Гном по имени Небо. Предисловие

И жить бы, да  времени мало
И умереть не успеть
Осталось лишь опустить забрало
И кровь — за  кровь, и смерть — за смерть.
Левой! Левой! Чётче шаг!
Сдохни, пусть боги смеются
Где ты  увидел  дорогу  назад?
Очнись — нам уже не вернуться.
Жизнь — дерьмо, так зачем за неё  цепляться
Выживут те, кому повезло
А нам остаётся  лишь одно: не сдаваться!
    

    Немолодой уже  мужчина размеренно переставлял ноги по каменистой поверхности дороги. Казалось, надетый доспех не слишком его стесняет. Благодаря тому, что воин снял шлем, можно было разглядеть его черты. Обветренное лицо, узкие  скулы, резко очерченный рот придавали ему вид аристократичный и властный. Чёрные с проседью волосы обрамляли лицо. Карие глаза внимательно смотрели по сторонам. Левое веко немного стягивала нить застарелого шрама — поэтому казалось, будто он подмигивает. Имперский маршал Людрэг Миссима производил впечатление.  Картину портила многодневная щетина и покрывавшая всё пыль. Трудно остаться опрятным, находясь в многомильном пешем марше наравне с отступавшими войсками. А ведь ещё недавно его армия уверенно обороняла Рубеж Антония (см. сноску №1 внизу)  от сил Серой Стаи.


                ***
    Абсолютного зла не бывает, это лишь абстрактное понятие. Серая Стая же была злом вполне обычным, земным. Разрозненные племена варваров, которые умели воевать, но вряд ли толком выучились считать. Климат в их степях довольно суровый, возможности (как, впрочем, и желания) заниматься земледелием у кочевников не было. Говоря простым языком, у них ни черта не было, поэтому любое имущество, которым владели северяне, сразу вызывало у них желание завладеть вышеупомянутым барахлом. Империя, конечно, тоже не была сборищем праведников и святых. Но по сравнению с кочевниками — сторонниками рабовладения и теории «сильный всегда прав», являлась настоящим  оплотом цивилизации. К тому  же кочевники не гнушались грязных методов — жертвоприношений, некромантии и прочего непотребства. Причиной этого явилось предопределённое мудрёным словом придворных книгочеев «геополитика» развитие. На заре времён на границе между нынешними землями имперцев и кочевников располагалось небольшое  государство Инутари, основой существования которого как раз и была  некромантия. Они вели с кочевниками нескончаемые войны, но, в конце концов, объединились — кочевники оказались намного терпимей к практикующим тёмную магию, нежели северяне.
    

    Однако по большому  счёту они были всего лишь кучкой разрозненных племён, только изредка объединявшихся ради  сулящего крупную добычу  военного похода. Дисциплиной в таком сборище  и не пахло, а после завершения (удачного или неудачного) набега всё опять распадалось. И вот недавно (лет двадцать назад) у одного из племён кочевников появился сильный и хитрый лидер. Тотемом этого клана был волк — их воины носили волчью шкуру, стараясь, чтобы волчья голова приходилась на голову воина. Это племя быстро захватило главенствующее положение в степях. Воинов в волчьих шкурах становилось всё больше — остальные кланы  подражали самому  сильному и успешному. Оттого их и прозвали Серой Стаей. У серых появилось то, чего никогда раньше не было: организация, разветвлённая система командования, но  самое главное — железная дисциплина. Конечно, это создало большую угрозу на юге Империи, и туда немедленно перебросили внушительную армию во главе с лучшим стратегом. Так маршал Людрэг  Миссима и оказался  на Рубеже Антония.  Теперь он командовал одним из мощнейших боевых формирований Трезубца (2)  на территории Империи.
    Людрэг  Миссима слыл «солдатским генералом» за то, что думал в первую очередь о своих людях. Маршал ненавидел терять солдат. Терпеть не мог доктрину «допустимых потерь», не создавал эскадроны смертников. Не радовался  размену один к одному. Многие командиры, а особенно — сановники при дворе, считали, что придерживаясь таких странных принципов, он  никогда  не сможет сделать армию эффективной (злые языки судачили даже, что он любит армию больше, чем свою жену—а уж это не имело ничего общего с правдой!). Однако практика опровергала их предположения самым грубым образом. Ни один солдат не хочет умирать. И  зная, что командиру действительно не всё равно, сколько имперских солдат после боя останутся в земле, воины  охотно  следовали за ним. Маршала любили в армии, приписывая ему даже те добродетели, которыми он отродясь не обладал. Офицеры слушались любого приказа, а простые ратники чуть ли не молились на него. Присутствие Людрэга на  Рубеже вселило в них уверенность в своей непобедимости. Командующий даже не знал, радоваться ли поэтому поводу или ругать их за беспечность.


