Персональный зверь

Июльское солнце нещадно палило обнаженную кожу, но воздух с воды приносил облегчение, смягчая дрожащее марево. Мягкий песок золотыми песчинками проникал в каждую складочку тела, вызывая нестерпимый зуд, двигаться совсем не хотелось.
Детский визг и смех,  доносящийся с воды, заполняли пространство. Сквозь прикрытые веки он отслеживал движение босых ног – с пляжа к воде и обратно. Соседка  слева вернулась, легко и грациозно опустившись на большое ярко-зеленое одеяло. Мелькнули тонкие изящные руки, взявшие аккуратно сложенное полотенце. Загорелые лодыжки со сверкающими капли воды на них, золотой песок…
Хороша. Наверное.… Пронеслась в голове вялая мысль. Открыть бы глаза, посмотреть, но разморенное жарой сознание вкупе с выпитой час назад бутылкой пива, сделали Алексея ленивым. Кот.  Этакий мартовский кот после ночной гулянки и хорошей порции живого мяса... Ммм…
Сухие и немного обветренные губы мужчины раздвинулись в мрачной улыбке.
С левой стороны послышался шорох, соседка устраивалась на полотенце, подставляя тело под палящие лучи. Ветер, рванув с воды, принес цитрусовый аромат солнцезащитного крема. Алексей с удовольствием зажмурился, вдыхая сладковатые запахи пляжа. Смех, разговоры, шуршание песка под ногами, музыка далекого радио с горячим хитом недели медленно уплывали в пустоту…

– Эх, пожрать бы… – Голос Сони раздался на удивление близко. Ал, посмотрел за плечо, но темнота ночного ущелья не позволила разглядеть лицо друга. И словно в подтверждение его слов в животе заурчало.
– Тихо, вы. – Тихоня был в своем репертуаре. Его распластавшееся по ледяной земле тело с прижатым к щеке девятимиллиметровым «Винторезом», замерло в полуметре от них. Белые зубы Сони блеснули в темноте. Ал поежился. Сырая земля и острые углы темных камней ущелья удобств не добавляли. Где-то высоко в горах слышалось шуршание воды и завывание зимнего ветра, но здесь внизу любой звук, отраженный от каменных стен, превращался в гул.
– Есть что? – Ал сдвинулся в сторону Тихони, перехватив АК-74 левой рукой, а правой оттянув вниз край штатного бронежилета с дополнительной «разгрузкой». Ноги затекли от неудобного положения, но особого выбора не было. У Шакала, командира их группы, возникли подозрения, что в ущелье засела разведгруппа противника. Во избежание неожиданных столкновений трех офицеров спецвойск отправили вперед.  Шакал оказался прав. На высоте в 300 метров кто-то был. Три темные фигуры, дождавшись сумерек, максимально возможно приблизились к моджахедам. Почувствовав постороннее присутствие, враг замер. Молчаливое ожидание затягивалось.
– Есть. – Тихо прошелестел Тихоня, не отрывая глаза от ночной оптики прицела. – На три часа вверх по правому склону.
Соня и Ал посмотрели вверх, но тьма сглаживала камни, создавая несуществующих призраков.
– Снимешь? – Ал забыл о голоде.
– Нет. Замерли. Нас чуют, черти. – Сырой холодный ветер донес едва заметный шепот Тихони.
– Поиграем? – Тут же откликнулся Соня. Ал не увидел, но почувствовал, что две пары глаз устремлены на него, поэтому ответом им стал легкий шорох. Скинув с плеча ремень АК, он тенью передвинулся к соседнему выступу. Соня скользнул следом.
–Мне нужно засечь одного. – Тихо бросил им вслед Тихоня.
Скользкие камни, и замерзшие куски мха обжигали мозолистые руки. Сапоги с вколоченными в них гвоздями (чтобы не скользили), уверенно и надежно врезались в мерзлую поверхность. На самом верху ущелья лежал снег, давая некое освещение серости каменного дна. Еще два часа назад, пока серый полумрак не сгустился окончательно, Ал выучил каждый камень в ущелье. И теперь передвигаясь в темноте, он по памяти прокладывал возможный маршрут. Соня скользил чуть позади, прикрывая ведущего. Звук льющейся воды усилился, что было на руку разведчикам.
