Исповедь мертвеца

– Тебе, наверное, уже надоело это слушать, а мне, в свою очередь, надоело рассказывать. Но ты потерпи чуть-чуть, ладно? Ещё немного, и я перестану тебя беспокоить. Разве что на том свете есть жизнь. Хотя бы на том свете, да... Ты ведь понимаешь, я никогда никому не рассказывал всей правды. Не раскрывался полностью. Даже если думал, что выложил все карты на стол, всё равно прятал в рукаве двойку пик. Мелочь, не влияющая ни на что ерунда, но... Это знак, символ. Я никому и никогда до конца не верил. Не верил в искренность. Не верил в любовь. Не верил в привязанность. В дружбу, симпатию... А обещаниям – не верил и вовсе ни на грош.
Я был как калейдоскоп – каждый видел свою картинку, но никто не понимал, что же со мной творится на самом деле. Каждый воспринимал меня, как образ в своих глазах, в своём воспалённом сознании. Для одних я был зубрилой-ботаником, для других – разгильдяем, для третьих – серой тенью. Я тенью скользил мимо их линий жизни, слегка закрывая солнце, но всё время оставаясь чем-то неощутимым, вроде полупрозрачного облачка на горизонте. Вроде оно есть, а вроде его и нет. Так и я – если мой след и остался в памяти тех, с кем меня сталкивала судьба, то след этот – тусклый и блеклый, едва различимый. А скорее всего воспоминания давно стёрлись. Вместе с эмоциями, чувствами, мечтами, иллюзиями...
Даже те, кого я любил и кто говорил, что любит меня, не понимали моих чувств до конца. Первый опыт, эксперимент, случай набить шишки, чтобы потом не спотыкаться, натыкаясь на грабли под названием “отношения”, “взаимопонимание”, “доверие”... Для них это было наполовину игрой. Мостик ведущий от кукол в песочнице к реалиям взрослой жизни. Переходный этап, возможность избавиться от иллюзий и розовых очков. Новые ощущения, новые эмоции... Не любовь, нет, простое любопытство. Ничего личного – просто правила игры. Правила, в которые я не вписался...
Я неформатный. Я неправильный. Мне здесь не место. Мир не уставал напоминать мне об этом. И дело не только в невезении. Кривые ухмылки судьбы лишь вершина айсберга полнейшей безнадёги. Возможно, было бы проще, будь я персонажем из фильма “Невезучие”. Возможно, было бы проще, вались у меня всё из рук. Я был бы мучеником, почти святым, ожидающим неизбежной награды на небесах... Но всё куда хуже: мне не везёт именно там, где я молюсь изо всех сил богам удачи. Именно там, где мне нужнее всего улыбка Фортуны. Дело жизни и смерти... Нет. Громко сказано. Скорее – дело жизни или не жизни. И мне всегда выпадает НЕ жизнь. Зеро. Чёрное. Ноль на кубике – на котором не может быть нуля. И монета падает на ребро...
Неправильный, изуродованный, извращённый мир. Реальность кривых зеркал и слепых глаз. Мне не повезло, я даже не одноглазый, я вижу всё трёхмерным. Две точки зрения, проникновение в суть, понимание причин и следствий... Но как же больно жить с этим! Много знания – много печали. Так сказал древний мудрец. Но для меня нет никакой разницы. Хоть узнавай новое, хоть забывай старое, хоть понимай суть мироздания, хоть умри абсолютным невеждой – исход один. Страдания и боль, боль и страдания. Бесконечные. Мучительные. Медленно убивающие.
Не тело. Душу.
Противно ощущать себя вторичным, ненужным, засунутым в дальний ящик дубликатом. Вроде копии ключа, которая понадобится, если исчезнет оригинал. А если нет – копия пролежит ещё миллион лет среды пыли и мусора. Обычное дело. Дублирующие гены в цепочке ДНК, парные органы вроде почек или лёгких, мрущие, как мухи, мужчины, выстилающие своими трупами дорогу естественному отбору. Не важно, сколько их умрёт: один, тысяча, миллион. Мужчин рождается больше, чтобы можно было ими в любой момент пожертвовать. Бросить, как горсть монет на весы истории. Выбросить, как старое, износившееся платье... И никого не волнуют чувства дубликата. Никому нет дела до его переживаний. Хочет жить полноценной жизнью? Хочет стать полноправным человеком? Хочет свободы, равенства, братства?
Обойдётся.
Колесо в багажнике автомобиля возможно никогда не увидит солнца. Пролежит до скончания веков в душной тёмной коробке – и эта коробка станет для колеса вселенной. Унылым и безнадёжным миром. Без выхода, без вариантов. Нечто похожее есть и в спорте – игроки на замену, игроки скамейки, игроки не основного состава. Они сидят на краю и смотрят на поле, смотрят на игру своей команды, в большинстве случаев так и оставаясь просто зрителями. Их шанс лишь беда с основным игроком. Травмы, карточки... Всякое бывает. Для того и нужны дублёры. Чтобы выйти, заменить, отдать всего себя на поле – а потом отправиться обратно на скамейку. До случая. От случая к случаю...
Но разве это жизнь?
