент дать деру.
-Сейчас ты у меня, – рука судорожно метнулась к рукояти клинка, чтобы проучить наглеца, однако тот, явно предвидя именно такой поворот событий, дал стрекача, в одну секунду скрывшись за толстым стеклом прозрачных дверей.
-Дьявол! – чертыхнулся легион, только теперь осознав всю глупость сложившейся ситуации: его обобрал какой-то пройдоха, даже отдаленно не напоминающий швейцара, в общем-то недешевого ночного заведения. Хотя, это было больше похоже на хорошо организованный развод, чем на обычную выходку клоуна. Едва лишь тот исчез за массивной стеклянной дверью, оттуда вынырнули два здоровенных бугая с явно враждебными намерениями. Впрочем, здоровяками Витольда было не напугать; легион привык и не к таким передрягам. Другое дело, что пальцы у обоих были густо усеяны огромными перстнями, по которым зловеще, извиваясь, словно змеи, гуляли голубоватые молнии. И хотя выглядели они вполне безобидно, визитер хорошо знал, на что способна такая вот игрушка. Именно поэтому он, еще раз чертыхнувшись, двинулся прочь от клуба. Охранники, довольно оскалившись, развернулись, готовясь раствориться в полумраке кабака.
Рев движка, словно адский смех сказочного дракона оглушительной волной разнёсся по окрестностям. Одним мощным движением развернув мотоцикл на сто восемьдесят градусов, легион направил машину прямо на горилл. Те, словно оловянные солдатики, развернулись навстречу летящей во весь опор Кассандре, но лишь для того, чтобы броситься в стороны, уступая дорогу бешеному наезднику. Несколько молний, сорвавшиеся с перстней, с шипением раполосовали воздух, едва не зацепив своими жалящими языками летящую прямо на парней из секьюрити тушу. Матерки бугаев, рев движка и звон водопада осколков того, что когда-то было стеклянной дверью, в одно мгновение растворился в низких басах ухающих динамиков. Мгновение, и поддав газу, Витольд со всего маху вылетел на сцену, где уже заканчивался очередной зажигательный номер в исполнении двух молоденьких ведьм. Публика, и без того разгоряченная феерическим зрелищем, взвыла от восторга, когда на зеркальный пьедестал вылетел хромированный «Харлей» в седле которого гордо восседал запечатанный в кожаный прикид волосатый мужик. Впрочем, гостей ждало серьезное разочарование; не сбавляя скорости Кассандра подлетела к краю сцены и, снеся пару прожекторов, с грохотом приземлилась на ближайший VIP-столик. Далее, словно не заметив этого инцидента, машина с ревом понеслась дальше, разнося к чертовой матери попадавшиеся на пути преграды. Визги насмерть перепуганных посетителей, звон бьющейся посуды, грохот крушащейся мебели наполнил помещение, волнами прорываясь сквозь мерный грохот басов. Довершали картину вселенского хаоса матерки уже пришедших в себя в себя секьюрити, проворонивших наглого посетителя и теперь с остервенением принявшихся палить уже особенно не разбираясь, куда попадут их молнии.
Корчащиеся фигурки посетителей в панике метались по залу, тщетно ища хоть какого-то укрытия от жгучих языков, яростно впивавшихся во все движущееся. Фонтаны искр взрывающейся техники щедро поливали мраморные полы, а  пляшущие огоньки пламени жадно ринулись вверх, припадая к стенам в поисках любого, годящегося на пожирание объекта. В довершение всего этого, финальным аккордом сумасшедшего представления, с потолка рухнула, не удержавшись на своем крюке, огромная футуристическая люстра – гордость хозяйки заведения, хороня под своими обломками зазевавшихся или пораженных разрядами посетителей и одуревших от забавы горилл, напропалую палящих из своих орудий. По полу, треща и высекая искры, так, словно они были как следует заряжены, покатились каменные шарики. Воздух, как будто перед грозой, тут же наполнился запахом озона и еле слышным грозным гулом.
