Лифт

В лифте едет человек. В зеркале за ним отражается его затылок и спина в светлом плаще. Под плащом костюм, на запястье солидные, но не бешеной дороговизны часы. Человек опрятен, хорошо выбрит, от него приятно пахнет.  Галстук, накрахмаленный воротничок, запонки, кожаные туфли. В руке портфель под цвет обуви. В портфеле важные бумаги, а может, ноутбук, этого мы не знаем. Он спешит на деловую встречу или просто едет по делам.

Человек в лифте один.

Он едет долго. Ему скучно. Он погружён в мысли.

— Ты не свободен, — слышит он голос.
 
Человек отвлекается от раздумий, неторопливо поворачивает голову направо, затем налево. Не послышалось ли? Голос прозвучал вполне отчётливо. Но его снова окружает тишина и гул движущегося по шахте лифта. Померещилось.
 
— Да, я это тебе, — звучит тот же голос.
 
Человек испуганно озирается по сторонам. Его взгляд скользит по голым стенам нержавеющей стали. Никого. Это же лифт, это не лабиринт, в лифте спрятаться невозможно.

Человек смотрит наверх, на потолок, откуда льётся ровный матовый свет. Кто-то снаружи, на крыше лифта... Глупости.

— Зачем ты меня ищёшь? — удивляется голос.
 
Тогда человек понимает: с ним говорит диспетчер. Что за шутки? Он подходит ближе к динамику на панели управления и прикладывает ухо.

— Нашёл? — иронично спрашивает голос и доносится совсем не из динамика.

Человек испуганно отскакивает и зажимается в угол, прислонившись спиной к спине своего отражения.

— Кто здесь? — в ужасе шепчет он.
— Ты.
— А ты?
— А я далеко.
— Не дурачь меня! — злится человек, как скалил бы зубы загнанный зверь. — Я знаю, ты тут!
— Что ты можешь знать, если не знаешь даже, куда идёт твой лифт. Ты ехал вверх или вниз?
Человек молчит.
— А может, он едет вперёд? Или назад?

В лифте тихо. Нет привычного гула электромотора.
 
— Мы стоим? — теряется человек. — Мы застряли?
— Я нет. А ты... — голос делает паузу, — зависит от тебя.
— Что здесь происходит! Я очень спешу! Помогите! — человек барабанит кулаком по стенке лифта.
— Тебя никто не слышит, успокойся.
— Кто ты?! Что тебе от меня надо? — паникует человек. — Скажи, только оставь меня!
— Назови любое число от одного до пятидесяти трёх.
— Ш-што? — переспрашивает человек.
— Любое число, — спокойно повторяет голос. — От одного до пятидесяти трёх.
— Тридцать... т-три.
— Теперь жми кнопку.
— Какую?

Никакого ответа. Через пару секунд человек соображает, что от него хотят. Он тянется пальцем к пульту на стене лифта, не сразу находит нужную кнопку и нажимает. Лифт срывается с места. На табло вспыхивают красные цифры: две тройки и стрелка вниз.

— Прекрасно, — комментирует голос. — На два года назад.
— Что? — не понимает человек.

Ему не отвечают. Лифт останавливается, открываются двери.

Внутрь кабины вливается тёплый абрикосовый свет. По металлическим стенам бегут отблески и зайчики: малиновые, изумрудные, цвета зрелого граната и апельсина. Доносится запах сандала. Негромко играет спокойная музыка, едва слышен перестук бамбуковых трубочек на ветру. Ему вторит женский голос. Он что-то напевает: бессмысленное, даже без слов, просто мелодию. Хозяйки голоса не видно.

— Вспоминаешь? — звучит над ухом знакомая интонация.

Человек не отвечает. В его глазах отражается абрикосовый свет и вспыхивают зайчики. Женский голос манит его, музыка ветра завлекает. Человек чуть улыбается. Он отделяется от холодной стены лифта и делает шаг к выходу.

Двери внезапно закрываются. Человек вздрагивает и роняет на пол портфель.
— Я не говорил, что можно выйти, — слышит он над ухом.

Человек нагибается за портфелем, поднимает его, выпрямляется и понуро опускает голову.