Разве существование, когда ты есть просто на всякий случай – жизнь? Запасной аэродром, резервный вариант... Унизительно. Утомительно. Убийственно. Но самое страшное - тебя отодвигают на вторые роли везде. Дела любовные – лишь часть земных дел. Работа, творчество, какие-то развлечения... Ты везде позади, везде в роли догоняющего. В роли вечно подающего надежды неудачника. Напишешь книгу – кто-то напишет другую, и издадут его, а ты останешься на обочине. Сочинишь песню – из всей толпы претендентов на медные трубы выберут кого угодно, только не тебя. Попробуешь себя в спорте – найдётся миллион тех, кто лучше тебя. И ты затеряешься среди них.
Что бы я не делал – я словно тонул в болоте. Погружался всё глубже и глубже. В полном одиночестве. В мёртвой тишине. Словно во сне... Только это не было сном. К сожалению...
С делами амурными ещё печальнее. В сфере ответственности купидона одни цветы распускаются на солнце, а другие чахнут в тени. Одних поливают, удобряют, холят и лелеят. А другие – скрюченные, изуродованные слабость – умирают в одиночестве. Если кому-то достаётся больше, чем должно, кому-то достанется меньше, чем он заслуживает. Это закон равновесия. И хотя чахлый цветок может распустить лепестки, удивив солнце своей красотой, это не продлится долго. Миг, два... А потом цветок сникнет и увянет. Усохнет. Сморщится. Осыпятся лепестки, надломится стебель, сожмутся листья. Был цветок – и нет его. А холёные, избалованные розы продолжают величаво взирать на мир. Взирать свысока. С пьедестала, на который их незаслуженно воздвигли...
Я бы тоже хотел выбирать. Перебирать. Воротить нос. Я бы тоже хотел жизнь, где всё – как по маслу. А если и не по маслу, то всё равно твоя судьба в твоих же руках. Не полностью, нет, но в тех критических точках, которые превращают промозглое существование в красочную и насыщенную жизнь. Или наоборот... Если у тебя нет того, что тебе нужно, жизнь превращается в ад. Ты не находишь себе места, ты мечешься, как раненый зверь, внутри тебя разрастается раковая опухоль тоскливой злобы. Разрастается, давая метастазы в грудь, голову, горло... Сердце глухо стучит, мозг взрывается осколочной болью, горло досаждает постоянным кашлем. Ты чувствуешь себя, как разбитая вдребезги машина, как робот, которого давно списали и выбросили на свалку, забыв отрубить аккумуляторы... И эта жестянка уже мёртвая, но не до конца, всё ворочается и ворочается, царапает по земле стальными пальцами, дребезжит искалеченным металлическим телом, трещит разрядами в оголённых проводах. Словно напоминая миру о своём существовании. Словно пытаясь это существование прекратить...
Нет, я не мечтаю о смерти.
Смерть слишком непонятна. Где гарантии, что на той стороне я не окажусь в таком же аду? Где гарантии, что я не перерожусь в какого-нибудь комара? Или вновь в себя и проживу такую же отвратительную псевдо-жизнь? Нет гарантий. И несмотря на всю невыносимость моего существования, я не спешу приближать крайний срок. Слишком много теорий, слишком много версий, слишком далеки они от истины. В любом случае, тот, кто обрёк меня на страдания, не отпустит меня так легко. Я так просто не отделаюсь. И если закрыв все пути отхода тебе вдруг оставили открытой форточку – не стоит опрометчиво в неё прыгать. Скорее всего там ловушка. Капкан для отчаявшихся. Западня для обречённых. Всё, что угодно, только не освобождение...
Жизнь и существование, существование и жизнь. Те, кто живёт, никогда не поймут тех, кто существует. Их советы бесполезны, их показное участие слишком поверхностно, их желание помочь легковесно и мимолётно. Даже захоти они понять меня – они не смогли бы. Я на другом уровне. Боль заставила меня пройти долгий и тяжёлый путь. Путь на котором я по частям терял самого себя. Я отрезаю от себя части... Как пели Наутилусы. Но нельзя резать себя бесконечно. И вот я полностью истощился. Мои силы иссякли. Я не сломался, нет, но внутри меня словно разбитые песочные часы из которых высыпался весь песок. Они стали бесполезны... Их уже не починить.
Последние песчинки, последние капли... Стакан наполовину пуст. Стакан наполовину полон. Какая глупость! В стакане осталась одна капля, да и та давно высохла. Стакан полностью опустошён. Там ничего нет. Ни воды, ни вина, ни яда. Ничего. Ни забытья, ни смерти, ни жизни. Ничего. Пустота – только пустота. И ничего кроме. Ничего. Совсем ничего. Абсолютно.
Ты бы смог это выдержать?
– Нет.
– Хоть ты не стал врать... А то есть разожравшиеся розы, для которых лёгкий ветерок – трагедия вселенского масштаба. И которые орут на весь мир – ах, мои страдания, их никто не выдержит, все умрут от этого лёгкого ветерка! Противно слышать. Противно видеть. Мерзко. Отвратительно. Но... Мне уже всё равно. Я истратил силы. Я истратил эмоции. Я истратил чувства. Я истратил мечты. Фантазии, вдохновение, грёзы... Всё кончилось. И мой путь подходит к концу. Спасибо, что выслушал. Наверное, мы больше не увидимся...
– Увидимся. Я принесу тебе два цветка. Две ярких-ярких розы.
– Я не люблю розы. Лучше этих, жёлтых, как их... да, одуванчиков.
– Но они же ничего не стоят.
– Да. Ничего.

Как и я.