Нить Ариадны. Книга четвертая

               



            ПРОЛОГ
               
Мы, вроде, – разумны, ума ж не хватает.
Бывает, жаль, поздно сей факт сознаём.
Осмыслить со смыслом чего-то мешает.
Ошибки на шишках своих познаём!

Вокруг оглядишься, с избытком – проблемы.
Победы – случайны, их мизерный счёт.
Несладко, когда одни в жизни дилеммы:
Не всем за прошедшее светит зачёт!

В союзниках время, но с ним осторожно.
Тайком ускользает, его не вернуть.
Шутить с ним на равных едва ли возможно,
О том позабыть, легко шею свернуть! 

Да, память при нас: иль душевно спасает,
Когда о хорошем мосты городит.
А если с проступка внутри всё пылает,
Покой  в беспокойство удрать норовит!

Желать можно много, мечты не обуза,
Ан, с их воплощеньем – загвоздка порой,
Где грусть о былом, есть подспорье для груза,
Того, что мы тащим в сердцах за собой!

Знакомства, разлуки, вновь новые встречи,
И проводы в вечность, кто дорог нам был.
Сдаваться вчистую, об этом нет речи,
Но траурный марш охладит любой пыл!

Возможность с желанием в контрах бывает,
Терпимость друг к другу – успеха залог.
Судьба в любом деле роль примы  играет,
Однако и ей не сменить эпилог!

Чтоб всё хорошо, лишь концовка у сказки.
Невольно нас этим всех с детства роднит.
Живя, иногда получаем подсказки,
Зевнём, и фортуна в сарказме трунит!
   
Всю жизнь – в свистопляске одни карусели:
Нас крутит, и вертит, и в горку, и вниз.
Умрём – Высший Суд и развязкой – «качели»,
Что в РАЙ или в АД нас доставят, как приз!

             ГЛАВА  ПЕРВАЯ
              «Прелюдия»               

В тиши, вспоминая о том, что случилось,
В просторах бескрайних нептуновых дюн ,
Себя не ругаю, что так получилось.
Андрэ, как предвидел, родной Гамаюн !

Он – вещая птица, подарок из РАЯ.
Предвестник грядущего, – значит, судьба.
Родной намекал, наперёд, словно зная,
Что ждёт на роду, с тем напрасна борьба!

В пучине исчез, нас от смерти спасая,
На яхте, кто был. Стала я с сединой:
Печаль ворвалась. Вот Андрэ ожидая,
На память пишу, что случилось со мной!

Три тома о прошлом уже исписала.
Черёд об Атлантике слово сказать.
Трагедию страшную там испытала,
Однако и в сказке пришлось побывать!
 
Итак, по порядку. Кадис скрыла дымка.
«Коралл», наша яхта, в Атлантику шла.
В команде – Андрэ капитаном – картинка,
Друзей почти всех своим «взглядом» нашла!

Конечно, Черныш. Без него было б скучно.
Отца брать с собою опасно, нельзя.
«Сестрица» по духу, сказать как научно,
Мой «братец» Артур и, естественно, я!

Шла яхта отлично проверенным курсом.
Андрэ, тот почти был всегда наверху
В ущерб личной жизни. Не скрыть, с каким вкусом
Мне с ним приходилось отдаться греху!

Стоять приходилось и часто на вахте .
Подруга сменяла и даже друзья:
Порядки такие царили на яхте.
Мой «брат» - исключенье: поскольку свинья!

Артур – вахт страшился, боялся чего-то.
Мы знали чего, прикусив язычок.
Его окружало лукавых болото:
Нарушить защиту любой мог толчок!
               
Зато наш Черныш не робел пред стихией.
Он вахту со мной и Подругой стоял.
Бывало, как волны на нас с аритмией ,
Безжалостно гавканьем их проклинал!

Особенно всем нам вначале досталось,
В Бискайский залив как из порта вошли.
Октябрьские волны в накате метались:
Подряд три крутые за мелкою шли!

С собакой спокойней на мостике было.
Черныш во все стороны мордой водил.
Ей БОГУ ему, видно счастье валило,
Раз шквал на подходе он «нюхом» ловил!

Конечно, не нюхом, а как-то иначе.
Приборы и те подводили порой.
Нам стрелки «трезвонили» вроде к удаче.
Поверили им бы – свечу в упокой!

Нервозность собаки – барометр  отменный.
Наш пёс всем на практике – «гав», доказал.
Андрэ первый внял, и приказ дал мгновенный.
Черныш, если «ГАВ», объявлялся аврал !

На палубе, правда, нужду кабель правил.   
Ему разрешалось, в почёте никак.
Черныш у шпигатов  свой «стул»  быстро ладил,
А волны смывали к Нептуну за так!

Бискайский залив нам не виделся сказкой:
Холодный и в каверзах шибко чудил.
Он в первом лишь рейсе лукавил за маской,
Когда наш «Коралл» его гладь бороздил!

Теперь – преподнёс: злился ветер в семь баллов ,
И волны в неистовстве били в фальшборт .
Подветренный борт  в пене был без скандалов.
Погода ж, в барометр глядеть, - первый сорт!

Враньё! Но от этого легче не стало.
Назад – ещё хуже, один путь – вперёд.
Не сдрейфили мы, а как волн стало мало,
Уверились сразу, что впредь повезёт!


              ГЛАВА  ВТОРАЯ         
     Канары  (собачьи острова)  ч.1               

Чему – сегодня, завтра не случится
На завтра в планах что, сегодня не видать.
По-разному всё новое стучится,
Хотя и старое способно повторять!

Не скисли мы, хотя и подустали.
Накат закончился, а волны – балла три.
Прилично на «Коралле» отмахали:
Почти с миль  восемьсот по лагу  как прошли!

Черныш не нервничал, и все довольны.
Попутный ветер, молодец, не изменял,
Он облака гнал в темпе, те ж не вольны:
Вполне возможно их на прочность проверял!

Канары, правда, что-то задержались.
Не видели земли пять суток, почитай.
И, наконец, под вечер показались:
Сначала чайки с криком, а потом и «рай»!

Семь островов в безбрежном океане.
Причалить, к Тенерифе  было суждено.
Там побывать не только на вулкане,
Благоуханное испробовать вино!

Не столь вино, как климат был прекрасный,
Поскольку вечная царила здесь весна.
Зимой и летом вид один – атласный: 
Природа здешняя из моего впрямь сна!

И монастырь прельстил меня здесь женский.
Да-да, тот самый, где теперь я нахожусь.
Запал вначале ж карнавал вселенский,
Чему нисколько и теперь я не стыжусь!

Канарам рады были, но безмерно
Черныш. Вот по земле кто видимо скучал.
Ему морская ширь – оскоминой наверно:
От вахт и бесконечной качки нервным стал!

К тому же постоянно быть на стрёме,
Когда кругом одна вода. Ой, тяжело.
В гальюн  сходить – не побывать в истоме.
А тут – земля!  Нутро блаженство обрело!
            
                ч.2               

К красотам здешним возвращусь позднее.
«Щербатого» вдруг повстречали со щенком.
Шокировал! Нам стало «веселее»:
Нечистый отдыхал, открыто, не тайком!

Сюрприз! Невольно даже стало дурно.
Никак бои опять не в шутку, а всерьёз?
Андрэ – допрос, естественно, культурно.
Млеть обошлось, как говорится, без курьёз!
 
«Щербатый» объяснил нам по секрету:
«В АДУ – без времени щеночек не растёт.
Вот и последнего – поближе к свету.
С кутёнком, что его послали, ну, везёт!»

