Девятка мечей

Ольга Романовская
1

«Сотрудник, допустивший по любой причине халатность при работе с существом, наделённым магией, использующим её без разрешения и документов, то есть самовольно, подлежит домашнему аресту. В отношении него возбуждается служебное расследование. Так же он подлежит увольнению из Инспекции без права занятия любых должностей на государственной службе Амбростена.

Уличённому в преступной халатности сотруднику надлежит выплатить штраф, размер которого зависит от степени урона, нанесённого государству.

Сотрудник, оказавший помощь или скрывший преступление существа, наделённого чёрной магией и практикующего её без лицензии Ведомства магии, считается соучастником преступника, лишается подданства Амбростена и подлежит суду. Наказание — вплоть до смертной казни без права помилования. В случае присуждения тюремного заключения после его отбытия данный сотрудник подлежит высылке за пределы королевства.

На службе надлежит помнить, что чёрные и серые, не имеющие лицензии маги, колдуны, ведьмы не люди, а посему чувства к ним недопустимы. Дабы исключить их вовсе, служащие обязаны проходить ежегодные курсы по идеологической подготовке, а так же в обязательном порядке подтвердить знание законодательства Амбростена по части особых способностей, их регулирования и защиты населения от магии.

Пощада и работа в Карательной инспекции — вещи несовместимые».

 

 

Из внутренней должностной инструкции Карательной инспекции Ведомства магии. Редакция вторая, дополненная.

 

1.

 

Я, как обычно, не слушала распинавшегося Эмиля Лотеску, первого заместителя Карательной инспекции Ведомства магии, а рассматривала книги в шкафах. Их было великое множество, и все редкие, каких простым государственным служащим не выдадут. Да что там служащим: закрытые библиотечные фонды большинства ведомств тоже не могли ими похвастаться. Богатые кожаные и костяные переплёты, зачарованная от выцветания, воздействия воды, огня и насекомых бумага. Трогать её — одно удовольствие. Шершавая, живо отзывающаяся на прикосновения и всегда тёплая. Я, увы, не могла позволить себе такую роскошь, довольствуясь обычной писчебумажной продукцией, щедро печатаемой королевскими типографиями.

Но предмет для гордости был и у такого существа, как я — фолиант с имперской печатью. Тут, наверное, следует пояснить, в чём ценность «Охоты на ведьм» в переплёте красной кожи. Дело в том, что наше королевство, Амбростен, некогда могло похвастаться куда большими размерами и гордо именовалось Империей. Было это триста лет назад, в незапамятные времена, когда не существовало никакой Карательной инспекции, только Инквизиция. Она нещадно истребляла всех, кто косо посмотрел на Главного инквизитора. Шучу, конечно, но работать в том ведомстве не хотела бы, хотя мы его прямые наследники.

Как случается со всеми империями, Амбростен подвели амбиции и внутренние противоречия. Возникли местные князьки, за которыми невозможно было уследить — издержки большой территории. Они заводили свои порядки, дворы, сокровищницы, армии. Когда контроль центра ослаб, империя раскололась на части. Амбростен — один из таких осколков, самый крупный и научно развитый. Наши учёные совместно с магами сотворили массу полезных изобретений, существенно облегчив жизнь граждан и обеспечив поток финансов в казну. Волшебство в каждый дом — таков девиз Амбростена.

Правил сейчас король Сонмекс, рука об руку идя по жизни с королевой Алиссией. Их я никогда не видела, потому что живу далеко от столицы, зато в самой прекрасной части королевства — озёрном крае Вертавейн. Нет, руководство Карательной инспекции сидит в коронном Штайте, ходит на доклад к его величеству Сонмексу, мы же — одно из отделений на местах.

Нэвиль — центр провинции Вертавейн — мне всегда нравился, ни минуты не пожалела, что переехала сюда по распределению.

До сих пор помню свою первую квартирку — убогую, маленькую, практически без мебели в одном из доходных домов в квартале за рекой. С трудом наскребла на неё: выпускники университета бедны как клирики без паствы. За душой кроме диплома ничего не было, только амбиции и долг перед королевством: оно не бесплатно учило меня все эти годы.

Семья ничем не могла помочь: помимо меня у родителей ещё трое детей, всех нужно поставить на ноги, хотя бы среднее образование дать.

В Университет поступила на тот факультет, на который взяли — не до выбора. В итоге получила совершенно неприбыльную профессию, хоть и с зачатками магических знаний. Учителей в Амбростене — пятнадцать на дюжину, без рекомендации не пробиться. Это тебе не врачеватель, даже не мастер красоты — так называли людей, способных из замухрышки сделать красавицу. Но и конкурс на те факультеты астрономический, даже счетоводы не пользуются такой популярностью. А всё потому, что быстро деньги вернёшь. Откроешь салон или кабинет, заведёшь клиентуру — вот уже за полгода долг королевству отдал.

Приехала я в Вертавейн с бумажкой от Университета, чемоданом вещей, куском капустного пирога и пятью серебряными дархами. Четыре из них отдала за квартирку из одной комнатки и кухни, один остался на текущие расходы.

Педагогического таланта во мне не оказалось, и, отработав год в Общественной школе, уволилась, надумав сменить жизненную стезю. Долг к тому времени я отдала лишь на треть, но сил моих больше не было видеть детей, главного преподавателя и директора.

Бесцельно блуждая по городу, наткнулась на объявление о наборе толковых сотрудников на государственную службу. По требованиям подходила и решила рискнуть. Как видно — удачно. Даже вдвойне: долг списали, а я стала куда больше смыслить в магии. Разумеется, больше в теории, нежели в практике, но ведь для нашего дела важно знать, что искать, а не как повторить то, что ищем.

Вернулась из прошлого в будущее, по-прежнему изображая, будто слушаю Мотеску. Делать это я, разумеется, не собиралась. Когда вызывает в кабинет кто-то из начальства, ничего интересного это не сулит — всего лишь новое задание.

И ни слова благодарности за предыдущую успешную операцию. Впрочем, льстивые слова о ценности и незаменимости впечатляют только новичков, я же восьмой год служу в Карательной инспекции Ведомства магии, успела вдоль и поперёк изучить не только пыльные архивы Амбростена, но и способы мотивации сотрудников. Если хвалят, готовься к тому, что тебе спихнут самое паршивое дело. Так что лучше стой в уголке, кивай и считай деньги на счету.

Интересно, оплату за ту ведьму-гадалку уже перевели? Получу новый конверт, проверю.

Наличные — лучшая награда, в тысячу раз краше всяких грамот. К слову, у меня этого добра на гербовой бумаге хватает, даже лучшим сотрудником года становилась. Висят грамоты в гостиной, чтобы пускать пыль в глаза посетителям.

Из бедной квартирки за четыре дарха я пять лет назад, как окончила курсы и получила повышение, благополучно съехала и поселилась на набережной: всегда любила воду. Дом тоже многоэтажный, не личный особняк, зато квартир меньше, а соседи не шумят по ночам. Плата, разумеется, соответствующая — уже десять дархов, но я могу себе это позволить.

Помнится, когда я впервые переступила порог Ведомства наивной, полной надежд двадцатиоднолетней девчонкой, переживала из-за отношения к работникам. Мне хотелось одобрения, тёплых слов, напутствия начальника, а не: «Хорошо, свободна». Потом поняла, что лучше вообще не слышать и не видеть никого из этих господ, да и в здании инспекции поменьше бывать, равно как и в родном Отделе по работе с магией.

Мысленно хихикнула, вспомнив о содержимом своего стола. Никакого порядка, всё не по инструкции, потому как терпеть не могу бесполезных бумажек.

На папках с делами — надгрызенное яблоко. В ящике — дамский роман с замусоленными страницами и «Свод наказаний королевства Амбростен». Это ещё ничего — у меня портативные голограммы предполагаемых преступников хранятся рядом с изобразительными магическими карточками семьи младшего брата. Он на землемера выучился. А я, вот, вольная птица, с моей работой не до детей. Зато не нуждаюсь, родителям помогаю.

— Госпожа Мазера, вы меня слушаете?

