Шлюз времени 1. Пролив Бугенвиль

       

                Надежду на свою известность
                Я возлагаю на цветок.
                /Луи Антуан де Бугенвиль/

               



Бугенвиль  — пролив, отделяющий остров Шуазёль от острова Бугенвиль в архипелаге Соломоновы острова. Открыт в 1768 году французским путешественником Луи Антуаном де Бугенвилем, в честь которого и назван.
 
По проливу Бугенвиль проходит морская граница между Папуа — Новой Гвинеей и Соломоновыми Островами.
 
Луи Антуан родился в семье нотариуса, члена парижского магистрата. Учился в колледже Университета и проявил большие способности к математике. В 1754 году публикует трактат о вычислениях интегралов, получивший некоторую известность.

Он становится адвокатом, но довольно быстро отказывается этой карьеры, чтобы стать военным. Бугенвиль поступает в отряд черных мушкетеров, становится адъютантом генерала Монкальма де Сен-Верана и принимает участие в экспедиции 1756 года в Канаду.

В 1758 году Бугенвиль был послан обратно во Францию, чтобы просить подкрепления у правительства Людовика XV. Министр, к которому он обратился, возразил, что, если в доме пожар, не время заниматься конюшней. Бугенвиль немедленно возразил: «Ну, как тут не сказать, господин министр, что вы мыслите, будто лошадь» От мести министра его спасло только энергичное вмешательство мадам де Помпадур.

В 1759 году Бугенвиль получает чин полковника. В 1763 году он оставляет армию и переходит на флот в звании капитана первого ранга. На двух кораблях, «Орел» и «Сфинкс», Бугенвиль прибывает на Мальвинские острова в южной Атлантике и организует там колонию. Через три года по приказу короля Людовика XV, острова передаются испанцам. Вскоре их заняли англичане, переименовав в Фолклендские.

В 1766 году Бугенвиль предпринимает кругосветное путешествие. На кораблях «Ворчунья» (la Boudeuse) и «Звезда» (l';toile), он отплывает из Бреста. Пройдя Магелланов пролив, Бугенвиль выходит в южные моря. В апреле 1768 года он прибывает на Таити, затем посещает Самоа и Гебридские острова, Новую Бретань (ныне острова Бисмарка), Новую Гвинею и Маврикий. Пройдя мыс Доброй Надежды, он через два с половиной года возвращается в Сен-Мало.

С 1778 по 1782 годы Бугенвиль в качестве командира эскадры принимает участие в американской освободительной войне Соединенных штатов, с 1780 года он главнокомандующий французскими экспедиционными сухопутными войсками. Бугенвиль планирует плавание к Северному полюсу, но министерство этот проект не утверждает. В 1790 году он становится командующим флотом в Бресте, но в 1792 году уходит с этой должности, отказавшись также от министерства, чтобы посвятить себя наукам. В 1795 году был избран членом Парижской Академии наук.

Бугенвиль был арестован во время Террора и освобождён после падения Робеспьера. Наполеон в 1799 году сделал его сенатором, в 1804 году присвоил звание командора Почетного легиона, а в 1808 году — графом Империи.*

« Надежду на свою известность я возлагаю на цветок».
Луи Антуан Бугенвиль имел в виду бугенвиллею, тропическое растение с красивыми пурпурными и фиолетовыми цветками, открытое им во время кругосветного плавания в Бразилии и названное ботаником Коммерсоном в его честь.**

*Материал из Википедии — свободной энциклопедии
** «Тихий Океан» Жорж Блон



     «Вот это биография! Одно имя чего стоит - Луи Антуан де Бугенвиль! И математик, и путешественник, и с Наполеоном был знаком»- с завистью подумал третий помощник капитана, заканчивая переписывать с Лоции и с Большой Советской Энциклопедии, короткие заметки о Бугенвиле. Сегодня ночью, теплоход «ЯНА», следуя из Владивостока в Сидней, будет проходить через пролив, названный в честь этого незаурядного француза.

 И как обычно днем, третий помощник, по традиции заведенной еще в начале рейса,  после объявления по громкой связи: «Внимание экипажа. Судовое время 11 часов 30 минут. Экипаж приглашается на обед. Приятного аппетита!». И выждав паузу минут в  пять, когда экипаж, уже, будет сидеть за столами в кают- компании и столовой, он объявит по общесудовой трансляции в каких координатах следует судно, какая погода за бортом, сколько миль пройдено за сутки и сколько осталось до порта назначения. А затем прочтет маленькую лекцию о Бугенвиле…

    Это был  его первый загранрейс  в должности третьего помощника капитана. Морская романтика еще не успела надоесть и молодая кровь, настоянная на запахах тропического леса, принесенных  бризом со стороны острова Новая Гвинея и  легком адреналине от осознания, что он стоит на капитанском мостике и  управляет судном, слегка пьянили его…

Близилось время сдачи дневной вахты. Последний раз за вахту, сверив показания магнитного и гирокомпасов, он вышел на крыло мостика и в бинокль осмотрел горизонт. Горизонт был чист. Ни судов, ни земли не было видно, только маленькая темная тучка, двадцать градусов справа, почти у самого горизонта вносила диссонанс в солнечную идиллию тропического океана.

 Третий помощник, так и не заметил, что летучие рыбы, еще совсем недавно вылетавшие стайками из под штевня судна - исчезли. Он вернулся в рубку и прошел в штурманскую, где склонившись над картой, стоял капитан.

  -Что Иван Михайлович! Так пятисотку (карта масштаба 1: 500 000) на Бугенвиль и не нашли?- спросил капитан строго.

  -Нет, Арсений Юрьевич, не нашел! Все карты пересмотрел! И в запасниках, все списанные перелопатил! Нет ее! Только двухмиллионка - виновато произнес третий.
Он уже понял, что многие карты из коллекции были изъяты в ЭРНК (электрорадионавигационная камера), как списанные и непригодные к использованию, когда всю судовую коллекцию, по приказу подменного капитана Сумченко, два месяца назад, он сдал на корректуру в ЭРНК.
 
- Старые изъяли, а новых карт,  взамен, не дали - с досадой подумал третий, но оправдываться не стал.

-А ведь была! С год назад, ходили этим проливом. Была! По приходу во Владивосток, подайте заявку в ЭРНК. Локатор берег еще не цепляет? - сменил тему капитан.

-Должны зацепиться часа через четыре-пять. А пока, вот две линии, по солнцу взял. Ревизор(второй помощник), еще одну добавит, часа через полтора, - будет надежное место  -третий достал из папки два листа с расчетами линий положения.

-И еще. На горизонте, справа. Похоже на грозовую тучу, но  локатор ее не берет. Давление, за последний час, стало падать - доложил третий.

Капитан взял свой бинокль, вышел на мостик и стал вглядываться в горизонт. -Странная тучка! Возможно, это облако над вершиной одного из вулканов на берегу - сказал он, обращаясь уже ко второму помощнику, появившемуся на мостике.

-Примите вахту, понаблюдайте за ней и за давлением. И солнышко, до конца вахты, пару линий, постарайтесь взять» - отдал он последние распоряжения второму помощнику и убыл с мостика.

-Привет! Как спалось? - приветствовал  третий, своего  более опытного коллегу.

-Спалось? Как можно спать рядом с раскаленной мартеновской печью, даже если спишь под мокрой простыней и тебя непрерывно обдувает допотопный вентилятор? – сквозь зубы процедил второй помощник.

Он был, лет на пять старше третьего и явно засиделся в должности ревизора (неофициальное прозвище 2-го пом. капитана). Но менять диплом на ШДП  (штурман дальнего плавания) и сдавать аттестацию на старпома, не торопился.

На судах ведь как? Пришли с рейса и пока судно стоит на рейде в ожидании причала и выгрузки, капитан сходит на рейдовый катер и домой, а старпом, все это время должен находиться на судне. Второй и третий помощники, в этом смысле, находятся в более привилегированном положении и могут сходить на берег.

-Да! Мне немного  легче! После полуночи надстройка остывает, не так жарко. Но все равно, без вентилятора, спать невозможно! А он грохочет, как телега по булыжной мостовой! - поддержал разговор третий, не поднимая головы от судового журнала.

Разговоры разговорами, но от заполнения судового журнала после вахты, еще никого не освобождали.
   Судно было – старое. Только на год моложе третьего помощника, а ему два месяца назад исполнилось  двадцать четыре года. Ему нравилась классическая компоновка судна.
 
Надстройка посередине. Три трюма спереди, два сзади надстройки. Хороший обзор из просторной рулевой рубки. Деревянные палубы, надраенные матросами до белизны. Надежный и малошумный главный двигатель, гарантированно выдававший 12,5 узлов в хорошую погоду.

Но, похоже, в то время, когда Родина заказывала серию таких судов в ФРГ, на удобствах для экипажа решили сэкономить. На судне не было кондиционера. А удобства в виде туалета и душа в каютах были только у трех человек: капитана, стармеха и старпома. Да еще в лазарете, вернее в изоляторе.
И еще отсутствовал, такой полезный прибор, как авторулевой.

Поэтому на ходовой вахте, вместе с помощниками капитана, стояли еще два рулевых матроса, сменявших друг друга каждый час.

Зато рулевое колесо – штурвал, было на загляденье. Из твердых пород дерева, блестящая медная отделка по кругу. Блеск!
 
-Слушай! Иван! А кто летучек распугал? Ни одной не видно! - спросил ревизор, доставая секстан из ящичка.
 
-Так на камбузе все уже! На ужин будет  жаркое из летучек в собственном соку! - сострил третий.
 
-Еще вопросы по вахте есть? Если нет, то я обедать! После обеда опять поднимусь в штурманскую рубку, еще раз проверю все карты.
   
Наскоро пообедав и сказав буфетчице  дежурные: -Спасибо, большое!- третий помощник вновь поднялся в штурманскую рубку, достал из запасников толстый рулон карт, развязал бечевку на рулоне и разложив их на палубе рубки, стал перекладывать карты из одной стопки в другую.
   
Время от времени в штурманскую с секстаном в руках заходил ревизор и что – то записывал в бланк астрономических расчетов.

Через час такой работы, в скрюченном состоянии, спина затекла. Третий поднялся с корточек, потянулся до хруста и сел на диван, удобно вытянув ноги.
 
-Посижу пару минут. Пускай ноги и спина  отдохнут. С восьми утра на ногах- подумал он и прикрыл глаза. Молодость и сытный обед взяли свое. Он задремал.

Разбудили его басистые гудки другого судна, звучавшие, казалось, у самого борта и дребезжание машинного телеграфа. Третий сразу отметил про себя, что судно медленно уходит вправо.

-Что случилось Юра? - выбежал он на правое крыло, где второй помощник, вцепившись в планширь руками, с круглыми от ужаса глазами наблюдал, как огромное судно, зарываясь носом в зыбь, на левой циркуляции, пытается уйти от столкновения с нашей кормой.

Онемев от ужаса, они ощущали себя муравьями рядом с асфальтовым катком. И хотя машина была на стопе, судно медленно, по инерции, продолжало катиться вправо.
 
-Да что случилось? Почему стоп дал? Откуда этот мастодонт взялся? - продолжал допытываться третий, убедившись, что опасность миновала.
 
- С к..кормы, по правому бб..борту догонял, каак стоячих» - заикаясь произнес ревизор.
- А т..тут еще р..рулевой! К..как заорет, что р..рулевку заклинило!-
   
Третий кинулся к штурвалу и оттеснив, стоявшего истуканом, рулевого, быстро переложил руль с борта на борт. Рулевое было исправно. Взгляд на гирокомпас. Сто семьдесят пять градусов и не шолохнется, хотя судно продолжает катиться вправо.
 
-Юра! Так у тебя не рулевка, а гирокомпас вылетел! Курс был сто восемьдесят, когда я тебе сдавал вахту! Ты не менял курс! Нам этим курсом шлепать аж до пролива! Рулевой остановки гирокомпаса не заметил и все больше перекладывал руль вправо, что бы вернуть судно на сто восемьдесят! Вот! Чуть не подставились под этого монстра! Давай ход! И  по магнитному! Сто шестьдесят семь было на магнитном, когда сличал перед сдачей вахты! А где впередсмотрящий?
 
-Боцман попросил отпустить. Погода хорошая! И на горизонте никого!» - приходя в себя, ответил второй помощник и поставил ручку телеграфа на малый вперед.
 
-Держать сто шестьдесят семь по магнитному компасу!
   
Через секунду он уже названивал начальнику радиостанции: -Константинович! Гирокомпас, похоже, перегрелся!  И странное дело! Сигнализация не сработала! Да! По магнитному пока идем!-
 
-Про горизонт ты, пожалуй, погорячился! Смотри, как облачко увеличилось?-  -заметил третий. - Еще чернее стало! Кстати, почему Папа (капитан) не поднялся на мостик? Или опять с зав. продом в каюте обедали, а затем в шахматы играли? – спросил третий.
   
Играть в шахматы с зав. продом ,,под рюмочку,, - было слабостью капитана и бедой. Дело в том, что  отец капитана был из бурятских краев, мать - русская. И по отцовской линии, по всей видимости, передалось ему, не совсем правильное отношение к алкоголю. Наверное, это и называется  -  склонность к алкоголизму.
 
-Похоже, играли! - с облегчением произнес второй помощник.
 
-А старпом? Такой гудок, должен был мертвого разбудить! - поинтересовался третий.
 
-А он мертвый и есть, когда спит после обеда! Я его по - полчаса бужу ночью на вахту! Ну и здоров – поспать! Спит и видит себя в должности капитана!
   
Эти слова, сказанные так обыденно и убедительно, на доли секунды вызвали у третьего помощника странное видение. Их двухметрового роста старпом, грузин по национальности, лежит  на палубе мостика, голова запрокинута, руки сложены на груди… Но лицо…лицо – пожилого человека с седыми усами…
 
-Тьфу! Привидится же такое!- Третий тряхнул головой, прогоняя наваждение, и нехотя пошел в штурманскую рубку перебирать старые карты. Ему очень хотелось найти эту злосчастную карту – ПРОЛИВ БУГЕНВИЛЬ И ПОДХОДЫ.
   