А Кассандра, словно бы и не замечая поднятого переполоха, неслась дальше, уверенно прокладывая путь к наглухо запечатанной двери администратора этого заведения. Мгновение – и тяжелая машина послушно легла на бок, чтобы, скользя по сияющему полу, со всего размаху колесами врезался в оказавшимся монолитным препятствие. Хрип крошащегося металла, тяжелый гул неподатливой породы, брань Витольда, едва успевшего отскочить с седла, чтобы не оказаться припечатанным к щедро украшенной орнаментом преграде: все смешалось в один мощный взрыв, сотрясающий вертеп, однако, дверь не поддалась. Проклиная все и вся, Витольд вскочил на ноги, и, бросив взгляд на жалобно фырчащие останки своего аппарата, бросился на поиски запасного выхода.
Теперь, когда суматоха улеглась, уцелевшие гориллы успокоились, а отдыхающие покинули дымящиеся залы, задачка Витольда усложнилась. Пришедшие в себя бойцы теперь принялись методично расстреливать длинноволосую фигурку, метавшуюся в коридорах. Брызги раскаленного металла и камня, шипение оплавленного стекла, яркие вспышки разрывающихся молний вперемешку с гулкими басами кое-где уцелевших колонок разом наполнили помещение, снова придав ему нереально-зыбкие очертания, присущие пожалуй что супер-навороченным дискотекам, да VIP ночным клубам, да так, что группа из задержавшихся гостей, нетвердым пьяным шагом двинулись назад к перевернутым столикам, желая продолжения уматной вечеринки, затмившей всё, что когда-либо до этого видели эти франты. Впрочем, стоило лишь паре огненных  шаров испепелить нескольких из этих товарищей, остальные, забыв про все на свете, ринулись прочь врассыпную, ища укрытия под разбросанными тут и там столами, стульями и прочей дребедени. Не обращая никакого внимания на этих горемык, парни в черных пиджаках, ни на секунду не прекращая пальбу, двинулись на легиона, медленно и неотвратимо сжимая кольцо вокруг своей жертвы.
Только теперь, видя, что все двери наглухо забиты, Витольд понял, в какую скверную переделку он ухитрился вляпаться на этот раз. Ринувшись в бой, он как-то упустил из виду, что на этот раз ему придется сражаться не с себе подобными, но с существами, которым порой подвластны высшие сферы, недоступные всем остальным. И развороченный байк у наглухо забитых дверей ночного клуба – лишнее тому подтверждение. Метаясь во все стороны и уходя от шипящих молний, возмутитель спокойствия забивался всё глубже и глубже в самый темный угол того, что осталось от клуба «Чертовка», пока, наконец, не уперся спиной в раскаленную стену.
-Чтоб тебя! – как мячик отлетел он в сторону, едва не угодив под извивающуюся молнию. Капкан захлопнулся; больше бежать было некуда. Сзади – оплавленная мощными орудиями стена клуба. Впереди – два десятка крепышей, ждущих лишь момента, чтобы, разрядив орудия, в одну секунду испепелить незваного гостя, разнесшего их пристанище. Обнажив клинок, легион медленно-медленно двинулся вперед, отчаянно ища глазами хоть какой-то выход. Мгновение – и спасение, казалось, радом. Крохотная, едва заметная дверь технического помещения. Сделав еще несколько шажков,  Витольд бросился к спасительной лазейке. В ту же самую секунду с полтора десятка ярких вспышек разом врезались в стену, превращая её в полыхающее жаром месиво из раскаленных бетона, пластика и алюминия. Грохнувшись на пол, визитер распластался на зеркальной поверхности, всеми силами стараясь сбросить скорость и не врезаться в горящую массу. Уже остановившись, он попытался подняться на ноги, однако тяжелая рифленая подошва армейского ботинка во всего размаху врезалась ему в челюсть, припечатывая того к горячему полу.
-Убить! – раздался торжествующий вопль. – Он посмел поднять руку на хозяйку!
-Оставьте его! – откуда-то сверху, подобно раскату грома, раздался чей-то повелительный выкрик. Охранники, уже поднявшие свои смертоносные орудия, беспрекословно подчинились
-Не делайте этого, прошу вас! – донёсся откуда-то совсем рядом недовольный бубнеж. – Вы же знаете, чем это закончится! Я сам Вам рассказывал!
