Партизанс Форева. Черный бумеранг

Конкурс Копирайта -К2
29180 знака


Утро понедельника. Кабинет редактора. В дверь ввалился странного вида молодой человек в маске аквалангиста. Невнятно поздоровавшись, он подошел к столу и протянул рукопись. Грузный мужчина приподнял очки, прочитал название «Кровавый редактор», и тут же швырнул рукопись в мусорное ведро, встряхивая руку, как будто дотронулся до горячего утюга. Посетитель в два прыжка оказался рядом и приставил нож к горлу.
- Вы меня, очевидно, не поняли? Я даю вам шанс, уважаемый, выжить вашему издательству в условиях сложившегося кризиса. В моем лице вы приобретёте ценного сотрудника и выпустите книгу с моим именем. Вы сделаете всё, чтобы я стал популярным автором: шепнёте в своих кругах об авторской перспективности, познакомите с нужными людьми. И тогда никто не узнает о ваших грязных делишках и чем вы увлекаетесь в свободное время.
- Понятно излагаю?
Посетитель взял толстяка за галстук и с силой затянул петлю для убедительности. Редактор побагровел и закашлялся.
- Думаю, мы договорились, - усмехнулся посетитель.
- Вон, уйдите прочь! -  закричал раскрасневшийся редактор, хватая ртом воздух и оттягивая галстук. Трясущиеся пальцы расстёгивали верхние пуговицы рубашки,
- Я лучше разорюсь, чем выпущу эту книгу!
- У вас нет выбора, - сказал посетитель и пошел к выходу. На пороге обернулся.
- Жду завтра вашего звонка.
Дверь захлопнулась.
Редактор с трудом дотянулся до графина, налил воду в стакан. Не удержал и расплескал половину. Нервно открыл верхний ящик стола и стал что-то искать, ладонью прижимая листы:
- Где они? Были же!
Попытался вызвать секретаря. Ответа не последовало. Продолжая искать таблетки уже на столе, под кипой важных документов, приподнялся, и тут же рухнул от острой боли.
Кресло чуть откатилось, голова ударилась об стол. Стакан упал, покатился со звоном на пол. Вылившаяся вода медленно растекалась по столу.
Кап-кап-кап…

***

Кап-кап-кап…
Сколько раз тебя просили починить кран на кухне?- сонно проворчала женщина, поднимаясь с кровати. - Капли по мозгам бьют!
Она, не включая свет, прошла по коридору. Уличный фонарь наполовину освещал кухню. Этого хватало, чтобы обойтись без света.
Привычным движением, женщина обмотала кран тряпкой, направив конец в сток. Повернулась к полотенцу, вскрикнула от неожиданности. Перед ней с ножом в руках стоял приёмный сын.
- Ты что тут дела-а,- успела сказать она и получила удар в живот. Детская рука уверенно дернула вниз вогнанный нож. Хлынувшая кровь залила руку. Мальчик отпустил рукоятку и, не обращая внимания на оседающую на пол мать, повернулся к свету. Вытянув руку, начал завороженно любоваться, как стекает кровь с кулака к локтю.
Наутро радио и телевидение передали новости «Жестокое убийство семьи. Полиция ищет виновных».

***

Шум голосов смешивался с болью, тело от разряда подбросило.
- Есть сигнал
- Пип, пип, пип.

***

Будильник противным писком мог поднять мертвого. Утро Пастухов привычно начинал с убийства злостного нарушителя сна. Он швырял его наугад, но попадал в одну и ту же точку на стене. Газетная вырезка с портретом успешного бизнесмена была изодрана в клочья.
- Я убью тебя! - кричал Пастухов и полз в угол, где верещал будильник. Несколько ударов тапком, и наступала долгожданная тишина.
Потом был провал в сон. Настолько крепкий, что удары в дверь Пастухов не слышал.
Только вой сирены с улицы пробудил Пастухова.

***

- Где я?
Белая комната. Штатив с капельницей. По эластичной трубке стекает дозированная капля. Работающие приборы равнодушно отсчитывают пульс, зеленью рисуют кривую сердечного ритма. Кто-то копошится у шкафа. Из-за дверей доносится шарканье ног.
- С возвращением, - медсестра в маске вставила иглу в безвольную руку, медленно надавила на поршень шприца. Склонённое в маске лицо медсестры вдруг стало зловещим. Красные прожилки в глазах наводили ужас, показалось даже, что губы ее чмокают под маской при виде крови. От жуткого видения задергались ноги, тело перестало слушаться и забилось в конвульсиях. Выгнулось упором в плечи. Писк приборов истязал мозг. Хлопок, шум, топот, как будто несётся табун лошадей.
- Кислород больному! Маску, маску одень!