Перебрав все имеющиеся карты по второму разу и не найдя нужной, третий, уже который раз склонился над генералкой. Масштаб 1: 2000000. Не надо обладать большим штурманским опытом, что бы понять – по этой карте нельзя соваться в пролив. Изобаты и промеры глубин практически отсутствуют.

- А как же Луи Антуан де Бугенвиль? Он ведь прошел без всяких карт! И радиолокатора у него не было! - пытался найти себе оправдание третий помощник. 
 
Который раз, третий помощник перечитывал строчки из лоции, пытаясь представить, как сегодня ночью, он будет проходить этот пролив, разделяющий такие таинственные острова -  Бугенвиль и Шуазель! -Буду прижиматься к острову  Шуазель, если не поступит других указаний от капитана! - наметив несколько заметных ориентиров на карте для определения места по радиолокатору, он решил, что на сегодня хватит накручивать себя и не спеша спустился в каюту. До ночной вахты оставалось четыре с половиной часа.

- Лишь бы начальник радиостанции гирокомпас оживил - про тучку на горизонте, он даже не вспомнил…
 
-Судовое врэмя дэватнадцать трыдцать, экыпаж прыглашается на ужин - прохрипел динамик голосом старпома, с грузинским акцентом и тут же зазвонил телефон.

Этот же грузинский акцент произнес дежурную фразу: - Подъем гардэмарин! Вас ждут вэлыкие дела!
 
-Хоть бы пластинку сменил! Дважды в сутки – гардэмарин, гардэмарин - с легким раздражением думал третий помощник о старпоме, входя в кают-компанию.
   
За ужином, на вопросительный  кивок головы стармеха в сторону пустующего кресла капитана, первый помощник  ( помощник по политической части, прозвище - «БАТЮШКА»)  только горестно вздохнул. Это означало только одно. Капитан, сегодня, ни в кают- компании, ни на мостике не появится…
 
- Шалва Ревазович! Это, что за погоду вы мне сдаете? Еще солнце не село, а вы черными чернилами весь небосвод испачкали! Темно, как у грузина в ж… - пытался сострить третий, заходя на мостик для принятия вахты. Но последних слов никто не расслышал…
   
Небо раскололось и ослепительная молния с ужасающим треском и грохотом ударила прямо в грот мачту… По четырем вантам, вниз, разбрызгивая голубые искры, электрический разряд в доли секунды спустился до палубы и с шипением ушел в воду…
   
Но последний момент – никто из шести человек, находившихся в этот момент на мостике, осознать не успел.

Ослепшие и оглушенные они лежали на палубе ходовой рубки. Те, кто удержал остатки сознания, поняли - главный двигатель остановился, судно обесточилось.

Остатки небосвода, еще не затянутые облаками, окутала непроницаемая мгла…
 
Запах озона был такой насыщенный и  резкий, что приходящие в себя моряки почувствовали тошноту. Никто из них не слышал никаких звуков, даже собственного голоса.
 
Натыкаясь на комингсы, третий помощник, на коленках дополз до штурманской рубки, и цепляясь руками за ручки ящиков с картами, поднялся на непослушных ногах. Пощелкал выключателем лампы над штурманским столом… Безрезультатно. Глаза понемногу привыкали к темноте. Он ощутил, как его волосы стоят дыбом.
 
-Ревазович? Как ты? - прокричал третий и нашарив аккумуляторный фонарь, шатаясь вышел на мостик.
   
Луч фонаря осветил матросов, пытающихся встать на ноги.  Волосы на их головах, напоминали одуванчики.  Зрение и слух нехотя возвращалось к ним. Старпом лежал на спине, руки покоились на груди, лицо цвета мела и лишь щеточка черных  усов жила своей жизнью.

Каждый волосок этих холеных усов стоял по стойке смирно. Что за мистика! Третий потрогал свою шевелюру. Волосы торчали  во все стороны. -Понятно! Намагнитились!- он опустился перед старпомом на колени и легонько похлопал его по щекам. Темная струйка крови растекалась по палубе, возле затылка старпома.
 
- Старпом, похоже, головой о тумбу локатора приложился! Ребята! Перенесите его в штурманскую рубку, на диван! И двое, потом вниз! Борисов за доктором! Шустов! Осмотрись в надстройке! Не загорелось ли чего! Второй аварийный фонарь в столе возьмите! - отдал распоряжение морякам третий помощник и машинально посветил фонариком на судовые часы – двадцать часов, ноль пять минут.
 
- Мы, что десять минут в отключке были? - подумал он. Он хорошо помнил, что он вышел из своей каюты и стал подниматься на мостик в 19.55
   
Третий шагнул к трубе связи с машинным отделением. На вызов отозвались не сразу…
 
- У нас проблема! Оба моториста, сдающий и принимающий – без сознания. Они были в машинном отделении! Я в ЦПУ ( центральный пост управления в машинном отделении) с Дедом( старший механик) и третьим механиком был, когда все заискрило! Дед пытается завести динамку! АДГ( аварийный дизель-генератор) не сработал! Всю защиту  повырубало! - испуганным голосом доложил четвертый механик.
 
-Что это было? Мы, что на мине подорвались? - задал он глупый вопрос.
 
-Ты бы сейчас с ангелами  беседовал, а скорее с рыбами, если бы на мине! Молния! Так, что у твоих мотористов – поражение током! Вас не шибануло, потому что на палубе, в ЦПУ – толстая резина вместо ковра - устало ответил третий.

Его начинала одолевать тревога и чувство нереальности происходящего! Судно без движения… Старпом в отключке, капитан, похоже, тоже! Что творится в надстройке – неизвестно! Механизмы не работают! За бортом неестественная мгла.
 
-Игорь! Коробков!» - позвал он одного из матросов. - Сможешь, на ощупь, пробраться до хранилища КИПов?( Кислородные изолирующие приборы используются для защиты органов дыхания от продуктов горения и входят в комплект аварийного имущества, наравне с комплектом огнезащитной одежды, аккумуляторным фонарем, топориком и пр.)

Нужны еще фонари. Этот быстро сядет! Заодно посмотришь, как там народ, в надстройке? Или этот фонарь дать?-
 
-Не надо! Дойду!- - ответил моряк и стал осторожно, на ощупь спускаться по трапу.
 
Вместе с постепенно проходящим звоном в ушах, в мозгу третьего помощника металась мысль, смысл которой, он никак не мог  уловить. Что - то, во всем происходящем было – неестественным, не логичным, а потому пугающим. В этот момент послышался глухой, утробный стук. И он ощутил ногами, как судно слегка качнуло. Так бывает, когда в порту, к борту подходят буксиры и толкают на «упор».
 
-Похоже на бревно наехали по инерции - подумал третий.
 
Осторожно, подсвечивая себе фонарем, он вышел на крыло мостика. В воздухе,   по прежнему, пахло озоном. Липкая, влажная духота и темень обволокли его. Но дышалось, на удивление, - легко. Он, слегка, перегнулся через ветроотбойник и направил фонарик вниз  за борт и на палубу.
 
Луч мощного фонаря  уткнулся в плотное аморфное одеяло или штору. Уткнулся, но не осветил. Это не было похоже на туман. Мельчайшие капли  тумана всегда отражаются в свете фонаря или прожектора. Сейчас, свет фонаря, просто, обрывался.

Толчок повторился. Судно опять слегка качнуло.
 
-Неужели на мель сели? Я ведь и местоположение судна проверить не успел. -
 
Отключив фонарь, третий постоял пару минут, давая привыкнуть глазам к темноте.
Все! Никаких сумерков! Никаких полутонов! Никакого намека на то, что существует, что либо, кроме абсолютной черноты! Он поднес свою руку к глазам, дотронулся до лба, до носа…
 
-Что за чертовщина? Так не бывает! – отогнал он страх, начинающий заползать под сорочку,  и включив фонарь  направил его в сторону  открытой двери, ведущей на мостик. Ноги предательски задрожали. Фонарь уперся в абсолютную, вязкую черноту…
 
Было от чего прийти в ужас. Но мысль, сидевшая, как заноза в мозгу третьего помощника – нашла выход. И это отвлекло его от панического состояния. Вернее она нашла то не соответствие, что мучило его последние минуты.
 
Облачность!  Странная черная облачность, так удивившая его, в момент, когда он поднялся на мостик принимать вахту. При такой густой и низкой облачности, должен идти дождь! Нет не дождь! Должен идти ливень стеной! Должен быть – просто - потоп! Нет его и сейчас! И молния! Почему она была одна? Гроза не бывает с одним разрядом!
 
-Так! Спокойно! Предметы ощущаются! - держась рукой за ветроотбойник, на ощупь, он двинулся в сторону двери. Нащупал косяк и шагнул внутрь мостика. И сразу, в свете фонаря, появились предметы: локаторы по углам мостика, рулевая колонка, приборы, висящие на переборке и маленькая лужица крови на палубе, возле тумбы локатора. Мысли о грозе и дожде и посадке на мель отошли на второй план.

- Слава богу, что этот странный туман скрывает предметы только снаружи!-
 
- Алексей Николаевич! Поповских! - позвал он матроса.
 
- Как там старпом? Док не поднялся? - обеспокоился он долгим отсутствием доктора и матросов и направился в штурманскую рубку, предварительно взглянув на судовые часы. 20 часов 06 минут.
 
- И часам – каюк! Хотя не должны были пострадать, там только цветной металл!  - с досадой подумал он. На мнгновение, ему показалось, что секундная стрелка перескочила на одно деление…
 
-Как ты? Пришел в себя? А где матрос? - спросил третий, увидев силуэт старпома сидящего на диване.

Пошарив в ящиках штурманского стола, он достал аптечку, вынул бинты и пузырек с зеленкой, шагнул к старпому осмотреть рану на голове.
 
-Прикинь! Все механизмы вышибло! А ты мне вахту так и не сдал! - попытался он ободрить себя шуткой.
   
Луч фонаря скользнул на голову старпома. Раздался нечеловеческий рык. Руки старпома взметнулись, закрывая глаза и лицо от света. Удар одной руки пришелся третьему помощнику в грудь, ребра затрещали, и  пролетев через дверь штурманской, он ударился спиной в закрытую дверь радио рубки. Сознание погасло, напоследок отметив какую-то ужасно уродливую маску на лице старпома…
 
-Михалыч! Михалыч! Очнись! – чей то голос звал его и тряс за плечо. Грудь ужасно болела. Третий, не открывая глаз, ощупал ребра.
 
-Михалыч! Да что с вами? – узнал он голос матроса Коробкова. Тот сидел перед ним на корточках. В руках он держал два не включенных аварийных фонаря. Третий фонарь, со слабым светом стоял у его ног на палубе.
 
-Посвети в штурманскую - попросил его третий, с трудом поднимаясь на ноги.
   
Голова гудела, дышать было – больно. То, что моряк включил свежий, не подсевший фонарь и направил его в сторону штурманской рубки, возможно, – спасло им жизнь. Их волосы и на головах и на других частях тела, где они обычно растут у мужчин, уже второй раз за этот час – встали дыбом! На этот раз - от страха!
   
В дверях штурманской рубки, в неопрятно, кое - как напяленной на себя рубашке и брюках старпома, стояло – НЕЧТО двухметрового роста! Это нечто издало рык боли, как будто его прижгли каленым железом, закрыло подобие глаз с бельмами вместо зрачков ручищами и скрылось, юркнув с неестественной прытью в дверь, ведущую на мостик.
   
Схватив подсевший фонарь и не чувствуя боли, третий помощник, толкаясь с матросом ввалились в радио рубку, захлопнули за собой дверь и заперлись на щеколду.
 
-Иллюминатор! Иллюминатор закрой! - закричал третий, теряя последние капли рассудка.
 
-АААААА! Мать вашу! Что это? - заорал матрос, направив луч фонаря на дальний угол радио - рубки. Увиденное там, окончательно доконало их нервную систему и без сил, трясясь, как в лихорадке,  подперев спинами дверь, они опустились на палубу…
 
-Фонарь погаси, экономить надо - щелкая зубами, шепотом произнес третий…
 
-Слушай! Мне показалось, что это – тот полумертвый папуас, из лазарета. Я помогал его вчера на борт поднимать и рассмотрел его странные татуировки на груди и спине  - перейдя на ты, прошептал матрос.
 
-Но тот же был - старик!» - парировал третий.
   

   Это случилось вчера ближе к полудню на их вахте. Третий помощник уже готовился сделать очередное объявление и пригласить экипаж на обед, когда матрос – впередсмотрящий, доложил, что видит плавающее дерево по курсу.

Дерево было огромным, с корнями и кроной. На кроне, кое - где, еще сохранилась пожухлая листва. Такое огромное дерево, третий видел впервые. Немного изменив курс, они прошли совсем рядом с деревом.
 
-Иван Михайлович! Смотрите! Там человек!» - закричал матрос.
 
Третий вызвал на мостик капитана. И уже по его командам,  на самом малом ходу, вплотную подошли к дереву.
   Чернокожий – (Туземец, Папуас или Маори?.В экипаже не нашлось знатока, который смог бы это определить), абсолютно голый, изможденный, он был привязан лицом к стволу, к нижним толстым веткам кроны.

Боцман и два опытных матроса, в марлевых повязках и резиновых перчатках, по команде капитана, по штормтрапу спустились на дерево.
 
-Если мертвый, сразу назад! - по громкой связи скомандовал капитан.
 
-Похоже живой! Стонет! - отозвались моряки с дерева, и стали резать лианы, коими несчастный был накрепко привязан к дереву.
   
Это был рослый и широкоплечий старик с копной седых курчавых волос «а-ля Анжела Дэвис».

Все тело туземца было испещрено мелкой насечкой, создававшей замысловатый рисунок татуировки.