-Встань, легион! – прямо перед Витольдом, словно из воздуха возникла высокая черноволосая женщина в сопровождении патлатого существа, в котором воин без труда узнал того самого наглеца-портье, так ловко и беззастенчиво обобравшего его всего пару минут назад. – А ты, – продолжала она, обращаясь к коротышке, – замолчи!
-Поднимись, когда с тобой разговаривает хозяйка! – тот бросился на распростертого на полу легиона, но тут же отлетел в сторону, отфутболенный мощным ударом.
-Пошел прочь! – пленник с ненавистью посмотрел на разом притихшего воришку, запрятавшегося за спиной своей владычицы. – Без тебя управлюсь, – ни на секунду не выпуская рукоять меча, он встал на ноги. Впрочем даже это движение у него получилось уверенным, но в то же самое время почтительным.
-А ты – храбрец, – чуть склонив голову, ведьма внимательно посмотрела на незваного гостя. – Вломиться в мой дом, нарушить запреты, дерзить… Это не ново. Но ты – первый, кто не теряет гордость даже в такой ситуации, – её взгляд упал на меч воина. – Ведь, ты же знаешь, что тебя ждет, легион? – холодная улыбка чуть коснулась губ ведьмы.
-Делай свое дело, женщина.
-Не так быстро, воин. Или ты думаешь, я дарую тебе такую милость, как легкая смерть, особенно, после того, что ты учинил в моем доме?
-Если ты думаешь, что меня так просто запугать… Попробуй, но я предпочту смерть их судьбе, – он бросил короткий взгляд на толпящихся сзади бугаев.
-А он бы стал неплохим стражем, – как шкодник из-за спины покровительницы, на секунду показался коротышка и, скорчив мерзкую гримасу, в одно мгновение исчез снова.
-Прикажите ему убраться! – рыкнул Витольд.
-Он признает вашу власть, хозяйка, – довольно затарахтел бородач.
-Уважение! Легиону не пристало дерзить всяким оборванцам, – воин попытался броситься на обидчика, но обнаружил, что не может пошевелить и пальцем.
-Не пытайся, рубака! – расплылся в довольной улыбке пакостник. – Позвольте я его разобью! – схватив с пола увесистую железку, бросился он на замершего в нелепой позе воина.
-Назад, – негромко, но твердо приказала колдунья, разом осадив слугу. – Или не твои слова: судьбу не обмануть?
-Я могу сделать это прямо сейчас! Сию минуту! – впившись взглядом в противника, прохрипел тот. По всему было видно, что ему просто не терпится свести счеты за удар. – Никто ничего не узнает, а все это спишем на поджог!
-Попробуй, – вдруг усмехнулась ведьма. – Но знай, если и в этот раз у тебя ничего не получится, дальше все будет по-моему.
-Слушаюсь! – коротышка, злорадно посмеиваясь, развернулся к напрягшемуся Витольду. – Сейчас будет громкий «Дзынь», – оскалившись, он замахнулся железякой на воина. – Приготовились! – смакуя момент, взвизгнул тот.
Звон бьющегося стекла взорвал тишину, фонтан острых режущих осколков волной обдал патлатого наглеца, в кровь разодрав физиономию.
-Подонок! – в последнюю секунду освободившись от сковывающих пут, Витольд с рычанием бросился на бородача.
-Пусти! Пусти! Хозяйка, спасите! – отчаянно взвыл патлатый, волчком катаясь по усыпанному осколками полу. – Не делайте этого! Прошу Вас!
-Пусти его, легион, – женщина, отрешённо наблюдавшая за происходящим, подошла к дерущимся. Сам не зная почему, но воин подчинился, напоследок ногой, словно мешок, отпихнув наглого типа.
-Больно! Он избил меня! Хозяйка! – в один миг подскочив на ноги и спрятавшись за спину повелительницы, жалобно заскулил паршивец.
-Прекрати ныть и прими достойно свою судьбу, – устало посмотрела на слугу та.
