Узурпация Силбаннака в римской Германии 249г

Августа-Треверорум, провинция Белгика, март 249г.

       Весть о готовящемся походе не вызвала большого энтузиазма. Солдаты, привыкшие к размеренной жизни в Бельгийской Галлии, отнюдь не горели желанием сняться с места и идти воевать куда-то на Дунай. 
- Что-то как-то неважно день начинается сегодня, а? – злобно воскликнул центурион 1-ой аквитанской когорты Эгидий, узнав о приказе.
- Готы, мятежники, дезертиры.., - монотонно произнес Ардуэннис, префект 3-ей когорты васконов.
            Эти события казались далекими, и ввязываться в них совершенно не хотелось. К
Августа-Тревероруму уже стягивались войска, снятые с дальнего лимеса Нижней Германии и двигавшиеся по военной дороге на юг, в направлении Италии, где был назначен сбор. По составленной диспозиции, 2-ая когорта астуров и 1-ая месопотамская ала должны были выступить дальше уже завтра утром, 6-ая британская и 2-ая италийская смешанные когорты – через день после них. Дальше дело должно было дойти и до аквитанцев с васконами – они тоже значились в приказе для отправления в Мезию. Пришел из Британии и отряд наемников – скоттов, пиктов и каледонцев. Невысокие татуированные люди, вооруженные большими мечами и маленькими круглыми щитами, жгли костры прямо под городской стеной Августа-Треверорума, гадая о своей дальнейшей судьбе. Римляне таращились на варваров с любопытством. Каледонцы считались дикарями из дикарей. Проживали они в диких горах и на пустынных болотистых равнинах далекого севера Британии, неподвластного Риму. У них не было не только городов, но даже деревень, они не умели обрабатывать землю и выращивать зерно, а жили только охотой и скотоводством. Питались также плодами некоторых деревьев; рыбу не ели, хотя она и водилась в большом количестве в их реках и озерах. Дома их — шатры из шкур. Женщины у каледонцев общие, и все дети воспитываются сообща. Набеги же на соседей эти варвары совершали либо пешим способом, либо с повозками, в которые запряжены низкорослые хилые лошаденки. Бегали дикари очень быстро. Во время боя, не признавая какого-либо порядка, сбивались в кучу и дрались до последнего. Их воины были очень выносливы.
           С собой в обозе каледонцы привезли корзины и ящики, наполненные черным горючим камнем, который добывают в Британии и используют для обогрева домов. 
           Римские солдаты пили прямо на площади мутное от осадка, сладковатое пиво, (1) похожее на свиное пойло. Дешевый ячменный напиток, который обыкновенно употребляют бедняки, на северных окраинах империи часто заменял вино в рационе солдат. Какой-то начальник в сбившемся набок шлеме тащил в руках два атребатских плаща. (2) Ожидание чего-то неизвестного явственно витало в воздухе.      

- Дорифор! Эй, Дорифор! - хриплым голосом позвал товарища варварского вида бородач, входя в дверь.
        Дело было в ремесленном квартале Августа-Треверорума поздно вечером. Хозяин мастерской, сгорбившийся над верстаком, вздрогнул и оглянулся.
- Чего дергаешься? Не признал? Всадник бы из тебя вышел превосходный.
- Как?
- Да все по сторонам ты озираешься, не подбирается ли кто. Гы-гы-гы!!! - бородатый рассмеялся.               
- Похохотал, и будет! - оборвал его Дорифор, - Разжигай огонь.
             Бородач вынул огниво, несколько раз стукнул по куску кремня, высекая искры. Сверкающий сноп упал на тонкую полоску древесного гриба, нарезанного для растопки. Набрав в рот воздуха, варвар дунул на тлеющий гриб, поднес к нему солому, дунул опять. Из соломы пополз вверх дымок, потом вспыхнули язычки пламени. Готово.
- Ну, вот. А я весь день ходил сегодня по городу, устал. Да в обед у трактирщика обкормили меня чем-то. Мясник — он что сводник, воровская порода. Гнилой похлебкой достигает выгоды. Что за народ?
             Дорифор, не слушая друга, молча взял с полки медные весы, бросил на них слиток металла.
- Ты чего-то мрачен сегодня? - спросил бородатый, - А я ведь не так просто день провел! Гляди-ка, денарии!
             Разжав руку, варвар высыпал на стол горсть монет. Те со звоном покатились в разные стороны.
- Я взыскал с обувщика долг, наконец! Какая, все-таки, гадина, и жулик тоже! Поминал обычай, говорил, что последняя луна месяца еще далеко. Но, когда брал в долг, на луну ведь не смотрел! (3)
- В лицо швырнул бы ты ему эти деньги, - мрачно процедил в ответ хозяин, - Эка скот бессовестный!
- Я не понял, ты не рад, что ли? - удивился бородатый.
- Хватит болтать, - ответил Дорифор, и протянул варвару два бронзовых стержня, - Держи. Выравняй, зачисти, отполируй. Лишнее обрежь, и имей в виду, что нижний штемпель должен быть короче верхнего.
- Чего? Какой штемпель? Я этого ремесла не знаю!
- Делай, что говорю. Нам хорошо заплатят, будь уверен. Делай, и не болтай. А у меня полно работы резцом. Набить на бронзе его гнусную рожу и надписать легенду.
- Ты грамоте обучен, Дорифор?
- Слегка. Пять букв сложить умею. Запри дверь, и за работу!   
            