Когда с борта, на грузовой стреле, подали носилки и моряки перевернули его на спину, возглас ужаса вырвался у моряков. У несчастного туземца, с фигурой сильно исхудавшего геркулеса, суровой, самодельной ниткой были зашиты веки и губы…
 
-Сергей Митрофанович! В изолятор его! Боже упаси – если какая инфекция! Поэтому доступ только вам и только в защитном комплекте! - отдал распоряжение капитан судовому доктору.
   
Капитан ни секунды не пожалел, что принял на борт умирающего старика. Он, как никто другой, осознавал, чем это может грозить судну и экипажу. Карантин в порту прибытия, убытки и пр. пр.
 
-Судовладельцу и копию в Дальрыбу - подал он листок с радиограммой начальнику радиостанции.
 
-Странно! Двадцатый век на дворе, а тут ритуальная казнь? Чем так провинился этот старик, что его приговорили к такой мучительной смерти? – рассуждал помполит за ужином.
 
-Кстати, Сергей Митрофанович! Как он? Не пришел в себя? -   
 
-Нет пока. Но швы с век и губ я снял. Даю воду через трубочку. И знаете? На что я обратил внимание, Арсений Юрьевич! Странная вещь!  У него подпилены передние зубы! - обратился он к капитану.
   
Сказанное доктором не добавило комсоставу аппетита. В кают-компании воцарилась тишина.
 
-Как это?  Подпилены? - спросил капитан.
 
-На манер акульих! Думаю для устрашения противников! Я читал, что папуасы непрерывно враждуют с соседями - с видом знатока, ответил доктор.

   
   Слабый стон, раздавшийся из угла радиорубки, вернул третьего помощника к действительности.
 
-Я думал они - мертвые! - заерзал матрос.
 
-А ну посвети еще раз! - шепотом попросил третий.
   
Они лежали один на другом. Снизу лицом вверх и раскинув руки, насколько это позволяли размеры радио-рубки лежал матрос Поповских. Сверху, лицом вниз и поперек, в одних трусах и носках, неестественно вывернув руки, лежало тело старпома.
 
-Кажется, это стонет Поповских? Давай попробуем стащить или перевернуть Чифа! - пересиливая страх, предложил матрос.
   
Они были почти ровесники с Поповских и дружили семьями. Не без труда, но им удалось перевернуть старпома на спину и освободить приходящего в себя матроса. Полив ему на лицо и голову водой из кофеварки, они помогли ему подняться и усадили в кресло радиста.

Пересиливая страх, третий помощник приник ухом к волосатой груди старпома, пытаясь услышать биение сердца. В таком положении он провел не меньше минуты, пока не расслышал еле различимые удары.

Старпом выглядел как-то неестественно. Он как будто похудел и постарел, лет на тридцать. Третий моментально вспомнил, где он видел это лицо! Секундное наваждение сегодня днем. В какой - то момент ему показалось, что он сходит с ума…
 
-Живой! Надо бы голову повыше - луч аварийного фонаря заметался по радиорубке в поисках подходящего предмета. За иллюминатором, метнулась в сторону от луча света темная фигура, и в тот же момент послышался шорох за стойкой радиопередатчика.
   
Да! Порой страх делает наше воображение абсолютно неподдающимся разуму, страх застилает глаза и то, что мы себе придумали или домыслили, вдруг материализуется! И только здравый рассудок может победить этот страх!
   
Как эти двое молодых парней, почти ровесников не потеряли рассудок в этот момент, - остается загадкой!
 
-Это я! Радист! - трясясь и заикаясь, выбрался он на четвереньках из-за стойки, занимающей треть стены рубки.
 
-Фу ты! Черт! Мы чуть в штаны не наложили! Как ты там поместился? - опуская руку с занесенным для удара тяжелым фонарем, процедил сквозь зубы третий помощник.
   
Как ни странно, он успокоился, дрожь в руках и ногах – прошла. Грудь, почти, не болела. Страх, мешавший мыслить и логически осознавать происходящее,  – прошел. Молодой организм, насытившись адреналином, был готов защищать свою жизнь.
 
-Выбросьте из головы и забудьте то, что не можете себе объяснить  в этой ситуации! Мгла не продлится вечно! - закрывая шторки на иллюминаторе, громко произнес он.
 
-Эта ТВАРЬ боится света! Нам необходимо вытеснить его с мостика, тем более, что сейчас он на крыле и пытается наблюдать за нами через иллюминатор! На мостике есть связь с каютой капитана и машинным отделением! И наконец! На мостике есть ратьер ( ручной, сигнальный прожектор) и мощная батарея к нему! - уверенным голосом, не повышая тона произнес третий.
   
Глухой, короткий звук, заставил их  вздрогнуть. Еще и еще и уже десятки ударов в  барабаны выводили какой-то таинственный ритм. Казалось, весь корпус судна вторит этому ритму.
Странно, но моряки не почувствовали страха. Наоборот! Этот ритм вызвал у них прилив сил и уже давно забытых, в суете повседневной жизни, – эмоций! Этот ритм звал в бой! Даже, лежащий без чувств  старпом, приподнял голову и попросил поднять его на ноги!
   
Третий вспомнил! Похожие эмоции вызывали у него слова и музыка Алексанрова – «Вставай Страна Огромная!»
 
-На мостик, быстро! - освещая себе дорогу фонарями и придерживая старпома, моряки перебрались на мостик.
 
-На клинья! Двери на крыльях мостика на клинья закройте!- прохрипел старпом почти без акцента.( Деревянные клинья используются для задраивания водонепроницаемых дверей изнутри, как защита от несанкционированного доступа внутрь надстройки)
   
Темп барабанов нарастал. И в какой-то момент отблески огня разорвали мглу. Все кинулись к лобовым иллюминаторам мостика.
   
На палубе, с левого борта, в окружении двух десятков факельщиков-папуасов, одетых в набедренные повязки с красным поясом, с выкрашенными белой краской лицами, стояли три, еще крепких, старца и девушка с венком на голове и ожерельем из тропических цветов на шее..
Плащи из звериных шкур и головные уборы, сплетенные из тростника и украшенные мелкими перьями, дополняли туалет  старцев. На девушке, набедренная повязка из вороха разноцветной соломы и красно-черный пояс. Руки и голая грудь были разрисованы сложным орнаментом.
С двух бортов, к судну были ошвартованы четыре большие лодки с противовесами.  В лодках, в окружении вооруженных копьями факельщиков,  полуголые папуасы, в каком-то неистовом трансе выводили этот захватывающий ритм на барабанах.
   
Как по мановению палочки невидимого дирижёра – барабаны смолкли.
 
-А ведь это – делегация! И они представители  четырех племен! - только сейчас, моряки, насколько позволял свет от факелов, разглядели различия в раскраске лиц, украшениях и устройстве лодок. Группа воинов, на одной из лодок, была гораздо выше и светлее кожей, чем остальные.
 
Моряки были уверены, что они хотят говорить с ними! Они ждут! Но на каком языке с ними общаться?
 
-Дайте мне фонарь, постараюсь проскочить к ним через надстройку и подсоедините ратьер к батарее. Это ваше оружие - как то обыденно попросил третий помощник.
   
Он перепрыгивал через три ступеньки и молил про себя, что - бы не подвернулась нога. В несколько секунд, преодолев три палубы и выскочив на шкафут левого борта, третий задраил за собой тяжелую водонепроницаемую дверь и огляделся. Отблески от факелов разрывали мглу. В какой- то момент, волна предательского страха сжала сердце. И словно прочитав его мысли, зазвучали барабаны. Страх отступил.
   
Успокоившись и выключив бесполезный фонарь, третий медленно  двинулся в сторону старцев и девушки. Они стояли полукругом. Подойдя на расстояние вытянутой руки, он со смущением осознал, что неотрывно смотрит на голую грудь полинезийки. Она сильно отличалась от остальных более светлой кожей.

В ней не было тех, негроидных черт, так свойственных папуасам. Она была похожа на филлипинку. Поймав его взгляд, девушка нисколько не смутилась. Она сделала шаг навстречу, сняла с себя цветочное ожерелье и одела ему на шею. Затем, грациозно поклонилась, сложив ладони под подбородком. Барабаны смолкли.
 
-Чимбу, Энга, Гимбу - показывала девушка поочередно на старцев. И те по европейски,  пожали ему руку. Были ли это имена туземцев или названия их племени, осталось для третьего помощника – тайной за семью печатями.
 
-Манихики! - с белоснежной улыбкой, похлопала ладонью себя по груди девушка.
 
-Ivan! Third mate! - заучено произнес третий.
   
Девушка, на очень мягком, почти без присутствия резких звуков языке, стала что-то объяснять старцам. Те слушали и с достоинством глядели прямо ей в глаза, изредка вставляя короткое слово.
 
Третий ничего не понимал из этого диалога. Наконец девушка повернулась к нему и с выражением ужаса на лице, показывая рукой в сторону надстройки, произнесла - «ОНИМ!»
 
-Оним! Оним! Оним! - вторили хором старцы и факельщики!
   
В ответ, откуда-то сверху надстройки, раздался жуткий, зловещий хохот и тут же ударили барабаны. Хохот прекратился. Не было сомнения, что за происходящим следят из темноты.
 
- Я ничего не понимаю! I don,t understand!» - пролепетал испугано Иван.
   
Девушка внимательно посмотрела ему в глаза, привстала на цыпочки и положила свою ладонь ему на лоб. Через секунду, он уже стоял на коленях перед туземкой, а она говорила, говорила…
 
-Ну вот и конец! Совсем не больно! - мелькнуло у него в ускользающем сознании.
   
И в ту же секунду, в его мозгу стали всплывать, одно за другим, странные видения. Как в калейдоскопе…
   Жертвоприношения молодых людей и детей злому колдуну – Ониму, державшему в страхе многие племена на побережье островов продолжались около двух столетий…
Дети и молодежь, побывавшие в лапах Онима, в считанные недели превращались в стариков и умирали.

Оним никогда не выходил на дневной свет, но в темноте видел, как днем. Он никогда не старел. На те племена, которые осмеливались отказать Ониму в выбранной жертве, он насылал проклятия и порчи… Гиб урожай и скот, люди начинали умирать от неизвестных болезней.
   
Но настало время и терпение людей лопнуло… Шаман, лечивший людей на северных островах, где давно процветала любовь и гармония, научил их бить в барабаны волшебный ритм, который, на время, лишал Онима его злой силы.

Однажды днем, старейшины и воины трех папуасских племен – Чимбу, Энга, и Гимбу, а так-же, пришедшего им на помощь, полинезийского племени – Манихики, окружили пещеру, где прятался от дневного света Оним. С помощью волшебного ритма барабанов, они, временно лишили Онима его злых чар и пленили его. Глаза и губы Онима были зашиты, что бы, он не мог произносить проклятья и гипнотизировать своим взглядом без зрачков.

Оним был привязан к ритуальному дереву на берегу большой реки, где в полночь, в присутствии представителей всех четырех племен, должна была состояться  казнь.  Для этой цели, с земель, лежащих за океаном, далеко на востоке ( Бразилия ), представителями племени Манихики были доставлены живые цветы. Самая красивая девушка племени сплела  из этих цветов – венок…
   
По преданию, венок из этих цветов, возложенный на голову одержимого злом колдуна, должен убить злой дух. Но намеченная казнь не состоялась…
 
Непостижимым образом, после захода солнца, колдуну удалось вызвать сильный ливень! Река вздулась и вышла из берегов. Бурные воды реки подмыли корни ритуального дерева. Оно рухнуло в реку, и было унесено в океан.

Ливень продолжался три дня и три ночи… Вот уже больше месяца, представители четырех племен, выходят в океан на своих лодках, в поисках унесенного дерева, что бы закончить ритуал. И все это время, самая красивая девушка племени Манихики, носит этот неувядающий венок на своей голове…
   
Сегодня вечером, тьма, окутавшая все небо и мелькнувшая невдалеке молния, указали им, что колдун свободен…

В полной темноте и соблюдая тишину их лодки подошли и ошвартовались к судну. Когда раздался дикий, полный сил, рев колдуна, им стало ясно, что он напитался сил у кого-то из экипажа… И тогда – ударили барабаны…
   
Последними,  картинами калейдоскопа были жуткие кадры, как немощный с виду старик, гипнотическим взглядом усыпляет пожилого доктора и матросов. И приникнув губами к губам, потерявших сознание моряков, делает глубокие вдохи… Затем крадется по темным коридорам и трапам надстройки наверх в штурманскую рубку, где обездвиживает моряка и впивается губами в губы старпома, затем перетаскивает и бросает их в соседнем помещении радио-рубки. Стаскивает одежду со старпома, напяливает на себя и возвращается в штурманскую и садится на диван… Все встало на свои места…
 
-Очнись! - чей-то нежный голос привел его в чувство…
   
Девушка помогла ему встать с колен и одела венок ему на голову.
 
-Запомни! Ты должен одеть этот венок на голову Ониму! - не открывая рта, произнесла девушка.

-С этого момента, ты будешь понимать язык моего племени! Когда ты выполнишь возложенную на тебя миссию, через много лет, ты посетишь остров, где живет мой народ!

А теперь … Спи…
   
Последнее, что успел услышать третий помощник, был звук барабанов и назойливый дребезжащий звук… Бам-бам…Бам-бам-бам…
   
Сознание медленно, как бы нехотя возвращалось к нему…
   
Открыв глаза, он с удивлением и облегчением увидел окрашенный белой краской подволок своей каюты и знакомые шторки по периметру шконки ( кровати ). Яркий, солнечный свет проникал через открытый настежь иллюминатор. Ударами в барабаны оказались – громкие удары в его дверь, а назойливый дребезжащий звук исходил от телефона…
 
-Это надо же! Какой реальный кошмарный сон! Тьфу-Тфу-Тьфу! Куда ночь, - туда и сон! - заученно произнес он  и резко поднявшись, потянулся к телефону. Резкая боль в ребрах, и в районе солнечного сплетения, заставила его вскрикнуть!
 