-Слушаюсь, Хозяйка.
-Делай своё дело, – та снова посмотрела на визитера, разом забыв про испарившегося коротышку.

-Наши отношения трудно назвать хорошими, – сидя на шкурах, колдунья рассеянно крутила на пальце перстень с неказистым черным камнем. – Орден и круг ведьм враждуют уже больше семи веков: ровно столько, сколько прошло времени с момента вашего разделения.
-Я пришел не за этим, – не сводя взгляда с пляшущих языков пламени, жадно облизывавших потрескивающие поленья, проронил Витольд.
-Я знаю про цель твоего визита и не собираюсь устраивать лекции.
-Тогда ответь на вопрос.
-Чтобы понять настоящее, необходимо знать прошлое, – словно бы и не замечая реплики легиона, продолжала та. – Иначе твоя судьба – до конца дней блуждать в потемках.
-Слишком умные речи для простого легиона.
-Простой легион не оказался бы здесь и уж тем более не был бы допущен в мой дом.
-Особенно, если бы решил ждать, когда его пригласят.
-Особенно так.
-Тогда просто скажи, кто убил Тараса и его людей? По чьей вине погиб Ариант?
-Когда-то Орден был единой могучей организацией, которая сопровождала человечество, оберегая от собственных ошибок. Знаешь, к своему удивлению, мы обнаружили, что людям доступно гораздо больше информации, чем нам. Другое дело, что у нас была значительная фора, и мы знали цену этим знаниям.
Орден взял на себя роль поводыря уча людей прекрасному, показывая чудеса архитектуры и технологий. Ты же сам присутствовал при строительстве пирамид. Забыл? И площадку в Баальбеке возводили твои люди. И много ещё чего! А потом… – женщина, закрыв глаза, замолчала, погрузившись в воспоминания. – Потом Орден раскололся. А ты, верный воин Командующего взял в руки меч. Ирония: вы долго и упорно пытались направить помыслы человечества в созидательное русло, показав, как много прекрасного и грандиозного может породить человеческий разум, – в руках хозяйки появились кисет и искусно сделанная трубка, – а в итоге превратились в таких же, как и люди, жадных до крови и власти маньяков.
-Зачем ты это говоришь? Я не хочу слышать всего этого.
-Теперь молодым рассказывают, – неторопливо набивая трубку, продолжала, та, словно и не замечая реплики легиона, – что все изначально делилось на черное и белое, и что эта вражда уходит к самым истокам мироздания… Но ты же знаешь, что это не так, – хозяйка хищно улыбнулась, глядя в упор на легиона. – Но чего ты не знаешь, так это то, что изначально Орден раскололся на две противоборствующие стороны. У нас росли новые вожаки. Не найдя места, они провозгласили себя блюстителями слова божьего на земле и взяли название Святой Инквизиции. Они первыми поняли, на что способны люди, получи в руки знания и новые технологии, первыми увидели будущее и посмели заговорить о нем вслух, взяв на себя роль охранников человечества от знаний, опасных для него самого. Дальше ты знаешь: несколько мрачных веков, когда полыхали костры, принявшие тех, кто осмелился заглянуть за рамки дозволенного и потрясающие знания, собранные в застенках храмов за этот короткий промежуток времени.
Те, кто не примкнули к рядам восставших – пару веков просто наблюдали за происходящим. Они дали молчаливое согласие на эту резню, ничем не высказав своего несогласия. По мне – они просто испугались, Впрочем, как обычно в таких ситуациях.
-Мне нужен ответ, – Витольд в упор посмотрел на женщину.
-Ты видел раскол, и, боле того, принял сторону Белых, хотя и не понял самого главного, – колдунья не торопясь раскурила длинную трубку.
-Мне незачем знать что-то большее, чем нужно.
-Нужно кому?
-Что?