Ал замер, уловив едва слышный шорох. Соня  застыл сзади, готовый в любой момент вскинуть оружие к плечу. Звук повторился. Ал с трудом сдержал хищную улыбку. Моджахеды предприняли вылазку. Значит, пещера имела еще один вход-выход, о котором не знал Тихоня. Скользнув назад к Соне, Ал почти прижался к его голове, перетянутой черной банданой.
–Спускается вниз.
Отложив на камни оружие, две фигуры слились с темными камнями. Черная рукоять ножа удобно легла в ладони. Двести восемьдесят три миллиметра моментальной смерти. Светлая сталь слабо сверкнула в темноте, но тут же исчезла, прижавшись к темной униформе. Ледяной воздух медленно проваливался в замерзшие внутренности.
Скользящая фигура врага невесомой тенью появилась сверху. Разобрать, кто это был, не было никакой невозможности. Но то, что это враг, стало очевидно спустя несколько мгновений. Специфичный запах горького табака. Ал сделал бросок вперед и, зажав рукой рот противнику, провел лезвием ножа по горлу моджахеда. Враг пытался сопротивляться, ногти, ломаясь, царапали камуфляжный рукав, но горячая кровь, булькая, выплескивалась наружу. Тело, всхрапнув в последний раз, грузно завалилось на бок, готовое сорваться вниз с потоком камней. Сильные руки Сони перехватили тело и осторожно уложили на камень, чуть в стороне от тропы. Через минуту, удостоверившись, что их не обнаружили, две фигуры вновь продолжили подъем. Нога Ала попала на камень, который едва держался на скользкой поверхности. Эхо, отраженное стенами, взорвало ущелье разрядами тихих хлопков. Горячая крошка с ледяными брызгами ударила в лицо. Офицер, свирепо всхрапнув, дернулся в сторону, пытаясь уйти от пуль снайпера, одновременно закрывая собой Соню, который шел следом…

Горсть горячих точек впились в лицо. Алексей, взревев, сел и открыл глаза. Руки, сжатые в кулаки готовы были нанести смертельный удар в лицо врага, но перед ним оказался маленький мальчик. Сжимая в руках футбольный мяч, он смотрел испуганными глазами в искаженное злобой и яростью лицо незнакомого дяди.
– Все хорошо, все в порядке. – Спокойный голос раздался откуда-то с левой стороны. Гибкая стройная фигура скользнула перед глазами мужчины, не страшась получить удар в спину. Ярко-розовый купальник отвлек застывший взгляд Алексея. Соседка по пляжу присела перед чужим ребенком на корточки. – Все в порядке, дяде приснился плохой сон. Иди, играй, тебя ждут друзья.
Мальчик робко посмотрел ей за плечо, большой и грозный мужчина дышал уже спокойно, разжав похожие на две огромные лопаты руки. Кивнув, мальчуган развернулся и, взбивая босыми ногами столбики песка, умчался. Девушка обернулась. Большие глаза, странного оттенка, спокойно и дружелюбно смотрели в лицо очнувшегося молодого мужчины.
– Вы заснули, и, похоже, вам снился кошмар. Вы стонали. – Грустно произнесла она.
Алексей заставил себя дышать ровнее. Опустившись на горячий песок, он провел руками по серым коротко стриженым волосам, и согласно кивнул.
– Спасибо.
Девушка улыбнулась, отчего ее лицо приобрело мягкость и внутренний свет. Огненно-рыжие волосы, заколотые кверху, весело скручивались спиральками вдоль скул. Длинные ресницы трепетали. Взгляд незнакомки замерли на его груди. Алексей дернулся, словно от удара. Рука машинально легла на шрам от огнестрельного ранения. Три пальца до смерти. Так сказал врач, в военном госпитале.
Бросив суровый взгляд в сторону смутившейся девушки, Алексей ушел к воде.
Элла медленно поднялась на ноги и, грустно улыбнувшись, вернулась на свое место. Этот суровый и одновременно затравленный взгляд был ей хорошо знаком.… И все равно она неотступно следила за широкой спиной соседа, пока тот не затерялся в толпе отдыхающих.