Канары, правда, выбрал сам нарочно:
Известно, что «Коралл» близ островов пойдёт.
Хотел всех нас увидеть не заочно.
Считал, для АДА факт случайностью сойдёт! 

Андрэ в миг телеграмму в РАЙ отправил,
Подробно объяснил чего, к чему и как.
Ответ ума не много нам добавил:
Инициатором скорей был наш «Чудак»! 

«Щербатому», конечно очень рады.
Но лучше было бы не встретить нам его.
Не дураки – в АДУ, хотя и гады.
С любимым напряглись невольно от того!

Мы Сулле без утайки рассказали.
Друзьям – не стоило, зачем в них страх будить?
Они, когда щеночка увидали,
Молчанья своего не думали хранить!

Размеры удивили чрезвычайно:
Щенку по времени должно б недель быть пять,
А этому неделя (глаз не врёт случайно).
Ещё малюсенький, не может сам гулять!

Пришлось соврать, де, то другой щеночек.
Поверили друзья: другого – не дано.
Не скрою, пошептались, меж – в «чулочек».
Да, службу добрую сыграло вновь вино!
 
                ч.3

Эх, хорошо в таком «раю» напиться:
Погода – сказка. Всем комфортно, благодать.
Плюс карнавал. Ну, как не веселиться,
И Дионису  целиком себя отдать?!

Гудели славно, впрямь как малы дети.
Конечно, здорово, когда всем хорошо.
Не веришь про расставленные сети,
Но время к этому вплотную подошло!

Заметила, Андрэ печаль скрутила,
Когда он на «Щербатого» с щенком глядел.
«Случилось что?» - немедленно спросила.
В ответ насупился и в небо посмотрел!

«Аукнется «Щербатого» явленье» -
С какой-то обречённостью в глазах сказал.
Ещё с улыбкой: «И в РАЮ, теперь смятенье
Из-за щенка, небось. Чтоб кто-нибудь гулял!» 

Тогда не поняла смысл фразы этой,
О том щеночке, что в РАЮ теперь блистал.
За всё приходится платить монетой,
А также и за то, чего не покупал!

Ну, ладно. К этому вернусь позднее.
«Коралл» пока наш в Тенерифе пребывал.
И небеса не делались мутнее.
Наш экипаж на всю катушку отдыхал!

В снежки играли на вершине Тейда .
Чрез час бананы собирали, виноград.
По завершению на фрукты – рейда,
Купались вдоволь – интереснейший расклад!   

Без солнца в темноте ещё приятней.
Ведь звёзды в небе, отражением в воде.
Огни реклам и воздух попрохладней.   
Идиллия в узде – предвестницей беде!

Давно видения не посещали.
Коварный взгляд с НЕБЕС рассудок не мутил.
Из РАЯ телеграммы не пугали.
Не слышали, чтоб колокольчик зазвонил!

                ч.4

«Щербатый» нас ни капли не стеснялся.
С избытка чувств всю осторожность потерял.
По кабакам, с друзьями обнимаясь, шлялся.
Не раз, не два с щенком на яхте ночевал!

Вначале всем нам было интересно,
Воспримет как Черныш щеночка самого. 
На спор гадали, мыслям было тесно.
И даже чуточку повздорили с того!

Ан пёс не внял, что это его «дочка».
Как «джентльмен» яростно своим хвостом крутил.   
Кабель – он есть кабель, то не вопрос, а точка,
Хотя народ его по-прежнему любил!

«Дочурка» - «папы» вовсе не боялась.
Она за «маму» посчитала вдруг его.
По пузу ползать Черныша старалась:
Искала молочко, где бы вкусить с него!

Пассаж. Черныш обиделся вначале.
Чего малявка ищет, где его живот?
Оскалиться – вернее в идеале:
Для счастья, думал, не хватало сих забот!

Он, было, встал, потом вновь завалился:
Уж больно жалобно щеночек заскулил.
А к животу когда вновь прислонился,
«Щербатый» соску с молоком и подложил!

Щенок, естественно, был счастлив шибко.
Толстенным вскоре стал, ну, прямо – колобок.
Зато – Черныш, не знаю: как-то зыбко.
Запутанный явил в самом себе клубок!

Наш пёс не просто умный, он был гений,
И чувства на показ свои не выставлял.
Но вот «Щербатый», здесь не нужно прений ,
Сравнить, как самовар начищенный сиял!

Смекнул, что возвратится он героем,
Щеночка ежели упитанным вернёт.
За это не грозило стать изгоем,
Быть может, даже повышение грядёт!

               ч.5

Ну, карьерист вестимо наш «Щербатый».
Наверно осуждать за это грех большой.
Он всё ж из АДА как никак «Треклятый».
Хотя одновременно несколько – чудной!   

Звонок раздался там, где мы не ждали.
И то, что дребезжал, не поняли сперва.
Артура очень срочно вызывали.
Домой отправиться: увы, его слова!

Что «братцу» позвонили, точно знала.
Знакомый абонент – я глазом поняла.
Нервозность разговора удивляла.
К тому ж Артура вдруг икота проняла!

Всем он сказал, что дома кто-то болен.
В три короба стал врать. Невольно покраснел.
От нас уехать, был, конечно, волен:
Ну, «заболел» раз кто-то там, так заболел!

Ему от сердца помощь предложили.
Деньгами только взял и больше ничего.
Под вечер – к самолёту проводили.
С тех пор воочию не видели его!

Пропал. Мы поздно спохватились, верно.
Звонки пошли душить чернящей полосой.
Не оправдание, а всё же скверно,
Так как душа его на НЕБО – ни ногой!

Живой, скорей всего, а глаз не кажет.
В вопросе кратный содержался интерес.
Возможно, с АДА кто интриги вяжет.
Однако не слыхать подсказки мне с НЕБЕС!

Концы с концами сами, не сойдутся.
Зависит, в частности, кто жаждет их связать.
Чего скрывать, охотники найдутся,
Свой желчный нрав всенепременно показать!

А нам пора в дорогу отправляться.
«Щербатый», голося, открыто горевал. 
Щеночек напоследок заправлялся.
Исподтишка заждался нас «девятый вал» !

              ГЛАВА  ТРЕТЬЯ         
              Звоночки   ч.1               

День наступил. Как факт и это хорошо.
Гадать бессмысленно о том, что будет завтра.
Никто не знает, где, да от чего нам суждено,
И в НЕБЕСА когда – нужна кому ли, правда?

Канары в дымке скрылись, нам к Мадейре путь.
А там с Подругой предстояло попрощаться.
В её экзаменах проблемы зрела суть.
С того с пассатами, жаль, без неё встречаться!

Свидание вновь – на Антильских островах,
Где клад искать. Такие строили мы планы.
При этом главным был Черныш, не на словах:
Латинские  с ним «покорять» мечтали страны!

К Мадейре резво двинули под полный штиль.
Зыбь мёртвая «Коралл» по-божески качала.
На юг вдоль Африки прошли три сотни миль.
Однообразием погода нас достала!

Но вот под утро было, прозевали шквал.
Черныш – на вахте, с ним Андрэ стоял в придачу.
Барометр взад-вперёд «от скуки» танцевал.
Привыкли к этому, поверили в удачу!

Как пёс, вдруг гавкнул, и Андрэ кругом смотреть:
Но темнота, нет звёзд, луны, зарниц не видно.
Аврал же объявил. Тут начало светлеть,
И началось. Сравнить, в АДУ «разгул», – не стыдно!

Чего спасло, – кормой  успели к ветру встать.
Дышать нельзя, от воздуха забило горло.
Глаза сдавило жуть и брызги с волн – терзать:
Лицо секли. Тисками внутренности спёрло!