-А ты знаешь, что инквизиция, не встречая никакого сопротивления, быстро переросла в армию маньяков, одержимых жаждой крови, в которую, после недолгих раздумий потянулись и простые смертные, одурманенные пениями шаманов? А ты знаешь, что остатки Ордена раскололись ещё на две части: тех, кто все-таки решил остановить эту безумную машину, и тех, кто решил не дать им этого сделать? Ирония, – она усмехнулась, глядя в упор на гостя, – но те, кто встал на защиту человечества стали зваться Черными. Те, кто возжелал навсегда вогнать его в болото средних веков – Белыми. Враждуя между собой, они, тем не менее, ухитрились, и выстоять перед общим противником, и даже разгромить его. Впрочем, и люди, наконец, почувствовав свободу, начали противостоять одуревшим от крови и вседозволенности убийцам.
-Мне нужен ответ! 
-Времена изменились, –  неторопливо выпустив струйку дыма, продолжала хозяйка. – Инквизиция ушла в небытие, и человечество расправило крылья. Однако и Орден, расколотый на две части, забыл свое предназначение. Вместо него вам подсунули новые лозунги. Черным – ненавидеть Белых. Белым – ненавидеть Черных. В коротких промежутках Вы пытаетесь вернуться к своим истокам… Орден погибает; это не видно только слепцу. Это – судьба любого потерявшего смысл своей жизни.
-Это не так, – сквозь зубы процедил Витольд.
-И спасти его может разве только чудо. Ну, – колдунья равнодушно пожала плачами, – новая кровь. Свежая кровь. Много свежей крови. Орден выживет лишь если только вновь объединится. Или найдется сила, которая объединит их, очистив от хлама.
-И какая сила может это сделать?
-Та, которая найдет в себе силы принять истину и пойти наперекор всему тому, чему её учили!
-Что?
-Та, которая найдет в себе силы заявить о том, что она не часть толпы.
-Что за чушь ты городишь?
-Это не чушь, Витольд, это – истина. И знаешь ты об этом не хуже меня.
-Я ухожу, – визитер попытался вскочить на ноги, однако затекшие конечности отказались слушаться.
-Я не буду удерживать тебя, легион. Я готова принять судьбу такой, какова она есть. Я даже подскажу тебе, как пройти мимо кордона, который наверняка организовал бородач.
-Не слишком ли ты щедра? – мужчина вопросительно посмотрел на собеседницу. – Ты же знаешь, что я ищу?
-Знаю, – ведьма чуть заметно кивнула головой. – Я даже знаю, где и как ты найдешь это.
-Знаешь, но не говоришь?
-Ответ ты должен найти сам. Ответ, который нужен тебе. Тебе, – глаза ведьмы сверкнули, – но не Белым или Черным.
-И когда же это произойдет?
-Когда ты будешь готов, – колдунья подняла глаза, на секунду отвлекшись от созерцания яркого огонька трубки. – А теперь уходи. Побежденной надо подготовиться к тому, чтобы разделить судьбы старших сестер.
-Что?
-Ступай прочь, твои друзья ждут, – она гордо посмотрела на гостя. Повинуясь этому взгляду: тяжелому и какому-то беспощадному, воин молча поднялся на ноги и нетвердой походкой двинулся к открывшейся в стене потайной двери. – Не садись в такси.
-Что?
-Встречи с бывшими друзьями не всегда приносят радость. Ступай, остановила она уже собравшегося что-то сказать Витольда. – Меч будет ждать тебя дома, – последнее, что услышал он, перед тем, как закрылась дверь.
-Ну и дела, – озадаченно посмотрел он на опустевшие вдруг ножны.

Уже на выходе он сообразил, что покалечил байк. Чертыхаясь проклиная все на свете, Витольд поплелся к оживленным улицам, рассчитывая поймать такси. Впрочем, в трескучие ночные морозы, это оказалось не такой уж простой задачей. Жители мегаполиса предпочитали прятаться за толстыми стенами своих квартир, без крайней на то необходимости не высовываясь на улицу. Таксисты, живо поняв, что больших барышей в такие ночи не срубить, также предпочли не покидать домов, отыгрывая упущенные за ночь рубли, в утренние часы пик. Минут пятнадцать легион добросовестно пытался поймать хоть какую-то машину, однако, осознав бесполезность своего занятия, двинулся домой пешком.