-Тре-тий! Иван Михайлович! Проснитесь! Уже половина восьмо-го! Вахту проспи-те! - доносился из коридора, требовательный голос матроса Борисова!
 
-Да встал я уже! Встал! - ответил он в телефон на дежурную фразу о гардемаринах.
   
Наскоро побрившись и почистив зубы, но ни на секунду не забывая кошмар, приснившийся этой ночью, третий помощник открыл рундук ( шкаф для одежды) и отпрянул, как будто, там сидела гремучая змея!

На одной из полок лежал венок из свежих, пурпурно фиолетовых  цветов…


               

-  Иван? Ты, никак приболел?- от судового доктора, не укрылось странное состояние третьего помощника за завтраком. Круги под глазами и какой-то отрешенный, направленный в самого себя взгляд.

- Нет! Не заболел! Спасибо за заботу! А какое сегодня число? – третий проспал подъем и не слышал объявление, сделанное старпомом по трансляции.  И теперь с ужасом ожидал ответа.

- Одиннадцатое февраля! Уж, тебе то, стыдно не помнить! Ты ведь – хранитель судового времени! – пользуясь отсутствием капитана, съязвил доктор.

И как бы ни был готов, третий помощник  услышать прозвучавший ответ, от присутствующих ему не удалось скрыть весь ужас происходящего…

Лицо его, еще больше побледнело, уголок левого глаза задергался. Чашка с чаем, выбивала дробь о зубы…

А ужас состоял в том, что он помнил – одиннадцатое февраля уже наступило два дня назад. И в тот день, экипаж поднял, с плавающего дерева, еле живого туземца.

- А как там – туземец? – еще надеясь на что-то, спросил он.

- Какой туземец? – доктор уже не скрывал беспокойства за психическое здоровье молодого человека.

- Да это я так! Книга хорошая попалась! До четырех утра читал! Майн Рид! Про индейцев, туземцев! – нашел в себе силы вывернуться третий помощник и быстро ретировался в свою каюту.

- Это, что же получается? Меня отбросило  надвое суток назад? И подобрать туземца, предстоит сегодня? Или я с ума схожу? – его бил озноб.

- Надо успокоиться! И пора на мостик! Принимать вахту! – подумал он, разглядывая в зеркало малиновый кровоподтек в районе солнечного сплетения.

- Хорошо, что док не видел! А ведь болит! Японский городовой! – незлобно выругался третий, и, заправив рубашку, пошагал по трапу на мостик. 

               
               G A L E O C E R D O     C U V I E R (ТИГРОВАЯ АКУЛА)
 

Огромная, старая самка тигровой акулы  бесшумно рассекала  воду, на глубине ста метров, слегка взмахивая серповидным хвостом. Ее пасть, усеянная острыми, зазубренными зубами, была приоткрыта.  Потоки воды свободно проходили сквозь жабры. Она не ела, уже, две недели, и голод, инстинкт и многолетний опыт гнали ее к побережью.

Еле уловимый запах разлагающейся органики и трупов животных, погибших и унесенных рекою в океан во время ливня, безошибочно направлял ее к устью реки.

Глубоко в дебрях морских глубин голодный хищник, наряд которого весьма непримечателен, искал новую жертву. Это могла быть черепаха, зазевавшаяся морская чайка или даже человек. В отличие от других акул, прожорливая тигровая акула с огромными челюстями,не брезговала ничем. Будь то трупы животных, раненный тунец или зазевавшаяся чайка.

Невзрачные, похожие на тигриные, полоски, обеспечивали акуле маскировку, благодаря которой она и получила свое название.

Акула прожила долгую жизнь. Она, уже давно, была слепа на правый глаз, по причине встречи с рыбаками.
Однажды, позарившись на наживку для тунца, она попалась на крючок. Один рыбак всадил, тогда, багор ей в глаз, а второй, был готов добить ее дубинкой.

Но жажда жизни и невероятная живучесть, заставили ее, еще молодую, полную сил рыбу, рвануться так, что рыбак, державший ее багром, вылетел за борт. Вторым рывком, она оборвала стальной проводник крючка, и пересилив страх и желание, немедленно уплыть на глубину, сделала круг возле рыбацкой шхунешки.

В последний момент, ухватила рыбака, уже почти, забравшегося на борт, за ноги и, не откусывая, утащила его на глубину.

Она съела его всего. Не торопясь! Она проглатывала большие куски плоти, оторванные острыми, как бритвы зубами, а другие, более мелкие акулы, привлеченные запахом крови, даже не помышляли приблизиться к ней.

Так, впервые, она попробовала на вкус человека. Та легкость, с какой она расправилась с рыбаком, научили ее – человек легкая добыча, если он находится в воде и опасен, если он в лодке.  На память о той встрече, кроме вытекшего правого глаза, остался крючок с обрывком стального проводника, впившийся в ее нижнюю губу.

И сейчас, развитое обоняние акулы уловило скопление  рыбы в одном месте, ближе к поверхности. Из ее опыта, это означало только – одно. На поверхности океана дрейфует большой предмет. И под этим предметом образовалась пищевая пирамида.

Самка акулы приподняла один плавник, и слегка накренившись, изменила траекторию парения в бездне, стала медленно всплывать, направляясь к источнику предстоящей охоты.


         Третий помощник, с чувством страха и, одновременно с нетерпением ожидал окончания вахты. Он, даже, не стал переписывать с лоции краткий очерк для объявления во время обеда, а просто зачитал его по памяти.

Одного матроса, он отправил будить следующую вахту и замерять воду в льялах.

Выйдя на крыло, он пристально вглядывался в горизонт. Слева, с кормы их догонял огромный контейнеровоз. И когда, нагруженное контейнерами, судно поравнялось с его небольшим рефрижератором, он увидел слева по носу торчащие из воды ветви дерева. Контейнеровоз шел прямо на плавающее дерево.

Слившись с биноклем, он непрерывно наблюдал, как штевень контейнеровоза, по касательной задел огромные, торчащие во все стороны, корни дерева. Спутная волна, толкаемая огромной массой судна, приподняла дерево. Оно качнулось раз, другой, замерло в точке неустойчивого равновесия. Но следующая волна, от кормовой части судна завершила дело. Дерево перевернулось. Теперь на поверхности воды торчали ствол и ветви, обросшие морской травой.

- Руль, лево десять! – крикнул он рулевому, пытаясь вывести судно на кильватерный след контейнеровоза, что бы пройти рядом с деревом.

- Теперь, на прежний курс – 180 градусов! – отдал, он команду, когда судно оказалось точно по корме, быстро удаляющегося контейнеровоза.

- Что там увидели? – капитан достал из ящичка, закрепленного на переборке, свой персональный бинокль и вышел на крыло.

- Дерево огромное! Пытаюсь обрулить! Контейнеровоз, прямо по нему прошел! – слукавил третий.

Рефрижератор прошел метрах в десяти от кроны.
- Если и был, этот Оним, то сейчас он под водой! Судьба распорядилась так, что теперь, мне не надо красться ночью в лазарет и одевать венок на голову полумертвому старику! – с облегчением подумал третий помощник.

- Сдадите вахту! Карту! Карту на пролив Бугенвиль разыщите! – уже строго сказал капитан.

Третьему не удалось обмануть капитана. Выдал собственный кильватерный след.

- Не объезжал он это дерево! А наоборот! Сделал все, что бы пройти, как можно ближе! Любопытный мне третий помощник достался! – с удовлетворением подумал он, но замечания ему не сделал…

Акулу насторожили звуки двух винтов. Один из них, издававший особенно громкие звуки, быстро удалялся. Она прекратила всплытие и стала медленно приближаться под то место, где совсем недавно кипела жизнь.

Но контейнеровоз, не только перевернул дерево, но и распугал всю мелкую и среднюю рыбешку, нашедшую пристанище и кров в его ветвях. И теперь рыбешки сбегались под защиту кроны вновь.

Акула, еще ничего не видела, но уже почувствовала, знакомый запах тунца и почти забытый запах человека.

Небольшое стадо тунцов, уже давно облюбовало это дерево и держалось на глубине, изредка всплывая, чтобы полакомиться макрелью, которая, в свою очередь питалась мелочью, прятавшейся в кроне дерева.
 
Как всегда, испытывая чувство голода, одноглазая самка анализировала все поступающие сигналы - вибрационные, звуковые и электрические - чтобы распознать пищу. Ее  глаз перламутрового цвета  остро реагировал на любое движение на близком и среднем расстоянии. Но он не играл большой роли, она им пользовалась лишь эпизодически на среднем расстоянии в дневное время, когда сближалась с жертвой.

Ее другие органы восприятия, преданно ей служившие как днем, так и ночью, сейчас под влиянием голода, они были настроены на повышенную чувствительность. Вдоль головы были расположены крошечные пузырьки бесцветной жидкости, способные принимать электромагнитные волны от жертвы небольших размеров.

У акулы был превосходный слух. Звук на низких частотах, который не улавливают люди, был прекрасно различим для нее, потому что она его чувствовала всем своим телом.

Она ощущала двигающиеся предметы на расстоянии  более трех километров.

Но все ее органы чувств, не шли ни в какое сравнение с чувством обоняния. Львиную долю ее  мозга занимала способность анализировать запахи. Она  моментально реагировала на мельчайшее содержание жира или крови. Небольшую ранку акула чувствовала на расстоянии до километра.

Не отвлекаясь на быстрых тунцов, старая самка стала медленно всплывать, делая все сужающиеся, концентрические круги вокруг дерева. Теперь, она, отчетливо различала биение человеческого сердца. Интуитивно, она почувствовала какое то несоответствие с ее предыдущим опытом встреч с человеком. Этот человек не испускал волн страха. Наоборот. Редкие, но насыщенные удары его сердца – несли, неосознанную угрозу.

- Тем лучше! Она – стара, и не цепляется за жизнь! Ей будет приятно сразиться с этим странным существом, испускающим человеческий запах, но не кричащим от страха. Смутные воспоминания о съеденном ей рыбаке, придали ей силы. Акула устремилась, прямо на биение его сердца…

Внезапно! Онима пробрала дрожь. Откуда-то из самой глубины пришло чувство ужаса...



 

                О   Н   И   М

       Он давно не был, так близко к гибели, как сейчас.
-Сколько же прошло времени с той катастрофы? Сто? А может, сто двадцать миллионов лет? - Он никогда не задавался целью посчитать это…

Он был родом, совсем из другой галактики, где гуманные законы запрещали лишать жизни, даже таких мерзких преступников, как он.

Несмотря на то, что наука в их древней и развитой цивилизации шагнула далеко за пределы их галактики и продолжительность жизни была свыше пятисот лет, нашлись желающие продлить свою жизнь до бесконечности, преступным путем и за счет других.

Его и еще с дюжину, таких как он - преступников, под строгим надзором и с соблюдением всех мер предосторожности, отправили на поселение, на сравнительно молодую планету, где было вдоволь воды и растительности, но не было разумной жизни.

Верховный конклав галактики полагал, что на той планете, населенной ящерами, таким преступникам и место и они быстро истребят друг друга и не вырвутся за пределы  молодой солнечной системы.

Кроме этого, ученые обнаружили огромный астероид, который по расчетам, рано или поздно врежется в эту планету и превратит ее в безжизненную пустыню.

Но случай распорядился по - иному…

Когда тюремный космический блок с арестантами и тремя охранниками на борту вошел в пределы солнечной системы, и уже приближался к земле, случилось непредвиденное. Осколок железного метеорита, прорвался сквозь защиту корабля и вывел двигатели из строя. Был, частично поврежден и жилой отсек. Корабль медленно терял атмосферу.

Командир корабля, был вынужден отдать приказ исполнить инструкцию по недопущению несанкционированного заражения космоса, столь опасными преступниками. Для ликвидации преступников этой расы, использовалось растение с пурпурно фиолетовыми цветами. Запах и прикосновение этих цветов к голове преступников, вызывал у них паралич и в конечном итоге – смерть. Несколько живых кустов этого растения и семена хранились в специальном отсеке корабля.

Он оставался последним. Охрана, уже ликвидировала, дезинфицировала и поочередно отправила в шлюз всех заключенных. Но на его счастье, очередной метеорит, разнес корабль, лишенный защитного поля, на куски. Его персональная камера-капсула, хоть и пострадала, но уцелела и теперь неконтролируемая,  приближалась к атмосфере земли.

Полусгоревшая и развалившаяся на части капсула, рухнула в океан. Его раненное, обгоревшее тело из последних сил цеплялось за жизнь.

– Надо срочно поменять тело! Иначе конец! – билось в ускользающем сознании.

И тут появился – Он. Позднее, ученые назовут его - Плезиозавр. Это была большая удача. Это был – непревзойденный, морской хищник! Такой же беспощадный, как и сам Оним.

– Главное, не потерять сознание, до того момента, как этот монстр заглотит мою голову.

Последний выдох, я должен сделать, прямо ему в пасть! – уже наполовину растерзанный и проглоченный, он продолжал контролировать ситуацию.

- Какой примитивный мозг! Какие примитивные инстинкты! – первое, что он подумал, когда осознал, что подселение прошло удачно.

Он просканировал свое новое тело и убедился, что Плезиозавр, сравнительно молод и ему, еще долго не придется заботиться о смене тела. А уж он постарается продлить его жизнь. Но для этого придется охотиться и отнимать жизненные силы у таких же плезиозавров.

- Впрочем, необходимо осмотреться! Кто еще живет в этом чудном, теплом океане! – глазами рептилии, он уставился в небо, где, сгорая, падали на землю, остатки космической тюрьмы.