                ***
      Люди Миссимы отбивали атаки  противника волна за волной, день за днём, несмотря на абсолютное неравенство сил. Стены крепостей высоки, бриданские маги наготове, припасов и стрел для луков остроухих в достатке — казалось, они смогут удерживать Стаю вечно.
    

    Всего лишь казалось. Против них применили самое древнее и самое страшное оружие — предательство. В любое время, при любом режиме есть те, кто выиграет от смены положения вещей. Нашлись и  здесь.
    

    Южная имперская область, носившая прозвание Латариния, всегда славилась своими вольнодумцами. Грезивших о «свободной Латаринии» было немало, но обычно всё заканчивалось на уровне «храброй» болтовни за кружкой эля в таверне. Самых  громких ожидали уютные камеры имперской тюрьмы. Особенно это никого не удивляло — всем было понятно, что Империя не может позволить себе роскоши иметь суверенное государство на южной границе. Так всё и продолжалось — до того дня.
    

    В один  не очень прекрасный день (вернее сказать — ночь) отряды вооружённых латаринцев, незаметно проникнув в замки, попытались открыть ворота лазутчикам Стаи. В двух из них — Лан-Мартене и Деннере — им это удалось. Никто не ожидал удара в спину. Маршалу сложно было представить, какую награду могли пообещать им эмиссары серых, чтобы латаринцы выступили против Империи. А вот защитникам Мединоя повезло — или же они оказались чрезмерно подозрительны. В скоротечной схватке диверсионный отряд перебили подоспевшие из казарм солдаты. Ворота Мединоя остались запертыми, но общую ситуацию это не спасло. Легионы Серой Стаи начали крупномасштабное наступление. Завязались городские бои. Поднятые по тревоге имперские солдаты спешно баррикадировали узкие улочки. Арбалетчики прыгали по крышам и чердакам. Имперцы имели богатый опыт городских боёв, в отличие  от привыкшей к широкой степи и конному бою Стаи. Но, как известно, бой внутри лагеря — дохлый номер. К тому же они почти не имели магической поддержки. В воцарившемся хаосе самой большой проблемой оказалась потеря связи между гарнизонами и отдельными  войсковыми формированиями. Никто толком не представлял, что произошло  и как  следует поступать в сложившейся ситуации. Приказы, поступавшие от командиров, часто противоречили  друг другу. Это могло иметь только один закономерный итог — войска рассеялись бы, и каждый отряд по отдельности окружили и уничтожили силы серых. Потому, вместо того, чтобы ставить щиты и рассыпать молнии, бриданские маги беспрерывно занимались дальносвязью. Благодаря их усилиям по координации удалось свести всё к простому плану. Гарнизоны Деннера и Лан-Мартена с боем отступили к Мединою, преследуемые по пятам лёгкой конницей Стаи. Защитники Мединоя пошли на встречную вылазку. Когда войска объединились, прямая необходимость в использовании дальносвязи отпала. Потрёпанные остатки армии под прикрытием магов двинулись прочь от Рубежа (Антоний, должно быть, переворачивается сейчас внутри собственной гробницы как заведённый) — вглубь Империи. Здесь, на открытой местности, Серая Стая имела над ними как численное, так и тактическое преимущество. Лёгкая конница всё ещё преследовала отступавших. Имперцев могли бы раздавить с лёгкостью, если бы не два обстоятельства: во-первых, попавшие в города войска Стаи стремительно утрачивали дисциплину, предаваясь грабежам. А вторым обстоятельством были маги. Теперь они продемонстрировали всё, на что способны. Перед выпущенными из лёгких кавалерийских луков тучами стрел возникали магические экраны.  Временами мелькали молнии, после чего слышалось дикое ржание испуганных лошадей и гортанные выкрики всадников. Но шедевром колдунов стал масштабный морок, в результате которого одна половина конников чуть не вырезала другую. После этого потрёпанная кавалерия серых сочла за лучшее отступить. Правда, бриданцам это далось нелегко. Хоть каждого мага прикрывала пара щитоносцев, противники тоже не были законченными дураками. Волшебники становились приоритетной целью для конных стрелков.  Однако пехота имперцев слишком хорошо понимала  значение магического прикрытия. И если щита  не хватало, солдаты закрывали магов своими телами. Маршалу оставалось лишь скрипеть зубами, наблюдая гибель своих людей. И всё равно то тут, то там колдун с побелевшим от напряжения лицом и тихим стоном оседал на землю. Один из магов стоял совсем близко от Людрэга, и он сам видел, как тот начал харкать  кровью. Воины выносили с поля битвы теряющих сознание одного за другим магов  фактически на руках. Потому что заслужили.
    