***

- Маску одень! – волнуясь, подсказывала воспитательница. - Сейчас твои овечки выйдут, ножик достань. Пастухов! Он у тебя на веревке сбоку!
Мальчишка мелкого роста, в шортах, умело вытащил из картонного чехла такой же нож. Когда девчонки-овечки под музыку закружились вокруг, он стал наносить мнимые удары. Удивительно, как они были точны и мастерски исполнялись.
- Ему всегда на репетиции это удавалось лучше всего, - подумала воспитательница, продолжая смотреть, как по очереди овечки оседали на пол перед злодеем.
Вдруг Серый Волк схватился за шорты спереди, сжал кулак, убежал за ширму. Воспитательница, цокая каблуками, торопливо пошла за ним
Тук, тук, тук…

***

Тук-тук-тук…
Стучали в дверь так тихо, что Пастухов и не понял: сон это или явь.
- Кто припёрся в такую рань? Убью, если еще раз постучат!

***

- Пастухов, что случилось, ты завершающую речь не произнес!
В ответ мальчишка в маске только моргал испуганно.
- Ты хочешь в туалет? Так, беги быстрее, что ты спрятался и жмёшься?
- Нет, Маргарита Захаровна, не хочу,- испуганно прошептала маска.
Марго взяла Пастухова за тонкую руку и приподняла её, изучая шорты. Они были сухими. Женщина успокоилась и ушла смотреть детский праздник дальше.
Пастухов испытывал сладостное чувство, которое не мог объяснить, но каждый раз хотел повторять и переживать его снова. Но как? Пока он знал один способ.
- Ещё целый год ждать, чтобы играть Серого, - подумал Пастухов и, поправив шорты, вышел из-за ширмы.
Перед глазами, как белые мухи, бегали девчонки, изображая снежинок. А он вспоминал счастливый день, когда Марго подарила ему картонный нож, положив его на подушку, чтобы он не боялся спать. Пережитый восторг и радость сменились испугом.
Тогда это случилось впервые. Потом репетиция с овечками. Эффект усиливался после ударов по цели. Со временем это тускнело, заигрывалось, но не забывалось.
После утренника детей стали фотографировать, построив в два ряда у стенки.
- Вни-мание-е.
Щелчок затвора и яркая вспышка ослепила глаза.

***

Яркий свет ламп, казалось, прожигал глазницы через веки.
- Пришел в себя.
- Вот, блин, нежный.
- Зато гигант! Погляди на простынь: там всё в норме функционирует.
- Поправится - посмотрим.
- И посмотрим, и проверим,- уверенно сказал кто-то.
Ответом был смешок.