              Ночь прошла беспокойно. Из лагеря пришедших накануне войск всю ночь доносился шум и воинственные крики, раздавался металлический лязг оружия. Ярко горели костры, но ничего, кроме неясного непрекращающегося движения вокруг, разобрать было нельзя. Две когорты гарнизона провели ночь в цитадели, запершись. Командиры пребывали в беспокойстве, наблюдая происходившее внизу. Лагерь рейнских когорт находился на расстоянии полумили. Баск Ардуэннис хотел послать несколько солдат проверить, что там происходит, но аквитанец Кариовиск удержал его, рекомендовав подождать до утра. Припоздавший солдат, прибежавший из города, утверждал, что на улицах неспокойно; какие-то люди с факелами в руках, прячущие лица, подстрекают народ идти к зданию магистрата и жечь ненавистные всем матрикулы. (12)
- Ах, что люди говорят! - рассказал он, - Вести дурные, на ночь глядя и говорить-то страшно! Все ждут мятежа. А в Могонтиаке (4) народ растерзал префекта Клементина, а за что — никто знать не знает!
- Что такое?
- Силбаннак! Силбаннак! Дурной глаз у этого человека, я вам точно говорю! Он - колдун, мошенник или, не на ночь будь сказано, что-нибудь еще того похуже! Иногда в здешних краях по ночам творится недоброе...
          Префекты не спали всю ночь, проведя ее на стенах, вместе с караульными. В середине ночи факелы погасли, прогорев — фрументарий, (5) ответственный за снабжение, еще вечером куда-то исчез, возможно, дезертировал. Принесли масляные лампы, подвесив их на кинжалах, воткнутых в щели каменной кладки. Было мало света и много чада — масло дурное, как всегда на дальних окраинах империи. Под утро невыспавшийся солдат-аквитанец, зазевавшись, вдруг уронил щит, попав рукой мимо поручня. Центурион Эгидий обругал его. Обстановка была тревожной. Явно что-то происходило.

             Накануне утром в Августа-Треверорум уже въехал отряд преторианцев – около тридцати всадников, сопровождавший чиновника императорской канцелярии с приказом о направлении войск в Мезию. Преторианцы устраивались, исподлобья оглядывая находившихся поблизости солдат вспомогательных войск. Те тоже глазели на прибывших, как обитатели захолустья всегда разглядывают заезжих столичных гостей. Вечером настало время обменяться впечатлениями.
         В один из кабаков Августа-Треверорума, облюбованный солдатами, как всегда, под вечер явилась их группа. Десятка полтора галлов были настроены выпить и поболтать. Все шло своим чередом, дошел разговор и до впечатлений от встречи с прибывшим отрядом. Надменные преторианцы не вызвали у провинциальных солдат уважительных чувств.
- Приехали из Рима какие-то болваны, - громко насмехался один из галлов, наиболее захмелевший, - А может, они и вовсе того… Евнухи!
- Ха-ха-ха!!! – захохотали товарищи.
- Мало ли чего? Август Филипп у себя во дворце их много держит!
- Дааа... Евнухи у августа Филиппа имеют большую силу!
- Ну, ты сказанул!!! - смеялись солдаты еще сильнее, - Вот это ты даешь, Калитиг, жабий сын, вот уморил!!! Евнухи приехали!
- Калитиг, вот боги-то тебя накажут, зубоскал!
          Шутник вдруг ощутил чье-то присутствие сзади, и тут же тяжелая рука опустилась
на его плечо.
- Что ты сказал, лягушатник? А ну, повтори!
          За спиной, насупившись, стояли несколько незнакомых воинов в красных одеждах преторианцев. 