-Цветок! Только бы сгорел цветок! – на какое то время,  глупую, плоскую морду ящера, исказила гримаса страха и ненависти.  Про семена он и не вспомнил…
 
В тело, каких только животных, он не подселялся за эти годы, но первое, и, пожалуй, самое любимое, он помнил всегда…

Пролетали миллионы лет. Ему крупно повезло, что во время падения астероида 65 млн. лет назад, он находился в теле огромной акулы – Мегалодона. Это спасло ему жизнь в очередной раз.

До появления первой цивилизации сорок тысяч лет назад, Оним предпочитал подселяться, только в тела хищников, не имеющих конкурентов по размеру и силе. Его устраивало все, кроме отсутствия власти над  собой подобными. Власти, которой он был лишен в родной галактике.

Впервые, Оним увидел людей в море. Это случилось, через несколько лет, после великого потопа. Люди переправлялись через пролив, на допотопном плоту. Он был сильно поражен их внешним видом. Люди были, как две капли похожи на его родную расу.

- Неужели выжили кто-то из пилотов или охраны? – мелькнуло в его мыслях, но он тут же отбросил этот вариант. На борту космической тюрьмы, не было женщин.

Тогда, погасив инстинкт безжалостного зверя, он не тронул оцепеневших от страха людей. И через несколько лет, впервые, смог подселиться в тело человека.

Сканирование выявило совпадение с его расой на 96 процентов. Отсутствовали гены препятствующие старению, отращиванию потерянных конечностей и больных органов, и самое главное, отсутствовали гены подселения и отбора жизненных сил и молодости, у себе подобных.

Это был триумф. Но он сильно рисковал. Человек уязвим. Человека может убить человек, стихия, неожиданная болезнь. Но Оним,  собирался свести этот риск к минимуму.

Он поднялся  на вершину древнего общества. Это, с его способностями и знанием было не трудно. Он стал одним из первых фараонов Египта, под именем – Мина.

Теперь он обладал безграничной властью над людьми. Создание письменности и богопочитания, еще больше укрепили его могущество и авторитет.

Беда пришла откуда он ее не ждал. На привале, на берегу озера, в присутствии стражи, Мина был, утащен в воду и растерзан бегемотом. Разорванный надвое, отчаявшийся, теряя последние жизненные силы, Оним, все же успел подселиться в крокодила, приплывшего на запах крови.

Ему пришлось ждать долгих полторы тысячи лет, прежде чем он опять рискнул обрести человеческое тело.

Но время было упущено. На плато в Гизе, уже возвышались три великих пирамиды. Было достаточно одного взгляда на эти величественные сооружения, что бы понять – землю посещали пришельцы с его галактики.

Страх, на секунду, сковал его волю.
- Меня ищут! Вероятно, они догадываются, что я уцелел, и сейчас сканируют планету! Меня выдала созданная, мною, письменность! Необходимо укрыться подальше от Египта.

Прошло несколько столетий, прежде чем он, произведя несколько подселений, достиг берегов Юкатана.

Он объявился в племенах Ацтеков под именем Ицкоатль.
Ицкоатль захватил земледельческий юг и север долины Мехико. Ицкоатль уничтожил старые пиктографические рукописи, в которых ацтекам и их божествам отводилась скромная роль в истории долины Мехико.

Вместо них были написаны новые рукописи, в которых возвеличивали значение ацтеков и умалчивали о примитивном родоплеменном прошлом. Но самое главное император Ицкоатль  впервые официально узаконил практику жертвоприношений. Отождествляя главного бога ацтеков Уицилопочтли с солнцем, он обязал ацтеков периодически питать небесное светило свежей человеческой кровью, чтобы оно не останавливало свой путь движения по небу.

Причём в этих ритуалах главенствующую роль занимали не бедные животные, а люди.

Человеческие жизни легко отдавались жестоким богам, придуманным Онимом, которые отличались невероятной прожорливостью и просто патологической ненасытностью.
 
Главный бог Уицилопочтли являлся гурманом и предпочитал лакомиться человеческими сердцами.
Бог огня Уэуэтеотлю с удовольствием поедал жареную плоть. Нежное мясо маленьких детей было прерогативой бога плодородия Тлаопу, а вот богиня земли Коатликуэ получала истинное эстетическое наслаждение, неторопливо пережёвывая тела юных и красивых девушек.

Вся кровавая вакханалия человеческих жертвоприношений происходила на глазах множества людей. Причём, сам процесс организовывался и подавался, как торжественное и величественное деяние, направленное на благо всего народа.

Центральным местом, где проводились самые массовые жертвоприношения, был главный храм бога Уицилопочтли. Это зловещее строение занимало площадь в тысячу квадратных метров, а его высота составляла 35 метров. Оно представляло из себя огромное сооружение из пяти усечённых пирамид, которые были поставлены одна на другую. На вершине пятой пирамиды находилось две башни-святилища. В одной из них стояла, высеченная из базальта, статуя бога Уицилопочтли, во второй статуя бога Уэуэтеотлю.

За два дня до намеченного жрецами страшного часа, в святилищах зажигались огни. Огромная торговая площадь находилась рядом с храмом, и народ со страхом смотрел на это мрачное предзнаменование будущих человеческих жертв.

В назначенный день, после того, как солнце покидало зенит, возле храма появлялась многочисленная процессия. Впереди важно шествовали жрецы высшей касты, одетые в чёрные мантии, за ними, стеная и охая, семенили жертвы. Они не имели на себе никакой одежды, а их тела были окрашены синим мелом. Замыкали шествие жрецы низшей касты и послушники.

Процессия медленно направлялась к подножию первой пирамиды. Широкая лестница, состоящая из ста четырнадцати каменных ступеней, вела наверх, туда, где величественно и зловеще высились две башни-святилища.

Достигнув вершины нижней пирамиды, шествие двигалось вдоль стены, огибало её и поднималось на вершину следующей пирамиды уже с другой стороны. Дальнейшее восхождение происходило таким же образом.

На вершине четвёртой пирамиды все останавливались. К святилищам поднималось только несколько избранных жрецов. Здесь они возносили хвалу главному богу их народа и замирали в торжественном молчании.

В окружении жрецов низшей касты появлялась первая жертва. Её укладывали на большой жертвенный камень. Четыре, одетые в чёрные мантии фигуры становились по бокам. В их задачу входило крепко держать руки и ноги обречённого на убой человека.

К беспомощной жертве приближался верховный жрец бога Уицилопочтли, держа в руке нож из обсидиана. Уверенным отработанным движением он рассекал грудь лежащего. Сильные пальцы погружались в страшную рану и цепко сжимали трепещущий в предсмертном ужасе мягкий кусок плоти. Резкий рывок. Рука с вырванным сердцем вздымалась высоко в воздух.

Тут же стояли два послушника. Они держали в руках каменный сосуд. Верховный жрец бросал в него кровоточащий кусок мяса. Дёргающееся в смертельной агонии тело убирали с жертвенного камня, подтаскивали к краю площадки и сбрасывали вниз. К месту заклания вели следующего несчастного…
 
Религиозная вакханалия, поощряемая Онимом, достигла в империи устрашающих размеров. Очень часто стали практиковаться акты полового насилия над обречёнными на смерть женщинами. Надругавшись над несчастными, их приносили в жертву жестоким богам.

Регулярные кровавые жертвоприношения, наплевательское отношение к человеческим жизням не могли не сказаться на морально-нравственном климате общества. Половая распущенность, вседозволенность, попрание чести и достоинства граждан стали вещами обыденными и привычными. Вначале разложилась знать, а затем пришла очередь и простых людей. Когда-то сильный, мужественный и стойкий народ превратился в похотливое, жестокое и тупое стадо жалких особей.*

*factrus.ru Ацтеки, жертвоприношения

Результатом всего этого стало то, что огромное многомиллионное государство не смогло оказать достойного сопротивления небольшой кучке авантюристов и позорно пало, оставив после себя только каменные развалины когда-то величественных и грозных пирамид. Но сам Оним, был уже далеко. В теле одного из конкистадоров, он плыл в Европу.

Столетия сменяли друг друга. Однажды, Оним не побрезговал подселиться, даже в тело женщины. Это была пятнадцатилетняя венгерская графиня Эржебет Баторий.
 
Он овладел ею на полу. Просто свалил, задрал юбку и набросился с таким пылом, какого она давно не испытывала. Потому и не сопротивлялась. Более того, его азарт мог бы показаться ей лестным, если бы не одна деталь: она была вельможной дамой, вдовой высокородного графа Ференца Надашди, властной владелицей замка и несметных фамильных богатств, а он — горбатым слугой, которого она не раз собственноручно драла плетью за воровство и прохиндейство.

Впрочем, существовала и еще причина, заставившая графиню в буквальном смысле слова закрыть глаза и пережить мгновения сладостной страсти даже со столь необычным партнером. За секунду до сексуальной разрядки, Оним, уже был в теле молодой женщины.

Дождавшись, когда горбун, устало затих, она столкнула его с себя, поднялась, схватила лакея за ворот, прислонила к стене и, словно заправский боец, обрушила на него серию яростных и жестких ударов. Он увертывался от кулаков, закрывался руками, тем не менее, секунды спустя, лицо горбуна превратилось в кровавую маску.

Так, Оним отомстил своему бывшему горбатому телу, за то, что ему пришлось, какое то время терпеть унижение и  побои не только от графини, но и от ее служанок.

Вселившись в тело Эржебет, Оним дал волю всей своей преступной, садистской натуре.

У графини была еще одна тайна, способная приоткрыть глубины ее души. Черта, унаследованная от ее происхождения и от дурной звезды.  Черта, которую Эржебет Батори могла признавать в себе или не замечать. Или воспринимать, как свое законное право наряду с другими правами: она была лесбиянкой. Одним словом. Один порок приобрел, еще более страшный порок. Семена упали на благодатную почву.

Неизвестно, когда именно она перешла границу, отделяющую человека от зверя. Но скоро девушки, отправленные в замок служить графине, стали пропадать неведомо куда, а на опушке леса начали появляться свежие могилы.

Хоронили и по трое, и по двенадцать сразу, объясняя смерть внезапным мором. На смену отошедшим в мир иной привозили крестьянок издалека, однако через неделю они куда-то исчезали.
 
Когда девушек доставляли к ней в замок, к ним выходила сама графиня. Осмотрев их, она выбирала самых красивых, а остальных отправляла работать. Отобранных отводили в подвал, где служанки Илона и Дорка сразу начинали бить их, колоть иглами и рвать кожу щипцами. Слушая крики жертв, Эржебет распалялась и сама бралась за пытки.
 
Случалось, она зубами вырывала из тел своих жертв куски мяса. Хотя кровь не пила, так что вампиршей ее считают напрасно, впрочем, велика ли разница?

Под конец, когда девушки уже не могли стоять, им перерезали артерии и сливали кровь в тазы, наполняя ванну, в которую погружалась графиня. Позже она заказала в Пресбурге чудо пыточной техники — «железную деву».

Это была полая фигура, составленная из двух частей и утыканная длинными шипами. В потайной комнате замка очередную жертву запирали внутри «девы» и поднимали вверх, чтобы кровь потоками лилась прямо в ванну. Безумные фантазии Эржебет уже не знали удержу.

Она поливала крестьянок кипящим маслом, ломала им кости, отрезала губы и уши и заставляла, есть их. Летом ее любимым развлечением было раздевать девушек и связанными сажать на муравейник. Зимой — обливать водой на морозе, пока они не превратятся в ледяные статуи.

Дошло до того, что она не могла провести и нескольких дней без убийств. Даже в Вене, где Эржебет по мрачному совпадению имела дом на Кровавой улице (Блютенштрассе), она заманивала к себе и убивала уличных нищенок.

Остается удивляться, что столько лет ей все сходило с рук, тем более что по округе волнами расходились слухи о преступлениях графини.

Однажды в замок явились  солдаты. В одной из комнат они нашли мертвую служанку и двух других девушек, еще подающих признаки жизни. В подвалах ждали другие страшные находки — тазы с высохшей кровью, клетки для пленниц, разломанные части «железной девы». Нашли и неопровержимое доказательство — дневник графини, где она фиксировала все свои злодеяния.

Правда, имен большинства жертв она не помнила или просто не знала и записывала их так: «№ 169, маленького роста» или «№ 302, с черными волосами». Всего в списке было 610 имен, но туда попали не все убитые. Считается, что всего на совести «чейтской твари» не менее 650 жизней.

Эржебет поймали буквально на пороге — она собиралась бежать. Стоит отметить, что в один из дорожных сундуков были аккуратно упакованы орудия пыток, без которых она уже не могла обойтись.*
*http://www.liveinternet.ru/Женщины-садистки. Эржебет Батори.

Император Матиас своей властью приговорил ее к вечному заточению в собственном замке, но Оним уже покинул ее тело, как когда то покинул тело французкого барона Жиля де Ре, и Влада Цепеша из соседней Валахии.

Оним чувствовал, по его следам идут. Но ему всегда удавалось замести следы.
 

И теперь, Оним чувствовал приближение грозной, огромной рыбы. Ему неважно, что он болтается спиной к бездне, а руки и ноги накрепко привязаны к дереву. Ему важно выиграть время. Ему важно – разорвать эти нити, сковывающие его губы и веки. Но главное – губы. Он, уже сделал первый шаг к свободе. Усилием мышц лица, он начал раздирать швы, на своих губах. И на выступившую кровь, тут же кинулась стайка мелкой, плотоядной рыбешки, которая стала отрывать своими мелкими зубками, кусочки его губ и пропитанную кровью грубую нить.

-Скорее! Скорее! – мысленно подгонял он их.
На секунду Оним каждой клеточкой своего тела почувствовал тень акулы поблизости.

Под ним парила громадная, темно-серая торпедообразная рыба, с колоссальной пастью, утыканной белыми треугольными зубами.

Оним изо всех сил бился губами о дерево, пытаясь содрать швы. Наконец, неимоверным усилием мышц лица, ему удалось разорвать свои губы в клочья и разжать зубы.

- А теперь, рыбка! Прежде, чем ты насытишься моим телом, давай поцелуемся в губы! –

Оним, силой воли направил пасть акулы, прямо себе на голову.