-Привет моржам! – окликнул его сзади чей-то голос. – А где мотоцикл?
Витольд обернулся и увидел плетущуюся сзади «Волгу» с оранжевым маячком на крыше.
-Не твое дело, – огрызнулся он.
-Как не мое, когда пятьсот рублей зря на улице пропадают? – немного натянуто захохотал толстяк-водила такси.
-Поехали, – не колеблясь более, Витольд подошел к аппарату. – Юго-западная, – не обратив внимание на мелькнувший за тонировкой силуэт, нырнул он в теплый салон «Волги». –Так ты не один? – уставился он на сидящих на заднем сиденье здоровяков в черных костюмах и солнцезащитных очках. Вместо ответа те с проворностью, никак не вязавшейся с их габаритами, ловко схватили мужчину, бесцеремонно швырнули в салон и сами уселись по разные стороны, перекрывая пути к отступлению.
-Трогай! – скомандовал кто-то на переднем сиденье. – Чем расплачиваться будем? – на пассажирском сиденье возник тот самый клерк, из «Чертовки».
-Ах, ты, – Витольд попытался броситься на типа, однако тут же оказался в железных объятиях здоровяка. – Пусти, черт! Пусти, кому сказано! – упираясь руками и ногами, попытался вырваться из клещей легион. – А, ну, пошел вон! Ариант? – удивленно выдохнул он, разглядев мертвецки-бледное, больше похожее на маску лицо бывшего друга.
-Теперь – верный страж, – расплылся в очередной своей мерзопакостной улыбке коротышка. – Но ты не бойся, это – не больно! Зато никто больше не пострадает, – в руках второго бугая невесть откуда появился искусной работы жертвенный нож.
-Э, мужик, мы так не договаривались! – водитель такси, обеспокоенный таким поворотом событий, бросил пару тревожных взглядов на странного попутчика.
-Замолкни! – коротышка в упор уставился на водилу.
-Чо? – водила двинул по тормозам, останавливая машину поперек проспекта. – Вали отсюда, урод! – потянул он руки к патлатому с явным намерением вышвырнуть его прочь из своей тачки.
Мощный удар сотряс корпус «Волги», отшвырнув аппарат метров на пять. Страж, скрутивший Витольда, на секунду потеряв равновесие, отпустив легиона из цепких своих объятий.
-Получи! – тот со всего размаху двинул бывшего товарища по физиономии, снося огромные солнцезащитные очки. Стекла с хрустом вылетели из оправы, открывая легиону заплывшие кровью глазные яблоки товарища. – Что они… – на секунду опешив, Витольд прозевал момент, когда его противник ринулся в бой. Впрочем, теперь уже не так уверенно, а скорее по инерции. Обороняясь, Витольд вцепился в лацканы пиджака нападавшего, стараясь сбросить его на пол, однако в смятом салоне покореженного ударом автомобиля сделать это оказалось не так-то просто. – Подонки!
Что-то, натянувшись, лопнуло и на ладонь легиона высыпались несколько бусинок, пара из которых тут же закатилась в рукав плаща. Впрочем, тот, всецело занятый борьбой с бугаем, не обратил на это никакого внимания. Вцепившись в пиджак здоровилы, мужчина, рыча и брыкаясь как дикий зверь, выворачивался из ослабевающих объятий стража. Ариант словно сдулся. Хватка разом ослабела, кожа посерела да и сам он как-то скукожился, теперь больше напоминая обвисшую тушу на скотобойне. Пара ловких ударов, и он, окончательно обмякнув, без сил сполз на потрепанный диван «Волги».
-Уроды! – зло процедил воин, выкарабкиваясь из развороченного чрева такси. – Пусти! – попытался он двинуть ногой второго амбала, мертвой хваткой вцепившегося в полу плаща своей жертвы. Впрочем, с тем же самым успехом он мог лягать железобетонную стенку; не обращая никакого внимания на удары, «горилла» потянул жертву к себе.
-Убей его!!! – брызгал слюной выкарабкавшийся из салона коротышка. – Он посмел нанести оскорбление хозяйке!