    Потерпев сокрушительное поражение на Рубеже (количество потерь невозможно было посчитать даже приблизительно), они были вынуждены отступить к перевалу Хайт, который был единственным безопасным местом переправы через хребет Урмала. Но до этого…  до этого солдатам представился случай выплеснуть свою ненависть. Прямо на  пути отступающей армии располагалась Латариния. Будь его воля, Людрэг проложил бы другой маршрут — но, к несчастью, этот оказался самым кратким. К тому же он совсем не был уверен, что если бы он избрал другой путь,  половина армии  не дезертировала с целью мести. Его люди — солдаты Империи, но, в первую очередь, они люди, и ничто человеческое  им не чуждо. Они видели, как латаринцы открывали ворота врагам. Видели, как, захваченные врасплох, гибли их товарищи. Многих зарезали прямо в казармах,  во время сна. Он не сможет запретить им последовать принципу «око за око», как бы ни старался. А теперь за грехи немногих целый народ будет стёрт с лица земли.
      

    Когда они достигли  Латаринии, он надеялся лишь на то, что  у местных жителей достанет здравого смысла попрятаться  в леса. Потому что потом… многое из того, что последовало потом, он хотел бы забыть навсегда. Несмотря на его строгие приказы, ненависть воинов оказалось возможно утолить только кровью. Сложно  осуждать людей,  у которых множество  друзей погибли, поверженные ударом в спину от тех, кого они считали союзниками. Его армия отнюдь не была сакраментальным «Воинством Света», воспетым в легендах. Но маршал  уже в который раз  с  грустью убеждался, как легко  люди превращаются в зверей, и это его отнюдь не радовало.


                ***
     Хребет Урмала служил обиталищем гномов (они, кстати, называли его Хак-Торп (3)). Если уж где и следовало организовать оборону, так это  здесь. Потому что если  Серая Стая завладеет перевалом, то сумеет без особых проблем начать наступление на столицу. Отступив от Рубежа, он и так уступил солидный кусок Империи ордам Стаи, но надежда оставалось. Надежда на суровый подгорный народ Хак-Торпа. Лишь на них, потому что жалких остатков армии маршала Миссимы не хватало даже на то, чтобы удержать перевал в течение сколько-нибудь  долгого времени. Он  немедля отправил  гонца (вернее, нескольких гонцов — на всякий случай)  с донесением в столицу  об отступлении группировки маршала Людрэга. Конечно, полный разгром ещё не наступил. Но главнокомандующий всегда обязан учитывать худший вариант.
    

    Отношения людей (в данном случае — Империи) с гномами Хак-Торпа всегда были довольно нейтральными. Временами их с полным правом можно было назвать добрососедскими, временами же ситуация скатывалась к вооружённому нейтралитету. Но до открытого столкновения не доходило никогда.  А связующей нитью служило… догадайтесь что? Прравильно! Торговля, двигатель прогресса. Качественная  гномская сталь и произведённые из неё доспехи и оружие всегда находили сбыт в людских (и прочих ) землях (даже  сейчас на нём, главнокомандующем людской армией, был доспех дворфских мастеров). Как и украшения из злата/серебра с драгоценными камнями удивительно тонкой работы. Ответным товаром служило то, что подгорному народцу произвести было затруднительно или вовсе невозможно.  Прежде всего — провизия, древесина и шерсть. Почему в этом списке оказалась  шерсть? Хм, а вы, уважаемые господа, когда-нибудь встречали пещерную овцу? Вот то-то же. А с едой  дело обстояло ещё  любопытней. На самом деле гномы не нуждались в пище — у них имелись обширные плантации пещерных  грибов, которыми можно было прокормить не одно дворфское поколение.  Но, согласно свидетельству гнома, пожелавшего остаться неизвестным: «…по вкусу  эта дрянь больше всего напоминает варёную подмётку старого сапога, приправленную плесенью и каменной пылью. И язык от неё деревенеет!». Так что неудивительно, что пшеница, говядина  и всяческие овощи вкупе со специями находили непременный сбыт во владениях дворфов. Но далеко не все могли себе это позволить. Так что людская еда быстро превратилась  в деликатес и пищу гномских аристократов.
    