          Силбаннака разбудили ночью верные слуги.
- Собирайся, господин! Время пришло.
- Что? Прямо сейчас, ночью?
- Подвернулся случай. Преторианцы устроили поножовщину в таверне с солдатами! Один из галлов убит. Когорты в ярости. Требуют крови.

         Утро настало. Едва рассвело, как открылись ворота крепости, и две центурии – по одной от каждой когорты гарнизона, вышли наружу и устремились через город к лагерю рейнских когорт.
- Корабли или головы? - спросил префект аквитанцев Кариовиск префекта васконов Ардуэнниса. (6)
- Головы.
          Серебряная монета, кувыркнувшись в воздухе, со звоном упала на мостовую. Префекты нагнулись к ней. Сидящая богиня Конкордия предстала их взору.
- Корабли, - сказал Кариовиск, - Так и быть, мы идем первыми, вы следом.
          На улицах было тихо, ни души не видать. Это было необычно и внушало недобрые чувства. Старший центурион Эгидий уже подозревал что-то и настороженно водил головой из стороны в сторону, словно принюхивающийся волк.
         От лагеря послышался далекий шум и гул голосов. Солдаты гарнизонных центурий встрепенулись. Толпы солдат рейнских когорт в беспорядке выходили из ворот. Они выходили на дорогу, собирались и кричали.
- Долой императора!
             Кто-то на коне проскакал мимо, так быстро, что его едва успели узнать. Это был присланный из Рима чиновник, привезший приказ о направлении войск в Мезию. Воины из лагеря хохотали.
- Негодяи! Изменники! – раздался крик, - Вы предали императора, вы не лучше, чем Пакациан!
              Кариовиск и Эгидий обернулись на крик. Солдаты рейнских когорт тащили на руках какого-то человека, судя по одежде, одного из командиров.
- Опомнитесь, изменники! – кричал он.
             Воины бросили командира на землю и принялись избивать ногами. Еще один, в
белой тунике с нашитым клавием - свастикой, (7) пробежал мимо с обнаженным мечом, едва не сбив Кариовиска – очевидно, спеша принять участие в расправе. Один из аквитанских солдат потянулся, было, к рукоятке меча. Эгидий молча придержал его рукой, делая жест остановиться.   
- С кем вы, товарищи? – раздалось сзади.
               Толпа таких же солдат, в белых туниках со свастиками под панцирем и темно-синих штанах, приблизилась к гарнизонным центуриям.
- Мы из гарнизона Августа-Треверорума, - мрачно ответил Кариовиск, - Кто вы?   
- 5-ая рецийская когорта из Лугдунума Батавского. Вызваны в Мезию приказом императора.
- Нет у нас императора!
- Долой араба, долой Филиппа! – раздалось вдруг снова, откуда-то издалека.
- Пропади пропадом эта Мезия! Не пойдем!
         Ардуэннис поглядел вбок, за спины приблизившихся солдат, и увидел спокойно стоявшего их командира в белом плаще, застегнутом фибулой (8) в виде свастики. Еще чуть дальше стоял знаменосец, державший штандарт с изображением богини Виктории. Командир рецийской когорты развеял последние сомнения относительно происходящего:
- Да здравствует Марий Силбаннак август! - произнес он, потом положил руку на торчавшую из-под плаща рукоять меча и пристально уставился на аквитанцев.   
              Кариовиск и Ардуэннис переглянулись, кто-то из солдат сзади присвистнул от
удивления.
- Ох, ушлый! Не так же просто он поил нас хиосским!
         В ушлости Силбаннака сомневаться не приходилось. Он заранее сумел как-то узнать о недовольстве среди воинов, которым не хотелось отправляться в Мезию. Произошедшая накануне ссора с преторианцами тоже сыграла роль. И ночью, застав рейнские когорты в лагере близ Августа-Треверорума, Силбаннак решил действовать.
       Как только стемнело, неизвестные люди, прятавшие свои лица, появились у лагеря. Швыряя солдатам горстями золотые и серебряные монеты, они кричали:
- Марий Силбаннак август! Да здравствует император Силбаннак! Воины! Вы не пойдете в Мезию! Берите, берите деньги! Август Силбаннак отпускает вас домой, к вашим лагерям!
            Так начался мятеж. Расправившись с неугодными из начальников, солдаты утром
покинули лагерь и присягнули самозванцу. 
         Сам Силбаннак был уже здесь.
- Воины! – кричал он с сооруженной наспех трибуны, - Довольно вы повоевали за Араба и его родственников! Не хватит ли повиноваться варвару?!
         Солдаты воодушевленно взревели.
- Незачем нам Мезия! – продолжал узурпатор, - Останемся же здесь. Буде нападут франки или алеманны, то отразим их, а за собаку Филиппа воевать не надо нам!
         Слова его встречали взрыв восторга.
- Что будем делать, Гай? – спросил Ардуэннис.
- Чую я, что придется тоже присягать.
- Как? А что же…