Мазера — это моя фамилия. Ишт Мазера, если быть точной. Приставка «ишт» указывает на незнатное происхождение. Поэтому я и «госпожа», а не «хассаби». Но мне такие мелочи не важны, главное, что фамилия вообще есть. Родилась бы крестьянкой, звалась бы просто Магдаленой, но семья наша ремесленная, родовое имя имеет.

Кивнула и заставила себя сфокусировать глаза на Мотеску. Он, к слову, тоже «господин». Изобразила живой интерес и заверила, что не пропустила ни слова.

— У меня для вас новое поручение. Необходимо проверить сигнал…

Пожевала губы и цокнула языком. Знаю, неженственно, просто у нас большинство сотрудников — мужчины, от них многого наберёшься. Да и врождённые вредные привычки никто не отменял. Некоторые ногти грызут, другие цепочки вертят, а я губы жую.

— А как со старым? — поинтересовалась для проформы, заранее зная ответ.

— Всё в порядке, зачислен. Такими темпами, — Монтеску сделал паузу, смерив меня оценивающим взглядом, — скоро станете начальником отдела.

Никогда не мечтала, но если предложат, не откажусь. Разумеется, за заслуги перед отечеством, а не подвиги в постели первого зама.

Эмиль Монтеску — мужчина, конечно, видный, как все южане, и, как все южане темпераментный. Но, к счастью, на сотрудников Отдела по работе с магией его интересы не распространяются, любовниц находит на стороне. Случаются иногда интрижки в стенах инспекции, но они недолговечны. Так только подкольнёт, предложит и тут же остынет.

Спокойно выдержала взгляд жгучего кареглазого брюнета и напомнила себе, что надо бы заглянуть в магазин, купить шампунь для волос. Да и ужинать мне решительно нечем: сомневаюсь, что Гарет поведёт сегодня в ресторан. Хотя бы потому, что его нет в Нэвиле.

Ладно, посмотрим, кого мне надлежит проверить на наличие разрешения. Опять какая-нибудь ведьма, у которой банально нет времени на продление лицензии. Она дорогая: не меньше трёх золотых ршанов. Иными словами — сорок восемь дархов. В Амростене восьмеричная система денежного исчисления. Как не сложно посчитать, в одном ршане шестнадцать дархов. А в дархе вполовину меньше — восемь медных рхетов.

Найти такие деньги не всякому под силу, вот многие маги и занимаются «серой» или «чёрной» практикой, то есть либо покупают дешёвое разрешение, а оказывают совсем иные услуги, либо вовсе не платят в казну ни рхета.

— Предупреждаю, может быть опасно. Одна не суйся, — в разговоре Монтеску с подчинёнными легко переходил с «вы» на «ты». Кого-то это оскорбляло, но я была не из тех, кого интересуют подобные мелочи. — Возьмёшь сопровождающих.

— Что-то серьёзное? — встрепенулась, сделав стойку гончей собаки.

— Предположительно чёрный маг. Класс опасности для общества С. Узнай, где скрывается, выследи и помоги задержать. Подробности в конверте.

Монтеску достал из-под сукна пухлый конверт с данными об «объекте» и велел забрать. Вскрывать подобные вещи полагалось вне кабинета начальника, что я и сделала, предварительно узнав срок исполнения заказа. Две недели. Стандартно.

Область поиска — Вертавейн. Что ж, нет ничего невозможного.

Закрыв дверь с той стороны, поправила юбку, улыбнулась секретарю Монтеску, с которой мы частенько пили чай, кофе, а то и что покрепче, и направилась в дамскую комнату.

Конверты с документами каждый уважающий себя сотрудник берёт даже в родильную палату, не говоря уже о местах общего пользования. В Инспекции даже держатели специальные предусмотрены: сотрудники попросили установить.

После подошла к раковине, чтобы вымыть руки, — конверт к тому времени перекочевал в наплечную сумку, — и мельком глянула на себя.

Вопреки досужим сплетням, в Карательной инспекции работают вовсе не дочери гоблинов. Вот и я миловидная брюнетка с косой — мещанская привычка. Иногда собираю волосы в «хвост», но на работе предпочитаю плетение. Оно функционально: шею не щекочет и всегда можно на затылке шпильками заколоть.

Глаза… Нет, не зелёные, а серые, ничем не примечательные.

Остальное — в рамках стандартов, только бёдра пышноваты. Я не худышка, так что приходится следить за тем, что ешь. Раньше женские журналы выписывала, вела счёт жира, содержащегося в продуктах, но потом махнула рукой: природу не переделаешь. Гарет, к примеру, меня аппетитной считает. Не худая и не толстушка — самое то, по его мнению.

С трудом оторвав себя от зеркала — женщину могила исправит, — прошла в Отдел, дабы среди жужжания рабочих будней разобрать бумаги и посмотреть, кого же мне на этот раз послала судьба.

Привычным движением разрезала плотную бумагу и извлекла сложенный пополам лист — первый в череде себе подобных. На нём чёткий писарский почерк заполнил графы анкеты на розыск.

Невольно открыла и закрыла рот, подумав, что сопровождающие точно лишними не будут. Чёрный маг, кровавые ритуалы, алтари, убийства, пропавшие девочки от десяти до шестнадцати лет и прочие, и прочее.

Ни портативная голограмма, ни изобразительная магическая карточка не прилагались, что наводило на мысль, что никто этого мага не видел. Прогресс в Амбростене шагнул так далеко, что даже по свидетельским показаниям, без предъявления тела, можно магией создать трёхмерный образ, называемый голограммой. Она делалась цветной и иногда настолько реальной, что казалось, будто перед тобой живой человек.

Ещё раз вгляделась в анкету — хотя бы имя у этого неуловимого мага есть? Увы и ах, в графе стоял прочерк.

Мягко говоря, серьёзно, и отказаться нельзя.

Оптимизм вернула сумма премии на обороте листа. За такие деньги стоит рискнуть.

С бумагами управилась за час, даже выкинула яблоко, чтобы не плодить в Отделе насекомых, и радостно выпорхнула на улицу.

Весна в Вертавейне — изумительное время года, когда над дорогами ещё не клубиться пыль, а зной не мешает дышать.

Здание Карательной инспекции, так же как и дом с моей квартиркой, стояло на набережной, только на другой стороне и севернее. Поэтому всегда можно было растворить окно и впустить в комнаты речную свежесть. Но, увы, когда вода цвела, приходилось сидеть в духоте.

Мне, правда, от всех благ досталась только форточка, в которую иногда задувал ветерок. Огромное окно, выходившее на оживлённую улицу, мало кто решался открывать: шум мешал работать, а пекло стояло такое же. Увы, нашему Отделу не повезло с помещением, и спасительная набережная досталась иным счастливцам.

Зато осенью мы злорадствовали: ветер не бился в окна, а дождь не так яростно хлестал по стёклам.

У входа в Инспекцию курило несколько сотрудников. Пагубная для здоровья привычка не поощрялась начальством, но искоренению не подлежала. Проводив меня завистливыми взглядами, они дружно взглянула на часы Мэрии, хорошо видные в просвете между домами, — два часа дня.

Что поделаешь, у всех разная работа. Сомневаюсь, чтобы они со мной поменялись, недаром в Отдел набирали людей по объявлению.

Перед походом в магазин надлежало зайти в полицейский участок, чтобы написать заявку на сопровождение. Завтра с утра загляну снова и обговорю со старшим инспектором все детали, заодно узнаю, сколько телохранителей дадут моей важной особе.

Посторонилась, пропуская паромобиль. Всегда мечтала о самодвижущейся повозке, даже такой громоздкой, как паромобиль. Существовали и другие, более лёгкие и быстрые огнемобили, но стоили они столько, сколько не заработаю за всю свою жизнь. Они для хассаби, чтобы унять свою страсть к скорости.

О том, сколько молодых людей и девушек разбивалось, не справившись с управлением огнемобиля, умалчивали, хотя догадываюсь, что не мало. Чтобы водить такую штуку, нужны права и первичные знания магии, иначе не сможешь завести огнемобиль и корректировать его ход. Паромобили в этом отношении проще, требуют только прав.