Зубы акулы, как гильотиной отрезали голову туземца и в ту же секунду, в ее мозгу произошла маленькая, яркая вспышка,  испугавшая ее, и отключившая все ее органы чувств.

Мышцы пищевода акулы, еще не успели протолкнуть откушенную голову в желудок, как все ее органы заработали с удвоенной силой.

Единственный глаз, вдруг стал различать предметы, гораздо четче и дальше. Она, словно помолодела на добрый десяток лет. Ее голод, удвоенный длительной голодовкой Онима, привел ее в неистовство.

За считанные минуты, от бывшего тела Онима остались только привязанные к дереву, кисти рук и и щиколотки ног.
Подселение, как всегда, произошло удачно…

                А   Т   О   Л   Л       Т   Р   У   К
                (пятнадцать лет спустя)
   
- Иван Михайлович? Разрешите? Телекс от Trans Ocean! – начальник радиостанции положил лист бумаги на стол капитану.
Капитан внимательно изучает текст. Видно, что он перечитывает два или три раза. Лицо его светлеет. 
- Наконец то и нам работу подыскали! Поступаем в тайм-чартер! Фрахтователи – американцы! - радостно произносит он и быстрым шагом поднимается на мостик.

- Готовьте машину! Снимаемся в сторону острова Гуам под погрузку тунца – дает он распоряжение старпому. – Третьего на мостик! Пусть подберет карты на переход!
Вот уже, почти три недели, как экипаж, возглавляемый им, принял транспортный рефрижератор « ANTON GURIN », под кипрским флагом, прямо в море, в нейтральных водах. Их пересадили с другого теплохода, вышедшего с Владивостока. Судовладелец посчитал, что так будет дешевле.
 
С тех пор, они и болтаются в дрейфе, посреди Японского моря. В каютах и служебных помещениях, уже давно наведен порядок. Все механизмы проверены. Все снабжение пересчитано, разложено и закреплено по штормовому. Главный двигатель запускается редко, только для того, что бы отойти подальше от Японских территориальных вод. Тут ничего не поделаешь. И ветер и течение, постоянно сносят судно к Японии.
Только мерное покачивание, на неспокойной волне  напоминает, что они в море. И вот, наконец, получено первое рейсовое задание.

Гуам был заселён одним из австронезийских народов, чаморро, около 3,5 тысяч лет назад. К началу XVI-го века, когда экспедиция Магеллана открыла Гуам (в 1521), у чаморро уже начало образовываться раннеклассовое общество. Чаморро делились на три основных социальных слоя: вождей, рядовых общинников и рабов.

Гуам был объявлен колонией Испании в 1565 году. С 1600 года остров использовался испанскими галеонами, следовавшими из Мексики на Филиппины, для отдыха команд и пополнения провианта. В результате началось физическое смешение аборигенов-чаморро с испанцами, мексиканцами и филиппинцами, входившими в состав команд испанских галеонов.

Фактическая испанская колонизация, сопровождавшаяся христианизацией чаморро, началась с 1668 года, с прибытием на остров католических проповедников. Период с 1670 по 1695 ознаменовался серией бунтов чаморро, подавленных испанскими солдатами. Численность чаморро, особенно мужчин, сильно сократилась. Это привело к дальнейшему смешению чаморро с испанцами, филиппинцами и мексиканцами. Однако у чаморро сохранился свой язык и некоторые обычаи.

США завоевали остров в ходе испано-американской войны в 1898 году, и получили его по подписанному в том же году парижскому мирному соглашению. После этого Гуам служил уже перевалочной базой для американских судов, отправлявшихся из Филиппин или на Филиппины.

В ходе Второй мировой войны Гуам подвергся нападению со стороны вооруженных сил императорской Японии в битве при Гуам (1941) через три часа после атаки на Перл-Харбор. Гуам сдался японским силам 10 декабря. В разгар войны, примерно 19000 японских солдат и матросов были расквартированы на острове. Гуам был освобожден Морской пехотой США 21 июля 1944 года в битве за Гуам, спустя 13 дней после начала битвы за освобождение острова от японских захватчиков.*
*ГУАМ-Википедия

- Не густо! - привычку, читать исторический очерк из лоции, Иван Михайлович сохранил еще с тех времен, когда сам ходил третьим помощником.

- Карты подобрали? Что есть, непосредственно на Гуам? Нам придется заходить в бухту Апра! – обратился капитан к третьему помощнику.

- Только пятисотка! Крупнее на Гуам, ничего нет! – третий достал карту и растелил ее на штурманском столе.

- Достаточно! Хорошо, что не двухмиллионка! – в памяти капитана всплывают события пятнадцатилетней давности.

Спустя шесть дней перехода, тх «ANTON  GURIN» взял лоцмана у входа в бухту Апра и последовал мимо волнолома на внутренний рейд бухты.

Якорь отдали в миле от песчаного пляжа. По инструкции фрахтователя, предстояла рейдовая погрузка с/м тунцом с двух корейских промысловиков.
После постановки на якорь, капитан пригласил лоцмана, белого мужчину, лет шестидесяти к себе в кабинет на чашку кофе. Разговорились.

- У кого спросить разрешения, если экипаж захочет искупаться прямо с борта? – задал вопрос капитан. Первый тунцелов подойдет только завтра, на рассвете и он предвидел, что найдутся желающие понырять в воду с борта.

- Я думаю, вам надо поставить в известность иммигрэйшн. Они прибудут на судно с минуты на минуту. Но в любом случае, капитан, поставьте на мостике наблюдающего, и не разрешайте отплывать экипажу далеко от судна.

Вчера, японские туристы, в иллюминатор прогулочной подводной лодки, видели большую акулу.  По описанию, похожа на тигровую… Правда, на моем веку, во внутренней гавани, нападений акул на людей  не было! –

- Береженного - Бог бережет! Обольются с пожарной магистрали! А кому поплавать захочется, так бассейн есть! – подумал капитан, твердо решив не разрешать купание с борта судна.

Экипаж, уже заканчивал погрузку тунца с второго корейского тунцелова. Все, кроме капитана, старшего механика и обслуживающего персонала трудились в трюмах.

Работали только днем, ночью отсыпались. Прошлой ночью поступил телекс – с окончанием перегруза, сниматься в район атолла Трук, для продолжения погрузки тунца с других промысловиков. Это еще несколько дней перехода на юго-восток.

-Кому то отдых и развлечения! Кому то тяжкий труд! – подумал капитан, наблюдая, как недалеко от песчаного пляжа бросил якорь фешенебельный, моторный катамаран с японскими туристами.

Он наблюдал за ними в бинокль уже третий день. Каждый день повторялось одно, и тоже. Ближе к полудню катамаран бросал якорь.

Небольшой моторный катер по очереди, человек по пятнадцать, брал к себе на борт и подвозил к экскурсионной подводной лодке, стоящей на якорях возле кораллового рифа, в полумиле от катамарана. Сорок минут погружение, двадцать минут, смена туристов.

Второй катер, оборудованный для буксировки парашюта, с промежутком в 15 минут, поднимал туристов в небо и плавно делал круг, по периметру гавани.

Три водных гидроцикла, непрерывно выписывали виражи, катая желающих. С кормовой площадки катамарана, отдыхающие упражнялись в прыжках в воду.

Время от времени, до капитана доносились  крики восхищения, когда сидя на ярко желтом буксируемом «банане», отдыхающие японцы проносились вдоль судна и приветливо махали  ему руками.

Но в какой-то момент все изменилось. Капитан услышал истерические, испуганные крики парашютиста. Он навел бинокль и понял, что человек под парашютом, кричит и показывает рукою на воду.

Там параллельно движению буксируемой сигары «банана» рассекал воду полуметровый плавник акулы. Парашютиста, конечно, никто не слышал. Рев звука двигателя буксировщика «банана», лишал возможности людей сидевших на нем, что-либо расслышать.

Капитан бросился с крыла на мостик и стал подавать короткие сигналы тифоном.

Но «банан», к восторгу отдыхающих, уже совершил плановое опрокидывание. И взрослые и несколько подростков, в спасательных жилетах, сковывающих движение, неуклюже пытались подплыть и взобраться на надувную сигару "банана".

Акула двигалась бесцельно. Она не была голодна. Буквально, несколько часов назад, ночью, в открытом океане, она напала и полакомилась другой акулой и подпиталась ее жизненной силой. Теперь, это была молодая по возрасту, но взрослая по опыту и размеру хищница, равной, которой не было в теплых водах Тихого океана от Филиппин до Фиджи.

Оним, так и не смог вырастить ей новый правый глаз. Слишком велика, оказалась разница в геноме.

Прошло, ровно пятнадцать лет, как Оним обрел это тело.  Эти годы пролетели для него, как один день. Уже несколько раз, Оним пытался овладеть человеческим телом, но каждый раз безуспешно. Слишком кровавые, несовместимые с жизнью раны оставляли зубы акулы на человеке, пока он пытался удержать  и подселиться в него.

Внезапно акула почувствовала всплески, насторожившие ее до предела, и услышала крики, которые подсказали ей – на воде люди. Много людей.

Все стало на свои места. Огромная, одноглазая акула развернулась. Таинственный звук тифона сверху ее больше не интересовал. Новый сигнал казался многообещающим.
Ее громадный хвостовой плавник резко,  заработал и, когда она набрала ход, ее скорость достигла пятнадцати узлов.

Когда люди, цеплявшиеся за «банан», увидели несущееся на них, торпедообразное, с раскрытой пастью чудовище, крик ужаса прокатился над лагуной.

Этот крик услышали и на катамаране и даже в трюмах рефрижератора. Экипаж, побросав работу стал вылазить из трюма по скоб-трапу на палубу.

Один, особенно отважный, на водном гидроцикле ринулся наперерез акуле и на всей скорости врезался в нее, чуть позади спинного плавника. Гидроцикл взмыл в небо, как будто наскочил на трамплин.

Мужчина, в ярко красном жилете и в каске, отделился от гидроцикла и, сделав несуразное сальто, тряпичной куклой, ногами кверху рухнул спиною в воду, подняв фонтан брызг. Тело его, так и осталось лежать на воде без движения.

Крики оборвались. Океан, казалось, таил угрозу, от которой у отдыхающих наступил спазм гортани. Никто не кричал и не пытался влезть на «банан».
Их воля была полностью парализована огромной рыбой.

-Такого удачного случая придется ждать очень долго - Оним усилием воли подавил желание акулы растерзать ближайшего плавающего в полуобморочном состоянии и заставил акулу сомкнуть пасть.

Акула, не торопясь, плавала  среди находящихся в воде людей, тыкалась в них носом, но никого не трогала. Те, немногие женщины, при ее приближении просто теряли сознание.

Вдруг, рыбина, словно вспомнив о чем-то, резко развернулась, подняв волну своим хвостом, и поплыла к плавающему без чувств мужчине, упавшему с гидроцикла. Она ткнулась раз, другой ему в бок своим плоским носом, как бы приводя его в чувство. Затем широко открыла пасть, обнажив несколько рядов треугольных зубов,  припала к его лицу.
 
Капитану, с ужасом наблюдавшему в бинокль за происходящим показалось, что из пасти акулы вырвался выдох воздуха. В тот же момент, человек в жилете очнулся, он нисколько не испугался, похлопал акулу по носу и она, словно прощаясь, уткнулась в его грудь и, взметнув фонтан брызг, ушла на глубину.

Оторопевших японцев, плавающих  вокруг надувной сигары, как будто неведомая сила забросила в подоспевший катер. И теперь, на всю бухту, разносился нервный плач и гвалт на японском языке.

Капитан, еще раз, навел бинокль на храбреца. Тот уже сидел на своем гидроцикле и, из-под руки, против солнца смотрел прямо на капитана.

Он снял защитный шлем, и капитан хорошо разглядел мужчину. Средней длины, светлые волосы. Приятное, нисколько не испуганное лицо, мускулистые руки.

- Или спасатель? Или из туристической обслуги? А может дрессировщик?  Неужели американцы научились дрессировать акул и теперь таким образом развлекают  туристов? – с удивлением подумал он, и еще раз, в бинокль осмотрел всю акваторию.

-Странно! И акула какая-то странная, - одноглазая, да еще с огромным крючком в нижней губе! – капитан еще долго прокручивал в памяти этот незаурядный случай.


Утром следующего дня, при содействии местного лоцмана, тх «АNTON GURIN» ошвартовался к топливному причалу в бухте Апра, для пополнения запасов топлива, воды и продовольствия…

- Иван Михайлович! Портовые власти у трапа!- докладывает по телефону вахтенный помощник.

- Проводите их в кают-компанию и попросите буфетцицу подать чай и кофе. Я, сейчас подойду.

Формальности по оформлению отхода занимают, максимум двадцать минут, но продолжается приемка топлива, и четыре офицера карантинной, таможенной и иммиграционной службы и присоединившийся к ним лоцман приглашаются в салон капитана на кофе с коньяком, скоротать полчаса до окончания бункеровки и отхода судна в море.

Разговор между офицерами, постоянно касается какого-то странного случая в городе, прошлой ночью.

Капитан, понимает только частично, так как офицеры ведут диалог друг с другом. А американский английский - это еще та штучка. Не для слабонервных. 

Они озадачены случившимся. Но капитану понятно, что в городе случился несчастный случай в одном из ночных баров.

В кабинке туалета, был обнаружен еле живой человек, сильно смахивающий на древнего, иссохшего старика. К утру, он скончался в госпитале. По водительскому удостоверению, обнаруженному полицией в его бумажнике, была установлена личность старика. Им оказался девятнадцатилетний парень…

- Вчера вечером, весь город, только и говорил о странном случае с огромной тигровой акулой и японскими туристами, а сегодня – новая напасть! – лоцман качает седой шевелюрой.

- Говорят, капитан! Все произошло на ваших глазах? – обращается он к капитану.