Алексей нырнул, заставляя себя не вспоминать о той операции в ущелье. Почему именно сегодня он вспомнил тот день? Почему вообще ему снились события прошлой жизни. Он не знал. Он вообще плохо понимал, почему его голова периодически выдавала те или иные факты его военного прошлого. Ведь в ту ночь они хорошо поработали. Тихоня снял снайпера и еще двоих его спутников. Ал и Соня нашли их с простреленными лбами в пещере и были неприятно удивлены, когда в документах снайпера оказалась фамилия великобританца. В тот раз они хорошо поохотились…
Сильные руки толкали тело вперед до тех пор, пока в груди не заломило. Боль вызвала в Алексее ярость. Из-за этого проклятого ранения его списали. Теперь он, офицер, оказался никому не нужным. Его отлучили от мира, который был для него домом, был его радостью. Алексей не мог жить иначе, его судьба была неразрывно связана с войной. С трудом, преодолевая последние метры водной глади, Алексей вышел на берег пляжа. Тяжело дыша, он вышел из воды и – замер. Соседнее с ним место – пустовало. Незнакомка ушла. На краю его одеяла остался забытый шарфик ярко-лилового цвета. Осторожно, словно боясь, что он рассыплется в больших руках, Алексей поднял его. Легкий цитрусовый аромат коснулся ноздрей. Мимолетная улыбка смягчила замершие черты лица, но глаза цвета мокрого асфальта остались холодными. Сев на одеяло, Алексей сжал шарфик в руках и закрыл глаза, прислушиваясь к сердцу. Боль медленно отступала…
Жизнь вокруг продолжала бить ключом. В воде визжали дети, новая заводная мелодия бумкала где-то в парке, созывая молодежь на танцевальную площадку. Ветер ласково играл с песком. Солнце большим огненным шаром сползло за горизонт, бросив в воду последние золотые лучи.
Алексей встал и оделся. На сборы, как обычно, ушло меньше двух минут. Привычки уже не изменить…
Темные, плохо освещенные аллеи парка таили в себе прохладу. На редких лавочках сидели влюбленные парочки, или группы молодых людей, громко рассуждая о политике. Дикая жара отступила, принеся вечернюю прохладу, воздух, напоенный вечерними ароматами парка, вяло блуждал среди берез и елей, едва заметно шевеля ветви.
Алексей брел в темноту, туда, где было меньше всего света, но в избытке плясали тени. Там скрывался он сам и его привычная оставшаяся позади жизнь. Мир теней, мир ночных призраков и охотников…
– Дайте пройти! – Женский крик взорвал тишину его мира не хуже осколочной гранаты, заставив привычно замереть. Рефлексы проснулись первыми. Мышцы тела словно пробудились от спячки. Кровь в венах побежала быстрее, разнося по телу адреналин – жидкий запал войны. Слух обострился, ноздри судорожно втянули в себя ночной воздух. Тело как-то сразу стало легче, а походка приобрела пружинистость.
Низкий злобный хохот поглотил очередной женский писк. 
– Какая ты каасная! Лазвлечемся?… – Картавящий голос был пропитан похотью. – Иди сюда, чего кливляесся?!
– Пожалуйста, не надо! – Тихий всхлип с оттенком паники.
Глаза Алексея впились в полумрак парка, выискивая тех, кто нарушил тишину вечера, а главное, сумел потревожить его персонального зверя. Тени деревьев скрадывали фигуры, но отдельно стоящие фонари вместо того, чтобы освещать, лишь добавляли искажений.
Сильные ноги мягко ступили на ковер парка. Руки в привычном жесте легли на отсутствующий пояс, где должен был висеть стальной нож НР-2, одно из его любимых оружий закончившейся для него войны. Холодная усмешка с гримасой разочарования скользнула по губам. Легко двигаясь в полумраке деревьев, он невесомым призраком подобрался к источнику всхлипов, и в изумлении замер. На плохо освещенной аллее стояла его знакомая соседка с пляжа и двое верзил. Парни были явно навеселе, и полны желания развлечься. Рыжая голова с кудряшками крутилась из стороны в сторону, ожидая следующего броска. Один из парней, хохотнув, резко выкинул руку вперед и дернул Эллу за край коротенького платья.
–Ласлабься, ты чо!
Девушка, взвизгнув, попробовала отскочить в сторону, но второй бритый верзила, перегородил ей дорогу, и девушка оказалась зажатой между двух тел. Ее маленькая и хрупкая фигурка сжалась. Выставив перед собой пакет с вещами, как некий барьер, она пыталась отстраниться от них, но те лишь плотнее прижались.
