Ни царапины

Сентябрьский воскресный день выдался прохладным, но солнечным, и этих двоих Сашка заметил еще издалека. Мужчина и женщина стояли на обочине шоссе, видимо, ожидая попутку. "Дачники, наверное", - решил Сашка. Неподалеку виднелись крыши садовых домиков, это были дачи едва ли не единственного работающего в их городе завода. Возвращаясь из областного центра, Сашка не раз подвозил от этого места заводчан, многих из которых знал в лицо, поскольку и сам работал на том же заводе.
Но эту пару Сашка видел здесь впервые. При появлении на горизонте его "девятки" мужчина поднял руку, го¬лосуя. Машина остановилась, едва поравнявшись с ними. "Майор милиции Антифеев", - представился мужчина, взмахнув красной "корочкой". Он был высоким и плотным, а его спутница, наоборот, казалась маленькой и хрупкой. Глаза женщины выражали не то испуг, не то растерянность. Сашке сначала показалось, что мужчина держит ее за руку, но, приглядевшись, он заметил блеснувшую на солнце сталь наручников, соединявших пару.
"Вот, везу в город, в отделение. Давай-ка, подбрось", - заявил майор и, как бы пресекая возможные возражения, добавил: "Сам знаешь, Закон о милиции и все такое..."
Сашка законов не читал, но оставлять людей на дороге было не в его правилах. Кроме того, лицо этого майора, при ближайшем рассмотрении, показалось ему вроде знакомым. Где-то он его уже видел... Сашка приглашающим жестом  распахнул заднюю дверцу авто, и мужчина втиснулся в салон "девятки", потянув за собой спутницу. В зеркале Сашка снова увидел ее лицо. Женщина не была похожа на опасную преступницу, но и он давно уже знал, как обманчива бывает внешность таких вот с виду хрупких и слабых созданий.
До города было больше часа езды. Сашка снова бросил взгляд в зеркало салона. Да, он определенно уже где-то видел и эти бледно-голубые глаза с бесцветными ресницами, и вот эту приметную родинку на правой щеке...
Шум мотора успокаивал, и мужчина на заднем сидении успел уже задремать, когда Сашка, уворачиваясь от выскочившего на встречную полосу прыткого "жигуленка", резко крутанул руль.
От неожиданного рывка майор повалился на свою спутницу. "Э-э, осторожно, черт, убьешь! Я не затем из
Чечни вернулся, чтобы ты меня здесь угробил!"
В этот момент Сашка переводил дух после маневра и едва понял, что там говорит майор. Но слова "Чечня" он услышал. Оно, это слово, было кодовым, как пароль... И в ту же самую минуту будто кто-то невидимый щелкнул включателем, вырвав Сашкину память из состояния темноты.
А майор, тем временем уже  успокоившись, продолжал. "Я вообще-то заколдованный. Ничто меня не берет, и пули не брали. Три раза "там" в командировке был - и ничего! Вот помню, в Старых Промыслах "чичей" взяли в кольцо, бой был жуткий. Сколько наших ребят там полегло, а у меня - ни царапины..."
И тут Сашка наконец вспомнил…
...Старопромысловский район Грозного. Группа боевиков. Они отстреливались яростно, прорываясь к своим. Под их шквальным огнем сколько пацанов полегло... Вспомнил Сашка и мечеть, где засели прикомандированные "менты", в течение всего боя так и не высунувшие оттуда носа. Вспомнил он и вот этого, сидящего сейчас в его машине  мордатого, тогда еще не майора, без зазрения совести заявившего потом: "Мы же здесь в командировке, чего гибнуть зря..."
"Ни царапины..."
Майор продолжал еще что-то говорить, но Сашка уже ничего не слышал. На его руках снова умирал лучший друг Леха. Умирал, заливая кровью Сашкину "разгрузку". Среди вещей друга найдут потом письмо матери, которое Леха собирался отправить, да так и не успел...
"Ни царапины, говоришь?.." - нехорошим голосом переспросил Сашка. Но ничего не заметивший майор уже вошел "в раж". "Да я этих "чичей"... Да мне плевать было, кто - баба, дите, все они бандиты, всех бы их..." Его голос доносился до Сашки глухо, как сквозь заложенные уши.
...Уже потом, после боя, он наткнется неподалеку на тяжелораненого молодого чеченца. На излете жизни, повинуясь … нет, не сознанию, а скорее какому-то инстинкту, чеченец будет скрести руками по месиву грязного снега, как будто отчаянно пытаясь  захватить, удержать за собою хотя бы малую часть этой своей земли… Такая нелепая мысль вдруг мелькнет в Сашкиной голове, и он не станет его добивать. Но все тот же "мордатый" подойдет и выстрелит чеченцу в затылок, а потом деловито, не торопясь, обшарит его карманы и, не найдя ничего ценного, снимет с грязной руки убитого дешевые часы...
Тем временем майор, расценивший Сашкино молчание как одобрение, закончил чуть снисходительным тоном: "Вот видишь, брат, а ты меня чуть не угробил. Глянь вон, жену напугал..."
"Жену?!!" - уловил последнюю фразу внезапно пришедший в себя Сашка.
"А ты что, подумал - это и вправду преступница? Нет, братец, с дачи едем. А наручники - так это я нарочно, чтобы за проезд не платить. Вроде как задержанную везу", - проговорился майор, но не смутился, наоборот, довольно заржал, как бы приглашая разделить с ним веселье от своей находчивости.
Это было уже последней каплей. Внезапно в Сашкиной голове завертелась бешеная карусель. Все перемешалось в сознании - погибший друг, застреленный в затылок чеченец и вот эта женщина, позволившая мужу надеть на себя наручники...
...Взвизгнув тормозами, машина резко остановилась. Как в тумане, Сашка услышал собственный срывающийся голос.
"Ни царапины, говоришь? Жена, говоришь?! А часики трофейные не жмут?!! Пошел отсюда, мразь!!!"
В зеркале салона он еще успел увидеть изумленно-растерянное лицо мента и расширившиеся от удивления глаза женщины, утратившие, наконец, свое испуганное выражение. Майор рванул на себя ручку двери и вывалился из машины прямо на дорогу, волоча за собой пристегнутую к нему наручниками жену. "Девятка", резко сорвавшись с места, полетела в сторону города.
...Через полгода, в центре, Сашка снова встретит эту женщину. Весело улыбаясь, она будет идти по пешеходному переходу, а рядом с ней удивленный Сашка увидит вовсе не мордатого майора, а совсем уже  другого мужчину, подтянутого и седоволосого. Руку женщины мужчина будет сжимать в своей ладони...