Да, проходит век гужевого транспорта, остаётся он только в деревнях и на окраинах: даже товары для магазинов грузовые паромобили возят. Через пару десятилетий, наверное, и они отомрут, останутся только огнемобили. Работая на магическом двигателе, они практически не ломаются, если только сам не разобьёшь. Помнится, в детстве мне казалось, что под капотом у них огненные духи. Оказалось — сгустки пламени и молний, заключённые в прозрачную оболочку вроде мыльного пузыря. Повредишь такую — никакой мастер красоты не поможет.

Полицейский участок располагался на соседнем перекрёстке, в неказистом сером здании, полинявшем от дождей.

Толкнув дверь, прошла мимо стойки дежурного, направляясь к служебным помещениям. При попытке остановить меня предъявила документы.

Пора, пора бы всех сотрудников Отдела по работе с магией в лицо знать! Или в полиции «текучка» большая?

Старший инспектор хмуро глянул на меня поверх кипы бумаг и пробурчал:

— Опять?

Кивнула, ловко выудила нужный бланк и, сверяясь с документами, оформила заявку. Инспектор бегло глянул на неё и засунул под пресс-папье.

Всё, на этом моя миссия в участке закончилась, и я с чистой совестью отправилась тратить заработанное. Начала с того, что купила у разносчика газету, и завернула в бакалейную лавку. Вышла оттуда уже с пакетами и направилась к дому: зеленщика, мясника и галантерейных магазинов в этом квартале нет, нужно прогуляться к жилым домам. Пока что вокруг тянулись одни присутственные места.

Единственный, кто держал здесь магазинчик, — бакалейщик, благо от покупателей нет отбоя: служебных столовых не предусмотрено, так что либо ешь в трактире, либо покупаешь что-то в лавке и жуёшь за чашкой чая, благо кипятка в Инспекции навалом.

Женское сердце вдоволь натешилось в мире баночек, флакончиков и чулок. Последние тоже купила: рвутся быстро, а щеголять голыми пятками женщине при моё доходе стыдно. Это не жалкие шесть дархов три рхета в Общественной школе, а полноценный ршан и два дарха. Прибавьте к этому премию за каждое успешно выполненное поручение и получите три, а то и четыре ршана в месяц. Родителям подобная сумма и не снилась. К слову, устраивалась я работать за одиннадцать дархов.

Сгибаясь под тяжестью пакетов — жадность убила лошадь, о чём не устаёт напоминать амбротсенская пословица, — добралась, наконец, до дома. Кое-как взобралась на третий этаж — всего в доме их пять, — сняла охранные чары и открыла ключом дверь.

Покупки полетели на пол небольшой прихожей, а я запрыгала на одной ноге, снимая туфли.

Квартирка у меня небольшая, двухкомнатная: спальня с видом на реку и крошечным балкончиком, гостиная, ванная, кухня, прихожая. Даже кладовой нет, не говоря о гардеробной. Но моим запросам целиком и полностью отвечала: есть, где поесть, поспать, гостей принять, на ночь кого-то уложить. Гарет тоже считал, что большая жилая площадь — излишество.

Насвистывая, убрала продукты в ледовый шкаф и специальный короб, взяла газету и решила поваляться немного на диване в гостиной.

Войдя, сразу поняла, что до меня тут кто-то побывал. Нет, ничего не пропало, никакого погрома, просто грамоты не так висят.

Странные, однако, воры: ничем не поживились, только осмотрелись. Я ведь проверила: деньги в белье и драгоценности в шкатулке целы. Что же они искали? Бумаги?

Или у меня галлюцинации? Перевесила грамоты и забыла.

Глаз случайно упал на первую полосу газеты: кричащий заголовок сообщал о новом ритуальном убийстве девственницы. Похоже, мой клиент, и очень наглый, раз не таится. Значит, преследует какую-то цель. Если вычислить её, быстро выйду на след.

Вырезала заметку и приобщила её к делу. Затем, подумав, решила не звать полицию и не заявлять о вторжении. Охранные чары не тронуты, вещи на месте, то есть, формально преступления нет.

Как оказалось, успокоилась рано: на кровати меня дожидался не замеченный сразу листок с лаконичной надписью: «Не надо». И это точно не игра воображения.

 

 

2

С ногами забралась на постель, наблюдая за работой полицейских. Может, я и перестраховываюсь, но проникновение в квартиру имело место, а это не шутки!

Початая бутылка вина на прикроватном столике свидетельствовала о том, как я успокаивала нервы. Бокальчик никому ещё не повредил, не к врачу же идти за рецептом успокоительного? А пока цедишь вино, успеваешь подумать.

Один полицейский составлял протокол, второй осматривал квартиру, особое внимание уделив входной двери. Он подтвердил мои догадки: охранные чары не тронуты. Неужели бракованные?

— Что-нибудь пропало? — в который раз спросил молоденький парнишка с бляхой младшего инспектора. Значит, образованный: без аттестата или диплома берут только рядовыми сотрудниками.

Протяжно вздохнула, чтобы сдержать эмоции, и сделала глоток. Бокал я вертела в руках, не пришлось даже тянуться.

На редкость тупых сотрудников набирают охранять покой граждан, если они всё по пять раз переспрашивают. Помнится, я уже ответила, что все вещи на месте, только некоторые лежат не так.

Что же искали? Не деньги, потому что обычные воры даже со специальной отмычкой бесследно охранные чары не вскроют и точно драгоценностями поживятся. А ведь у меня тут и чековая книжка лежала, и облигации королевского займа. Наличные, само собой, тоже. Хорошо, что карточку с собой носила: удобно, когда по делам службы мотаешься по всему Вертавейну. Иногда и за его пределы заносит, так что новейшее изобретение учёных по хранению и передаче информации, которое монопольно присвоили себе банки, лишним не бывает. Оно карман не тянет, зато помогает оплачивать любые услуги, списывая деньги со счёта.

К сожалению, не все уголки Амбростена оснащены считывающими устройствами и кристаллами связи, поэтому старые добрые монеты в кошельке никто не отменял.

— Нет, ничего.

Всё же, что понадобилось таинственному некто в моей квартире, и чего мне надлежало не делать? Раз уж оставили записку, могли бы пояснить. Её, записку то есть, уже приобщили к делу как улику.

Документы. Что же ценного у меня есть? Да ничего, не храню я служебные бумаги дома, если только не работаю с ними. Так, а какие брала в последний раз? Досье на гадалку. Получается, что она наняла кого-то, чтобы запугать меня и не лишиться прибыльной практики. Возможно, но как-то сомнительно: дело уже передано в суд, от Инспекции ничего не зависит. Могла бы подсуетиться, если уж решила пойти преступным путём. Не сходилось, по всем пунктам не сходилось.

Может, просто перепутали квартиры?

Напрягла память, вспоминая, чем занимаются соседи. Мы с ними редко общаемся, только здороваемся. Кажется, есть среди них маг с дипломом. Вполне возможно, что визит должны были нанести ему.

— Вам кто-нибудь угрожал? — инспектор продолжал строчить в блокноте, делая особые пометки на полях.

— До сегодняшнего дня нет. Послушайте, — не выдержала я, рывком поднявшись на ноги и едва не расплескав вино, — хватит изводить меня идиотскими вопросами! Если бы я кого-то подозревала, не молчала бы.

Полицейский никак не отреагировал на мою тираду, зато надолго замолчал — и то хорошо.

Прошла на кухню, решив сделать себе кофе.

В гостиной забрала свежую газету — ту самую, что не успела прочитать. Стражу порядка пояснила, что этого в момент преступления в комнате не было, посему никаких полезных следов эксперты на ней не найдут.

Пока грелся чайник на безопасном огне — ещё одно спасибо учёным магам, укротившим стихию и подчинившую её человеку, — пролистала сероватые листы, но взгляд непроизвольно возвращался на просвечивающую передовицу. В итоге сдалась и углубилась в чтение.

Чёрный маг оказался садистом и изувером: выбрал для своих нужд подростка. Девочка возвращалась домой из школы и пропала. Потом её нашли в лесу. Частично нашли.