– По-бырому, всунул-высунул… – Заплывшие глаза лысого парня, сверкнув животной похотью, впились в лицо друга.
– Нет… нет… не надо… – Девушка предприняла еще одну попытку, но тут же взвизгнула. Рука второго парня легла ей на бедро, задрав платье.
Пронзительный свист ударил в уши трех фигур.
– Руки, спрятали в карманы, и ушли отсюда. – Спокойный, даже равнодушный голос из темноты, заставил всех троих на аллее замереть.
Из темноты неосвещенного парка в полосу света вышел Алексей. Широкое лицо было удивительно спокойным, даже равнодушным, если бы неколючий взгляд ледяных серых глаз.
– Я сказал, руки от девушки убрали, и, не делая резких движений, отвалили.
Его голос звучал предельно тихо и ясно, даже ласково, что не вязалось с его большой фигурой.
Лысый парень склонил голову на бок, и, проведя большим пальцем по губе, вдруг сделал шаг в сторону Алексея, оставив девушку в руках друга.
– Я не понял, че ты щас сказал?! – Бандитский говорок и движения рывками выдали в нем зека.
Алексей переложил из одной руки в другую пакет и сделал еще один шаг вперед, оценивая противника.
– Я сказал в последний раз, руки от нее убрали. И ушли. Оба. – Все также спокойно и не гладя на девушку произнес отставной офицер. В груди, словно о прутья стальной клетки бился в горячечном экстазе зверь, требуя крови и мести… Мести за все и всех.
Лысый хохотнул и зло произнес:
– Слышь, Влад, тут хмырь девки объявился. – И уже обращаясь к Алексею, произнес. – А что, кукла твоя?
Алексей отрицательно покачал головой.
– Нет.
– А на х** ты лезешь, парень. Те жить надоело? – Синие руки от наколок залезли в карманы рваных джинс. Тонкое лезвие ножа-бабочки сверкнуло в свете фонаря. Темные брови Алексея медленно поползли вверх.
– О, как!
Он поставил пакет на землю и повел головой из стороны в сторону. В шейных позвонках тихо хрустнуло. Темные глаза опасно блеснули, что не укрылось от менее пьяного второго парня. Персональный зверь Ала плотоядно оскалился, глядя в только что распахнувшуюся дверь реального мира…
– Лыс, брось. – Попробовал образумить Влад друга, но рук от девушки не убрал.
– Не надо, прошу вас. - Элла со страхом и надеждой посмотрела на пляжного знакомого.
– Заткнись, сука! – Рявкнул Лыс, поигрывая ножом в руке.
Зэк. Ал почувствовал, как знакомая дрожь прошлась по телу, сгоняя остатки напряжения.
Рука хулигана с ножом мелькнула в воздухе одновременно с броском всего тела вперед. Алексей скользнул назад. Лезвие распороло воздух, не коснувшись его. Оружие   перелетело из одной руки в другую. Два тела закружились в темноте аллеи, отступая все дальше и дальше от Влада и Эллы.
Лыс в обманном движении выкинул левую руку вперед, а затем с разницей в секунду послал ударом снизу вверх правую руку с ножом. Тяжелые мозолистые ладони Алексея перехватили запястье парня и, вывернув руку вверх, точным движением выбили нож. Тихо звякнув, сталь отлетела далеко в темноту парка. Локтем руки Алексей ударил в седьмой позвонок налетчика, и когда тот, задохнувшись от боли, беззвучно рухнул на асфальт, схватил его за шиворот и добавил слева  в челюсть. Зубы звонко щелкнули, кровь из разбитого носа брызнула на асфальт. Отбросив бесчувственное тело на землю, Алексей развернулся в сторону Влада и Эллы.
– Ах ты, сука! – Заорал Влад. Отшвырнув в сторону девушку, он подлетел к Алексею и с размаху ударил того по лицу. Голова молодого человека мотнулась в сторону. Рот тут же наполнился солоновато-металлическим привкусом.
Изголодавшийся зверь требовал крови, много крови, так много, что хотелось не просто утолить жажду, нужно было напоить его до блевоты…
– А теперь я. – Тихо прошептал Алексей, проведя тыльной стороной ладони по губам. И размахнувшись, он нанес удар  рукой в челюсть опешившего парня. Реакция Влада спасла его от нокаута. Прогнувшись назад, он прикрыл лицо руками и, перенеся вес тела на правую ногу, ответив  кулаком левой руки. Выставив блок, Алексей нанес удар в грудь, заставив парня сделать шаг назад.