***

- Я тебе говорил, что он - ботан, - смеялся Чижиков с друзьями, застав Пастухова за гаражами.
Петька играл сам с собой: размахивал картонным ножом, нанося удары воображаемому врагу.
- Цыпочка себя возомнил Джеки Чаном?
- Картоночаном! - передразнил Хлюпиков. Орава загоготала еще громче.
Кольцо вокруг Пастухова сжималось.
Он заметался, не зная, что делать. Куда бежать? Нож! Спрятать, сохранить любой ценой!
Петька через ворот засунул нож под майку, вызвав очередную волну смеха.
- Глядите, спрятал, грозное оружие – Хлюпиков дёрнул Петьку за пояс.
- Не твое дело, - огрызнулся Пастухов и подтянул штаны на место.
- Пастух, тебе только овец пасти с дудочкой, а не оружием махать.
- Га-га-гаааа! Не могу, какое там оружие? – Хлюпиков согнулся, изображая колики в животе.
- Это же картонная ботва. Он другого оружия не достоин.
- Ты врёшь! - неожиданно зло крикнул Пастухов. – Достоин! Есть у меня настоящий нож!
- Га-га-га, так покажь тогда, боец, свой нож! - наступал на него Чижиков, пытаясь задрать майку. Тут же все, как по команде, начали дергать одежду мальчишки.
- Отвалите все! Убью! - кричал, отбиваясь Пастухов.
- Га-га-га, обоссаться! Убьёт, картонным? Ну, давай, рискни, раз такой смелый! - подзадоривал его Хлюпиков.
- Не трогайте меня, гады! - Пастухов раскраснелся от борьбы. Но его уже никто не слушал.
Старшие пацаны пихали  в плечи с такой силой, что Пастухов еле удерживался, чтобы не свалиться.
Хлюпиков подставил ногу. Споткнувшись, Петька попытался удержать равновесие, замахал руками, как будто рисуя круг. Нож предательски выскользнул из-под майки.
Компания опять захохотала. Пастухова отпихнули подальше от ножа.
- Ну что, проверим на ржавость твой кинжал, - сказал Чижиков и демонстративно расстегнул ширинку.
- Точняк, давно отлить пора, - поддержал Гнилой и дернул молнию вниз.
Пастухов кидался на стоящих кругом, но его отпихивали ногами.
- Отвали, цыпочка, мы сейчас посвятим твой кинжал в меч возмездия! – хохоча, Чижиков пустил струю.
- Держите его, поссать не даёт. Все штаны забрызгаю, ёпть!
Шестёрки бросились исполнять приказ. Повалив Пастухова на землю, держали за ноги.
Двое старших ломаными струями заливали  картонную игрушку.
Потом Хлюпиков прыгнул в центр  образовавшейся лужи  и сломал нож. Брызги попали Петьке в лицо. Он вдруг замолчал и перестал драть землю ногтями, чтобы дотянуться до ножа. Его отпустили. Чей-то ботинок пнул напоследок в плечо.
- Пойдём, чуваки, жить будет!
Хохоча, компания скрылась за гаражами.
В ушах Пастухова ещё долго стоял звук журчащей струи.
- Всех убью, гады! - рыдал он в землю.

***

-Убью всех! Поспать не дают!
Стук в дверь не прекращался.
- Кого несёт ни свет, ни заря, - поднимаясь с пола, ворчал Пастухов. Он протёр глаза, скривился от солнца, и посмотрел на часы.
- Ого! Не может быть! - не поверил Пётр  и побрел открывать, не обращая внимания на то, что был абсолютно голым.
Щелкнув замком, распахнул дверь настежь и увидел Таньку-тихоню.
- Эй, алё, чокнулась? Чего притащилась в такую рань?
Та смущенно опустила глаза, увидев хозяина квартиры в неглиже. Потом,  чуть дыша, произнесла:
- Петр, ты топишь нас.
- Какого хрена ты раньше не разбудила? - крикнул Пастухов и только тут почувствовал, что стоит уже в воде. Шипящий звук доносился из туалета.
Петька бросился туда, открыл дверь и получил порцию утреннего душа.
- ****ство, а я думал - сон, - услышала Танька и прошмыгнула в прихожую.
Давно она тут не была.
В квартире ничего не изменилось. Всё было так, как много лет назад.
Тогда Танька пришла утром за сахаром к Маргарите Захаровне. Дверь была почему-то открыта. На Танькино приветствие никто не ответил. С кухни доносилось какое-то нытьё. Танька испуганно заглянула. Под столом сидел Петька, перемазанный кровью, и выл, обнимая  мать.
Сахарница выпала из Танькиных рук и разбилась. Она убежала домой и, как немая, мычала, показывала матери наверх.
Пастухов попал опять в дет-дом, где и провел время до совершеннолетия. Танька иногда приходила к нему на выходные и приносила конфеты. Квартира стояла опечатанная. Убийцу так и не нашли. Разные ходили слухи, но  вопрос «кто?» повис в воздухе.
Вскоре шипение стихло, Петька перекрыл кран и вышел весь мокрый, не придавая своему виду никакого значения.
- Тихоня, очнись. Держи ведро с совком. Воду помоги собрать, а то до первого дойдёт. Я пока трубой займусь.
Таня молча принялась за дело.