    После недавно заключённого договора о взаимной помощи всё стало ещё проще. В результате долгих и тяжёлых переговоров Император и король гномов обменялись клятвами  не предпринимать военных действий и оказывать друг другу необходимую поддержку. И теперь маршалу приходилось хвататься  за этот  договор, словно утопающему — за соломинку.
    

    Его разбитое воинство неимоверно растянулась. Запылённые, со следами засохшей крови на  лицах и оружии, люди медленно шагали к перевалу. В их глазах них не было уверенности, лишь усталость. И только когда они замечали маршала, во взглядах появлялся огонёк — огонёк надежды. Солдаты смотрели на него, как на посланника небес, способного уберечь от невзгод и исцелять прикосновением рук. Миссима зябко ёжился от этих взглядов. Он ощущал себя законченным шарлатаном.
    

    Повинуясь приказам офицеров, подразделения, прибывшие первыми, уже укрепляли перевал. Маршал сожалел, что не может дать воинам время отдыха. Он прекрасно понимал: усталый солдат слишком быстро превращается в мёртвого солдата. Но если поступить по-другому, их просто сметут, втопчут в землю. А после бегущих расстреляют  в спину конные лучники. Так что теперь имперцы размеренно, как зомби, рыли рвы и строгали колья. Они делали всё, что  в их силах.  Что ж, теперь его черёд.  Он повернулся и решительно зашагал в сторону перевала. Десяток охраны последовал за ним, как хвост  следует за лошадью. Мимоходом кивая встречным офицерам, командующий неуклонно приближался к цели — массивным воротам в одной из стен  ущелья. Высотой и толщиной они уступали лишь горному  хребту, в котором располагались. Никаким тараном не пробьёшь. По размеру они, наверное, подходили для ныне вымерших великанов. Такой вот парадный вход в Хак-Торп.
    

    Хоть  проход в гномскую твердыню располагался не на самой высокой точке перевала, когда Людрэг наконец достиг его, то заметно побагровел и сильно смахивал на загнанную лошадь. Гвардейцы тоже выглядели не лучшим образом. Наверное,  бывалый  путешественник даже не обратил бы внимания на такой подъём — но бывалому путешественнику незачем таскать на себе полцентнера  железа. Маршал не стал снимать доспех — не потому, что опасался нападения, а  для  того, чтобы своим внешним видом подчеркнуть  серьёзность положения.  Не факт, что  такой примитивный приём сработает, но  ему необходимы любая толика преимуществ, которые он может получить. Всякий человек, занявший высокое положение — даже вояка — обязан быть знакомым  хотя бы  с азами искусства дипломатии и переговоров, иначе кончит плохо.
    

    Приблизившись к одной из гигантских створок, Миссима задумчиво уставился на  неё. Врата казались нерушимыми и монолитными. Но ведь между ними и Империей проложен торговый путь, а  значит,  караваны  как-то должны проходить туда и обратно. Так что командующий сделал то, что представлялось ему наиболее разумным. Он подошёл и с силой постучал латной перчаткой по поверхности ворот. Вышло громко. Потом, набрав воздуха в лёгкие, рявкнул:
—Людрэг Миссима, маршал Империи, просит аудиенции у Хранителей  Недр (4)!
    

    Ничего не произошло. Прошло полминуты. Потом минута. Людрэг таращился на запертую створку, чувствуя себя законченным идиотом. Когда он, разочарованный, принялся разворачиваться к жилистому гвардейцу,  командиру охранного десятка, наконец что-то произошло.  Командир так и  замер, тараща глаза.
    