- Да! Все было очень странно! Я наблюдал в бинокль за происходящим с расстояния не дальше, чем двести метров! Я разглядел, что акула была слепа на правый глаз, а в нижней губе торчал ржавый крючок с обрывком поводка! – от капитана, не укрылось, как офицеры разом переглянулись после его слов.


                А   Р   О   Н   А


-Поднимитесь, пожалуйста, в радио-рубку! Капитан  «Амурского Берега» на связи.
Они заканчивают погрузку в лагуне атолла Трук через пару дней – телефонный звонок застает капитана за чтением лоции об атолле Трук.

Завтра в десять утра тх «ANTON  GURIN» должен взять лоцмана у северо-восточного прохода в лагуну и встать на якорь на рейде острова Моен.


Чтобы обеспечить в воздухе и на море в предстоящем наступлении на Эниветок, адмирал Рэймонд Спрюэнс приказал атаковать Трук. Оперативное соединение TF 58 вице-адмирала Марка Митчера состояло из пяти авианосцев: (Энтерпрайз, Йорктаун, Эссекс, Интрепид и Банкер Хилл) и четырёх лёгких авианосцев: (Белло Вуд, Кэбот, Монтерей и Каупенс), которые несли на борту более 500 самолётов. Эскорт авианосцев обеспечивал большой флот из семи линкоров и многочисленных крейсеров, эсминцев, подводных лодок и других кораблей.

Опасаясь, что база стала слишком уязвимой, японцы передислоцировали авианосцы, линкоры и тяжёлые крейсера Объединённого флота на Палау неделей раньше. Тем не менее, многочисленные меньшие военные корабли и грузовые суда оставались на якорной стоянке, а несколько сотен самолётов продолжали оставаться на аэродромах атолла.

Американские наступательные действия были комбинацией авианалётов, действий надводных кораблей и подводных лодок в течение двух дней и, казалось, застали японцев врасплох.

Несколько дневных, наряду с ночными авианалётами, в том числе истребительной авиации, пикировщиков и торпедоносцев по японским аэродромам, самолётам, береговой инфраструктуре и кораблям на и возле якорной стоянке острова Трук. Американские надводные корабли и подводные лодки патрулировали возможные направления отхода с якорной стоянки и атаковали японские корабли, которые пытались скрыться от авианалётов.

В общей сложности во время операции были затоплены три японских лёгких крейсера: (Агано, Катори и Нака), четыре эсминца: (Оитэ, Фумидзуки, Майкадзэ и Татикадзэ), три вспомогательных крейсера (Акаги Мару, Айкоку Мару, Киёсуми Мару), две базы подводных лодок (Хэйан Мару, Рио-де-Жанейро Мару), три меньших военных корабля (в том числе морские охотники Ch-24 и Сёнан Мару 15), авиационный транспорт Фудзикава Мару и 32 грузовых корабля. Некоторые из этик кораблей были уничтожены на якорной стоянке, а остальные в окрестностях лагуны Трук.

Многие грузовые суда были загружены подкреплениями и грузами для японских гарнизонов в центральной части Тихого океана. Только небольшое число войск на борту затонувших судов и незначительная часть грузов были спасены.*
*Налет на Трук - Википедия

Не успел катер с портовыми властями отойти от борта, как пожаловал с визитом капитан с тх «Амурский Берег» и представитель фрахтователя.

- Алан Джонс! – представляется невысокий мужчина, лет шестидесяти, в застиранной цветастой рубашке на выпуск, шортах и сандалетах на босу ногу.

- Могу я позвонить, по инмарсату фрахтователю? – спрашивает он, едва познакомившись.

- Конечно! Я получил инструкции, касательно предоставления вам связи с фрахтователем по спутниковой связи.

Пока Алан набирает номер телефона в Сан-Франциско, капитаны переходят в салон.
Они заканчивали один институт и давно знают друг друга.

-Рассказывай Александр Тимофеевич! Ты уже старожил на Труке! Почти месяц здесь грузишься! – приветствует капитан своего коллегу, разбавляя джин тоником.

- Да, особо рассказывать нечего! Тунцеловы подходят не часто. Успеваем, и грузиться и отдохнуть!  Места здесь райские! Вода плюс тридцать! Местные, не запрещают использовать свою рабочую шлюпку для поездок на берег и коралловые рифы. На берегу есть супермаркет, не хуже, чем в Штатах! Только, пожалуй, все дешевле. Мои, правда, все ласты скупили! Но маски для подводного плавания, еще есть! Сам сегодня видел! Мы, завтра заканчиваем погрузку и снимаемся под выгрузку в Бангкок! –

-Алан! Он, что американец? – капитан кивает головой в сторону кабинета.

-Новозеландец! Он тут с женой уже несколько лет живет! Пытается организовать из местных бригаду по перегрузу тунца. Хочет приучить местную молодежь к труду!  У моего экипажа, целый трюм отмели! Но работники из них, при температуре минус восемнадцать – никакие! Каждые десять минут, выскакивают из трюма на палубу погреться! Да и работают медленно! Корейцы нервничают! Этим надо быстрее выгрузиться, и на промысел! Тунец-это большие деньги!- поясняет он.

-Кстати! Завтра он приглашает нас и одного японского капитана к себе в гости.

-Что за японец?

-Сегодня, к вечеру должен зайти рефрижератор. Капитан-японец, экипаж - филиппинцы!  И я, так понял, что груз с него будет перегружаться на твое судно!

На следующий день, ближе к вечеру, когда спал зной, Алан на пластиковой лодке с подвесным мотором забрал с рейда всех трех капитанов и повез на берег.

Японский капитан, оказался довольно, сухеньким, небольшого росточка, и уже в легком подпитии. Возраста он был неопределенного. Но никак ни меньше 65 лет.

Не успела лодка уткнуться в песок, рядом с бунгало Алана, как молодые российские капитаны знали про мистера Ямамото, практически все. И что живет он на Филиппинах много лет и, что жена у него филиппинка и, что женат он уже пятый раз…

-Знакомьтесь! Моя жена! Грэйс! – представляет Алан статную, миловидную, седоволосую женщину лет пятидесяти, встретившую их у входа в простенькое бунгало.

- А этого - старого пройдоху, я знаю!- Грэйс обнимает японца, едва достающего ей до плеча. Тот радостно кланяется и что-то бормочет на английском, с жутким акцентом. Язык его заплетается.

- Проходите в дом, там не так жарко! – приглашает она.

Капитаны передают ей пакеты, привезенные с собой: спиртное, горячий судовой хлеб и прочая судовая снедь, заботливо приготовленная судовыми поварами. К довершению к уже накрытому столу, закуски столько, что можно накормить весь небольшой поселок, состоящий из десятка таких же бунгало.

- Рассаживайтесь, пожалуйста! Сейчас только нашу соседку позову! Она сегодня выходная! – суетится хозяйка.

- Аро-о-на! – кричит она с порога.

Выглядит Арона ошеломляюще. Другого определения не подобрать. Светло-бежевые шорты и белая футболка с удлиненным рукавом, подчеркивали ее и без того сногсшибательную фигуру.  Копна темных вьющихся волос спускалась почти до плеч.

Она выглядела, благоухающим цветком в утренней росе. Подойдя поближе и улыбнувшись, Арона приветливо поздоровалась с каждым за руку. Пауза затянулась…

Надо, однако, признать, что искушение на лицах мужчин было слишком велико и откровенно.

В памяти капитана, всплыло лицо туземки на палубе теплохода «Яна», в окружении папуасов, пятнадцать лет назад.

- До чего же - она похожа! – подумал он.

- Манихики? Вы из народа Манихики? – капитан с ужасом осознает, что задал этот вопрос.

- Откуда вы узнали? Алан рассказал? – Арона с удивлением  смотрит на капитана, и осуждающе на ничего не понимающего Алана.

- Я ничего, никому не рассказывал о тебе! – оправдывается он.

-Я подтверждаю! Мы понятия не имели о вас, до этого момента! Просто, пятнадцать лет назад я встречал девушку из племени Манихики и вы с ней, удивительно похожи! Хотя, мне кажется, вы немного выше!- капитан сделал шаг к девушке, как бы примеряя ее рост, к своему.

- Возможно, вы встречались с моей старшей сестрой! Она погибла, как раз пятнадцать лет назад! Но я не хочу, сегодня говорить о грустном. - Арона все еще с интересом улыбается, а мужчины берут себя в руки и принимают невозмутимый вид.

Дружного застолья хватило на полчаса.  Капитан Ямамото, после третьей рюмки засыпает прямо за столом, и хозяева укладывают его в гостевой спальне.

Еще через несколько минут, оживает УКВ радиостанция. Вызывают капитана «Амурского Берега». Погрузка закончена и ему необходимо, вернуться на судно. Мы прощаемся с ним. Алан заводит свою лодку, что бы перевезти его на рейд.

- Алан, еще не показывал вам остров? У него богатая история! – продолжает поддерживать разговор Арона, когда шлюпка с Аланом и капитаном с «Амурского Берега",негромко тарахтя мотором, отошла от берега.

- Нет! Я сегодня первый раз на берегу! – ему не терпится расспросить Арону, о ее сестре.

- Остров Вено – самый крупный из архипелага Трук, но и его можно объехать за час! Я вас приглашаю на экскурсию, пока не стемнело! Думаю, Грэйс и Алан простят нас! – Арона вопросительно смотрит на хозяйку и получает ее благословление, кивком головы.

Через минуту старый пикап, темно-синего цвета, с прогнившими крыльями уже медленно тащится по  дороге.

Грунтовая дорога стелется вдоль самого моря, изредка углубляясь в заросли и вновь выныривая к берегу.

Арона превосходно говорит по английски и рассказывает со знанием дела:- Лагуна Трук - уникальное природное образование в Тихом океане. Около примерно 10 миллионов лет назад здесь был огромный остров. Но, очевидно из-за вулканической деятельности, он погрузился в море.
 
В наше время лишь редкие горные вершины выглядывают над водной гладью. Природа создала прекрасный барьер из кораллов, который бережет их от набегающих океанских волн. Так в середине Тихого океана родилось настоящее озеро. Глубина лагуны в некоторых местах доходит до 100 метров, а в плотном коралловом кольце существует 4 глубоководных прохода. Если учесть, что в округе лежит несколько горных островов, на которых идеально могут разместиться наблюдательные пункты, огневые точки артиллерии, радиостанции и множество других установок, то это место вполне можно признать за настоящий укрепленный аванпост Тихого океана.
Не удивительно, что, японские военные оценили военные преимущества этого природного образования. Во время подготовки ко второй мировой войне они превратили лагуну в мощный форт. Здесь во время войны базировалось 40 тысяч солдат и гражданских лиц. Были возведены аэродром, подземные ангары, доки, асфальтированные дороги, огневые точки зенитной артиллерии, командные пункты, в скалах пробиты укрытия для военных кораблей.
 
Японцы без всяких опасений привели сюда линкоры «Ямато» и «Муссаки» — бывшие самыми крупными в мире в то время. В 1944 г. в лагуне базировались корабли 4-го императорского флота, командование 6-го подводного флота и огромное количество бомбардировщиков, гидропланов и истребителей. Японцы чувствовали себя в полной безопасности.*
*http://crocodive.info Кладбище военных кораблей

-Первая остановка – лагуна с мангровыми зарослями! Но туда можно пройти только пешком!- Арона глушит мотор пикапа на лесной дороге.
 
Вдали виднеется подкова небольшой, закрытой лагуны и маленький, чистый ручеек, впадающей в море. Солнечные лучи, проникнув сквозь плотный покров тропического леса, ласкают лицо девушки, и взгляд ее карих глаз делается необыкновенно спокойным, даже безмятежным. Она как будто впитывает в себя каждую минуту пребывания в этом райском месте, желая продлить свои фантастические ощущения. Это лагуна крохотный кусочек рая, спущенный в бренный мир.

Арона, ступавшая по песку в нескольких шагах впереди капитана, вдруг остановилась и спряталась за ствол большой пальмы.

Они были здесь не одни…
Из воды, в лучах солнца, уже склоняющегося к горизонту, вышли двое. Они были абсолютно голыми…

Их темно-бронзовые тела, в каплях воды, блестящих на заходящем солнце, как драгоценные камни, смотрятся потрясающе…
Видя, что Арона и не думает отступать, капитану не остается ничего другого, как шагнуть за пальму и встать за ее спиной.
Арона не отрываясь смотрит на выходящих из воды.

- Это местные! – шепчет она.
Мужчина и женщина, лет тридцати. Оба в прекрасной форме, не считая слишком крутых бедер у женщины, характерных для микронезийских женщин.

Ее дивные округлости таят под шоколадной, бархатной кожей прелесть упругой горячей плоти, прикосновение к которой сулит неземные радости. А эти пышные райские плоды? Они так заманчиво вздрагивают при ходьбе, что любой мужчина, наверняка, не находил бы себе места от желания притронуться к ним.

Тем временем туземцы легли прямо на теплый песок, рядом со своей лодкой.  Женщина на спину, разбросав широко руки. Мужчина на живот, положив правую руку на женщину, на черный треугольник пониже живота.

Однако женщина отнюдь не воспротивилась его действиям, она слегка раздвинула ноги, чтобы облегчить доступ к покрытой завитками волос мягкой плоти.

Легкий вздох сорвался с ее губ, когда  пальцы мужчины коснулись глубоко спрятанного розового бутона и убедились в его влажной готовности.

В следующий момент, его рука  раздвинула ее плоть, мужчина приподнялся с песка, сел на колени у нее между ног, приподнял ее бедра и медленно вошел в нее.

— Как хорошо, — прошептала женщина, когда он  принялся играть с ее мягкой, пышной грудью.

Когда мужчина дотронулся кончиком языка до ямочки между грудей, прячущиеся за пальмой, услышали короткий вздох, и руки женщины погрузились в  черные кудри партнера.