Драться умеет. Поди, и на ринге стоять привык. Мелькнула последняя трезвая мысль в голове Алексея. Две пары кулаков врезались в лица и тела молодых мужчин. Одного выросшего и повзрослевшего в темных дворах улиц, а второго повзрослевшего за три года в горах Чечни.
Элла зажала рот руками и расширившимися от страха глазами смотрела на молчаливую драку мужчин. Некоторое восхищение быстро переросло в очередной приступ паники, когда она поняла, что ее спаситель просто играет с зарвавшимся переростком.
– Хватит. Прошу, не надо больше! – Выкрикнула она, пытаясь остановить драку. Алексей не обратил на нее никакого внимания. Его левая рука держала ворот окровавленной рубахи, удерживая бессознательное тело на весу, а правая продолжала наносить один удар за другим по мотающейся голове Влада.
Элла, поняв, что это уже не просто уличная драка, попыталась остановить занесенную для очередного удара руку. Свирепый рык вырвался из груди Алексея, и неожиданно она почувствовала, как широкая ладонь ударила ее в грудь. Потеряв равновесие, Элла тихо вскрикнула и, звонко шлепнулась на попу, клацнув зубами.
Алексей с ужасом смотрел, как тоненькая фигурка от легкого толчка в грудь взмахнув руками, полетела на асфальт. Зверь, желающий крови и свободы вырвавшись наружу, уже не разбирал где враг, а где друг. Впервые за последние пять лет Алексей вдруг испугался. Испугался по настоящему, дико. Левая рука разжалась. Бесчувственное тело Влада карточным домиком сложилось на землю. Судорога исказила лицо Алексея. Он только что ударил того, кого минуту назад защищал. Сжав руки в кулаки, молодой мужчина сделал шаг в сторону девушки. Ее большие глаза с ужасом замерли на его лице. Тонкие руки одернули края задравшегося платья, ноги поджались под тело. Непролитые слезы обиды и боли повисли на длинных ресницах девушки.
Алексей, тяжело дыша, присел перед ней на корточки и тихо произнес:
– Прости меня, я… я… Ты ушиблась? Тебе больно?
Его рука протянулась к ней, но неожиданно замерла, так и не коснувшись ее подбородка.
Элла посмотрела в темные глаза и сквозь слезы, что дрожали в них, увидела его страх, удивление и ужас. Судорожно вздохнув, она отрицательно покачала головой.
– Нет… Все в порядке. – Но слезы, все же, проложили две мокрых дорожки. Смахнув их рукой, Элла постаралась улыбнуться. – Нет, пострадала только моя пятая точка.
Алексей прикрыл глаза рукой и, заставив своего зверя в груди заткнуться, протянул ей руку.
– Прости меня. Я …
Элла не дала ему закончить. Ее маленькая горячая ладошка закрыла его шершавые губы.
– Я понимаю…
Алексей с неподдельным изумлением посмотрел в тонкие черты лица незнакомки. Ее глаза непонятного оттенка с трогательным выражением смотрели в его душу. Да, она смотрела именно туда…
Алексей резко встал и шагнул за полосу света фонаря, пытаясь спрятаться от этого проницательного взгляда. Как? Почему? Откуда?... Зверь в его груди замер. Не затих, не заполз в нору, как это было весь последний год, а именно замер. Замер с надеждой…
Легкий шорох за спиной Алексея заставил напрячься всем телом, словно перед вылазкой за моджахедами... Элла обошла его и вновь заглянула ему в лицо. Ее глаза были спокойными. Теплая ладошка легла ему на подбородок.
– Я живу здесь рядом. Пошли, угощу тебя кофе в знак признательности за спасение.
Все было не так. Все было не правильно. Она не билась в истерике, не заламывала руки. Эта незнакомая ему девушка, вдруг оказалась… Оказалась такой сильной и чувствующей.
Алексей не понимая, и не веря в происходящее, позволил взять себя под руку и вывести из парка.