-Руки прочь! – гибкая тень налетела на бугая и, ловко орудуя клинком, в одну секунду вырвала Витольда их цепких лап стража.
-Легион, быстрее! – из окна протаранившего такси джипа высунулась взъерошенная голова Сашки. – Быстрее!
Не заставляя себя ждать, легион и подоспевшая на помощь Арайа проворно нырнули в салон автомобиля.
-Что за детский сад? – увидев бледную, словно после сердечного приступа, девочку-секретаршу, выдавил воин.
-Я думала ты изменился! – зло бросила в ответ амазонка.
Уже дома, тяжело стаскивая обмундирование, Витольд обратил внимание на пару бусин, выкатившихся из рукава; один в один с той, что он нашел в бывшем штабе. Подняв его с пола, легион разложил на столе находки. Затем, достав из ящика стола огромную лупу, он принялся скрупулезно изучать трофеи. Все сходилось. Недюжинная сила стража, обмякшего лишь только тот потерял своё украшение. Бусины, один в один. Слова колдуньи… Получалось, что это ведьмы устроили бойню в штабе. Подгадав момент, они решили свести древние счёты с обидчиками, гнобившими тех в течение нескольких веков, натравив их друг на друга. И Черные тут совершенно ни при чем. Вроде. Хотя, почему тогда колдунья предупредила его заранее и о ловушке и о встрече с Ариантом. Уж кому-кому, а ей самой себе подписывать приговор. Не слишком ли большая честь для простого воина? Загадок становилось все больше и больше, и, казалось, голова вот-вот взорвется от этого ребуса. Ещё раз вздохнув, он сложил в пакет свои находки и, накинув плащ, решительно двинулся к выходу.

-Восстановить Кассандру – самое малое, что может сделать Орден за твои заслуги. Мы уже наводили справки. Она – в отделении, – от Витольда не укрылось, впрочем, что Сам не очень-то и доволен. – Ты своими действиями предотвратил самую настоящую резню между нашими армиями.
-Даже на войне есть кровь, которую проливать не стоит, – думая о чем-то своем, кивнул Витольд.
-Пожалуй, ты прав, – рассеянно кивнул Командующий.
-Я хочу сам взять её.
-Боюсь, это не в моих силах, – старик устало пожал плечами. – Я уже приказал доставить её сюда.
-Мне надо поговорить с колдуньей.
-И это невозможно.
-Почему?
-Думаешь, колдунья не знала, что её ждет? – почему-то раздраженно бросил старик. – На ней – четверть сотни убитых, а это, поверь мне, не шутки! В лучшем случае – казнь, в худшем…, – командующий в упор посмотрел на легиона. – И кто-кто, а она это отлично понимала. Не мы, так, значит, Черные сделали бы это, окажись они чуть расторопней!
-Не мы, значит, Черные, – Витольд задумчиво подошел к огромному панорамному окну офиса.
-Именно, – проворчал Сам. – Что дальше делать собираешься? – устало, будто этот разговор высосал все его силы, поинтересовался Командующий.
-Дальше? – Витольд вздрогнул, словно бы внезапно проснувшись. – Не думал пока. Наверное, пару дней отдыхать; потом… – легион замолчал.
-Отдохни. Тебе надо. А мы пока займемся Кассандрой.
-Вы правы, – Витольд развернулся и, прежде, чем воздать почести, посмотрел на собеседника. – Что её ждет, Командующий? Кому, как не вам знать это?
-Казнь, – командующий устало опустился в глубокое кресло. – Ты же знаешь это сам.
-Моё почтение, – Витольд удалился из башни.

-Ур-роды! – зло промычал Митяй, со злостью швырнув граненый стакан на пол. – За каким, спрашивается, вы опять лезете в мою жизнь, а?! – пол убогой коммуналки предательски покачнувшись, вдруг налетел на мужчину, в одно мгновение сшибая того с ног. – Оставьте меня в покое, слышите меня! Оставьте!