— Как ты угадал, что это было два года назад?
— Ты сам выбрал это число.
— Погоди, — спешно говорит человек и оглядывается по сторонам, как если бы искал лицо собеседника. — Тридцать третий этаж — это то, что со мной было в тридцать три года. А ты просил задумать число до пятидесяти трёх. Значит, в пятьдесять три... я...

Человек леденеет. Из его рта вырывается облачко пара. Он точно бы в морозильной камере, а не в лифте. На стенах образуется мохнатый иней, по зеркалу ползут морозные узоры.

— Где ты? — спрашивает человек.

Тихо.  И холодно.

Человек ставит портфель на пол, ёжится, потирает ладони, дышит на них горячим дыханием и снова потирает. От мороза он постукивает ногой о ногу. Под подошвами хрустит снег.
   
— Ответь, — человек едва шевелит синими губами, и в голосе его мольба.
— Ты просил меня оставить тебя, — как бы скрывая обиду, отзывается наконец невидимка.
— Это правда? — спрашивает человек и смотрит на панель лифта.

На ней ровно пятьдесят три пронумерованных кнопки.

— Если ты заметил, — наставительно говорит голос, — здесь ещё есть кнопка аварийной остановки лифта, принудительного открывания и закрывания дверей, кнопка SOS для экстренной связи с диспетчером.
— Выбор небогат, — пожимает плечами человек.
— У других нет и этого, — отрывисто отвечают ему.

Человек кашляет.

— Попробуешь ещё? — предлагает голос.

В лифте вдруг всё становится как прежде: те же надраенные стены, зеркало за спиной. Под ногами стальной пол. Никакого снега и мороза. Человек поднимает портфель с пола.

— Будет лучше, если ты закроешь глаза и выберешь наугад.

Человек подчиняется. Он тянется к панели, нащупывает кнопки, но не нажимает сразу, водит по ним пальцами. Выбирает. На ощупь кнопки одинаковые. Все как одна. Наконец он давит кнопку и открывает глаза. На табло высвечивается семнадцать.

Когда открываются двери, свет в кабине становится тусклее. На стальных стенах человек видит картинки и потускневшие фотографии в рамках. В углу кабины торшер с бежевым абажуром и мохнатой тесьмой. Лампочка под абажуром горит, и на стенах нарисован преломлённый эллипс.

Человек не двигается с места. Он в испуге. Он мнёт губы. Он узнал это место.

— Сынок, принеси клубники, — доносится голос извне.
— Вот сама встань и возьми, — слышно в ответ.

Со стоном человек срывается к выходу из лифта. Но двери вновь захлопываются перед самым его носом.
 
— Пусти, — тихо приказывает он.
— Ты же куда-то спешил, — отвечают ему с усмешкой.
— Пусти по-хорошему, — человек цедит сквозь зубы.

В ответ молчание.

Тишина.

— Пусти! — орёт человек и со всей дури колотит кулаком в дверь.

— Пусти! Пусти! — он начинает размахивать портфелем в по сторонам и бить им в стены, и стены под ударами отвечают возмущённым гулом.

— Я не знал, что она скоро умрёт! Я был эгоист! Я знаю! Я потом себя ненавидел! Ей было больно ходить! То принеси, это подай — я устал! Не выдержал! Я хочу исправить! Пусти!
Человек замахивается портфелем на самого себя в зеркале и бьёт со всей дури. Зеркало с треском покрывается паутиной трещин, но не рассыпается.

Глаза человека мокрые от слёз. Он швыряет портфель под ноги, отступает в угол, закрывает лицо руками и сползает по стене на пол. Лбом он упирается в колени.

— Хотя бы извиниться... — сипит он.

В кабине раздаётся сдавленное рыдание. Мужчины вообще плачут некрасиво.
 
— Зачем ты мне это показываешь? — спрашивает он не поднимая головы.
— Не я выбирал этот этаж, — отвечают ему спокойно.
 
И снова тихо. Под потолком гудит люминесцентная лампа.

Лифт никуда не едет.

Проходит время.

Когда человек устаёт сидеть в одной позе и поднимает голову, видит перед собой ребёнка. Это мальчик лет восьми.