***

- Ну-с, примемся за дело. Всё готово? - хирург поднял руки, и медсестра ловко натянула на них, присыпанные тальком, стерильные перчатки.
Через час врачи боролись за жизнь матери. Ребёнок так и не закричал. Его унесли.
Скрип крутящихся колес бил в голову, хлопанье дверей лифта, гул в ушах, белый свет. Хлопок. Глаза с трудом приоткрылись.
- Где я? – губы женщины едва шевельнулись.
- С возвращением, Маргарита Захаровна, - молоденькая медсестра протёрла руку ватным тампоном, пропитанным спиртом, сделала укол. Маргарита чувствовала, как утихает боль. Но голова кружиться не перестала, перед глазами все плыло.
Дежурная медсестра смотрела сочувственно. Взяла руку больной и, чуть сжав, сказала:
- Мальчик ваш родился мёртвым…
Пациентка завыла, из глаз потекли слёзы.
Сестра постояла немного, поправила подушку и тихо вышла из палаты.

***

Завывая  сиреной,  к Пастухову ворвалась соседка, живущая двумя этажами ниже, и сходу стала крыть Петьку трехэтажным матом, но внезапно поперхнулась и замолчала.
Тот по-прежнему бесцеремонно расхаживал по квартире голый с разводным ключом в руке. Тишины хватило на минуту. Вторая волна мата была похлеще. Собирающей воду Таньке вдруг стало плохо. Заткнув уши и зажмурив глаза, Тихоня закричала:
- Замолчите! Не надо!

***

- Нет! Не надо! - плакал навзрыд Петька, растирая слёзы по щекам. Танька ждала, когда хулиганы уйдут подальше. Слезла с гаражной крыши, где загорала с утра. Тихо подошла к Пастухову. Он сидел на сваленных досках и, уткнувшись в руки, рыдал. Танька обняла его и прижала к себе. Петька ткнулся головой в плоскую девчачью грудь. Тихоня молча гладила его вздрагивающую спину.
Так всегда делала её мама, когда Танька плакала и жаловалась ей, что Семёнов в школе дразнит: «Танька - два прыща». Теплые руки матери действовали на дочь, как самое лучшее успокоительное.
- Ничего родная, всё у тебя будет, когда время придёт, - говорила мама.
Танькины одноклассницы уже набирали формы, а она всё ещё была как сикильдя.
На таких мальчишки внимания не обращали. Поэтому Тихоня и не думала о свиданиях, просиживая все вечера за уроками.
Пастухов всхлипнул последний раз и затих. Таня почувствовала, как он обнял её в обхват по талии и сильней прижался.
- Ты хороший, Петька, а они - придурки. Не бери в голову, - продолжая гладить, говорила девочка. Неожиданно для себя она почувствовала желание заботиться о нем.
Петька слушал удары  Танькиного сердца и вспоминал, как впервые так прижался к Марго, когда она сказала, что забирает его к себе домой.
Каждый выходной был для Петьки праздником. Домашний обед, прогулки за руку, поход на карусели. Два дня пролетали, как час.
Петьке выделили комнату, где он мог играть, сколько хотел. Нож всегда был при нём. Понедельник для Петьки стал, действительно, тяжелым днем. Рано утром звенел будильник, и приходилось возвращаться назад.

***

- Вали назад к себе в хоромы! - заорал Пастухов на соседку. – Подняла тут вой.
- Трусы надень, срамота, - упрекнула соседка, - отрастил шланг пожарный, ходишь перед девкой незамужней! Постыдился бы!
Она хлопнула дверью. Потом опять открыла и добавила:
- Всё Танькиной матери расскажу, что вы тут вытворяете.
- Тёть Маш, уйди по-хорошему! - с раздражением крикнул Петька. - Чего я её стесняться должен? Что она, маленькая?
- Ты чего срамишь девку, надень штаны, - требовала тётка.
Гаечный ключ полетел в сторону двери. Соседка едва успела спрятаться.
- Петь ты что? - пришла в себя Танька.
- Ничего. Я за тебя любого убью. Нечего на нас наговаривать, - пробасил Пастухов и, надев семейки, стал помогать Таньке собирать воду.
Танька вытирала пол насухо, Петька строгал колбасу на бутерброды к чаю. Танька неожиданно попрощалась и пошла к выходу.
- Тань, постой, - словно опомнился Петька. Та послушно замерла и развернулась к нему. Петька с ножом  подошел, взял её за руку, и резко притянул к себе. Поцеловал так, что Танька сразу обмякла, чувствуя через платье холод металла.