Никаких следов насилия, одна некромантия.

Гадливо отшвырнула газету и уставилась на циферблат часов, безмятежно отмерявших время на противоположной стене. Меня терзали смутные сомнения, что сегодняшний визитёр имел прямое отношение к убийству школьницы. И «не надо» означало «не ищи».

Девочка жила в Нэвиле, значит, этот тип спокойно расхаживал по улицам. А я-то в леса собралась! Хотя теперь он наверняка затаился, перебрался в тайное убежище.

Засвистел чайник, прервав цепочку размышлений. А они привели меня к печальному выводу: откуда-то стало известно, что именно мне передадут конверт на отработку опасного преступника, подлежащего уничтожению. Только одно смущало: время. Слишком быстро отреагировал злоумышленник, будто в Карательной инспекции работал. Но тогда бы он знал, что документов здесь нет и быть не может.

Вспомнив, что так и не смолола кофе, отругала себя, торопливо хлопнула дверцей шкафчика, извлекая ручную мельницу и банку с зернами, и начала отчаянно крутить ручку.

Напиток обжёг нёбо, но благотворно подействовал на моё состояние. Смакуя кофе, искоса поглядывала на полицейского в гостиной, а потом решила дать ему чего-нибудь выпить. Бедняга все углы оползал с детектором, пытаясь отыскать энергетические частицы или волосы, но преступник не думал следить, даже рамочки грамот тряпочкой протёр.

Оба полицейских от чая и кофе отказались, ссылаясь на должностную инструкцию. Что ж, моё дело предложить.

Допив чашку кофе и вместе с бокалом отправив её в мойку, вернулась в спальню и сообщила инспектору о своих подозрениях. Тот записал их, но без особого энтузиазма. Судя по выражению лица, он считал меня идиоткой, самой написавшей письмо с угрозой. Кто бы сомневался! Не работай я в Карательной инспекции, в участке не приняли бы заявление.

Подписала протокол и избавилась от стражей порядка. На вопрос о дальнейших действиях инспектор промычал нечто невразумительное: «Мы с вами свяжемся». Понятно, положат дело под сукно.

Выждав немного, глянула на часы и, схватив ключи и карту, выбежала на улицу. Если потороплюсь, то успею до закрытия магической лавки. Что-то не внушают доверия мои охранные чары, нужно заказать новые и средствами самообороны запастись. То есть усилителем потенциала. У меня четвёртый, самый низший, на работе увеличиваю до третьего, а вот с таинственным недоброжелателем понадобиться второй.

Дорого, не спорю, легче пожизненным рабочим усилителем пользоваться, который в кожу вживляешь, но безопасность превыше всего.

На улице поймала себя на том, что постоянно оглядываюсь по сторонам, опасаясь, что таинственный некто подкараулит и ударит по голове.

С паранойей нужно бороться, Лена, а то станешь безработной. Ну, подумаешь, бумажку написали — сколько ты оскорблений в свой адрес выслушала! И ничего, жива. Запомни: раз пугают, не убьют.

В лавку влетела за пять минут до закрытия, но успела оставить заявку на новую охранную систему. Старую обещали демонтировать и зачесть её стоимость при оплате.

С усилителем решила повременить, благо тревога улеглась, и ко мне вернулось прежнее состояние духа. Только спокойствие и оптимизм вели меня по жизни и, как показывало настоящее, успешно справлялись с ролью проводников.

Вернувшись, приготовила ужин и насладилась новой, недавно купленной игрушкой — изопроектором. Это устройство демонстрировало голографические проекции разных мест и при желании служило переговорным устройством. Приобретала я его для работы, чтобы увеличивать портативные голограммы и карты, но быстро поняла, что это было всего лишь оправданием расточительности. В итоге, изопроектор превратился в дорогую рамку для магических карточек.

Подумала о Гарете и переключила прибор на режим разговора. Забралась на диван, повернула к себе изопроектор и набрала нужный номер. Вообще-то, поболтать можно и по диктино — устройству для передачи и преобразования мысли, но хотелось не только слышать, но и видеть.

Всё-таки лень — двигатель научной мысли. Ради того, чтоб вот так, развалившись на диване, с бокалом вина — бутылка неизменно оказывалась в моих руках, когда нервничала, — я могла запросто болтать с приятелем, десятки магов и учёных мужей трудились, ночей недосыпали…

Гарет ответил, когда я уже готовилась отключиться. Его трёхмерное встрёпанное лицо возникло в воздухе, постепенно обретя шею и туловище. Голографическое изображение — забавная штука, когда не статично. Жаль, прикоснуться к нему нельзя: рука пройдёт сквозь.

— Что-то случилось? — без предисловий начал Гарет. Судя по подрагивавшей картинке, он пребывал в движении. Вариантов два: лошадь и паромобиль. Да-да, архаичные средства перемещения на четырёх ногах всё ещё использовались в горах и труднопроходимых местах, вроде леса. По просеке, разумеется, паромобиль проедет, а вот чаща ему не по зубам.

Заботу об окружающей среде тоже никто не отменял, король даже указ подписал, по которому загрязнение оной сурово каралось. Да и как иначе: Амбростен не может похвастаться огромной территорией, испортим воздух, негде будет жить. А жить всем нам хотелось долго, благо медицина за прошедшие столетия тоже далеко шагнула вперёд.

— Да так… — я снова откинулась на подушки и повертела в пальцах бокал вина. Напиток искрился всеми оттенками мёда: сегодня это было белое натское, недорогое, но с любимыми фруктовыми нотками.

Задумалась, рассказывать ли об угрозе и чёрном маге. Гарет ведь давно говорил: переведись в другой отдел, где спокойнее, но меня удерживали деньги. Да и привыкла уж к разным рейдам, облавам и прочим будням Карательной инспекции. Ну не представляю себя, сидящую целый день на стуле или подающую кофе тому же Лотеску. С ним, положим, мы поладим, только вот Гарет заревнует.

— Лена, не темни! — Гарет давно научился читать между слов и понимать, что скрывается за той или иной интонацией. — Только говори быстрее, я занят.

— Просто я типа одного опасного поймать должна, вот и волнуюсь. А ещё квартиру кто-то навестил. Подозреваю, тот самый тип.

Изображение дёрнулось: видимо, Гарет остановил паромобиль.

На пару минут воцарилось молчание. Затем Гарет что-то сказал напарнику и переключил свой диктино на приватную связь, которую невозможно подслушать — без неё в его ведомстве никуда. Нет, Гарет не страж порядка, он всего лишь налоговый инспектор — гроза и ужас половины амбростенского населения, потому как все мы крайне неохотно расстаёмся с деньгами.

Гарет не рядовой сотрудник, а Старший налоговый инспектор. Мы познакомились, когда я попыталась утаить часть дохода, успешно запудрив мозги младшим сотрудникам. Только, увы, в Инспекцию идти всё равно пришлось. Там и очаровала красивыми глазами сурового государственного мужа.

— Лена, надеюсь, ты вызывала полицию? — в голосе Гарета сквозило беспокойство.

Заверила, что всё в порядке, инспектор был, всё осмотрел, дело завёл, а сама позаботилась об обновлении охранной системы. Гарет одобрил, извинившись, буркнул, что потом перезвонит, и отключился.

Ночь прошла без происшествий, а наутро я, зевая, тряслась по просёлочным дорогам на полицейском паромобиле. Рядом со мной угрюмо прикорнули двое стражей порядка, третий вёл наш видавший виды драндулет. На смазке и рессорах сэкономили, так что пятая точка помнила все особенности ландшафта.

Эх, а ведь следователи на огнемобилях разъезжают, старший инспектор тоже.

Мы ехали к тому месту, где нашли убитую девочку, в надежде отыскать следы алтаря или проведения ритуала. Я такие вещи засекаю детоскопом, вычленяю информацию об объекте и иду, как гончая собака, по следу. Прибор не обманешь, меня тоже: привыкла раскусывать маскировку.