    В, казалось бы, монолитной поверхности  ворот мягким сиянием высветился прямоугольник.  Вначале тускловатые, линии постепенно приобретали  более сочный цвет — а потом раскрылись створками. Людрэгу отчаянно  хотелось хлопнуть себя рукой по  лбу, но он сдержался.  В Империи магия практически не применялась (а иначе зачем бы они добивались бы альянса с чародеями Бридана?), и потому фактически шокировала. Но незачем выставлять себя невежественной деревенщиной перед ними — так и проигрываются переговоры. Потому, когда из мягко мерцающего проёма появилась дюжина коренастых гномов, он и  глазом не моргнул.  Миссима надеялся, что и гвардейцы тоже. Все  ценят вежливость — правда, в первую очередь всё-таки силу. Если ты напуган — значит, ты слаб.
      

    Тем временем низкорослые бородачи выстроились по обе  стороны мерцающего проёма. Спустя несколько мгновений оттуда  показался гном в более дорогих, чему у остальных воинов, не отделанных, как обычно, а  целиком  серебряных доспехах (5).  Он провозгласил:
—Мы ждали вас.
    

    Конечно, медлительность подгорного народа вошла в поговорки.  Однако назвать гномов  тугодумами было бы опрометчивым поступком. Конечно,  они знали о сложившейся ситуации и успели к ней подготовиться. Иного Миссима от них не ждал. Тем  временем высокопоставленный гном продолжил:
—Совет Хранителей примет вас. Конечно, охрану — он  выразительно глянул на гвардейцев — и оружие вам придётся оставить здесь.
    

    Гвардейцы зашипели разъярёнными котами — где такое видано, чтобы им указывал какой-то недомерок? — и потянули клинки из ножен.
    

    Маршал, не поворачиваясь, резко вскинул согнутую в локте правую руку. Он не сказал ничего, но протесты сразу замолкли. Командир гвардейцев лишь скрипнул зубами и продолжил судорожно тискать рукоять меча. Правильно. Сейчас не лучшее время проявлять инициативу.
—Хорошо. — он отстегнул ножны с перевязи и протянул командиру. Пустых угроз наподобие «Если со мной что-то случится…» добавлять не стоило. Не подействует.
     Серебрящийся гном указал на проём  и сказал:
—Будьте добры проследовать за мной.
    

    Плохой знак. Он не повторил ни его имени, ни звания. Хотяя… кто их  разберёт, этих гномов. Он шагнул в мерцающий проём, стараясь  не показывать своих чувств. Бородатые конвоиры немедленно взяли его в нечто напоминающее каре.
   

    …он ожидал увидеть факелы и полумрак. Ничего подобного! Широким удобным коридорам мог позавидовать любой дворец. Каждые восемь шагов располагался мерцающий мягким мерцающим светом светильник. Впору было позавидовать (в Империи о таком  приходилось лишь мечтать), но он подозревал,  что ему намеренно демонстрируют наиболее впечатляющие подземные залы.  Дюжина гномов охранников не отставала от него ни  на  шаг, не говоря ни слова. Но командующий заметил, какие взгляды они бросали на его доспех: гордость, смешанная с презрением. Кое-где встречались настенные росписи, изображающие, конечно же,  великие достижения и победы народа гномов. Людрэг хмыкнул. Что-что, а их пропаганда точно  такая же, как и  имперская.


                ***
     Наконец они выкатились в залу, поражавшую своими размерами  и великолепием. Вдоль стен, между высоких колонн, располагались искусно  изваянные  статуи. Все великие герои дворфов здесь: Гамран Потрясатель Основ, Тороп-Хан  Искусник, Анлан Стойкий (6).  По сравнению с ними кресла Совета казались мелкими и  незначительными. Но не  стоит недооценивать Хранителей: их власть простирается  далеко за пределы этого  зала. А возможно, и далеко за пределы хребта Урмала.


—Уважаемый Совет Хранителей, маршал Империи Людрэг Миссима прибыл. Я был бы благодарен за предоставленную возможность обсудить создавшееся положение и пути возможного  выхода из него. — он говорил нарочито витиевато и уважительно, старясь приспособиться к дворфским  обычаям. Но на этот раз попал впросак. Сейчас  гномы не церемонились.
—Мы и  так прекрасно  знаем, кто ты и зачем  прибыл сюда. — довольно  грубо произнёс старейшина. Миссима разгневался, но постарался не показывать этого. Лишь до боли сжал  руку в  латной перчатке.  Он пришёл  сюда просить о помощи— а просящему стоит быть вежливым. По крайней мере, в неких пределах. Поэтому он склонил голову  и произнёс:
—Всем известны  глубокие знания и мудрость гномов. Как и их храбрость вкупе с верностью. Гномы умеют держать слово. Ведь вы же помните об обещании, данном Императору?
    