***

Холод металла разбудил пациентку окончательно. Доктор приложил к груди стетоскоп. Маргарите было всё безразлично. Слёзы опять выступили на глазах.
-  Доктор, почему так? Почему мой малыш? Чем он виноват? А мне как жить?
- Маргарита Захаровна, ну что же вы так трагично на жизнь смотрите? не всё так безысходно. Сколько детишек  в детдомах ждут мам и пап.  Подумайте об этом, - сказал доктор, заканчивая осмотр.
С этой мыслью она выписывалась из больницы. Рассказала мужу. Он был не против. Окрылённая мечтой, она не могла дождаться выхода на работу.
Многие дети в группе ей нравились. Но чаще всех в больнице вспоминался вечно обиженный Петя Пастухов, который боялся засыпать днём, и часто писался от страха. Специально для него Марго вырезала картонный нож, обклеила цветной бумагой, вставила его в самодельные ножны.
Подарок она положила на подушку Пастухову в тихий час. Петька не спал, но лежал с закрытыми глазами.
- Теперь не бойся спать, ты под охраной, - тихо прошептала Марго.
Пастухов тут же прижал нож к груди, и замер, забыв поблагодарить.
С тех пор Петька засыпал спокойно.
С ножом он не расставался, и носил его на веревке, как Маугли.
- Как же он к нам попал? - пыталась вспомнить Марго. В палату вошла медсестра со свёртком и Маргарита вспомнила, что он был оставлен в роддоме какой-то непутёвой мамашей. В памяти всплывали картинки, где мелькал этот вечно худой мальчишка, ничем себя не проявивший.
Также вспомнилось, как пришлось уговаривать заведующую, чтобы Пастухов был Серым Волком на Новый год.
- Это годовой концерт! - возмущалась заведующая. - Вдруг он забудет все слова от страха?
- Я верю в него, и он ничем не хуже других. Давайте дадим ему шанс, - стояла на своем Марго
Педагогика взяла верх.

***

- Руки вверх и медленно приседаем,  - по радио передавали утреннюю гимнастику. Пациент старательно выполнял  движения, когда  палату вошла медсестра.
- Готовьтесь к уколу, - она махнула в сторону кровати и подошла к столику. Поставила лоток с медикаментами и шприцами и, вскрыв ампулу, набрала лекарство.
- Куда колоть будем? Правую или левую?
- Где я слышал этот голос? - Пастухов послушно исполнил требование медсестры:
- В правую лучше.
Он перебирал в памяти голоса знакомых, а вспомнить не мог. Но что он слышал этот голос, Пастухов не сомневался. Натянув штаны, повернулся:
- Сестричка, мы случайно с вами нигде не встречались?
- Нет, не припомню.
- Да? Вы меня точно не узнаете? – спросил ещё раз, пытаясь найти какую-то подсказку для себя
- Нет!
Не дав задать следующий вопрос, медсестра холодно произнесла через маску:
- Я всех пациентов помню: это профессиональное. Вас я никогда не видела.
Торопливо собрав инструменты,  вышла из палаты.
Пётр не видел, как медсестра быстрым шагом, почти бегом, достигла ординаторской, скрылась за дверями, прижалась спиной к стене и сползла вниз:
- Это он!
Дыхание перехватило. Она как будто снова почувствовала прикосновение ножа к спине, когда от страха быть убитой покорно шла к дивану, терпела его звериные действа, испытывая жгучую боль. Слезы текли из глаз, но она молчала.
Когда всё завершилось, он долго целовал и гладил её, не убирая ножа. Он чертил узоры по её телу, обводил соски, чуть колол ложбинку между грудей. Заведясь повторно, был более жесток и агрессивен. Стал наносить резкие удары в диван, срываясь на рык. Страх и чувство любви к нему не позволили Тане рассказать о случившемся.
Потом Петька внезапно исчез.
- Как давно это было!

***

Как давно это было!
- Тихоня! - выдал внутренний голос.
Он вспомнил, как сбежал тогда от страха. Позвонил другу, ночь пропьянствовал с ним. В обед ушел в бар и там просидел до вечера. Подцепил девку, которая приволокла Пастухова в закрытый клуб. И это перевернуло его жизнь.
То, что в обществе было неприемлемо и считалось извращением, в этом клубе было нормой.