Обучение под боком у магов пошло на пользу: я вызубрила теорию строения заклинаний и спектрограмму магии. Всё это необходимо при работе с детоскопом. Он показывает частички плетения чар, их окраску и данные о творце заклинаний. Нет, без имени, фамилии, а уровень магического потенциала и, так сказать, почерк. Он у всех чародеев разный, как отпечатки пальцев у людей. А ещё каждый чародей, колдуя, оставляет след, который тянется за ним пару часов. Вот его-то и нужно заметить.

Собрав показания, я обычно сажусь в тишине с блокнотом, достраиваю цепочку плетения магии, попутно вычисляя остаток резерва. Потом определяю, чего собирался добиться волшбой потенциальный клиент Карательной инспекции, даю ему характеристику, работая с цветом магии и следами владельца. В результате портрет либо сходится, либо не сходится с данными досье, тут уж действуем по обстоятельствам.

Со стороны кажется, что всё легко, но без перенастройки зрения и крепкой теоретической и практической базы сядете в лужу. Поэтому-то часто работают в паре, чтобы ничего не пропустить, но и получают вдвое меньше. Я же предпочла тернистый путь учёбы и теперь, пожалуй, один из лучших специалистов по магам.

— Приехали! — Паромобиль дёрнулся и остановился.

Я неохотно выползла наружу и огляделась.

Рассвело три часа назад, так что над землёй ещё клубились остатки тумана. В лесу всегда так: и прохладнее, и тьма неохотнее отступает.

Юбка тут же намокла от росы — тоже обычное дело.

Огляделась и попросила показать, где нашли девочку. Или даже девушку: ей четырнадцать лет было. Полицейский махнул рукой на огороженный колышками участок.

— Магическую карточку смотреть будете? — без особого энтузиазма поинтересовался он.

— Голограмму бы, — я пожевала губу и, засучив рукава, подошла к колышкам.

Так, камень, следы крови на нём. Её, разумеется, уже взяли на анализ, и старший инспектор, если будет столь любезен, даст потом взглянуть на результаты.

Порылась в сумке и извлекла копию материалов осмотра тела. Почерк преступника до боли и ужаса похож на чёрного мага. Идейный — не изнасиловал жертву даже после смерти, хотя большинство такое практикуют. До ритуала тоже не развлекался, ни к чему девушку не принуждал. С одной стороны, не так противно, с другой — обидно. Остались бы следы — попался бы, голубок. Но этот только убивал. Убивал и черпал силы из ритуала. Что ж, по-своему порядочно.

Детоскоп засёк мощнейший всплеск энергии. Цвет, разумеется, не кипенно-белый.

Плетение заклинание рваное, ни одного целого звена. Нахмурившись, попыталась выяснить последовательность чередования, но и тут меня постигла неудача.

Странно, убили подростка вчера, а сегодня уже ничего нет. Будто кто-то тщательно подтёр за собой, оставив лишь экранацию заклинания.

Почерка и вовсе не было. Никакого. Словно ритуал проводило неодушевлённое существо. Но такого не может быть!

С упорством, достойным лучшего применения, обегала всю поляну с детоскопом в руках.

Хотя бы уровень сил, хоть что-то! Нет, глухо. Вот она, магия, удушливая, чернее души предателя, — а ничего узнать по ней не могу.

Со злости едва не сломала карандаш, заткнутый за крепление блокнота, но одумалась: чем пометки потом делать?

Убрала детоскоп и осмотрела поляну магическим зрением. Яма над камнем, следы, уходящие в лес… Я же говорила: были бы чары, а творец всегда найдётся!

Радость моя была недолгой: след оборвался через десяток шагов, резко, будто ножом обрезали. Ничего хорошего это не сулило, впрочем, досье разыскиваемого субъекта на это намекало. Ни имени, ни изображения, практически ничего.

Поёжившись, испуганно обернулась — где мои телохранители? Если этот тип умеет маскироваться, кто поручится, что он не стоит за любым деревом? А я забралась в одиночку в лес — неумно.

Задёргавшись, нащупала кристалл и острым концом надавила на кожу. Выступила капля крови, а ранку защипало. Ничего, через пару минут пройдёт, зато подниму уровень магического потенциал до третьего. Надо было ещё дома проделать, но торопилась, не успела.

Кристалл полностью растворился, смешавшись с кровью. Хорошо, теперь хотя бы наколдую что-то в случае нападения. Не хотелось бы, но судьба не спросит.

Вздохнув, вернулась к полицейским. Они не горели желанием искать какого-то мага, а нагло дрыхли, воспользовавшись тем, что я занята. Старший инспектор сказал, что ребята опытные, но по виду не скажешь.

Разбудила честную компанию, забралась обратно в паромобиль и двинулась дальше по пути ратных подвигов чёрного мага.

Ни главного алтаря, ни убежища убийцы в тот день мы так и не нашли, зато выяснили, что тот силён, умён, изворотлив и, несомненно, знаком с методами Карательной инспекции. Но одну полезную вещицу ценой содержимого желудка я всё-таки откопала: обрывок верёвки. Им связывали жертву, и он неплохо сохранился.

Детоскоп показал наличие индивидуальных частичек. Чтобы работать с ними, моих знаний мало, а вот лаборатория справится. Туда и отдам.

Отвернулась, чтобы не видеть обгоревших останков — их обнаружили случайно, когда искали другое место, — сунула верёвку в специальный пакет и заявила полицейским, что на сегодня променад закончен.

Паромобиль резво катил в сторону Нэвиля: стражам порядка тоже не терпелось оказаться подальше от мест промысла чёрного мага.

Откинувшись на переднее сиденье, я лениво следила взглядом по мелькавшим контурам озёр и размышляла о деле. Оно оказалось сложнее, нежели предполагала, но сдаваться я не привыкла, справлюсь.

Оказавшись в Нэвиле, закинула улику в лабораторию, зашла к Лотеску, потребовав более полного досье на преступника.

— Где ж я тебе его возьму? — развёл руками начальник. — Из газет вырежи.

— Уже вырезала — толку-то? — огрызнулась я. — Где его впервые засекли, как на него вышли? Поймите, хассаби, — маленькая лесть города берёт, пусть уж благородным побудет, — найти чёрную кошку в тёмной комнате невозможно…

— А ты найди, — отрезал Лотеску. Хрустнул пальцами и занял место за столом. — Просто так государственный хлеб ешь?

Я насупилась: ещё одно подтверждение, что благодарностей на работе ждать бесполезно.

— Ладно, — смилостивился начальник, одарив лукавым взглядом, — так и быть, помогу. Только что взамен?

Я закатила глаза. Ну почему нельзя просто так отдать документ, зачем этот спектакль? Всё-таки южан могила исправит.

Лотеску извлёк из ящика стола какую-то бумагу и помахал ей в воздухе. Затем, задумавшись, убрал обратно и поинтересовался, что я делаю сегодня вечером.

— По делу мага работаю. Да и вам не понравится, не окупит расходы.

Начальник рассмеялся:

— Ой ли? Брюнетки, они такие страстные!

К подобным откровенным предложениям давно привыкла, не обижалась. Знала, что против воли Эмиль Лотеску никого в постель не потащит, да и подчинённых женского пола предпочитал просто тискать, чтобы не шантажировали пикантными карточками, так что не переживала. Что поделать, темпераментный мужчина, которому неймётся попробовать всех женщин в мире.

К слову, если Лотеску приглашает с ним переспать, он в прекрасном настроении. Этим нужно воспользоваться — редкое явление в текущем месяце.

Заверив начальника, что обязательно подарю ему девичью честь как-нибудь в другой раз, рассмотрела то, что протянул Лотеску — уточнение ориентировки с примерным возрастом и типом фигуры. К ней — ура! — прилагалась портативная голограмма.

Судьба иронично показала фигу: фигура в чёрном распознаванию не подлежала. Максимум, что могу из неё вытянуть, — рост и комплекция.

Повертела голограмму в руках и вопросительно глянула на Лотеску.

— Всё, что удалось магам, — пояснил он. — Сделали по остаткам почерка. Радуйся, что хоть это есть. А теперь марш, не порти кабинет своим лицом.