Кухня встретила их полумраком, но через минуту на плите уже шумел чайник. На столе благодаря умелым рукам хозяйки оказались конфеты, чашки, сахарница, печенье и даже вишневое варение. Элла достала из холодильника лед и, завернув его в белое вафельное полотенце, протянула Алексею. Молодой мужчина в недоумении смотрел на него, не понимая, зачем он. Девушка улыбнулась, склонив голову на бок. Рыжие волосы скользнули на лицо.
– Это твоей щеке и губе. Опухло, чуть-чуть. – Пояснила она. Но, видя, что он продолжает в недоумении разглядывать ее, сделала шаг к нему и приложила лед к щеке. Алексей вздрогнул. Их руки соприкоснулись, и замерли. Большие глаза девушки спокойно и без страха смотрели в суровое настороженное лицо спасителя.
– Что будешь чай? Кофе?
– Чай. Лучше зеленый. – Тихо ответил он.
Девушка улыбнулась и, открыв дверцу навесного шкафчика, достала золотую коробку.
Алексей в недоумении разглядывал уютную кухоньку. Бледно-розовые стены. Белоснежный подвесной потолок со спотами, кухонный гарнитур цвета ольхи, мягкий рыжий угловой диванчик. Все было рыжеватого оттенка, как и сама хозяйка.
Две чашки, полные пряного ароматного чая, вернули его к реальности. Они в молчании пили душистый напиток, и не было в этом молчании ни тягости, ни неловкости.
И уже стоя в дверях, Алексей, взяв в руки свой пакет с вещами, тихо произнес:
– Большое спасибо.
Девушка удивленно подняла на него глаза. Пушистые ресницы отбросили тень на щеки. Сделав шаг к нему, она привстала на цыпочки и коснулась немного припухшей щеки.
– Это тебе спасибо, мой воин.
Алексей вздрогнул всем телом. Его правая рука обхватила ее стройную талию и с силой прижала к груди. Всего несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем их губы встретились в робком поцелуе.

***
Дикий холод гор вместе с разреженным воздухом вырывал остатки тепла из тел замерших солдат. До Нового года всего ничего – шесть дней, но будет ли этот Новый год? Ал сжал АК-74, пытаясь не думать о ледяном ветре, который выбивал слезы из глаз. Он вообще последние дни старался ни о чем не думать. Неделю назад, преследуя группу боевиков направляющихся через перевал в Грузию, он потерял друга Женьку Сонюшкина. Соня. Друг, который  прикрывал его спину второй год. Друг, с которым они были с самого начала, с первого дня. Друг, брат, его тень, часть его души и жизни. И теперь они забрали это у него.… Оставив  в искалеченном сознании еще одно пулевое отверстие. На этот раз – сквозное…
– Выдвигаемся. – Тихий голос командира группы выдернул Ала из задумчивости. – Получен приказ на уничтожение боевиков, которые залегли на дне ущелья. Придется, ребятки, ножки намочить.
Темные фигуры отделились от грязных скал и, закинув за спину снаряжение и оружие, двинулись вниз. Через километр скольжения по грязи вперемешку со снегом они вышли к безымянному ручью. Выбора не было. Ледяная вода приняла в себя двенадцать тел. Двигались предельно медленно и осторожно. Сведенные судорогой мышцы, недосып последних дней и холод, довели солдат почти до полного изнеможения. Но где-то там в отрыве от них на пол дня двигалась группа, возглавляемая Галаевым или Киши, его первым заместителем. Точных данных от «федералов» не было. Было понятно лишь одно – загнать и добить. Не важно как, руками, ногами, зубами или, все же, из оружия. Главное добить. Всех до последнего, чтобы не повадно было вылезать из своих нор в горах.
Через три часа броска, в течении которых им дважды приходилось входить в ледяную воду ручья, отряд вышел на правый берег, и расположился на ночную стоянку. Огонь разводить запретили. Сохли так…
Утро. Серое и промозглое. Холодный сух паек и сигареты – единственное средство от всех бед, согревали промерзшие внутренности, и разгоняли черноту в сознании. И опять ледяная вода и спуск вниз в ущелье.
Группу боевиков нагнали к вечеру. Рассыпавшись по бокам реки, замерли. Ала и еще четверых его группы оставили позади, для прикрытия. Тихоня ушел вперед. Нужно было все же понять, с кем им пришлось играть в догонялки.
Ал посмотрел в сереющее небо. Воздух, наполненный влагой, проникал в тело, вымораживая остатки души. Редкая растительность, с голыми ветвями, убого искривившись, пыталась найти причины для жизни в ледяном царстве.