Вокруг лишь пена. Горизонт совсем исчез.
Смешались чохом вместе волны с небесами.
Вой раздирающий до сердца, в душу влез.
Что пережили, трудно описать словами!

Внезапно шквал, как налетел, так и прошёл.
Вперёд за горизонт мрак от него умчался.
Мы к югу – разворот. Страх медленно ушёл.
Вот так второй звук колокольчика раздался!

                ч.2
               
Ещё с аврала дрожь не улеглась в ногах,
Как новая напасть из Африки свалилась.
Была та с виду вся в оранжевых тонах.
Не сотворил что шквал, - она чуть не добилась!

Напасть сия – сухой, несносный ветер Гарматан.
С его присутствия чуть разум не свихнулся.
Звонок ещё один. Попались мы в капкан.
Не скрыть, удобный року случай подвернулся!

Ведь он не должен дуть: декабрь не наступил,
Залив Гвинейский был значительно южнее.
Прошедший шквал скорей «подарок» удружил
В тумане красном, чтоб нам стало «веселее»?

Туземцы «доктором» прозвали. Знать б за что:
Сухой без меры, жуть, с песком горячий ветер.
Ну, чем не с львами представленье в «шапитО ».
Не разобрать никак, день – к полдню, или вечер!

Ремонтником пришлось Андрэ к тому же стать:
Движок «Коралла» отказал от перегрева.
Чуть было SOS  нам не пришлось тогда давать,
Но обошлось. Не стали чьей-то жертвой чрева!

Природа  куролесила, а может не она.
Гадать зачем. Мы, главное, остались живы.
И выпить есть, я извиняюсь, где вина.
С того не мрачные выходит перспективы!

На острове Мадейра приютил Фуншал .
В архитектуре мавританский стиль здесь правил.
Курорт, он переход вдоль Африки венчал,
«Коралл» в пассаты чрез Атлантику направил!

Субтропики на острове – впрямь РАЙ земной.
Хотя случалось с Гарматаном «лобызаться».
Прощаться с ближними, - ей Богу не впервой.
Но вот душа в тоске, равно с бедой встречаться!

Как чуяла: погаснет среди нас звезда.
Черныш на материк с Подругой отправлялся.
С собакой-другом расставались навсегда:
Звоночек вновь, увы, трезвонить собирался!

              ГЛАВА  ЧЕТВЁРТАЯ         
                Пассаты               

В Фуншале – мы не долго. Сутки, двое – в путь.
Подруга сообщила – добрались нормально.
Вот только что с болонкой траурная суть:
Заразна чумка  и кончается летально!

Кощунство, может быть, но с сердца отлегло.
Конечно, честно, жаль болонку, даже очень.
Любая смерть скорей для жизни это зло.
Но в нашем случае не грустно то, что осень!

Мы на Мадейре не хотели застревать.
К пассатам, центру океана не терпелось.
Хотя вину Мадера дань пришлось отдать:
Запас солидный сделать, так как захотелось!

Когда из порта вышли, встретил полный штиль:
Будь из стекла отлитая в сини поверхность,
И солнце шпарило, могло зажечь фитиль.
Чего греха таить: заждалась неизвестность!

Пока на юго-запад под «парами» шли
До тропиков. Давно стал ветер постоянный.
Вот мы когда спокойствие для душ нашли.
Пассаты – гость, так гость, воистину желанный!

Спокойно, благодать и никаких тревог.
На воду облачка тень пятнами роняли.
От киля стайки рыб без соблюдения «дорог»,
На воздух взмыв, как по команде вниз ныряли!

Встречались аргонавты  в модных пузырях:
Цветастые. Такого раньше не видала.
А впечатленье, что они все на сносях.
Их ветер гнал, куда и нас судьба послала!

Судов других, акул и чаек не видать.
Пустынный горизонт, одни мы в водной глади.
Видения меня не думали пытать.
Андрэ – не дёргали: был в шаржах  лист бумаги!

Ночами долго не могли с красот уснуть.
В алмазах звёзды гаммами переливались.
Дорожка лунная в «РАЙ» освещала путь,
Однако же пойти по ней мы не решались! 

Наряды облака меняли под луной:
Из белых чаще на янтарные оттенки.
Моллюски в искорках туда-сюда с волной:
За «па» свои мечтали получить оценки!

«Коралл» и мы, посеребрённые луной,
На фоне звёзд в мечтах с надеждами блуждали.
Но мысли разные о суете земной
Нет-нет, платок из саржи чёрной одевали!

Что ждёт нас каждого, грехов полно у всех.
Простит ли БОГ, что натворили мы на свете.
Вдруг душам на Суде воздастся под орех?
Живя сейчас, за будущее их в ответе!

Особо сильно волновалась за Андрэ.
Ну, он-то, в принципе, с чего уж так виновен?
Ему за что гореть на адовом огне?
За службу – в жернова, такой феномен!

Касаемо меня, вопросов, в общем, нет. 
Приятны брызги с волн, вполне сойдут за слёзы.
Не танцевать со всеми, жаль, кордебалет :
С рожденья самого печальные прогнозы!

Действительно, не вижу я саму себя,
А отраженье в зеркале есть отраженье.
Умом, возможно, а не сердцем, в мир войдя,
В видениях моих одно хитросплетенье! 

С попутным ветром и в пассатах – РАЙ земной.
Доподлинно мы на «Коралле» ощутили.
За днями дни бежали в сказке чередой.
Что нет проблем, аж беспокойство ощутили!

ЭДЕМ казался рядышком, идти чуть-чуть,
Но он в другом мерцал, нездешнем измеренье.
А ширмой – космос, если пристально взглянуть,
Хотя обуревало иногда сомненье!

Цель путешествия приблизилась к концу.
Атлантику без приключений проходили.
Мы благодарны, разумеется, ТВОРЦУ,
Что нас вопросами чужими не грузили!


              ГЛАВА  ПЯТАЯ         
               Беда  ч.1
               
До островов Антильских двести миль идти,
Как сообщение Подруга нам прислала:
С моим отцом – инсульт, к  нему на полпути.
Она ж его душой безмерно уважала!

А я физически быть рядом не могла:
В открытом океане, берега не видно.
И, по большому счёту, чем бы помогла?
Подруга рядом с ним, уже не так обидно!

«Щербатый» объявился там же, ну, и плут.
Зараз двух зайцев захотел поймать, негодник.
Отца проведать, люди добрые не врут,
К тому же новый орден получить, охотник!

Он пса, что с Суллой был, по-чёрному запряг:
Щеночка на довольствие к нему поставил.
Конечно, нашему любимцу не в напряг,
Ведь молока «Щербатый» много предоставил!

На дню с Подругой говорила много раз.
С отцом своим, естественно, общалась.
От сердца делала, совсем не на показ:
К хорошему взбодрить родителя старалась!

Ну, мы решили путешествие прервать:
До островов, когда дойдём, «Коралл» оставить.
Продолжить позже, как отец начнёт вставать.
Сиделку обязательно ему представить!

Теперь нам всем уже не до красот вокруг.
На остров Санта-Крус пал выбор не случайно:
Владенье США никак, а, знать, порядок – друг.
С того «Кораллу» там остаться не печально!

В больнице у отца, что нужно, всё сполна.
Врачи – консилиум : ему получше стало.
Подруге – по делам: в Испанию – она,
Но вот куда, «сестрица» позабыть сказала!

«Щербатый» хмурился: щенок вес не добрал.
С его кормлением – не знал, лафа накрылась.
Звонок очередной отсрочки не давал.
Нежданно солнце наше тучами закрылось! 