Дома меня ожидал сюрприз. Даже два сюрприза: Гарет с адресованным мне анонимным письмом.

— Лена, мне кажется, или у тебя крупные проблемы? — он протянул конверт. Обычный, с почтовой маркой Амбростена, но без адреса получателя и отправителя.

Не спеша ознакомиться с содержимым, поинтересовалась:

— Где ты его нашёл?

— Подсунули под дверь.

Внутри конверта оказался сложенный вдвое лист бумаги, посредине которого неизвестный вывел: «Брось, всё равно не поймаешь, а жизнь дороже. Я всегда стою за твоей спиной».

3

Гарет ушёл на работу, а я всё ещё валялась в постели. Смешно, но одеяло казалось надёжным укрытием, как в детстве, когда прячешься под коконом ткани от вымышленных чудовищ. Только моё, увы, было реальным и вольготно чувствовало себя в Нэвиле. Между тем, некроманту следовало бы затаиться, залечь на дно, затаиться в какой-нибудь хижине на берегу одного из многочисленных озёр Вертавейна. Самое крупное и дало названию краю. Мы с Гаретом как-то выбрались туда. Ехать пришлось порядочно, но оно того стоило. Потрясающей красоты бор, прозрачная вода, сливающаяся с небосклоном, россыпь крупных и малых островков, поросших ивняком, песчаные отмели… Место заповедное, затерянное в гуще лесов. Гарет вырос в Вертавейне, поэтому знал, как добраться, сама бы я долго плутала, предоставь в моё распоряжение хоть самый быстрый огнемобиль.

От Нэвиля до озера — три дня пути. Странно, но на его берегу не построили ни одной гостиницы, ни одного трактира — будто Вертавейн зачарован. Если верить людям, так оно и есть, будто там обитают боги. Суеверия, конечно, боги — пережиток далёкого прошлого, но ночевать у Вертавейна не советуют. Не безосновательно: детоскоп много чего интересного засекает. Экранации заклинаний старые, но почему-то не разлагаются на простейшие составляющие. Подозреваю, дело в особом магнитном поле — встречаются и не такие аномалии.

Вспомнила о некроманте и вмиг погрустнела. От мысли, что он ходил по моему полу, прикасался к моим вещам, засосало под ложечкой. И не испугался, гадёныш, полиции, приходил ещё раз, чтобы подсунуть письмо!

Хлопнула себя рукой по лбу. Вот идиотка-то! И это один из лучших сотрудников Карательной инспекции! Если кто-то где-то был, то оставил почерк, и мне вместо того, чтобы ныть и трястись, следует взять детоскоп и проверить лестничную клетку. Если там топтался не некромант, а его подручный, всё равно выйду на след. Иной зацепки и так нет.

Вскочила, мигом забыв про страх и хандру, нащупала босыми ногами тапочки, подхватила халат — не в ночной рубашке же перед соседями щеголять, она у меня не до пят и полупрозрачная — и, прихватив прибор, выпорхнула в прихожую. Её решила обследовать в первую очередь, но, увы, никаких следов не обнаружила. Я и не надеялась: после полицейских-то!

На всякий случай взяла с кухни нож: чёрные маги, они народ такой, даром не пугают, — сняла с двери охранные чары, повернула ключ в замке и осторожно выглянула. На первый взгляд — ничего особенного, вон, сосед куда-то спешит. Поздоровалась и занялась делом. Медленно, прикусив язык, водила детоскопом по двери, порогу, коврику, не забывая о внутреннем зрении. Кое-что интересное обнаружила: вчера тут действительно побывали гости. Маг, не человек, потому что воздух слегка золотился, будто на солнце. Почерк смазанный, подчищенный так же, как у алтаря в лесу.

Какой же класс опасности? Прибор об этом умалчивал: индикатор плясал от А до С.

Ох, не нравится мне это всё! Настолько не нравится, что хочется передать задание другому. На это таинственный маг и рассчитывает, но я так просто не сдамся.

Вернулась в квартиру и задумалась над чашечкой кофе с тостами. По идее нужно опять идти в участок, прочёсывать окрестности, но разум говорил о том, что это бесполезная трата времени. Посему позавтракаю и отправлюсь в Общественную библиотеку за подшивкой газет. По местам преступлений можно примерно вычислить район обитания чёрного мага, вот туда мы с полицейскими и направимся. Заодно загляну по дороге в банк, сниму немного со счёта.

Сказано — сделано. Уже через полчаса я бодро вышагивала по улицам Нэвиля. Прихорашиваться не стала, только слегка подвела глаза.

Вместо косметички прихватила импульсный шокер — идеальный спутник одинокой девушки на государственной службе, действует на всё, что дышит, пробивает защиту. Жаль, что не убьёт, а только на пару минут из строя выведет. Но я на пару минут не надеялась: с университетской скамьи помнила, сколько факторов влияет на воздействие импульса. На магов действует хуже всего, тут иное оружие нужно, но его без специального разрешения не продадут. Например, парцилен. Отдел ликвидации Карательной инспекции поголовно щеголял такими миниатюрными пушками, расщеплявшими вещества на частицы. Световая вспышка такой штучки наносила куда больший урон, нежели всякие древние файерболы, не говоря уже о ножах, мечах и стрелах. Она проникала внутрь организма и делала своё чёрное дело: вызывала сердечный спазм, уничтожало часть селезёнки или запускало механизм разрушения клеток — всё зависит от места вхождения заряда и режима, выставленного владельцем парцилена. Всего их два: тяжкий вред и летальный исход.

Документы по делу взяла с собой: рассмотрю в тишине и покое портативную голограмму, определю по ней строение фигуры.

Смешно, мы даже пола мага не знаем: некромантией и женщины балуются, встречала упоминания. Так что неплохо бы хотя бы с полом определиться.

От воды тянуло свежестью. Накрапывал дождь. Раскрыв зонтик, я тщательно обходила лужи, не желая портить кожаные туфельки, попутно борясь с ветром. Да уж, весна — натура легкомысленная, нередко потчует после тепла зимним холодком. Это ещё ничего, осенью хуже, в драповом пальто до костей иной раз пробирает.

По набережной спешили по делам прохожие, прогуливались парочки и няни с детьми. Были и одиночки, любовавшиеся на реку. Пусть Адрон не так уж широк, но мосты у него — загледение. Редкий турист не увезёт с собой изобразительную магическую карточку с каким-нибудь пролётом или статуей. Вот и сейчас несколько мужчин и женщин любовались мостом короля Эстефана. Мне, к слову, через него, на ту сторону: Имперский банк, самый крупный в стране, не удосужился открыть отделение в нашем районе. Но в другой деньги переводить не хочу, хотя Купеческий манит процентами и расположен на соседней улице. Сила привычки и давняя вера, что государство не обманет.

Зазевавшись, случайно задела зонтом какого-то мужчину. Он что-то недовольно пробурчал и поднял оброненный диктино. Я испугалась, что дорогой прибор разбился, а потом решила: сам виноват, нечего в руках вертеть.

— Простите, — извинилась я.

Мужчина окинул меня сердитым взглядом и заметил, что кое-кому неплохо бы обзавестись разрешением на ношение оружия.

— Какого оружия? — я ничего не понимала. Зонта, что ли? Есть такая поговорка: «В руках дурака и зонт оружие».

— Себя самой, — мужчина убедился, что диктино не повреждён, и поспешил убрать его во внутренний карман пиджака. Одежду незнакомец явно покупал не в дешёвом магазинчике. В качестве ткани я разбиралась — шерстяная материя высшего сорта. Рубашка тоже не для бедных, а для хассаби. Элегантная простота, серый и оливковый.

— Ещё раз простите, я не нарочно.

Мужчина покачал головой и в свою очередь внимательно осмотрел меня. Фыркнул и пожал плечами. Похоже, я не произвела на него впечатления.

Мы благополучно разошлись, вопреки сюжету любовных романов не завязав знакомства. Признаться, уже через пять минут я выбросила незнакомца из головы. Симпатичный, тёмный блондин с ореховыми глазами — но таких в Нэвиле великое множество. Гарет ничем не хуже, даже лучше, потому что мой.