- Забудь, - оборвал аквитанец, - Тут уж не до нее, себя бы сберечь.
          Ардуэннис молча согласился с товарищем.
Вот и до нас докатилось.., - вздохнул кто-то из рядов центурии.
- Урци-Митра-Непобедимое Солнце, (9) - тихо шептал сзади кто-то из солдат, - Ты воин, как и мы. Помоги! Не дай нам нарушить присягу!   
- Молчи, глупец!
            Еще одним самозваным «императором» стало больше. Центурии удалились в свой
лагерь, в крепость.
         К полудню Силбаннак явился и туда, в сопровождении мятежных когорт, на всякий случай опасливо поглядывая на торчавшие из-за стены коромысла катапульт. Его приходу не особо радовались, но и сопротивляться не стали. Ворота крепости были открыты. Узурпатор вошел туда с несколькими телохранителями. Он находился в отличном настроении. На плечах его был красный плащ – за неимением в Белгике настоящего пурпура, довольствовались тем, что было под рукой. Красную фокейскую краску отняли у какого-то торговца. 
- Благородные префекты, - суетливо приветствовал он Кариовиск и Ардуэнниса, - Рад видеть вас снова, очень рад. Не при самых обычных обстоятельствах, но так получилось, так. Вы видите. 
         Солдаты 3-ей когорты васконов подошли, окружив узурпатора и его спутников. Силбаннак обернулся к ним, все так же судорожно улыбаясь.
- Солдаты! Товарищи! Люди, васконы! Эускалдунак! (10) – обратился он к ним, вставив ради демонстрации дружеских чувств, единственное известное ему баскское слово, - Я с вами! Вы больше не будете подчиняться приказам Араба.
- Мы с тобой, Силбаннак, - сумрачно произнес Кариовиск, подойдя.
              Он не сказал «император». Ардуэннис промолчал, лишь чуть склонив голову перед Силбаннаком. Узурпатор заулыбался еще шире.
- Спасибо, друзья! – сказал он, - Я все понял.
             Солдаты молча воздели вверх мечи, салютуя новому монарху. На душе было гадко. Они понимали, что нарушили присягу, принесенную Филиппу, но, с другой стороны, выбора не было. Их было всего тысяча человек, и отказ грозил неминуемым истреблением. Лишь одна когорта – 2-ая италийская смешанная, с титулом «Благочестивая и верная», заперлась в своем лагере, не желая признавать Силбаннака.
- Настолько верная, чтобы перестать быть благочестивой? – ехидно спрашивал узурпатор, лично явившийся для переговоров под стены лагеря италийцев.
         Когорты аквитанцев и васконов присутствовали при этом, приведенные Силбаннаком. Самозванец был совсем рядом. Вот, один удачно брошенный дротик сейчас – и кончен мятеж. Впрочем, ни у кого такой мысли не возникало. Оставалось стоять в оцеплении, раз уж влезли. Солдаты гарнизонных когорт были мрачны. 
         И италийцы упорствовали недолго. Вначале среди них возникло замешательство, затем изнутри лагеря послышались звуки борьбы и крики. И, наконец, наружу была выброшена отрубленная голова префекта когорты, удерживавшего солдат от нарушения присяги Филиппу. Воины открыли ворота, и с видимым облегчением присоединились к остальным.
           Мятеж войск сопровождался тем, чем он обычно сопровождается. Солдаты под шумок расправлялись с неугодными центурионами, некоторые дезертировали. На их поиск Силбаннак решил не отвлекаться, и предоставить их собственной судьбе.
               Добившись расположения у войска, узурпатор отправился обольщать граждан.
- Что беспокоит, вас, граждане? - кричал он на форуме с трибуны.
- Военная аннона! Сущее разорение! Грабеж!
- И ангарии на содержание дорог и императорской почты!
- Уменьшу ангарии, упорядочу аннону, граждане! - обещал Силбаннак. (11)
- Прокуратор задавил налогами! - жаловался землевладелец из пригорода, - Ведь известно, что он имеет полномочия уменьшать налог в тех случаях, когда в силу объективных причин снижается продуктивность хозяйства. Мои фруктовые деревья засохли, но он все равно включил их в ценз, говоря, что я вырубил их умышленно!
- Как?! Как же так?! - притворно удивлялся узурпатор, округляя глаза.
- Прокуратор требовал от меня привести убедительные причины, почему я сделал то, чего я на самом деле не делал. Без этого из ценза — ни-ни. Либо за взятку.
- За взятку?! Невиданно! Немедленно исключить выбывшее имущество этого человека из матрикул. (12) Вора-прокуратора — под суд!
- Да здравствует Силбаннак август! - вскричали в толпе люди — как нанятые за деньги, так и искренние.      
           Как бы то ни было, но доверие провинциалов узурпатор завоевал. Идти на Рим и захватывать там власть не входили в его планы. По крайней мере, пока. Силбаннак решил укрепить свою власть здесь, в Белгике, Галлии и Германии. (13)