***

«Клуб «Друг ОГО» прочитал Пастухов вывеску, когда Светка припарковала бэху.
- Куда ты меня притащила?
- Увидишь, тебе понравится.
- Ты откуда знаешь?
- Видела в баре, как ты смотрел, когда бармен колол лед.
- И что же ты увидела?
- Страсть.
Пастухову с интересом посмотрел на новую подружку и последовал за ней.
На входе, как два «Кировца», маячила пара громил. Увидев кто идет, расступились.
- Привет, мальчики, - поздоровалась Светка и вошла в любезно раскрытую дверь.
В холле был полумрак, зеркальные стены зрительно увеличивали его размер. На следующем входе стояли два других амбала в кожаных шортах.
Пастухов и Светка вошли в дверь, миновали длинный коридор с множеством дверей и оказались в главном зале.
Веселье было в разгаре. Зажигательные девушки танцевали на подвесных площадках, заводя публику. В центре по кругу шла барная стойка, по углам расставлены диваны, где предавались вожделенным желаниям. Под потолком висел огромный экран в виде куба. По нему непрерывно крутились садомазохистские ролики. Некоторые посетители стояли и расслаблялись, глядя на экран.
По всему было видно, что Светка тут своя. С ней здоровались, окликали, о чём-то спрашивали. Петьку оглядывали с головы до ног.
Светка взяла у бармена ключи от вип-комнаты и попросила принести виски со льдом. Бармен подал ей кожаную плеть и две текилы, придвинув поближе соль и нарезанный дольками лайм. Развернувшись к Пастухову, девушка резким движением накинула кожаную плеть на шею парня и сильно сдавила горло. Пастухов от неожиданности вздрогнул, но не сопротивлялся. Вены на шее вздулись. Светка плотно прижалась к нему пышной грудью и прошептала:
- А теперь ты мой, и не вздумай уйти. Найду и прибью тебя, как последнюю тварь, - и для убедительности приложила  к шее маленький нож, который достала из-под юбки, - понял?
Пастухов моргнул, соглашаясь, и почувствовал сильное возбуждение. Светка понимающе улыбнулась и ослабила хватку.
- А теперь закрепим наш договор. Дай руку,- она заставила Пастухова сжать большой палец, аккуратно положила туда щепотку соли, потом себе. Подвинула ему рюмку и взяла свою.
- На брудершафт, «по-текильски».
- Это как?
- Серость, - усмехнулась Светка и смачно слизнула с пальца Пастухова соль. Она опрокинула в себя текилу, взяла дольку лайма в губы. Выжидающе и призывно смотрела на Пастухова. Он лизнул, целуя, её руку, залил в себя текилу и получил из Светкиных губ кисло-горький лайм.
Потом они пошли в один из номеров.
В ту ночь она научила его контролировать себя в ударах ножом.
Когда Светка сделала Пастухову предложение, он не отказался. Из-под острия ножа, приставленного к его груди, вытекла капелька крови. Умирать в планы Пастухова совсем не входило. Папаша Светки был тот самый бизнесмен с газеты, в которого Пастухов швырял по утрам будильник со словами:
- Убью тебя, чтоб быть как ты.
Знакомство с женихом вызвало бурю эмоций у Светкиных родичей.
- Не нужен нам этот «голожопый»! - кричал отец.
- Это мой выбор, папа. Я долго искала и ждала этого человека. У меня свой бизнес, и я сама решаюаю, с кем мне жить. Если вы против, то я вас в известность поставила, - сказала Светка и хлопнула дверью.
Жизнь молодых потекла как по маслу. Не без участия Светкиного отца Пастухов закончил институт. Был устроен на работу в редакцию его заместителем. А в один прекрасный день занял кресло главного редактора.
Жить со Светкой было одно удовольствие. Она не лезла в его дела, он в её.  Встреча с Танькой всколыхнула давно забытое прошлое.

***

- Тань, Тань, что с тобой? Тебе плохо? Ты что на полу расселась?
- Всё хорошо, Евдокия Николаевна. Так, день тяжелый.
- Поди, чай попей, а то, не ровен час, свалишься тут. Что, больных много?
- Как всегда: одни выписываются, другие поступают.
- А твой Федька как, поступил в институт?
- Нет, в армию пойдёт, мается сейчас без дела. Не знаю, как с ним справляться.
Татьяна с трудом поднялась и подошла к раковине налить воды. Отпив несколько глотков, сунула руку в карман за телефоном. Увидела пропущенный звонок сына, нажала кнопку вызова.
- Неужто в армию? - энергично двигая шваброй, Евдокия Николаевна двинулась с ведром в коридор.
- Я всегда говорю, что без отца растить сыновей – горе одно!