               ч.2

Я раньше думала и думаю сейчас,
В основе зависть есть всему первопричина,
С чего Черныш погиб. Не надо тут гримас.
Сокрыта страшная в ней с мерзости личина!

В АДУ завидовали видно кое-кто,
Что у «Щербатого» с ГЛАВНЕЙШИМ  так сложилось,
И орден новый нацепил (пусть даже ни за что).
По мне, подумаешь, не первым ж получилось!

Возможно, глупость несусветную скажу,
Де, из-за зависти лишь только АД стал АДОМ.
Ведь Ангелы там правят всем, я так сужу,
Но падшие и преисполненные ядом!

Им к БОГУ зависть не давала мирно жить.
Отсюда взбунтовались, ЕВУ в грех вогнали.
Вот, правда, род людской от этого стал быть.
Без АДА и грехи навряд ли бы свершали!

Фу, кажется, немного отвлеклась.
В Испании, когда Подруга очутилась,
В Утреру по делам зачем-то собралась.
С собакой вместе в путешествие пустилась!

Трагедия оскал – у Суллы на глазах,
Как только из отеля вышли прогуляться.
Не углубляться если, в общих так чертах,
Они по зебре шли и тут фургон – примчаться!

Собаку тот колёсами, как танк, подмял.
Подруга еле-еле отскочить успела.
На скорости, не тормозя, в разгон умчал.
Крылом так Черныша мгновенно смерть задела!

Ну, грузовик чрез час по номерам нашли.
Был угнан он, потом сожжён, и не случайно.
Андрэ – запрос в РАЙ: там следы, мол, в АД ушли.
Так значит умысел. Сознать, вдвойне печально!

Уже Вест-Индия  открылась впереди,
Когда Подруга, плача, новость рассказала.
На горизонте обозначились дожди.
Вся безмятежность, растворившись, убежала!
            
                ч.3

Да, новость эта выбила из колеи.
Удар был ниже пояса, такой не ждали.
Про АД не знаю, но в РАЮ – удивлены:
Щеночка Черныша на НЕБЕ обожали!

Потусторонний мир постигнуть не дано.
Чего в их кухне варится, никто не знает.
Тем паче осуждать воистину смешно:
Понять мозгами, самолюбие мешает!
 
Итак, прошли без приключений океан.
Беда заждалась нас не в Новом, - в Старом свете .
Треклятая пошла клещами на таран,
На такт, замедлив, исполнение в дуэте!

Мартиника и Доминика  за кормой.
По курсу остров Гваделупа показался.
Его прошли, как остальные, чередой.
Подветренных вид островов не задержался!

А Санта-Крус встречал уже в кромешной тьме.
Буквально на подходе с моря шторм поднялся.
Случайно или нет, на сей раз не в «дерьме»:
Андрэ открыто, не стесняясь, удивлялся!

Без лоцмана  шмыг в порт, прокрались кое-как.
Ещё бы полчаса, пожалуй, было поздно.
За самовольство показали нам кулак,
Но доллары всё изменили виртуозно!

«Коралл» пристроили – надёжней не бывать.
На профилактике он в доке  «задержался»,
Пока в Европу ездили дела решать.
Зато потом досугом вновь «распоряжался»!
 
Как только ураган от острова ушёл,
Домой мы самолётом улетели срочно:
Наш взор отца в больнице немощным нашёл,   
Где рядом с ним Подруга пребывала прочно!

Черныш в Кордове похоронен уже был:
Ведь там его щеночком Сулла увидала,
Когда на бренный мир глаза свои открыл.
Ох, как же нам его потом не доставало!

              ГЛАВА  ШЕСТАЯ         
               Будни  ч.1

Отец, Черныш, - что, вновь объявлена война?
В сомненьях парились: спокойна обстановка.
Тогда зачинщик кто и от кого волна?
В догадках, с уст каких вспорхнула установка!

Прескверно, дабы страх повелевал уму.
Критиковать по жизни легче, чем исправить.
Нельзя и худшему врагу желать чуму,
Как бумеранг  аукнется, немыслимо поправить!

Вновь я опять, как видно, с темы отвлеклась.
Пофилософствовать – на Небо, глядя, тянет.
Моя ведь жизнь давно по камням понеслась.
Вот и ворчу пока добром, кто не помянет!
 
Ну, ладно! Прежде об отце. С ним обошлось.
Но вот служить, как раньше, вряд ли сможет.
Что хорошо, занятие ему нашлось:
С щенком! Глядишь, для психики вполне поможет!

Подрос тот здорово, уже красавцем стал.
Сравнить с другим из АДА, просто неуместно.
Про Райского молчу: наверно слишком мал.
От нас отцу такое слышать было лестно!

Когда в больнице находились у него,
«Щербатый» снова объявился со щеночком.
Расстроенный был очень сильно от всего.
Бил в грудь себя, аж съёжился комочком!

Нас убеждал, что с ЧернышОм он не причём.
Известие, мол, самому явилось шоком.
Зачем же сук рубить, когда сидишь на нём?
Пса – гибель, безусловно, выходила боком!

«Орденоносец» - верили, не в курсе был.
По почерку – от ВЕЛИАЛА исходило.
Ей-ей, «Щербатому» АД никудышный тыл.
 С расклада этого меня сильней бесило!

Из равновесия же вышла я совсем,
Когда «Щербатый» намекнул насчёт щеночка.
Чтоб взяли шефство и кормили его всем.
Какой нахал! Просить такое «без цветочка»!
               
Ну, выдала ему по первое число. 
Сказав, чтоб «орденами» срочно подавился.
Мы, значит, спину гнуть (ну, дальше понесло),
А он в начальники там у себя пробился!

От тех речей моих «Щербатый» быстро скис.
Когда про ордена в запале помянула. 
Андрэ – в ладоши громко быть, мол: «Браво, бис»,
Услышав слово орден, ибо мысль блеснула!

- «Согласны, но с условием.» Мой удивил.
Мы с Суллой на Андрэ рассержено воззрились.
Родной же мысль свою по полкам разложил.
Который раз я зоркостью его дивились!

Щербатому» озвучил чётко: - вот хотим,
С его, чтоб орденАми, мне и Сулле сняться.
Все негативы  с фото сами «приютим».
В противном случае придётся де расстаться!    

Молчок о сделке и об фото не болтать.»
Невинна просьба и «Щербатый» согласился.
Потом мы с Суллой тихо умника пытать,
Чтобы на ушко нам, как на духу раскрылся!

Андрэ нас ласково: «Дурищи» - обозвал.
- За тайного агента в орденах сойдёте!
Своей он логикой убил впрямь наповал.
- Как с крестиком тогда, спасение найдёте!

- Что блеф, никто из серых сразу не поймёт,
Поскольку ВЕЛЬЗЕВУЛ  вопросом сим владеет.
К НЕМУ, да на приём, премного сил уйдёт.
С вопросом «на ковёр», не каждый и посмеет!»

Логичный сказ («не сможет укусить комар»):
Мы с Суллой – в орденах, а фото нам на память.
Конечно, на душе противно и нагар,
Но в лес, когда идти, собакой лучше лаять! 

Мой милый будто бы в грядущее глядел.
Спасло нас фото от разборок с самим ПЕКЛОМ,
Уж после, как Андрэ на НЕБО улетел.
Добычей преждевременно не стали, пеплом!   

                ч.2

Лукавый – род мужской, а, значит, он мужик.
Ему с дитём (щенком) накладно управляться.
А женщина владеет этим делом – шик.
С кутёнком от того нам с Суллой заниматься!

«Щербатый» с радости спиртным себя поил,
Андрэ, напротив, помогал и добровольно.
Внимательно за всем, что делали, следил.
С «сестрой» открыто удивлялись мы невольно!

