Фобия 2012

Этот город уже пережил Апокалипсис зимой 1941/1942 года, когда, чтобы выжить, нужно было топить хлипкую «буржуйку» книгами из дедовской библиотеки, включая автографы Толстого, Достоевского, Чехова, Ахматовой и беллетристов помельче, но в изрядном количестве. Когда приходилось есть всё, включая кошек, собак, столярный клей, а иногда даже и нехороших людей. Когда умерших от цинги детишек везли через ледяной город на игрушечных саночках хоронить на Смоленское кладбище, и часто сами умирали на льду Невы от хронического переохлаждения.
Этот город выжил, запустил трамваи и троллейбусы и даже сумел прослушать «в живую» гениальную симфонию Дмитрия Шостаковича №7, «Ленинградскую», и сыграть в футбол. Чем не всадники Апокалипсиса лютовавшие в первую блокадную зиму Холод, Голод, Мор и Война?
Правда, товарищ Жданов, «толстомордый подонок с глазами обманщика», умудрялся все 900 дней прожить в другой, параллельной реальности, где каждое утро прилетал на Комендантский аэродром из столицы самолёт, набитый чёрной астраханской икрой и эклерами фабрики «Рот Фронт». Война и Блокада шли где-то в сизой дали от Смольного, а в Смольный приглашали каждый вечер изголодавшихся, но пока ещё привлекательных санитарок из находящегося поблизости, на Суворовском проспекте, Гарнизонного Госпиталя. Пострадавшего во время варварской нацистской бомбардировки, наведённой на лазарет шпионом с пресловутыми «зелёными цепочками». Гружённые фугасами «Юнкерсы» и сопровождавшие их юркие «Мессершмидты» проспала доблестная наша система ПВО. Зато ни один из грузовиков с чёрной икрой за всю Блокаду не пострадал. Да здравствует крепкая ПВО Красной армии! Позор героическим пилотам «Люфтваффе»!
А рядом, в реальной реальности проживала только что вернувшаяся из ГУЛАГ’а поэтесса Ольга Бергольц с прижжённым папиросами энкавэдэшников исхудалым бюстом. Она стала голосом и совестью Ленинграда, выступая каждый день в прямом эфире Дома Радио. В нормальных условиях от легендарной «Слезы социализма» на Рубинштейна до Дома Радио на Итальянской (Ракова), 27 ходьбы прогулочным шагом максимум 15 минут. Но истощённая Блокадой Бергольц выходила из дома за час до эфира, чтобы прийти вовремя. Слава Богу, ни один арт-обстрел не принёс ей вреда (ни к селу, ни к городу всплыло из подсознания: «Нашу совесть не задушишь, не убьёшь!»).
Однако, что-то человеческое, где-то глубоко внутри у каждого блокадника было сломано и неизлечимо. (Как минимум, докторская диссертация по психиатрии "Психозы и фобии, выживших в Блокаду".) У Ольги Бергольц начались проблемы с алкоголем. Везде и всюду она материлась как сотрудники лагерной охраны, а то и похлеще. Вынести этого не удавалось даже самым близким людям. Однажды она пришла в Фонтанный Дом в гости к Анне Андреевне, у которой уже гостила вдова Мандельштама Надежда Яковлевна. После третьей рюмки Бергольц, как заведённая закостерила всех недругов, от кремлёвского таракана до рядового состава Большого Дома и демонстрировала свою сожжённую папиросами грудь. Стеснительная Надежда Мандельштам тихонько шепнула Ахматовой: «Ну как же так можно? Мы ведь интеллигентные люди…» Царственная Анна Андреевна надменно ответила: «Да бросьте Вы, Наденька, мы же филологи…»
Но Блокада изуродовала и заразила фобиями не только старших офицеров, но и весь рядовой состав. Вот история, которая «пробила» даже калифорнийских стариков из Клуба Оптимистов, которых я водил в Мариинский Театр году этак в 1995-ом. Я показал им дом поблизости, где жили в коммуналке мои друзья с фантастической соседкой тётей Натой. Тётя Ната весь свой немалый трудовой стаж проработала машинисткой в Канцелярии Большого Дома. Ей даже диктовал свои воспоминания комиссар-цареубийца Юровский незадолго до того, как его самого расстреляли. Правда, у тёти Наты копии «на всякий случай» не осталось. Её всегда интересовали только мода и молодые рослые офицеры спецслужб (только официальных браков – семь). До самой смерти она делала дважды в месяц причёску, маникюр и педикюр в знаменитом Салоне Красоты на Невском, а иногда добиралась до танцевальных вечеров «Для тех, кому за тридцать» в Доме Офицеров на Литейном.
Но никто не знал об ещё одной всепоглощающей страсти тёти Наты. Она тайно коллекционировала… сухари. Да, да, самые обыкновенные сухари, которые обнаружили после смерти в 1991 году ровесницы ХХ века тёти Наты её родственники. Разбирая комнату покойной бабушки, её внук вынес на помойку более двухсот килограммов сухариков «на чёрный день» во всех обувных и шляпных коробках.
Как же было нужно бояться повторения блокадного кошмара, чтобы почти полвека запасаться сухарями, спичками (около 1000 коробков), солью (1 центнер), сахаром (полтора центнера) и хозяйственным мылом (пятьсот кусков)?! А вы тут про конец цивилизации майя и пришествие инопланетян!..
Признаю свою полную некомпетентность и в астрономии, и в космонавтике, но не кажется ли вам логичной такая мысль. В древности к индейцам майя прилетали представители некой хай-тек цивилизации и передали им некий багаж знаний, на освоение которого понадобилось времени  ровно до 12 декабря 2012 года. И аккурат в эту дату они, проморгавшие угрозу со стороны диких европейских и африканских племён, вернуться на Землю, чтобы передать нам новый круг календаря. Но если в древности встреча цивилизаций могла быть трагедией, то сейчас мы рискуем оказаться в фарсе-гиньоле, вроде «Марс атакует!» Тима Бёртона…
…а ленинградцы проснуться утром 21 декабря и привычно пойдут на работу, ну, или по каким-то другим важным делам.

Дмитрий Генералофф,
поэт, сценарист, режиссёр
сентябрь 2012