***

В коридоре редакции жизнь напоминала беспокойный улей, где люди-пчёлы снуют по сотам-комнатушкам, то открывая двери, то скрываясь за ними. К одной такой с надписью «Главный редактор» подошёл не совсем обычный посетитель. На голове его красовался колпак Буратино. Обут он был в кирзачи. Пиджак в полоску, забрызганный краской, одетый на голое тело, смотрелся более чем странно. В руках посетитель держал баллон с пульверизатором. Лицо скрывала маска аквалангиста.
- Вы к кому, молодой человек? Дверью не ошиблись? Ремонт у нас этажом ниже, - подняла голову молодая женщина.
- Нет, не ошибся. Вот наряд на обработку кабинета от тараканов, надо подписать.
- Мы не вызывали службу, - встала из-за стола секретарь, но тут же испуганно вскрикнула. Посетитель легонько ткнул женщину, и она села в кресло. Маляр-аквалангист достал из кармана какой-то тикающий механизм и поставил его на стол. Зловещим шёпотом произнёс:
- Тихо сиди, и останешься жива, Поняла? Это бомба. Реагирует на движение. Дышать можешь.
Секретарша закатила глаза и тоненько заскулила:
- Ой, мамочкииииииии!
- Я не долго, - успокоил её парень, заклеив скотчем рот, и примотав руки к креслу, сунул под скотч провод от механизма.
- Вечером, приглашаю тебя на свидание, отказ не принимается. Посиди, подумай, в каком прикиде придёшь.
Неожиданно зазвонил телефон. Посетитель по-хозяйски снял трубку и поднес к уху.
- Пастухова, будьте добры.

***

- Кто же этот Пастухов Петечка? - терзался Федор, дочитывая дневник матери, который нашел на антресолях. Чем больше он читал, тем сильнее сжимались кулаки.
- Гад, убью падлу! Я тебе за мать отомщу - ругаясь, Федор набирал номер телефона матери.
Гудки без ответа взбесили ещё больше.
- Как всегда: когда надо, она трубку не берёт!
Федор сел на диван и в отчаянии запустил пальцы в волосы.
- Где же его искать?

***

- Ищите и выбирайте оригинальные поздравления, но задумайтесь, какими могут быть последствия, - раздалось из телевизора, - происшествия недели.
Красивая дикторша продолжала:
- Трагедией завершился розыгрыш жены и друзей в честь юбилея мужа. Главный редактор издательства «Копилка жизни» Пастухов Петр Анатольевич был госпитализирован с сердечным приступом в городскую кардиологическую больницу №5. Состояние больного стабилизировалось.
- Вот дела! Он же в больнице матери!
Телефон завибрировал. Звонила мать:
- Привет, родной. Я была занята, что ты хотел?
- Ничего, мамуль, просто услышать.
- Федор, что-то случилось?
- Всё нормально, мам, соскучился!
- Ужин в холодильнике, подогрей, не ленись. Утром поговорим. За компьютером не сиди много.
- Хорошо, мам.
- Целую тебя.
- Пока, мам.
Федор включил компьютер и вошёл в интернет. Найти адрес и телефон Пастухова было минутным делом.
- Ага, вот он, голубчик, собственной персоной, - довольный Федька записал номер на бумажке. Утром навещу хмыря.

***

- Вы к кому, молодой человек?
- К Пастухову. В какой он палате лежит?
- А кем вы ему приходитесь?
- Сын, - ответил Федька и поморщился
- Так я и поверила, - усмехнулась женщина-регистратор, - сын, и не знает, что отца вчера выписали.
- Как? Ведь по телевизору сказали…
Женщина отрезала:
- Там много чего передают с опозданием, так что дома встречай отца.
Разозлившись, Федька хлопнул дверью. Посмотрел на часы.
- Плевать, что так рано. Кто он мне такой, чтоб я его жалел?
И тут же набрал номер с бумажки.