Предчувствия не обманули лейтенанта. Не предчувствия, вернее, но картины. Придя домой, и как следует накачавшись, Дмитрий Евгеньевич случайно снова взял в руки карандаш... И все повторилось снова. Сотни ярких, пугающих образов, боль во всем теле, страх, вперемешку с каким-то восторгом, сравнимым, пожалуй, лишь с восторгом покидающего свою камеру узника. Образы сменяли друг друга, словно штампом отпечатываясь на мятом клоке бумажного листа: объятая пламенем коробка какого-то тусовочного места. Тот самый рыжий идиот, по пьяни или по какой-либо другой неведомой причине попутавший вдруг хайвей с ночным клубом и, опрокидывая резные столики, ведущий свой байк прямо к двери администратора. Патлатый коротышка, ловко, как заправский марионеточник, управляющий двумя внушительных размеров бугаями и тем самым рыжим типом, имя которого все никак не хотело выплыть из глубин подсознания лейтенанта, запуганным настолько, что даже на допросе не хватило смелости сказать что-то связное. Сжавшийся в комочек на водительском сиденье здоровяк-водила, словно ребенок, ладонями пытающийся укрыться от чего-то страшного и неумолимого, надвигающегося на него. Обнаженная красотка, под мощными софитами, исполняющая танец страсти для единственного человека в зрительном зале: того самого волосатого типа.
-Пустите меня! – взвыл, наконец, Митяй, словно змею, отбрасывая в сторону и показавшийся вдруг раскаленным карандаш, и скомканный лист. С грохотом опрокинулся письменный стол, и за стенами вдруг ожили десятки запуганных, но постепенно смелеющих существ.
-Совсем спился, вы посмотрите на него!
-Бабу ему надо хорошую! Всю дурь чтобы из головы выбила.
-Все менты, как менты, а этот – принципиальный; взяток не берет, живет в коммуналке. Да кому он стался такой?!
-Слышь ты, мент, не угомонишься, сам успокою.
Вцепившись в холодное стекло бутылки, тот жадно приник к горлышку и сделал несколько смачных глотков.
-Заткнитесь все!!! – тяжко замахнувшись, тот с ненавистью швырнул бутылку с остатками содержимого в содрогнувшуюся стенку. За ней же полетели скомканные картинки; те самые, что Смирнов таки забрал из кабинета, но так и не рискнул развернуть. – Все!!! – существа за стенами, не ожидавшие такого развития событий, испуганно притихли. По комнате разнесся ядовитый смрад паленой водяры. Неуверенно пошатываясь, Митяй медленно подошел к холодной кирпичной перегородке и, ткнувшись в неё лбом и уперевшись кулаками, словно шаман, затянул какой-то нудный медленный мотив, сквозь который можно было расслышать отдельные слова единственной молитвы, которую признавал его грозный отчим:
-Силу и волю… Разум и мудрость… День пережить…
Затем, словно бы в одну секунду лишившись последних сил, он тяжело сполз на грубый досчатый пол и, как ребенок, ищущий защиты от грозного внешнего мира, свернулся калачиком и затрясся в беззвучном плаче.
Все то, от чего он бежал, сломя голову, последние лет десять, неотвратимо гремя и скрипя всеми своими заржавевшими механизмами и шестеренками, нависало теперь над лейтенантом, грозясь в одну секунду обрушиться на ставшего вдруг таким маленьким Митяем. Все, что так усердно пряталось под бесчисленными шкафами, креслами и диванами, в темных и пыльных чуланах, кладовках и сараях, теперь с диким воем рвалось на свободу. Впрочем, Митяй и сам не знал, а действительно ли он стремился сбежать от своего и отчима прошлого, так назойливо лезущего изо всех щелей. Мучимый мыслью о мести, он, казалось, только и ждет повода, чтобы, наконец, собравшись с духом, одним махом преодолеть ту самую страшную пропасть, разделившую всю его жизнь на две огромные глыбы: было и стало. Даже теперь, гладя со стороны на распластанного на полу мужчину, трудно было понять, рыдает ли он или истерично смеется, уставившись в потертое стекло циферблата старых часов.
-Силу и волю… Разум и мудрость… День пережить… - расхохотался вдруг он, и в ту же самую минуту древний механизм ожил, с натугой отбивая девять часов вечера.