Банковский счёт порадовал, но наличных сняла немного: в крупных магазинах и магазинах средней руки принимали карты. Долго не могла привыкнуть протягивать прямоугольник продавцу и прикладывать палец к сканеру на считывающем устройстве, но теперь это стало привычным делом.

В библиотеке засела надолго, зарывшись в кипу газет. Трудилась не напрасно: наметилась определённая закономерность. Убийства были связаны с фазами луны и опоясывали полукругом озеро Вертавейн. Значит, маг прятался на одном из островов, а все ритуалы проводились во славу древней богини Смерти: по поверью, она набирала силы вместе с ночным светилом, достигая пика в полнолунье.

Довольно улыбнувшись, уставилась на список жертв. Девочки и девушки — всего десять. Четверо юношей, двое взрослых мужчин. В газетах писали только о девственницах, зверски умерщвлённых некромантом: из этого можно раздуть сенсацию, а вот о лицах противоположного пола умалчивали. Зато теперь я знала, что мага интересовали не красота или нетронутость, а жизненная сила. Увы, её легче черпать из юных школьниц, чей организм только-только расцветает. Поэтому и раны на теле девственниц иные — убийца забирал всё без остатка.

Поёжилась, достала из сумки портативную голограмму и начала пристально изучать. Нет, определённо, мужчина. Возраст — от семнадцати до шестидесяти пяти, тут уж простор для фантазии. Рост стандартный, около шести футов. Не тучный. Вот, пожалуй, и всё, без плаща сказала бы больше.

Взглянула на вмонтированные в диктино часы и поспешила сдать библиотекарю ворох печатных листов. Самое время показаться на работе, узнать, что там с анализом верёвки: вдруг лаборатория существенно облегчит жизнь?

Стоило переступить порог родного Отдела по борьбе с магией, как меня огорошили сообщением о неком мужчине, который горел желанием повидать Магдалену ишт Мазеру. По словам сослуживцев, он чрезвычайно огорчился, не застав оную на рабочем месте, но ни записки, ни устного сообщения оставить не пожелал.

— Хоть по какому вопросу спросили? — хлопнула дверцей сейфа, достав очередную пачку кристаллов для увеличения магического потенциала.

— Да не поболтать, — отозвался вихрастый рыжий сосед — наши столы напротив. Дейв никогда прямо не ответит на вопрос, улит до последнего, а потом удивляется, за что его не любят.

— Что на пропуске-то написано? — невежливо демонстрируя Дейву пятую точку — не виновата я, что нужная вещь под столом оказалась, — продолжила допрос я.

— Не знаю: он не показывал. Спустись на вахту, узнай.

Обязательно узнаю, вот только на обратном пути из лаборатории.

Верёвка действительно дала небольшую зацепку: руку мага были пропитаны розовым маслом. Эстет, однако! Или он тело жертвы им натирал, но зачем? Ещё установили, что магический потенциал убийцы второго уровня, даже ближе к первому.

Человек, а не представитель иной расы. Страха или волнения, убивая, не испытывал: нет следов пота. Опытный и хладнокровный, значит.

По частичкам кожи определили, что не юноша и не старик, однако регенерация организма начала замедляться. Возраст, таким образом, колебался от двадцати пяти до сорока. Остальное, увы, скрыто во мраке: магический почерк смазан, отпечатки ауры отсутствовали. Зато о девочке, которую связали этой верёвкой, можно написать поэму.

Я впервые задумалась, каким образом жертвы попадали к палачу. Выслеживал ли он их, выбирал ли случайным образом, целенаправленно знакомился? Озадачу старшего инспектора, пусть опросит близких погибших: может, видели кого, а сама наведаюсь к гадалке. Есть в Нэвиле одна, с лицензией и всеми необходимыми документами. Нужно мне вовсе не предсказание судьбы, а слухи, которые бродят по магическому сообществу. Не мог такой сильный чародей не всколыхнуть это болото: чёрных магов боятся, потому как они без зазрения совести и коллег по способностям на тот свет отправят ради призрачной идеи.

На вахте не сообщили ничего интересного: мужчина как мужчина, по виду — обычный горожанин, спокойный, молчаливый. На всякий случай переписала данные из журнала, чтобы потом разыскать: человек ведь не просто так приходил и наверняка по делу. Может статься, что на некроманта указать: случалось и такое, когда ловили магов по чьей-то наводке. К слову, это объясняло нежелание общаться с кем-то иным, кроме меня.

Хассаби Береника — никакая она не знатная особа, просто называлась так для солидности — жила на уединённой улочке в восточной части города. Её гадательный салон пользовался популярностью, записываться нужно было на неделю, а то и две до визита. Надеюсь, ради меня сделают исключение, тем более что карты я раскидывать не прошу.

Дом утопал в зарослях сирени — любимых цветах Береники. Неудивительно, что и внутренняя отделка оказалась выполнена в розово-фиолетовых тонах.

Отряхнув и свернув зонт, позвонила. Через минуту дверь отворилась, и я прошла в прихожую. Такой способ бесконтактного отпора-запора замков не новость, купи специальное устройство и хвастайся перед друзьями. Во всех богатых домах стояли такие. Посмотрит слуга в окошко и дезактивирует чары — удобно и безопасно.

— Хассаби сейчас занята, обождите, — послышался сверху, с лестницы, голос служанки. А вот и она сама. Вынырнула с метёлочкой для пыли, окинула меня взглядом на предмет платёжеспособности и пригласила в гостиную. Узнав, что я без записи, вздохнула и предложила занести моё имя в список ожидающих.

Удостоверение сотрудника Карательной инспекции сократило время ожидания на семнадцать дней. Сразу нашёлся и свободный час, и чашка ароматного какао, и тарелка с печеньем.

Устроенная по высшему разряду, я разглядывала гостиную: в прошлый раз было не до того, торопилась, злобствовала. Надеюсь, Береника не злопамятна, а то я пригрозила ей тюремным заключением за неоказание помощи Ведомству магии. Перегнула палку, конечно, потому что гадалка сотрудничать не отказывалась, просто хотела закончить дела с клиентом.

Что ж, деньги в этом доме водились, раз для гостей купили антикварный гарнитур. Мраморная каминная полка тоже не дёшева, как и обивка стен.

А какао отменное, давненько такого не пила.

Наконец меня пригласили подняться наверх, в кабинет гадалки.

На видном месте висел полученный экстерном диплом университета, лицензия Ведомства магии и благодарность от одной известной персоны. Под материальными символами своего профессионализма восседала Береника — моя ровесница, чёрноглазая, как и положено настоящей ведьме.

Тонкие длинные пальцы тасовали колоду со звёздами на тёмно-синей «рубашке».

— Зачем пожаловали, госпожа? — гадалка в упор смотрела на меня, будто собралась прожечь дыру. — Решили вверить свою судьбу древним богам?

— Да нет, — я присела на стул перед покрытым рунным покрывалом столом, с интересом следя за ловкими движениями Береники. — Хотела узнать, не слышно ли чего в магическом сообществе.

— О чём именно?

— О чёрном маге.

Гадалка занервничала и сотворила оберегающий знак. Потом отложила колоду в сторону, встала и впустила в затемнённую комнату дневной свет.

— Я ничего не знаю, но можем спросить карты, — она махнула рукой на стол. — Признаться, самой не по себе, всё боюсь «Смерть» вытащить, а то и что похуже. Отродясь такого не бывало. У нас ведь народ по мелочи шалит, вы ведь знаете.

— Знаю, — коротко подтвердила я. — Но разве среди магов Вертавейна нет чёрных? Подумайте, Береника.

Гадалка гневно блеснула очами: решила, что я обвиняю её в сокрытии преступления. Подбоченилась и гордо заявила, что с подобными личностями не якшается и никому не советует.

— Есть, конечно, и чёрные, но они по полицейской части. В комиссариате список спросите. Если что услышу, сообщу.

Береника вернулась за стол, яростно перетасовала колоду, потянулась снять, но внезапно раздумала, предложив сделать это мне.