***

- Петь, твой телефон звонит, - Светка за плечо трясла мужа.
- В выходной не дадут поспать!
Увидев, что Пастухов проснулся, жена отвернулась и укрылась с головой.
Пастухов дотянулся до телефона и взглянул на экран. Неизвестный номер. Нахал настойчивый. Пастухов собрался уже ругаться, но телефон замолчал.
- Убить мало, - выругался Пётр и положил трубку, но не успел отвернуться, как телефон снова зазвонил.
- Да, - угрюмо произнёс Пастухов, - слушаю.
- Чё раздакался, упырь - полетело в ухо пьяное бормотание, - я тебя, сволочь, засажу, я тебя сгною в тюряге за делишки твои, подлюка!
- Кому звонишь, говнюк? – Пастухов рассвирепел.
- Тебе, Петюня, тебе, родной.
- Кто это? - понизил голос Пастухов
- Тот, кто тебе напомнит о всех твоих грехах. Ты еще у меня попрыгаешь, главред, на задних лапках, и денег подкинешь, чтоб кому не разболтал, и рабочее место организуешь с хорошим баблом.
- Белочку узрел, мудило? Проспись, свистун, и чтоб я тебя больше не слышал! – рявкнул Пастухов и нажал отбой. Отключил звук, но спать уже не смог. Прошаркал тапками по паркету в кухню, выпил таблетку и задумался, стоя у окна:
- Если розыгрыш уже был, тогда что это? В понедельник выясню на работе.

***

- Федя! – удивлённо окликнула сына Татьяна, увидев его у входа в больницу. - Что случилось, сынок? Ты пришел встречать меня? - она встревоженно смотрела на парня.
- Не спалось, мам, и я решил прогуляться к тебе.
- Да ты напился, Бог мой! От тебя несёт за версту! Быстро домой и спать! Что же мне с тобой делать? Скорей бы уже в армию тебя взяли, мозги на место вставили, - расплакалась Татьяна.
- Мам, ну ты что, я только баночку пива выпил, пока к тебе шел.
- Федь, что происходит?
- Почему ты мне врала про отца, что он погиб?
Татьяна остановилась и посмотрела на сына. Она как-то мгновенно устала, ноги налились тяжестью, голова закружилась.
- Ты нашел дневник?
- Да!
Женщина упала на асфальт. Застывшие глаза не реагировали на кричащего сына.
- Мам, мама, что с тобой? Мамочка! - тряс её сын, потом, подхватил на руки и затащил в больницу.
- Срочно врача! - кричал он дежурной. Та непонимающе смотрела.
- Что уставилась, дура, вызывай! Куда идти? - кричал Федька, держа мать на руках.
Узнав Татьяну, дежурная охнула, прикрыла рукой рот и указала на каталку, стоявшую у стены.
- Мама, не умирай! - плакал Федька, толкая каталку, следуя за дежурной. - Отомщу за тебя этому гаду!
- Не надо, - прошептала Татьяна, но из-за грохота колес Федька не расслышал.
В отделении все забегали. Татьяну обступили медсёстры. Федька склонился над матерью и поцеловал. Она еле слышно повторила:
- Не надо, прошу.

***

Утро понедельника. Кабинет редактора. В дверь вошел молодой человек с тетрадкой. Не здороваясь, он подошел к столу и протянул ее. Грузный мужчина недоверчиво открыл тетрадь, приподнял очки, и начал читать, переворачивая листок за листком.
Лоб покрылся испариной. Редактор вытирался платком и продолжал читать дальше.
…когда я вошла, Петька сидел и обнимал мать кровавыми руками, гладил и целовал, причитая:
- Прости, я не хотел, мама, очнись…
Скулы редактора сжались, видно было, как ходят желваки. Молодой человек пристально смотрел на него. Вдруг Пастухов перестал читать и взглянул на посетителя.
- Дошёл до моего рождения, - подумал Федька.
Они сидели, молча, рассматривая друг друга, первым заговорил редактор:
- Почему ты пришел?
- Сообщить тебе, что она умерла.
Редактор покраснел, задышал часто, оттянул галстук. Трясущиеся пальцы расстёгивали верхние пуговицы рубашки. Посетитель встал и пошел к выходу. Открывая дверь, он обернулся.
Редактор дрожащей рукой тянулся к графину. Дверь захлопнулась. Стакан упал.
Кап. Кап. Кап.



© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №21208301173

рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/08/30/1173