Зачем ему? Столь неподдельный интерес.
Процесс кормления осваивал прилежно.
Сказать по совести, был налицо прогресс.
С щенком из АДА вёл себя почти, что нежно!

С отцовым каждый день на поводке гулял:
Тот был для этого уже вполне пригоден.
С чего же интерес – в постели не сказал.
Скорей делиться мыслями был несвободен!

Подруге было тяжелей всего из нас,
Отвлечься дабы, за учебники засела.
Вкус к развлечениям с трагедии угас.
Себя кляла, что пса с собою взять посмела!

Отец мой на поправку худо-бедно шёл.
Ему помощницу-сиделку приглядели.
Ответственный период для врачей прошёл.
Ходить уже сам стал, глаза повеселели!

С домашними не виделась – дул между холодок.
К могилке мамы каждый день считай, ходила.
К родному дому, жалко, обветшал мосток:
Родня по паспорту за своеволье разлюбила!

Конечно, виновата перед ними я:
В делах по-своему и только поступала.
Вложили много и труда, и сил в меня.
С того спасибо одного наверно мало!

Деньгами – помогла, у тех глаза на лоб.
В тон отношения невольно изменились,
Теплее точно стали, и исчез «сугроб»,
А как нам уезжать, по-божески простились!

                ч.3

С отцом проблемы нет – он под присмотром был.
В пенатах  детства оставаться не хотелось.
Пора в Испанию, где мой и дом, и тыл,
К тому же Сулле возвратиться не терпелось!

Экзамены очередные ей сдавать:
Магистром , чтобы стать, учиться надо было.
Кордову посетить, дань Чернышу отдать:
В сердцах тепло о нём по-прежнему в нас жило!

Сейчас, да и тогда одолевал вопрос:
Имел ли душу пёс? Уж очень ум светился.
В намёк задал задачку трудную барбос:
С чего вдруг РАЙ и АД к нему расположился?

Встречать не приходилось точно в мире ТОМ,
Не человечьих душ – из фауны и флоры.
Мол, есть они, читала басенки о том,
Но фактов не было, пустые разговоры!
 
Мне к психиатру  видимо давно пора
С того, что я о БОГЕ без благоговенья.
Во мне брожения с лет детских, не вчера.
Виной тому мои, естественно, виденья!

Ну, понесло опять, от темы отвлеклась.
«Щербатого» щеночек выглядел в ажуре,
И сам смотритель «ВО!» История «неслась»!
Не «подгорели» пакости со зла в натуре!

А фото, где мы с орденами, так себе:
На паспортах гляделись – даже симпатичней.
«С протестом дуть не собирались на трубе».
Решили проще к делу приступить, практичней!

Мы фото спрятали почти, что у груди.
Друзьям показывать себя на них не стали.
Расспросы лишние так проще обойти.
Тем паче красотой на снимках не блистали! 

Терпенье – наша мудрость, в этом исходить.
Что не понятно сразу, это не ужасно.
Огульно никого не думали судить,
Своей судьбе на горло наступать опасно!

                ч.4
            
Без помп Испания нам распахнула дверь. 
Марбелья встретила, погода подкачала.
Не удалось нам уберечься от потерь.
Без Черныша жизнь обходиться приучала!

Теперь бы в Новый Свет конечно не пошли:
Искать без пса там клад напрасно, неразумно.
Но мы свой Рубикон  фактически прошли:
«Коралл» заждался, факт, и отступать неумно!

Кордову посетили все как есть, друзья.
И у могилки Черныша мы постояли.
Ладони к холмику прижали, где земля.
Дорожки слёзы на щеках чертить желали!

«Щербатый» даже был, ладони приложил.
Его щеночек сам по холмику прошёлся.
Андрэ о следе в АД, что Черныша сгубил,
Лукавому шепнул, виновник чтоб нашёлся!

Хотя декабрь в январь циклонами грозил,
Ан на Карибах  лето развлекалось в красках.
Пиратского нас миф о кладе – не  дразнил:
Понежиться, да в явь, хотелось снова в сказках!

Андре, как водится, направил в РАЙ отчёт.
Упомянул «Щербатого», его щеночка,
Отцовского щенка. Какой имел расчёт?
О них мне показалась явно лишней строчка!

Мой милый интерес, конечно, свой имел:
Щенок – его подарок от души и сердца.
А тот не рос, по письмам сверху, захирел.
Для профилактики нам не хватало «перца»!

Ответ из РАЯ красноречьем не блистал.
К тому же о щенках не сказано ни слова.
Андрэ от этого задумчивее стал,
И грусти с глаз так до конца не снял покрова!

Ну, что? Пора «Кораллу» якорь поднимать.
К нему втроём чрез океан мы полетели.
Упрямства с безрассудством нам не занимать,
Раз на «авось» в своих надеждах преуспели!

           ГЛАВА  СЕДЬМАЯ         
         Центральная Америка  ч.1

«Коралл» пристанище покинул на заре.
Пиратских карт о кладах вовсе не имели.
Но, если в целом как, «авось» не на песке:
Надеяться на перстень и виденья смели!

Возможно, очень глупо скажет кое-кто,
Однако в дурости ростки зерна бывали.
Не драгоценности прельщал нас, не то:
Проверить сны мои, об этом лишь мечтали!

Сам клад в раскладе этом – лишний эпизод.
Второй – мальчишка, что его искать пытался.
Ещё видения различные в разброд.
Былого душ моих – сплошь интерес касался!

Из прошлого ведёт в грядущее мосток,
След, от которого мне отыскать хотелось,
Чтоб на свету пройтись. Но бренный мир жесток:
Не дать мне шанс, кому-то очень расхотелось!

Конечно, перстень и виденья – не Черныш.
Эх, пёс живым бы был, тогда и дело в шляпе.
Кошмары мне – в ночь надоедливая «мышь», 
А перстень – золото в игре, как карты в крапе!
 
Предприняли осмотр с Виргинских островов.
Пиратской вотчиной они когда-то слыли.
Удача иногда клюёт на дураков:
Андрэ, Подруга, я вначале не тужили!

Пещерку скрытую нам удалось найти.
Похожа кажется, хотя совсем пустая.
Там пуговицу, правда, удалось спасти
От забытья: из меди вся, на вид чудная!

С мундира офицерского, лет триста ей.
Храню реликвию: приятно приключенье.
Что больше ничего, не делалось грустней.
Опасен клад: таит в себе он злоключенье! 

Затем Антильских островов черёд настал.
Исколесили все, природой восхищались:
Равно делили синь и зелёнь – пьедестал,
Коль дружка в дружке беспрерывно растворялись!

                ч.2

Не обошли своим вниманьем материк:
В прибрежных странах рядом с морем побывали.
Ан, результатов, если честно, было пшик.
Из-за москитов очень часто психовали!

Житья от этой твари не было совсем.
Что их в АДУ не видела, я удивлялась.
Потом уразумела, что досталась б всем:
Вот в ПРЕИСПОДНЮЮ бы их - аж размечталась!

Тут вспомнилось: в КолОн  панамский, как пришли,
Канал, откуда в Тихий океан канал «прорвался».
Протоку старую в пристанище нашли:
Проект начальный – тот, который не удался!

Французы стали рыть, канал сооружать:
Не получилось, а протока их осталась.
Вот здесь-то и пришлось с недельку куковать.
Помучились ого! От мошки всклень досталось!

Жара и воздух сильно влажный, как в парной.
Эх, искупаться бы, но это невозможно.
В воде кишат акулы, змеи за кормой,
И крокодилов столь, что сосчитать их сложно!

