Подушка

Посвящается моей маме Невской Екатерине Ивановне (1925-2012 гг.), жителю блокадного Ленинграда.


      Катя и Витя вышли из подъезда в морозное блокадное утро. Витька спросил:
- Куда пойдём, искать дрова для «буржуйки»?
- Не пойдём, а побежим, - оборвала его Катя. - Мы же договорились с тобой, что  будем бегать. Если остановимся, то умрём. Ты же видел, как падают люди, медленно идущие, замерзая на ходу.
- Тогда бежим налево, к вокзалу мы бегали в прошлый раз.
И подростки побежали вдоль улицы, в поисках любого предмета, который можно было засунуть в «буржуйку». Витька забежал вперёд и пропал. Катя остановилась в растерянности.
- Витя! – кричала она.
Наконец, он выскочил из арочного прохода с обезумевшими глазами, открытым ртом и часто дыша.
- Витя, что с тобой? – всполошилась Катя.
Он с собачьим придыханием повторял:
-Там… Там… Там…
-Да что там-то?- испугалась Катя. - Пойдём, посмотрим, что ты там нашёл.
Брат с сестрой пошли сквозь глубокую арку во двор-колодец. Тут и у Кати замерло сердце от увиденного. Это была пирамида из мёртвых человеческих тел. Высота ошеломляющей свалки доходила до второго этажа. Тела были свалены в беспорядке: руки, ноги раскинуты, головы свёрнуто-запрокинуты. Нижние тела уже сгнили, среди рваной одежды  видны были кости. Верхние лежали совсем свежие, их лица не успели даже посинеть, а глаза были открыты и смотрели в морозное небо.
- Витька, бежим, - сказала Катя.
Не переводя дыхание, они добежали до дома. Не разуваясь и не раздеваясь, сели на диван и посмотрели друг на друга.
- Чем же мы будем топить? – спросила Катя.
- Подушкой, - сказал Витя.
Он взял с дивана подушку. Катя помяла её в руках, прощупала перья и утвердительно качнула головой:
- Сойдёт!
Она открыла печную дверку, и Витька кулаками стал запихивать подушку. Катя взяла спички и подожгла подушку. Огонь быстро занялся. Катя даже не успела закрыть дверку.  Произошёл хлопок. Подушка лопнула, и перья фейерверком взлетели к потолку. Дети от неожиданности отскочили от печки, упали на диван, а над ними летали перья. Слышались новые хлопки, и партии пуха взлетали и разлетались в разные стороны. А с потолка они парашютиками спускались и острыми кончиками впивались в Катю и Витю.
Неожиданно вместо испуга Витька рассмеялся. Он дико хохотал, катался по дивану, хватаясь от хохота за живот.
Катя в ужасе поймала Витю, крепко, крепко прижала его к себе:
- Витенька, душечка, зачем же ты так хохочешь? Ведь подушка пропала и без всякой пользы…
Но вскоре сама не смогла сдержаться от хохота.
И теперь они уже вместе захлёбывались от невероятного хохота, взрывавшего их обезумевшие души.
Но взрыва этого недетского хохота, как, впрочем, и взрыва подушки не слышал, просто не мог слышать, давно привыкший к взрывам голодный, холодный, ко всему уже безразличный блокадный Ленинград.