Первые взрывы раздались со стороны боевиков. Отряд Шакала, те, кто ушли вперед, «доставали» боевиков ручными осколочными гранатами. Эхо взрывов, отраженное от каменных сводов пещер, усиливало ощущение войны. Над ущельем пролетела вертушка, подняв столб водяных брызг, но толку от нее не было никакого. Плотность огня с обеих сторон была такой, что понять с воздуха, где свои, где чужие было невозможно. Опасность схода лавин увеличивалась с каждым новым взрывом.
Ал медленно подбирался к своим, обдирая ладони. Ряды группы редели, по пояс в воде лежало тело Маха, парня с Украины. Среди боевиков сидел снайпер. Еще один контролер со стороны Запада. Боевики оказались неплохо оснащены. Ал вскинул автомат к щеке и припал к вспаханной пулями земле. Рядом скользнул Шакал. Его чумазое лицо и каска сливались с общим фоном.
– Ал, Тихоне туго. Прикрой его. Он на той стороне на час от тебя залег. Дуй туда.
Серые глаза отследили маршрут. Прижимаясь почти к самой земле и ступив в очередной раз в ледяную воду, Ал перебрался на другую сторону. Темные камни, обожженные горячим дыханием безразлично смотрели ему в лицо. Автомат, прижатый к плечу, ощутимо толкнул отдачей. Огненные кусочки смерти врезались в серые камни на другой стороне. Противник попрятался. Тихоня сделал еще один рывок вперед. Теперь его очередь…
Ал поднял голову, и посмотрел вниз, туда, где остальная часть группы забрасывала боевиков гранатами. Давить, их. Давить всех и без сожаления. Гниды. Суки. Ал свирепо сжал разбитыми руками автомат и плавно нажал на курок. Осколки камня от ответного огня, брызнули над головой. На каску посыпался град каменной крошки. Тихое «вжить» пронеслось рядом. Это стреляли из винтовки. Ал пригнулся. Над головой громко треснуло. Успел. Всего на мгновение, но успел. И снова «вжить». Ошметки грязи ударили по лицу.
Тихоня, сукин ты сын, ну что ты медлишь?! Алу хотелось кричать. Орать, но все это было лишним. Значит, не может достать или отследить. И новое «вжить». Удар в плечо. Боль? Где она, эта боль?! Нет ее. Как нет и всех эмоций кроме одной – убить. Рука онемела, что-то горячее брызнуло в лицо… Странный запах, такой странный…

***
– Тихо, мой хороший, тихо.
Алексей очнулся и, тяжело дыша, в немом оцепенении смотрел в большие глаза. Странный цвет: карий и зеленый. Вместе.
– Все хорошо. Ты дома. Все позади.
Маленькая ручка легла на сведенную судорогой щеку. Ее нежные губы коснулись его губ. Дыхание выравнивалось, а вместе с ним  возвращалось в настоящее сознание. Алексей сел в кровати. Тело было сырым от пота. Сердце бухало в груди, больно ударяясь о грудную клетку. Большие ладони сжали виски. В глазах по-прежнему замерла последняя картинка – кусок земли и темные капли его крови на грязном снегу.
– Опять воюешь? – Ее бархатный голос окутал теплым одеялом.
Алексей качнул головой, не в силах разомкнуть сведенные челюсти. Матрас под ним прогнулся, и ему на спину легли ее руки, а следом – он почувствовал ее горячее дыхание. Губы едва заметно скользили по спине, снимая напряжение, прогоняя боль из сознания и роняя капли живительной влаги на его дырявую душу.
Откинувшись на белоснежную подушку, он притянул девушку к себе, уложив ее на плечо. Золотые волосы накрыли грудь, спрятав страшные рваные раны пулевых отверстий. Ее руки, словно крылья бабочки, едва касались его тела. Через несколько минут она замерла, доверчиво прижавшись к его бедру. А он еще долго лежал в полумраке спальни и разглядывал девичью комнату, где на полках и в креслах замерли куклы и медведи. На стенах висели выцветшие желто-серые фотографии людей в военных камуфлированных костюмах.

Элла проснулась от легких прикосновений мужских губ за ушком.
– Просыпайся соня. Солнышко давным-давно встало, а ты еще в кроватке.