Мальчик молчит и внимательно смотрит на человека. На лице ребёнка нет улыбки, но он и не напуган. Человек шмыгает носом. Глаза его ещё не высохли. Он тоже внимательно осматривает ребёнка. Клетчатая рубашка. Джинсы, которые он так любил, и так расстроился, когда зацепился за гвоздь.

Мальчик протягивает руку. На его ладони человек видит самодельный деревянный кораблик с бумажным парусом.

— Я помню, — шепчет он и принимает подарок.
 
Над головой под потолком шумит листва. Человек поднимает голову кверху и прислушивается. Щебечут птицы. Прожужжал шмель. Блеснули стеклянные крылышки стрекозы. Налетают порывы свежего ветра, шевелят волосы и высушивают остатки слёз. На лице человека лёгкая задумчивая улыбка.

Когда он опускает взгляд, кабина вновь пуста. На полу лежит брошенный портфель. Человек встаёт на ноги, чтобы поднять портфель и положить туда кораблик. Но портфель оказывается неподъёмным. Человек дёргает ручку в попытке оторвать портфель от пола. Не с первой попытки ему это удаётся, но вскоре слышен громкий треск — это лопается брюхо портфеля и под ноги человеку высыпаются пачки денег. Пачки падают на пол со шлепками, как рыбы на палубу из рыбачьих снастей. Вот их уже целая куча под ногами, и они продолжают высыпаться. В кабине становится шумно от падающих пачек. Человек прижимает кораблик к груди и поднимает портфель выше, а поток денег из дыры не иссякает. Вот их уже столько, что человек стоит в них по колено. Он трясёт портфель, хочет вытряхнуть оттуда всё, но безуспешно. Он по пояс в деньгах.

— Что это? — кричит он.
— Твои деньги! — отвечает ему криком голос.
— Но у меня столько никогда не было!
— А это не деньги твоего прошлого. Это вообще все твои деньги!
 
Человек бросает портфель. А он продолжает изрыгать пачки. Человек уже по грудь в деньгах. Внезапно он вспоминает сказанное ему раньше. Он пробирается к панели управления. Она частично закрыта деньгами. Человек начинает разгребать пачки. Одной рукой это делать неудобно, потому что второй он держит кораблик. Денег становится больше. Человек кладёт кораблик на поверхность денежной массы и начинает усерднее работать руками. Под ноги ему попадает пачка, он поскальзывается и валится в денежные волны. Пачки имеют острые края и углы, они колют руки, режут пальцы и вообще от них неприятно. Человек не перестаёт разгребать денежные завалы, чтобы добраться до панели. Наконец он нащупывает нужную кнопку и давит изо всех сил. Двери медленно раскрываются, и денежная волна выплёскивается в открывшуюся черноту. Потоком человека сносит к раскрытым дверям. За ними раззявила пасть пугающая пустота, и деньги исчезают в её зеве. Человек ищет опору, пытается дотянуться до поручня, но хватает руками только пачки денег. Когда основная волна спадает, можно передвинуться подальше от дверей и ногами подтолкнуть оставшиеся пачки к дыре. Когда последняя летит наружу, человек закрывает двери соответствующей кнопкой. И только сейчас замечает: вместе с деньгами наружу вывалился и портфель, и кораблик.

Человек делает усталый выдох. В битом зеркале он замечает порез на лице. Подходит к отражению, чтобы рассмотреть получше. И видит седину в волосах, а под глазами синяки. В этот момент становится заметно, что лифт движется. Человек бросает взгляд на табло. На нём адским пламенем горит цифра пятьдесят три.

— Стой! Останови! — кричит он в испуге. — Не надо!
— Я ничего не нажимал, — без эмоций отвечают ему.
— Я тоже!
— Может, не заметил?
— Нет, нет, нет! Не надо!

Он переводит  взгляд на зеркало. Там отражается глубокий стрик. Так сильно постареть к пятидесяти трём годам? А лифт тем временем несётся по шахте. И судя по давлению, несётся он вверх. Человек вспоминает про кнопку Стоп. Поворачивается к панели и нажимает кнопку. Лифт подчиняется приказу и останавливается, хотя и не сразу.