    Даже такой намёк привёл гномов в ярость. Часовые покрепче перехватили древки топоров и шагнули к нему. В этот момент Людрэг пожалел об отсутствии клинка и гвардейцев. Руки — не самое лучшее оружие в сравнении с топором. Но король жестом остановил их.
—Ты забываешься, человек. Никто  не смеет говорить со мной в таком  тоне. Никто  не смеет говорит, что  король не держит  своё  слово. Но я знаю: в  тебе говорит  страх. Люди так и не научились  противостоять этому низменному чувству. На этот  раз я прощаю тебя. Мы станем союзниками Империи в бою с  Серой Стаей. Иди, и знай: мы придём. Людрэг  отрывисто кивнул и ушёл. Не стоит зря тратить время. Враг близко.
 

     …он ушёл и не мог услышать того, что сказал король потом. А стоило бы. Обращаясь к  совету, он произнёс с недоумением и гневом одновременно:
—Неужели они правда думают, что  мы забыли про Каммал (7).?
    

    Хранители лишь затрясли  бородами  одобрительно. Гномы копят обиды, как скупец — золото;  холят, лелеют и сдувают с них пыль. Не  все знают об этом. Не стал исключением и маршал Миссима.
      

    Гномы жили медленно и помнили многое. И пусть страны, нанёсшей им смертельную обиду, давно уже (почти четыре века)  не существовало — гномам было всё равно. Они ждали и дождались. И вот теперь, в час, когда Империя поставлена на колени, им даже не пришлось марать рук. Достаточно оказалось просто постоять в стороне.


                ***
     Когда он объявил имперцам об ответе  гномов, они возликовали.  Поднятие боевого духа — это  хорошо. Если  бы ответ жителей Хак-Торпа был другим, неизвестно, сколько его людей дезертировало бы до конца дня. А теперь — теперь имперцы стояли на укреплённой позиции (вал с траншеей, врытые  под углом колья для защиты от  конницы, вторая  линия  обороны), и у них даже  было время передохнуть. Кто-то приводил  в порядок оружие и амуницию, существенно пострадавшие при отступлении (вернее сказать, бегстве) с Рубежа. Но большинство просто забылись тяжёлым  сном — у них давно  не было такой возможности. Жаль, что он не может поступить так же, пока ещё не сделано всё  возможное. Маршал обходил позиции, разговаривал с командирами отрядов, подбадривал простых ратников. Сейчас, например, он объяснял эльфийским стрелкам их роль в предстоящей битве. На магов рассчитывать  не приходилось — лишь немногие из них были в состоянии применить  дар. Прикрыв отступление, колдуны на долгое время потеряли возможность использовать волшебство, так они говорили. Армия лишилась магического прикрытия. Впрочем, если бы они так не  поступили, никакой армии уже  не существовало бы
    

    Так что теперь важнее  помочь армии  сохранить  те крохи боевого духа, которые ещё оставались. И потому, пусть его ноги отваливались, а в глаза  словно песку насыпали, он старался выглядеть уверенным и стойким. Пусть видят, что маршал Империи Людрэг Миссима  уверен в себе и в победе. Хоть сейчас они и не боятся, но кто знает,  как воины поведут себя при виде громадных облаков пыли, поднятых ордами серых на  горизонте? Вера оставалась только на подгорных воителей. Людрэг отчаянно надеялся, что гномы всё-таки придут.
    

    Он надеялся, когда разведчик на взмыленном  коне доложил о приближении  авангарда  кочевников. Когда эльфы-лучники опустошали свои колчаны в приближающуюся лавину воинов в волчьих шкурах.  Надеялся, когда пехоту выбили с  первой линии обороны, а  он сам зарубил обезумевшего от ужаса дезертира — совсем ещё молодого парнишку. Когда, бросив укрепления,  армия отступала  вверх по перевалу. Надеялся даже  тогда,  когда в  живых остались лишь он с гвардейцами  и несколько дюжин израненных солдат.
     Он надеялся  до последней  минуты. Но  помощь так и не пришла.