Она посмотрела в серые глаза и счастливо улыбнулась. Ее тело лежало так близко к нему, что спиной чувствовала биение его сердца.
– Доброе утро. – Шепнула она, подставив щеку для поцелуя. – В ванную или завтрак?
Алексей со смешенным чувством смотрел на нее несколько секунд и вдруг его губы раздвинулись в улыбке. В настоящей улыбке, не в подобии, не в оскале, а в теплой искренней улыбке. Такое простое движение губ  изменило его лицо до неузнаваемости. И особенно глаза. Тихая затаившаяся грусть и боль исчезли…
– В ванную, а потом завтрак. – Просипел он, заметив удивленное выражение ее глаз. Высвободив руки из-под ее тела, он резво вскочил на ноги и, не стесняясь своего обнаженного тела, вышел в прихожую, а затем и в ванную. Элла несколько минут лежала в своей кровати, глядя в открытую дверь. Стремительно развивающиеся отношения потрясли ее. Все было похоже на нереально красивый сон…
Входная дверь громко хлопнула. Одновременно с этим дверь в ванную открылась. Мужчины в немом изумлении уставились друг на друга. Из кухни вышла Элла, держа в руках ароматную чашечку кофе.
– Папа?!
– Элла?!
– О Господи!
И все трое замерли в немом изумлении. Алексей перевел глаза на девушку. По ее лицу пошли пурпурные пятна, которые тут же начали спускаться на шею и грудь. Его рубашка, надетая на тело, едва прикрывала бедра. Огненные волосы были распущенны и в художественном беспорядке вились вдоль лица. Осторожно попятившись назад, она скрылась на кухне. Алексей вновь посмотрел на вошедшего мужчину. Высокий подтянутый, с красивыми ровными усами, но взгляд притягивали глубоко посаженные  глаза все того же странного цвета.
Как у нее. Дочь. Элла... Алексей с некоторым облегчением выдохнул, но стоять в одном полотенце вокруг бедер все же было неловко. Мужчина, крякнув, убрал из рук дорожный чемодан и, повесив на плечики пиджак, тихо произнес:
– Неловко получилось.
– Да, неловко, – согласился Алексей.
Отец Эллы вновь повернулся и посмотрел в широкое лицо молодого мужчины. От внимательного взгляда не ускользнула ни одна деталь. Протянув руку, он тихо произнес:
– Владимир Николаевич.
– Алексей.
Сильное мужское рукопожатие. Две пары оценивающих глаз внимательно смотрели друг на друга.
– Пойдем-ка сюда. – Тихо произнес Владимир Николаевич, и рукой указал на приоткрытую дверь спальни дочери.
Взбитая в белую пену кровать говорила о многом, в том числе и разбросанная по полу одежда, но все это, казалось, не волновало отца Эллы. Алексей в некотором смущении посмотрел на залитую солнечным светом спальню, и тут же наткнулся на внимательный взгляд каре-зеленых глаз.
– Вот. Я хочу, чтобы ты это прочел.
Мужчина дотронулся рукой до одной из желто-серых фотографий, где навсегда застили фигуры трех молодых парней в летней военной форме. Сбитые сапоги, знакомые АК, потрепанная форма, сдвинутые на затылок каски. Но парни, с застывшей навсегда фотографии, улыбались. Весело, дружно, во все тридцать два зуба. На заднем плане серели горы с кривыми деревьями. Серые глаза Алексея замерли на строчке букв, что были выведены выцветшими чернилами: «Афган.1986».
– Ты оттуда?
Алексей кивнул и по-новому посмотрел на него.
– И я оттуда, только из восемьдесят шестого. Элла для меня все. Ее мать умерла во время моего отсутствия, дочь вытащила меня с того света, научила жить и вновь чувствовать. И поэтому я хочу, чтобы ты понимал, что если она будет несчастна, я убью тебя.
Алексей вдруг улыбнулся, открыто и по-доброму.
– Я понял Вас, Владимир Николаевич.
– Вот и хорошо, а теперь я пойду отдыхать.
И развернувшись, он вышел из комнаты, оставив Алексея у старой фотографии.
Через несколько секунд в дверях спальни появилась Элла и в нерешительности замерла. Алексей протянул ей руку и, осторожно сжав ее тонкие пальчики, тихо произнес:
- Больше никаких трагедий. Мы - дома.