— У-у-ух! — доносится голос. — Вот это поездочка! И с деньгами ты это лихо!
— Они меня чуть не убили, — холодно отвечает человек, как говорил бы об уничтоженной ядовитой гадине.
— Ну зачем же делать убийцу из ценной бумаги? Не о ней ли ты иногда мечтаешь в таком количестве?
— Что дальше? — надменно спрашивает человек. — Какие ещё картины ты покажешь?

Голос фыркает.

— Как ты до сих пор не понял! Я тебе ничего не показываю. Ты всё выбираешь сам. И не понимаешь ещё более важной вещи. Ошибаются все. По-го-лов-но. Человек без ошибок — как лифт без кнопок. Он никуда не двигается. Но всегда всё можно исправить. Переделать. Ведь если ты по ошибке выбрал не тот этаж, ты ведь можешь отменить поездку и выбрать нужный.
Какой бред, думает человек. Похоже, я схожу с ума. Если б всё было так просто, то можно было бы исправлять ошибки до бесконечности и всегда оставаться счастливым. Но так не бывает, жизнь развивается по другим законам.

Он стоит на месте, не двигается, осматривает панель. Из имеющихся кнопок он не исследовал только кнопку SOS. Save Our Souls — Спасите наши души.

Нажать её? Или кнопку номер семнадцать? Или тридцать три? Или кучу других кнопок. Чтобы вернуться и всё исправить. Извиниться, наладить отношения, остаться с любимым человеком, сделать другой выбор.

— Да нет, так не бывает, — уже не думает, а говорит он вслух. Но всё же решает понажимать пронумерованные кнопки, если кнопка SOS ни к чему не приведёт. Её он нажимает первой.

Из динамика слышится шуршание, помехи, щелчки. И доносится трещащий голос:
— Да нет, так не бывает.

Эти слова можно было бы принять за передразнивание, если бы человек не узнал сквозь шипение свой собственный голос.
 
Он бросается  к пронумерованным кнопкам. Но на месте панели пусто. Нет ни кнопок, ни табло с цифрами. Голая металлическая стена. Человек проводит по ней ладонью. Холодно и гладко.

В лифте гаснет свет. Кромешная тьма.

— Что ты ещё приготовил? — как можно более бодро спрашивает человек, стараясь, чтобы голос его не подвёл.

В ответ молчание.
 
Человек лезет в карман за мобильным телефоном, чтобы посветить вокруг. Когда экран загорается и человек подносит его к стене, то вместо металлической поверхности видит перед собой деревянную. Свет выдёргивает из темноты сучковатые доски, плотно сбитые друг с другом. Губы человека становятся сухими.
 
— Перестань! — он снова паникует. — Я ничего не нажимал!

Тихо.

— Я всё понял! Хватит!

Он шарит по доскам ладонью, в попытке нащупать щель или зацепку. Он чувствует, что ему становится тесно. Справа и слева плечи вплотную прижимаются к деревянным доскам. В спину тоже упирается стена. Пахнущие сухой древесиной доски почти у самого носа.

— Я умер?

Пространство сузилось настолько, что и шагу не сделать. Даже не повернуться. Но человек продолжает шарить ладонью по доскам. Движения его скованы. Внезапно он вскрикивает. Подносит свет к пальцу. Он загнал под ноготь занозу. Он стонет и кусает зубами палец, чтобы вытащить щепку. Чувствует языком свою кровь. И начинает хохотать. Он гогочет во всё горло. Лижет палец и смеётся. Он выключает свет и закатывается в смехе, ударяясь затылком о доски позади себя. Он задыхается от смеха.

— Мне больно!
 
И снова смеётся.

— Мне больно! Я живой!

Ему ничего не видно, вокруг темнота, но он знает, что поднёс ладонь к лицу и закрыл ею глаза, как часто делают те, кто безудержно смеётся.
 
Когда он отнимает руку от лица, в лифте всё по-прежнему. Включён свет. Панель с кнопками на месте. Зеркало цело. В руке портфель. Лифт куда-то едет. Но непонятно куда: вверх или вниз. А может, вперёд? Или назад? Человек смотрит на табло. Никаких цифр на нём не указано.

Лифт останавливается. Двери открываются.