                ***
     Войска серых проходили мимо него. Наверное,  сочли уже мёртвым, как и остальных, лежащих рядом. Тела мертвецов выглядели не лучшим  образом, да и не все присутствовали в целом виде. Доспехи же генерала на первый взгляд были целы и невредимы. Но  всюду в местах сочленений сочилась  кровь.  Страшно даже представить, что осталось от  человека, который находился внутри. Маршал сидел, привалившись спиной к дворфским воротам. Из разжавшейся руки выпал меч, сломанный почти у самой рукояти. Губы пузырилась кровавой пеной, а из груди раздавались противные  мокрые хрипы. На посеревшем лице живыми  оставались только глаза, всё так же внимательно шарившие по сторонам. Разум отказывался верить в то, что они видели. Неужели всё, что случилось — бегство с Рубежа, оборона перевала — всё зря? Гибель его людей бесполезна?
       Неужели он больше никогда не увидит свою жену?
    

    Внезапно Людрэг с усилием приподнялся, опираясь на створку. Рот широко распахнулся, щедро рассыпая кругом багряные брызги,  и по ущелью разнёсся на удивление громкий крик,  полный неимоверной боли и ярости:
—ТАК БУДЬТЕ ЖЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ!
   

    Наверно,  на это ушли остатки  его сил. Сразу после этого Миссима обессилено осел обратно, а потом тяжело, словно куль с мукой, завалился набок. Изо рта мёртвого генерала капала на землю  кровавая слюна. Никто не озаботился тем, чтобы закрыть остекленевшие глаза. Теперь в них отражались войска Серой Стаи,  стремительным потоком  катившиеся через перевал в направлении столицы.
   

    Так для Империи  наступило Тёмное столетие, а для гномов Хак-Торпа — эпоха разрухи и упадка. Правда, пока ещё они не знали об этом.  Как не знали и того, что ТАКОЙ крик услышали даже боги.

---------------

1. Рубеж Антония — общее название оборонительной полосы, в состав которой входят крепости Деннер, Мединой и Лан-Мартен. Громадный земляной вал и сторожевые башни соединяют эти три опорных пункта в единую цепь, не позволяя кочевникам совершать набеги на плодородные южные земли Империи. Название получил благодаря инициатору строительства, императору Антонию. Он прославился этим поступком, а также фразой:  «Я не собираюсь захватывать то, что не сумею удержать; но никто не посмеет посягнуть на то, чем я уже владею».
2. Трезубец — обиходное  название тройственного военного  альянса Империи, эльфов и магов Бридана. Эльфы не хотели допускать падения Империи, поскольку она служила мощным буфером между ними и Стаей. Причиной  же, побудившей чародеев Бридана   вступить в союз с Империей, было их извечное соперничество с инутарскими чернокнижниками.
3. «Ростовой щит» (гномск.)
4.  Гномы верят, что были поселены в пещерах самим Творцом. Якобы он доверил земные недра подгорному народу, а сам удалился  отдохнуть  после  трудов по созданию мира. Однако завещал хранить и украшать предоставленные им чертоги, сказав, что, отдохнув, вернётся и проверит, как они следили за вверенным им. (Из гномских  преданий)
5. Не секрет, что в подгорных  чертогах и туннелях, словно в наказание за богатые жилы, водится немало опасных тварей (и нечисти в том числе). Потому неудивительно, что среди сурового подгорного народа обычным  делом было покрывать серебром оружие и доспехи.
6.     Гамран  Потрясатель Основ. Командир отряда гномов в войне с эльфами. Оставшись в одиночестве после гибели своих воинов в битве за Каммал, Гамран молотом обрушил на головы наступавшим остроухим своды пещеры и погиб вместе  с ними.
    Тороп-Хан Искусник. Дворфский кузнечных  дел мастер и изобретатель, который придумал бурильную машину. То, что они помнят его наравне с великими  военачальниками, показывает, насколько важным для них является горнодобывающее дело.
     Анлан Стойкий. Во время одной из шахтёрских вылазок к особо богатому руднику штольню завалило. Один из громадных булыжников  скатился на Анлана, и он, чтобы заваленные шахтёры  не задохнулись, простоял так четыре дня, удерживая плиту на своей спине — пока не прибыла помощь.
7. Город Каммал (драгоценный камень — гномск.) Второй по размеру, после Хак-Торпа, форпост гномов. Название отражает основную его значимость. Около пяти сотен лет назад,  во время войны с эльфами, жители Влатты — страны, которая располагалась на месте нынешней Империи — вступив в альянс с длинноухими, захватили и разграбили Каммал. Руины Каммала не восстановлены до сих пор.