Как ночь, москиты «быр.р», и звуки – ух… порой:
Видать, какой-то хищник с жертвой расправлялся.
Трясло от этого, в брань билась головой.
Естественно, что сон сбежать куда-нибудь пытался!

Ну, вот опять я отвлеклась на пустяки.
Итак, клад не нашли, следов мальчонки тоже.
Его давным-давно поели червяки:
Рыть землю ежели, себе вдвойне дороже!

Единственно чего, картины островов
Мне чудились, что многие из них видала,
А также линии прибрежных берегов:
Возможно, кровь в давлении виски сжимала?!

Любуясь небом, землю нечего ругать.
Подумать о мирском, пока живём, нелишне.
Кто ищет, вынужден и в темноте блуждать.
Живя, на вечность жизни уповать излишне!

            ГЛАВА  ВОСЬМАЯ         
         Звонок опять звонит  ч.1

Домой нам пора. Месяц март завершался.   
Что в тропиках видели, долгий рассказ.
Писать, и подробно, мой дух не решался:
Звонок прозвенел. Весь вопрос, чей заказ?

Атлантику – вкось, чтоб к Канарам прижаться.
Обратный отсчёт для несчастья пошёл.
С трагедией время пришло обниматься,
Поскольку рок случай по «блату» нашёл!

Предтеча  беде – время чуточку терпит.
Подруга от горя почти отошла.
Загар ей к лицу и душа сильней теплит,
К тому же давно в нас опору нашла!

Меня же надёжно застой «обнадёжил».
Вкруг тишь, благодать, нет видений совсем.
Намёками даже никто не треножил.
Ну, впрямь никаких с горизонта проблем!

Андрэ только внешне ходил безмятежным,
Но я-то видала, что это не так!
Он был с каждым днём ко мне более нежным,
Как словно прощался. Дурной, в общем, знак!

Отчёты свои отсылал ежедневно.
Из РАЯ, однако, теперь – чистый лист.
Так месяц уже, что давило «душевно».
Его и меня раздражал этот «свист»!

Один океан чаровал красотою,
Как солнце садилось у нас за кормой.
Минуты и краски менялись чредою:
Воды и небес, поднося нам  покой!

Мы солнцу навстречу неслись безмятежно.
Барометра стрелка вела себя блеск.
Чему суждено, «постучит» неизбежно.
Во тьме, когда спали, услышали треск!

Столкнулись, возможно, с «Летучим Голландцем »,
А может с подлодкой, ну, что из того.
«Коралл» стал тонуть в лунном свете «страдальцем».
Мы к шлюпке помчались, считай, без всего!

                ч.2

С трудом еле-еле плавсредство спустили,
Андрэ побежал в эфир SOS  подавать.
Пока его не было, волны накрыли,
И рубки мгновенно не стало видать!

Со мной стало плохо, почти без сознанья.
Подруге досталось сполна пережить.
Такого не вспомнишь, чтоб без содроганья:
Лишь крохи от чувств и могу изложить!
 
В ночном океане на шлюпке болтаться:
Для душ наших женских с лихвой перебор.
Нет связи мобильной, чтоб с брегом связаться.
О смерти невольно вели разговор!

Но чуть рассвело, самолёт объявился.
Как нас заприметил – кругами летать.
Потом неожиданно вдруг приводнился:
У нас же сил не было даже махать! 

С Канар пришла помощь, там SOS услыхали:
Сигнал, что пред смертью Андрэ посылал.
Ценой своей жизни, теперь понимали,
С загробного мира он нам помогал!

На берег же вышли, себя не узнали:
Состарились внешне и волос седой.
Монахини, здесь что, приют оказали:
И кровом, одеждой, а также едой!

Друзья из Марбельи примчались все скопом.
Сам старец, что с перстнем, средь них  во главе.
Ну, он – к аббатисе  «приклеился» оком:
Монахиня голову сразу к земле!

О чём говорили, по правде, не знала.
Но взгляд стал её необычно живым:
Святую во мне чуть ли вдруг не признала.
А я ж никакая, мой ум стал «чудным»!

Сломалась от горя, и жить не хотела.
Мой перстень, да старец не дали пропасть:
В разряде от молний себя вдруг узрела,
Как перстни «решили», сойдясь, врачевать!

                ч.3
 
Хрясть шоком на шок, но в момент полегчало:
Рассудок вернулся на круги своя.
Плюс сердце в груди колотить перестало.
Мой разум вернулся, не стал для битья!

Подруга – в порядке, и съехать хотела: 
Ей нужно в Марбелье – зачёты сдавать.
Моя же душа, вдруг взбрыкнув, повелела:
Монахинь одежду всерьёз примерять!

Об этом у старца совета спросила -
Андре ж недалече отсюда погиб.
Одобрил, когда на словах объяснила.
Вот так и случился у жизни изгиб!

Друзья и Подруга домой укатили.
Мне флигель  в саду аббатиса дала.
Отнюдь не с того, что меня возлюбили:
Для всех монастырских святою была!

Ох, старец! Сказал, что видала я БОГА,
С самим САТАНОЙ пообщаться пришлось.
В глазах у монахинь виднелась тревога,
Но мест для восторга в них больше нашлось!

Ещё до отъезда – намёком мне старец.
Де, может Андрюша при БОГЕ опять,
Коль искорки в перстнях исполнили танец,
Время, в котором пошло как бы вспять!

Слова эти стали надеждой, бесспорно:
Возможно, увидеть Андрэ повезёт.
Себе ж поклялась я, что буду покорно
Всю жизнь ждать его. Глянь, и счастье сойдёт!

Без шуток, обид уповала на встречу,
Которая стала б желаннее всех.
Ан видно в подарке – проклятье, замечу,
Нести до конца от зачатия грех!

Что в Ангелах, верю, любимый мой снова:
Коль верность для БОГА превыше всего.
Андрэ –  из таких, её сути основа.
Неясен вопрос лишь, с душой что его?

            ГЛАВА  ДЕВЯТАЯ         
          Опять лукавые  ч.1

Вопрос о душе возникал постоянно:
Ко мне ж не вернулась, знать БОЖЕ забрал.
А ежели, правда, – сей факт, как ни странно,
Способен испортить верхам «сериал»!

Вторично душа в неучтённых проходит:
На Суд ей нельзя, ибо, где человек?
Да, случай подобный, ум в дебри заводит:
С Андрэ прецедент  – мозговать и не век!

Кто в прибыли – РАЙ или АД, неизвестно. 
Спокойней в разЫ недостачу иметь.
Права с ней качать и законно, и лестно,
Барыш даже можно в навар поиметь!

На нервах крутилась. Вдруг распри взрастила?
Что умысла не было, это не в счёт.
Как мысль меня эта внезапно пронзила,
Нутром ощутила, «стрелять» будут в лёт!

Сначала «Щербатый» ко мне заявился.
Его, если честно, приход я ждала:
Щеночка кормить. Сам давно разленился.
А мне и не в тягость. Тсс…, рада была!

Хотя для начала «собаку спустила»,
Чтоб знал своё место, сговорчивей был.
Затем об Андрэ я на ушко спросила.
Замялся Негодник, ишь, басом завыл!

Попотчевать перстнем, его не решилась.
Боялась Андрэ невзначай навредить.
«Щербатый» не ныл чтоб, пред ним извинилась: 
Ох, незачем злость ВЕЛИАЛА будить!

Реакция гостя надежд не лишила:
Чего-то он знал, раз решился повыть.
Щенка, разумеется, всласть накормила.
Вот слух об Андрэ, жаль, не вышло добыть!