1. пиво, варимое в древности, очевидно, было сладковатым на вкус — хмель, придающий горечь, додумались добавлять в напиток средневековые чешские пивовары.
2. Атребатские плащи из Белгики были широко известны в Римской империи.
3. Долги было принято отдавать в последний день лунного месяца.
4. Могонтиак — город Майнц (Германия),
5. фрументарий — интендант, снабженец,
6. римский вариант «орла и решки». Под «головами» понимался аверс монеты с портретом императора. На реверсе («корабли») мог быть любой рисунок,
7. клавий — украшение из тесьмы, нашивавшееся на одежду. Широкое распространение получил в поздней Римской империи и в Византии. Любопытно, что с износившейся одежды клавий было принято спарывать и нашивать на новую.
8. Фибула — застежка для плаща.
9. Урци — солнечное божество у басков (васконов). Митра — божество восточного происхождения («Непобедимое Солнце»), культ которого был широко распространен в Римской империи IIIв., особенно в армии (так как в митраизме вне культа были женщины).
10. Эускалдунак — самоназвание басков.
11.  местные жители выполняли ангарии - натуральные повинности по содержанию дорог и императорской почты. А таже военную аннону - опять же натуральные повинности по обеспечению армии всем необходимым. Аннона была произвольной - в зависимости от сиюминутной потребности проходящих мимо войск и была очень тяжким бременем (из-за своей неопределенности). В IIIв., с наступлением периода Северов, "солдатских императоров" и военной анархии аннона стала сущим разорением и грабежом.
12. Матрикулы — списки налогоплательщиков.
13. Силбаннак — узурпатор, известный по единственной золотой монете, найденной в Лотарингии. По технологии изготовления, ее относят ко временам правления Филиппа Араба (244-249гг.). Древние авторы смутно упоминают о каком-то большом восстании, имевшем место быть в рейнских провинциях около 248-250гг., но не называют, при этом, имени Силбаннака. В действительности неизвестен ни точный территориальный охват этой узурпации, ни то, при Филиппе ли вообще она произошла.


Иллюстрация: Силбаннак (изображение на монете).