— Сейчас всё узнаем, — подмигнула она. — Карты, они капризные: могут на ваш вопрос ответить, а могут и будущее приоткрыть.

Как велели, левой рукой разделила колоду на стопки и с интересом уставилась на покрывало, где творилась судьба. К гадалкам я всегда относилась с долей скептицизма, но почему бы ни попробовать? В конце концов, раз их ремесло признано Ведомством магии, то не шарлатанство.

Первым на стол легло изображение державшихся за руки юноши и девушки. Рядом с ними опустилась на ткань карта с радугой из кубков. Завершила расклад рыдающая женщина с девятью мечами над головой.

Гадалка вздохнула и мысленно оценила расклад. Торопиться переводить язык карт она не спешила.

Я занервничала, заёрзала на стуле и, не выдержав, потребовала рассказать всё без утайки.

— Хорошо, — бесцветным голосом согласилась Береника. — Не люблю я делать несчастливые предсказания, но тут всё двояко, судите сами. Первая карта, — она указала на юную пару и провела подушечкой пальцев по изображению, — «Влюблённые». Полагаю, вы сами понимаете, что она означает — любовь. И одновременно — две противоположности. Вы сделаете правильный выбор и обретёте любовь. Она принесёт счастье, физическое наслаждение, исполнение желаний, подымет над миром. Вы выйдете замуж, либо будете страстно желать этого — карты указывают на прочный семейный союз.

— Значит, я стану женой Гарета.

Ничего нового, я и так влюблена, живу с молодым человеком, и у нас серьёзные отношения.

— Имени я не вижу, но карты намекают то ли на древний род, то ли на древнее занятие того мужчины.

Интересно, даже очень. Нет, налоги собирали всегда, но что-то не замечала за Гаретом длинного списка именитых родственников. А, карты всегда врут! Но чего же так испугалась Береника, почему не желала трактовать расклад?

— Ну, а третья карта? — беззаботно поинтересовалась я.

Гадалка сникла и перевела взгляд на накрытый платком хрустальный шар. Отложила в сторону деву с мечами и глухо ответила:

— Третьей выпала «Девятка мечей».

И что? Я не прорицательница, картинки на картах для меня — всего лишь картинки.

Выждав минуту, Береника продолжила:

— Любовь приведёт к отчаянью и безысходности. Вас обманет самый близкий человек, вы проиграете в борьбе с врагом. Над вами реет смерть, но не обязательно физическая. Возможно, всего лишь пойдут крахом надежды. Но не спешите с выводами, — поспешила добавить гадалка, заметив, что я побледнела. — Слишком много радости окружает эту карту, худшие опасения необязательно сбудутся. «Десятка кубков» ослабляет чёрную меланхолию, превращая её в покой.

— Вечный, — пошутила я.

Всё ясно, Береника абсолютно ничего не видит и от начала до конца выдумала предсказание. Заметила, что перегнула палку, и забрала слова назад. Сначала обещала крах жизни, а потом превратила его в тихую гавань.

— Сейчас выясним, — гадалка вытащила ещё одну карту, не спеша переворачивать «рубашкой» вниз. — Счастье или горе принесёт любовь госпоже?

Простое движение пальцев — и на меня оскалился с бумажного прямоугольника рогатый демон.

— Крах, — вздохнула гадалка, вновь тасуя колоду. — Мне очень жаль. Любовь закончится смертью. Чувства ли или вашей, не вижу, только знаю, что будет много боли и бессонных ночей.

Не чёрный ли маг, которого я ищу, нанесёт удар в самое больное место — Гарета? Отсюда и скорбь.

— А не может это быть влиянием извне? — как ни храбрилась, а сердечко-то забилось чаще. Если бы не письма с угрозами, внимания не обратила, а так невольно задумаешься: не права ли гадалка?

Береника скривила губы и ответила отрицательно. Нахмурилась и вторично, будто в первый раз сделала это плохо, перетасовала колоду, что-то бормоча себе под нос. Я с трепетом ожидала, когда перестанут мелькать унизанные кольцами пальцы — всё же, любят гадалки производить впечатление! Хозяева ювелирных магазинов их обожают: кому ещё продашь такую безвкусицу?

— Это вы, — Береника ловко извлекла из колоды фигурку молоденького мальчика с монетой в руках. — Вы ведь родились осенью?

Удивлённо кивнула: да, в сентябре. Откуда она узнала? Потом поняла, что это всего лишь трюк, построенный на впечатлительности и рассеянности клиента: Береника навела обо мне справки, когда проверяла, служу ли я в Карательной инспекции. Запомнила, а теперь эффектно преподнесла под видом откровения карт.

— Тёмные волосы, тёмные глаза. — Э, вообще-то, у меня серые. — Приземлённая личность, озабоченная проблемой денег. По возрасту — ещё не королева. Сейчас узнаем, кто тот мужчина, о котором говорили карты. Вытяните сами.

Я вытащила сразу две: мага и короля с посохом в руке. Так уж получилось: одну достала, вторая выпала из колоды.

— Тот человек полон зимнего хлада, недаром нам выпадал «Демон». Амбициозен, наделён могуществом и не боится людского суда. Он стремиться править, вынашивает честолюбие планы. Мужчина старше вас. Внешность… — Береника задумалась. — Одно могу сказать: он не брюнет. Возможно, рыжий и голубоглазый как Король Посохов. Этот человек сам достиг вершин и сейчас восседает на троне.

Так и знала, что чёрный маг попортит кровь! Оно и понятно — рыжий. Что ж, хоть какой-то толк от гадания. Приврала, конечно, Береника, запудрив голову любовью — ну, да какой девушке её не обещают!

Крах, значит? Только он будет не моим, а некроманта. Найду его и передам в руки полицейских.

За что только гадалкам деньги платят? Много тумана, никакой конкретики.

Поднялась, холодно поблагодарила Беренику за помощь и направилась к выходу.

— Вы напрасно не верите, — остановил меня голос гадалки. — Вы полюбите мужчину, который одновременно осчастливит и погубит вас. И он не тот, кто рядом с вами.

Я обернулась и невежливо поинтересовалась:

— Как часто сбываются ваши предсказания? Один раз из дюжины?

— Всегда, — хищно оскалилась Береника. — Я могу ошибиться в деталях, но никогда не упущу сути. Всё случится до исхода года.

Промолчала, отворила дверь кабинета и спустилась по лестнице. Напрасно ездила сюда, только зря потеряла время. Ладно, хотя бы деньги за гадание не взяли, а то совсем обидно.

Уже через десять минут я забыла о королях, мечах и прочих мистических прелестях, занятая насущными делами — предстоящим разговором со старшим инспектором. Или лучше сразу пойти к комиссару: всё же, некромант угрожает всему Вертавейну, а не только группке людей. Пожалуй, так и поступлю, заодно леса прочешут тщательнее, а то в тот раз полицейские не проявили усердия.



Глоссарий


дарх
Серебряная монета Амбростена, равная 8 рхетам.



детоскоп
Прибор для вычленение составляющих магии из окружающей среды, делающий рентгенограмму заклинания с указанием его окраски, силы и пр., а так же используемый для идентификации творца чар.



диктино
Устройство по передаче мысли и речи, аналог беспроводного телефона в нашем мире.



изопроектор
Устройство для форматирования и проецирования голографических изображений, просмотра увеличенных магических карточек (аналог фото). Может так же использоваться для разговора с удалённым собеседником, при этом передаёт не только звук и его трёхмерное голографическое изображение.



Нэвиль
центральный город Вертавейна



парцилен
Оружие, расщепляющее живые частицы. Вызывает повреждение и разрушение внутренних органов, мышц, нервов, костей и тп.



рхет
Самая мелкая, медная монета Амбростена. 8 рхетов составляют серебряный дарх.



ршан
Самая крупная, золотая, амбростнкая монета, равная 16 дархам.



хассаби
Обращение к знатной особе, обычно дворянского происхождения.



Штайт
Столица Амбростена




Текст обновлен автоматически с "Мастерской писателей"
http://writercenter.ru/project/devjatka-mechej/