Из АДА щенок мог бы стать, несомненно,
Защитой важнейшей, считай, от всего. 
С ним сладить не просто, скажу откровенно:
Капризный, но это ещё ничего!

                ч.2

Что плохо, мой гость с аббатисой схлестнулся.
Тому – подзатыльник, «в долг» денег дала.
«Щербатый» от серости, видно, рехнулся:
Испортила должность, иль жизнь довела!

Надеялась, долго мне глаз не покажет:
Вина на халяву попить он мастак.
А время, глядишь, чего и подскажет:
Попасть, да сейчас, не хотелось впросак!

Пришлось аббатисе всю правду поведать:
Ну, кто есть «Щербатый», откуда щенок.
Мол, он заявился, меня лишь проведать.
Для всех будет лучше, как рот на замок!

Когда аббатисе общо объясняла,
Щенок возле ног моих сладко зевал.
Она с пониманием явно кивала.
И в этот момент, вдруг, огонь засверкал!

Из АДА посланец – со мной разобраться.
Чего с аббатисой? Похоже, удар.
Бежать бесполезно, нет смысла скрываться.
Меня полонил на секунду кошмар!

Потом осенило! Чего мне бояться?
Из ПЕКЛА щенок возле ног как никак.
В лицо я посланцу решила смеяться,
Словами – в довесок, ругаться ж мастак!

Сомнений – ни капли, что он из лукавых:
Ведь их различать научилась давно.
Начальничек средний – скорей из Лягавых,
Считавший, де много ему, что дано!

Он было – ко мне, но щеночка увидел.
Узнал того сразу, в момент побледнел:
Такого расклада никак не предвидел.
От вида животного в миг оробел!

Щенок САТАНЫ! Как он здесь очутился?
А значит и я не из смертных простых.
Добавила – фото. Вот где удивился:
На нём в орденах, да ещё и в каких!

                ч.3

Чего повезло, - был «Щербатый» в отлучке.
Посланец прощенье с колен попросил.
Потом, не вставая, припал к моей ручке.
Нюанс, не охотно её отпустил!

Меня умолял, САТАНЕ чтоб ни звука,
И фото хотел с орденами «зажать».
Пришлось ублажить. С ним не жалка разлука,
Коль цел негатив: можно сделать опять!

Что думал посланец, мне это известно:
Мол, тайный агент самого САТАНЫ.
Такое в свой адрес внять, - думаю лестно.
Ему ж не врала, значит, нет и вины!

Лишь гость «упорхнул», к аббатисе прильнула.
С бедняжкой порядок, очнулась она.
Чуток для приличия носом всплакнула.
Пришлось предложить ей бокальчик вина!

С посланцем она разговор мой слыхала.
Что тип с ПРЕИСПОДНЕЙ, раскрылся секрет.
Понравилось, как я «отбрила» нахала,
Но больше всего – на коленках «балет»!

Звонком о ЧП – сообщила Подруге,
Чтоб фото посланцу, чуть что, показать.
Себя в руки взять, позабыв об испуге.
Свой норов потом, если нужно, казать!

Андрэ помянули мы снова с любовью,
В который он раз нас от смерти спасал.
Решили, погиб где, к его «изголовью»
Венки опускать, застолбив ритуал !

Ещё с аббатисой беседу имела:
Умнющая женщина, всё поняла.
Ей зла изначально чинить не хотела:
Она ведь сама мне на встречу пошла!

В конце заявила: «Конфликтов не будет.
Щенка прогуляют, накормят его:
Монахиням сделать сие – не убудет.
Взамен – не  творил, чтобы гость колдовство!»

           ГЛАВА  ДЕСЯТАЯ         
            Надежда  ч.1

В колодец не плюй, даже если напился.
Мостов никаких за собой не сжигай.
Не горе, когда без рубашки родился.
Сперва свою душу, не сердце спасай!

«Щербатый» себе повышение прочил.
При том с аббатисой стал скоро на Вы.
Щеночек смешные всем рожицы корчил.
Ослабла злой силы струна тетивы!

Посланец к Подруге наведался тоже.
Хотел по началу её запугать.
Она не сдержалась, того, да по роже,
Потом орденами на фото – пугать!

Прошло, как по маслу. Расчёт наш удался.
Раз больше из ПЕКЛА никто не грозил.
Из АДА – «Щербатый»: но он, не считался.
Поскольку щеночка за орден растил!

К отцу приезжала не так, чтобы часто.
Заметно он сдал. Ну, чего говорить.
Его же щенок отличался контрастно:
По сути, стал взрослым и мог защитить!

Но вот об уме говорить рановато:
Да, псу до отца своего далеко.
Хоть вымахал он, а в глазах – глуповато:
Нет дрессировки – стрельба в молоко!

С кутёнком «Щербатого» ведомо хуже,
Коль все САТАНЕ норовят угодить:
Балуют щенка. Вот и быть ему в «луже».
Подруга согласна, конфуз – возразить!

Что с третьим щенком? Тишина – я  не знала.
Андрэ, если с ним, то тогда ничего.
Надежды особой, прижать, не питала,
А так бы не прочь поглядеть на него!

Постыло и очень, себе признавалась,
Идущие дни без Андрэ куковать.
Пока ж аббатиса, глянь, в гости стучалась,
И Сулла: La Palma  на трёх разливать!
 
               ч.2

Живя, уязвимы мы прежде родными,
На тех навлекая удары судьбы.
Бывая по жизни довольно крутыми,
Порой их не можем спасти от беды!

Подруга вояж только что совершила
К отцу моему: на Канары забрать.
Однако отказ, как и я, получила:
Родитель не жаждал отнюдь уезжать!

В заботе врачей ещё папа нуждался.
Медпомощь – он дома сполна получал.
Поэтому ехать ко мне отказался.
Больным, что считали, на это серчал!

Настаивать глупо в моём положенье,
И Сулла совет – не тревожить пока.
Конечно, в душе оставалось сомненье:
Лишь время, оно ставит точки всегда!

Ещё об Андрэ вдруг надежда вселилась.
«Щербатый» не зря же чего-то темнил.
Плюс искорка в перстне престранно носилась:
Внимание старец с умом заострил!

Мне, кабы не Сулла, совсем лихо было.
Хотя с аббатисой ещё повезло.
От здешних порядков на сердце не ныло:
Ко мне относились прилично, тепло!

Бывало, одна иль с Подругой, друзьями
Венки опускала, «Коралл» где – на  дно.
В сини, голубой меж водой, небесами
Вновь слёзы бежали: судьбе суждено!

Нептун не буянил, он вёл себя тихо.
Барашки и только на гребнях творил.
Пожалуй, лишь тени вели себя лихо.
Их тучи дразнили: луч солнца шалил!

Отчёт никому о себе не давала:
Куда и зачем, для чего, почему.
Считай, аббатиса мне всё разрешала.
Как вольная птица жила потому!

               ч.3

Я к БОГУ, наверно, не так обращалась,
Хоть в храме молилась. С духовностью мрак.
Душа не абстрактна. Реалий боялась:
От прошлых видений носила «колпак»!

Духовность во мне с червоточиной словно,
Раз муть в подсознанье, в невежестве вся.
Сама виновата, причём, не условно.
Такая мне выпала в жизни стезя.

Тут ангела тень, как бы я увидала.
Подробней её разглядеть не смогла:
С щеночком малюсеньким сумка лежала.
Пока выясняла, у…, тень утекла!

Всю жизнь по итогам вершится раздача.
Терпенье – подарок, себе и другим.
И если в основе надежды – удача,
Успех неминуем рожденьем своим!

Щенок поразил внешневнутренним сходством,
Бишь аурой: как в Черныше та была.
Мой вывод, возможно, считать сумасбродством:   
Посланье из РАЯ реально нашла!

Заморыш скулил. Я его подхватила:
Подруге щенка чтоб быстрей показать.
Реакция, честно, «сестры» удивила:
Сердечные капли в стакан наливать!

Глаза, словно чайные блюдца: «Откуда?».
Узнала видать, что щенок ЧернышА.
Не ждали такого в подарок мы чуда,
Друг в дружку, уставившись, еле дыша!

В Марбелье «сестрица» отъезд отложила.
Щенком занялись на двоих мы всерьёз.
Сама аббатиса помочь предложила,
Тем самым, избавив, от лишних курьёз!

Его воспитанье – основа успеха,
Щенок, чтоб достойным родителя стал.
Для наших сердец, безусловно, утеха,
И, если хотите, почти пьедестал!

                ч.4

Внезапно, как снег, старче наш объявился,
Тот самый, что с перстнем. Один, без друзей.
Он рядом от нас в двух шагах поселился.
В компании с ним было впрямь веселей!

Считай, не спроста здесь его появленье.
Единственный кто, мысли, чьи под замком.
Мой дар был бессилен. Имел он свеченье,
Которое я наблюдала тайком!

Со старцем Андрэ мог – в команде единой:
Мой вывод – догадки, не боле того.
Чего ломать голову перед картиной,
Под слоем что краски. Концерт для чего?

Ведь точно узнал про щеночка из РАЯ.
Возиться в часы никому не мешал.
За нами с улыбкой подчас, наблюдая,
Участие в хлопотах сам принимал!

Заморыш подрос, поумнел, стал забавным.
Со старцем отправились как-то гулять.
Щеночек был с нами. День выдался славным.
Вдруг тень: дрожь в ногах не могла я унять!

Андрэ – это он: силуэт мне знакомый.
Из марева вроде, смотрел на меня.
При этом, что странно, совсем невесомый,
Молчал и глядел, точно так же, как я!

Тоску и любовь в его взгляде читала.
В моём, видно схоже чего-то нашёл.
Вертел головой, чтоб к нему не бежала.
Однако и сам он ко мне не пошёл! 

Глаза помутились, на землю осела.
Очнулась когда, только старец со мной.
Щеночка, Андрэ, чтоб вокруг, не узрела.
Мой спутник – взгляд в Небо: мол, те за чертой! 

Без слов поняла. Виски – в пульсе ломило:
Вдруг новый этап в моей жизни настал?
С трудом поднялась, как от качки крутило.
В действительном свете мне старец предстал!

                ч.5

Мои удивились, что я никакая,
А боле, что не было с нами щенка.
Подруге поведала всё, не скрывая,
А вот аббатисе – наш старче, слегка!

Итак, прояснилось: Андрэ отозвали.
Он в ангелах снова при Райских садах.
Возможность обняться с ним будет, едва ли:
В ином измеренье, к тому же в крылах!

Ещё поняла, что Марбелье заждалась.
Канары же впредь не резон забывать.
Во мне одна мысль в голове задержалась,
Что впредь аббатису есть смысл навещать!

Там с тенью любимого лучше встречаться.
К тому ж монастырь чтится БОГОМ всегда.
Сама аббатиса не будет ругаться,
Коль с РАЯ щеночка оставят когда!

За день до отлёта «Коралл» навестили:
Вернее, то место, где он затонул. 
Венки по традиции в воду спустили,
Однако на сей раз никто, не всплакнул!

Что ждёт впереди, я, конечно, не знала.
Хотя догадаться не сложно, увы.
Отчёт, что мне светит, себе отдавала:
Судьбу ожидали одни только рвы!

Где видеть Андрэ, но его не касаться:
Тепла не почувствовать с тела и рук.
Словами нельзя даже с ним пообщаться,
Биения сердца не внять родной стук!

Надежда одна в эфемерности мнётся:
Пошлют де его, чтоб щеночка растить.
На отпуск рассчитывать глупо – не бьётся:
Дважды Андрэ не дадут «помудрить»!

Четвёртую книжку писать я кончаю.
Зреть нить Ариадны давалось с трудом.
Мой перстень при мне, на него уповаю,
Не сдаст что меня  перед Высшим Судом!
 
             ПОСЛЕСЛОВИЕ               
                ч.1
Итак, я в Марбелье, там весть ожидаю,
Щенок, мол, из РАЯ, «скулит» на земле.
Отец мой при мне, хоть здесь не страдаю.
«Щербатый» в наездах, чай, впрямь, «на метле»!

Не скрою, Андрэ таки раз повидала,
Когда получила от старче намёк.
С Канарами я хорошо угадала:
Из уст аббатисы не слышен упрёк!

С родным, что был в мареве, даже общалась:
Немых изучила же жестов язык.
И мне показалось, что с ним целовалась:
Щенка из рук в руки, брала как, в притык!

В свидетелях – старец. Мой шаг не одобрил:
Нахмурился шибко, но слов не сказал.
Лишь жестом одним недвусмысленным сдобрил:
Вращение пальца в виске показал!

С Подругой щенка обработали славно:
Не стыдно на Небо назад возвращать.
Зато отдавать – без меня. Да, «забавно».
Проступок мне мой не хотели прощать!
 
Я после того локти часто кусала:
В просвет изменить, ничего не могла.
Мосты хорошо пред собой не сжигала,
Чем нить Ариадны в руках сберегла!

Щеночек из РАЯ, считай, самый умный.
Бесспорно, заслуга моя в этом есть.
Здесь сделала ход, несомненно, разумный.
Не скрою того, для меня это честь!

Наш старец исчез вместе с перстнем куда-то.
Надолго ль, не знаю. Есть мысль – навсегда.
Вот, если виновна, камней многовато:
Дорога с грехами ведёт в никуда!    

Надежда одна при душе остаётся.
Приходится ждать, но не знаю чего.
Хорошее – вряд ли, оно не вернётся:
В грядущем не выгорит с ним ничего!

              ч.2

Конца не бывает, когда нет начала.
У вечности нет ни начала, конца.
Судьба при рожденье «уа» всем кричала,
Кончину, пророча в сиянье венца!

В сознанье сие, как завесой прикрыто.
Так было и будет во все времена.
Белья не замочишь, коль в дырах корыто.
И всходы не все могут дать семена!

Мираж, где Андрэ, пред глазами не блещет:
Глухая стена, ей не видна конца.
А суетный мир, он не мне рукоплещет.
Я выход найти не могу из кольца!

Подруга – да, подле. Щенки остаются.
Друзья и отец – они рядом со мной.
Но этого мало – дни еле плетутся: 
Надежде – бойкот, объявляя «спиной»!

Чтоб «дров наломать», ума чуточку нужно.
Поспешность уместна при ловле чай блох.
С ошибок на сердце любому недужно.
Важнее в дыхании, думаю, вдох!

Не сказка – нас  проза от жизни прессует,
Где всё  вперемежку в разрезе полос.
Бывает удачу, несчастье «целует»,
Рождая при этом седины волос!

В раскладе таком трепыхаться надёжней,
Бежит наше время, поскольку вперёд,
Где ждёт неизвестность. С неё и тревожней.
Вопрос один мучит, куда заведёт? 

Что завтра положено, завтра случится.
Сегодня ждать этого впрямь, не резон.
Вчерашний день, правда, бывает, стучится,
Но с фарса его в голове один звон!

Надежда буксует, и выход не виден.
Грехи жизни давят, нарушив покой.
Расклад тривиален, к тому же обыден.
Всему, что случилось, сама я, виной!