Через пару минут, мужчина вышел из нее, опустил голову пониже и прижался губами к затемнению под животом, там, где слабо просвечивали завитки волос. Туземка негромко вскрикнула от неожиданности и удовольствия, ощутив горячее дыхание. 

Тогда сильные руки  сжали упругие ягодицы, и он принялся покрывать поцелуями завитки, легко проводя кончиком языка по мягким, ярко красным, внутренним губам.

Мужчина играл пальцами с кончиками грудей до тех пор, пока дрожь не охватила тело женщины с головы до пят, а дыхание не стало прерывистым. Тогда он обнял ее за бедра и, перевернул на колени.

Ароне и капитану были хорошо видны гитарообразные обводы туземки. Тонкая талия, широкие бедра, полные груди с почти черными, вытянутыми сосками, касающимися песка и, жаждущий, истекающий соком желания розовый бутон в обрамлении курчавых волос.

Мужчина, с придыханием вошел в нее сзади и  более не в силах сдерживать себя, заработал с такой силой и отдачей, что звук, а вернее шлепки, издаваемые их телами, стали разноситься далеко над водной гладью лагуны.

Тихий удивленный вздох вырвался у Ароны, и она  мгновенно, теснее придвинулась спиною к капитану. Сомнений быть не могло, Арона прижималась к нему все крепче, заставляя сладко трепетать его тело.
 
Ему казалось, что он слышит биение ее сердца, и не осознавая, что он делает, капитан крепко обнял  девушку. Свой порыв он едва ли мог объяснить в тот момент.

Арону бил озноб, она тряслась как от холода. Он поцеловал ее в затылок, а когда Арона повернула голову, словно желая спросить, почему он это делает, он обнял ее еще крепче. Его губы опустились ниже, мгновенно отыскав ее губы … Губы девушки сомкнулись, как будто Арона не ожидала или не хотела…

Но она и не отвернулась. Ее естественной реакцией было удивление и еще, пожалуй, благодарность.

Правая рука Ароны опустилась к поясу и через секунду ее шорты, мягко упали к их ногам. Белые шелковые трусики контрастно выделялись на ее смуглом теле.
 
Стройные бедра Ароны имели столь безупречные формы, что, если бы скульптор изваял их в розовом мраморе, его творение удостоилось бы места признанного шедевра. Но, в отличие от холодного, неподатливого, светлого мрамора, ее дивные округлости ягодиц, непередаваемого, бархатно-оливкового оттенка, манили теплотой и предвкушением  блаженства. 

Томление делалось невыносимым, капитан стал медленно целовать бархатистую кожу на шее Ароны в сантиметре от завитков ее волос.

Наконец, на пляже, наступила разрядка. Мужчина издал глухие, рычащие звуки экстаза, которые по - первобытному громко, но уже звонким голосом вторила женщина.
Она упала на песок и не в силах перевернуться на спину, еще минут пять стонала и вздрагивала от удовольствия.

Мужчина пришел в себя первым, он встал, столкнул свою лодку на воду, завел мотор и помог довольной женщине сесть в нее.

Через минуту, только взрыхленный песок и легкий дымок от подвесного мотора напоминал о присутствии людей в лагуне.

Не в силах больше сдерживать себя, Арона в доли секунды освободилась от футболки и трусиков, повернулась к капитану спиной и обняла пальму.
 
Он увидел, как приподнялись ее круглые ягодицы и  раздвинулись ноги в предвкушении ласк и близости. Выступающие из-под курчавых завитков пухлые губы приоткрылись, и приняли  капитана с таким жаром и наслаждением, на которое могла быть способна, только  истосковавшаяся по мужчине молодая женская плоть. Он услышал, как у нее перехватило дыхание.

Капитан, обхватил ее за бедра, и медленно сделал несколько движений снизу вверх. По телу Ароны пробежали волны изнеможения. 
Он повторял это движение до тех пор, пока дыхание Ароны не превратилось в частые, хрипловатые вздохи.

И когда он почувствовал, все нарастающие вибрации в ее горячей плоти, его мощный прорыв в мгновение ока привел ее в критическое состояние. Ее била сильная дрожь, она стонала и кричала. Упоение сладострастием было столь велико, что она едва не лишилась чувств. Она бы упала, если бы капитан, заметив, что она теряет равновесие, не поддержал ее.

Он крепко обхватил ее вокруг талии и держал на весу, не в силах оторваться. Судороги утоленной страсти сотрясали ее тело, медленно затухая. Колени подогнулись, и она повисла на его руках. Она больше не держалась за  пальму, но безвольно упиралась в нее плечом.

- О чем ты думаешь? — внедрился в ход ее мыслей капитан, видя, что Арона начала приходить в себя. Он уже перенес ее поближе к воде, и теперь, в лучах заходящего солнца, откровенно любовался обнаженной девушкой.

- Сначала мы искупаемся. Здесь так замечательно!- с грустной улыбкой произнесла она.

- Я не полезу в воду. Не взял с собой плавки! — шутливо ответил капитан.

- Какая жалость! — притворно покачала головой Арона и, подскочив с песка,  ловко сделала капитану подсечку.

- Вот! Тебе! Соблазнил невинную девушку! – она с визгом бросилась в воду.

Арона смеется и резвится в воде. Ее смех звучит естественно и весело, а капитан  притих,  и молча наблюдает за своей спутницей. Затем, резко подскакивает и ныряет за ней в воду. Проплыв несколько метров под водой, он с открытыми глазами, догоняет ее, поднимает ее на руки и выпускает воздух из легких ей в пупок. Арона визжит от щекотки и удовольствия…

- На тебя невозможно смотреть в костюме Евы! Ты очень соблазнительная женщина и, опять наводишь на меня греховные мысли! – шепчет ей капитан на ушко, не опуская с рук.

Арона закрывает ему рот поцелуем. Поцелуй выходит целомудренным. Она нежно, едва касаясь, водит своими пухлыми губками по его губам. И от этих легких прикосновений, у него кружится голова.

Капитан выносит ее на руках на берег. Солнце висит над самой водой лагуны, отбрасывая длинную тень от нежно целующейся парочки.

И снова тепло от ее прикосновений, а потом почти жар, он обнимает ее, прижимаясь крепче. Лед - морозными узорами проходит по ее коже, она выгибается, сладко стонет. Каждой клеточкой он чувствует, как  вторгается в ее жаркую, влажную плоть, чувствует ее судорожные сокращения, от которых внизу становится совсем горячо. И жар, тот внутренний жар, становится все сильнее…

-Оргазм - маленькая смерть… как точно сказано! - приходит на ум Ивану, когда то слышанная фраза.


Они возвращаются к машине в полной темноте. Ночь в тропиках наступает мгновенно.

- Давай я поведу машину?  А ты, расскажи мне, про твою сестру? Если хочешь, конечно? – капитану не дает покоя воспоминания пятнадцатилетней давности.

- А про меня, ты не хочешь расспросить?- Арона обиженно поджимает губы.

- Я, просто, сгораю  от любопытства!- отвечает он искренне.

                В Е Д У Н Ь Я

-Ты ведь – русский! Тебе знакома фамилия Литке?- Арона делает ударение на последнем слоге.

- Ты имеешь в виду русского мореплавателя Федора Литке, который жил больше ста лет назад?- перемена в теме разговора вынудила капитана плавно остановиться на пустынной дороге.

Арона положила голову ему на плечо и грустно произнесла:
- Я его пра-пра-пра внучка! И мы, с сестрой не принадлежим к племени Манихики! Моя прабабушка оказалась случайно, волею случая, на острове, где жили Манихики!

-Ничего не понимаю! А каким образом Федор Литке? – тысяча мыслей, одна невероятнее другой, роятся в голове капитана.

- Я буду ехать медленно! А ты рассказывай Арона! Рассказывай!

И вот она - невероятная история, рассказанная Ароной…
Предания не сохранили, какая женщина из их рода, первой заглянула в будущее и смогла отвести беду от племени. Но с тех пор от матери к дочери передавалось умение видеть будущее, лечить больных и читать мысли.
Эти сверхъестественные способности возвели женщин их рода на один уровень с королями острова Понпай (Понапе).

 Еще одна загадка. Ведуньей девушка становилась, лишь в момент, если беременела, и обязательно девочкой.
По приданию, будущая ведунья сама выбирала себе юношу или мужчину для зачатия. Этот обряд беспрекословно выполнялся в течение многих поколений.

Незадолго до посещения шлюпа «Сенявин», под командованием Федора Литке острова Понпай, одна из прабабок Ароны сделала предсказание скорого свержения короля и в гневе была убита им.

Ее дочке было уже восемнадцать, но она была еще девственницей и не могла занять должность придворной ведуньи.

- Федор Литке! Так звали молодого, тридцатилетнего офицера,  на которого указала моя прабабка!

-В обмен на разрешение посетить и исследовать запретный и священный город Нан-Мадол на острове Темуен экипажем шлюпа «Сенявин», король острова договорился с командором Литке, что моя прабабка  будет целый месяц жить на судне, после чего, капитан шлюпа, был обязан вернуть ее на остров Понпай.-

Но судьба распорядилась по- иному…

-Капитан Литке и моя прабабка полюбили друг друга. К исходу месяца, она уже, была беременна девочкой, и ей открылся дар предвидения!

- Литке не вернул мою прабабку на Понпай. Он решил взять ее с собой на Родину!
- Никто, теперь не знает, что разглядела моя прабабка, сквозь время! Но она все решила по-своему…-

-Однажды ночью, когда шлюп «Сенявин» проходил один из небольших островов, моя прабабка, тайком спрыгнула в воду и вплавь добралась до берега.-
-Так, она оказалась в полинезийском племени Манихики! И благодаря своим способностям заняла высокое место ведуньи и снискала уважение этого немногочисленного народа!

- Из уст в уста! От матери к дочери, более ста пятидесяти лет передавалось предание о любви русского офицера и островитянки!- Арона достает из бардачка и показывает капитану свое водительское удостоверение.

-Arona Hemi Litke! – читает вслух капитан. Голова у него идет кругом, от такого развития событий.

-Ты взяла фамилию своего прадеда?- изумленно спрашивает капитан.

-Все женщины нашего рода, носили, и будут носить эту фамилию! Так завещала нам, наша прабабка!-

- Так, что же случилось? Кстати, ты не сказала! Как ты оказалась здесь и кем ты работаешь? И что случилось с твоей сестрой?- сыпал вопросами капитан.

- Шестнадцать лет назад, моя сестра родила девочку и стала верховной ведуньей племени Манихики!-

- Но через год, при совершении обряда изгнания злого духа в районе острова Новая Гвинея, на их лодку напала огромная акула. Из девяти человек выжил всего один! Он и рассказал, о случившемся!-
 
С тех пор, рыбаки народа Манихики мечтают поймать и отомстить этой рыбине. У нее нет правого глаза, а из губы торчит ржавый крючок!-

Только незначительная скорость, с которой капитан вел пикап, уберегла наших путников от опрокидывания в кювет.
Столь неожиданно прозвучавшие слова об одноглазой акуле, привели капитана в полную прострацию.

- Пожалуй, за руль, лучше сесть тебе!- сказал он и вышел из машины. Его бил озноб.

- С тех пор, я воспитываю ее дочку! Вернее, теперь мою дочку! Мне, в то время, едва исполнилось пятнадцать! Через три года, мне и дочке удалось перебраться в Новую Зеландию! Я получила образование медсестры!  Дочь учится и живет в колледже, в Крайсчерче! - продолжила рассказ Арона, садясь за руль.

-А сюда, я приехала полгода назад, вслед за своим парнем. Он работал здесь инструктором по подводному плаванию! -

-Меня приняли медсестрой в местный госпиталь! Но два месяца назад, мой парень сбежал от меня на остров Гуам с американкой!-

-Через неделю заканчивается мой контракт, и я возвращаюсь в Новую Зеландию!-
Дорога, стала заметно подниматься в гору.
 
- Арона! А я, ведь совсем недавно видел эту акулу!- еле слышно произнес капитан.

- Этого не может быть! Акулы не живут так долго!- Арона ловко припарковала пикап возле старого японского танка, подсвеченного небольшим прожектором.

-Все, что связано с событиями во Второй Мировой Войне и битвой американцев с японцами за этот остров, тщательно оберегается!- Арона, вновь стала входить в роль экскурсовода.

Они подошли к танку, блестевшему свежей зеленой краской. Люк водителя был открыт. Капитан сунул голову в люк, что бы осмотреть танк изнутри и тут же отпрянул назад, чуть не сбив Арону с ног.

- Ты, специально? Захотела увидеть, как сильно я испугаюсь?

- Какой натуральный манекен! Туристов развлекаете?- смеясь, выпалил он.

Арона смерила его ничего, не понимающим взглядом, и заглянула в люк танка.
Через секунду, вся дрожа, она пряталась за спиной капитана.

-Это не манекен, и мне кажется, он стонет!- с неподдельным ужасом, произнесла Арона.

-Развернись и направь фары на танк!- Иван еще раз заглядывает в люк.

- Там старик и он, точно стонет! Еле слышно! Что будем делать? –

- Здесь, метров через пятьсот, на вершине горы, есть ресторан для туристов. Там есть телефон! Надо позвонить в полицию! Едем!- Арона срывает пикап с места, как только ее спутник запрыгивает в кабину.

-Ivan! Дождись меня за этим столиком! Я должна вернуться к танку, только, встречу полицейских и сразу вернусь! – Арона, на глазах у немногочисленных посетителей ресторанчика, обнимает капитана и спешит к пикапу.

С террасы ресторанчика, расположенного на самой вершине горы, открывается чудесный вид на городок и суда, стоящие на рейде.

Посетители прибывают. Капитан наблюдал сегодня, как небольшой пассажирский самолет совершил посадку, сразу после полудня. Это значит, что прибыла очередная группа любителей погрузиться с аквалангом на затонувшие японские корабли. Этот вид туризма приносит основной доход на атолле.
 
Разговор подвыпивших туристов и их гидов не перекрывает по громкости оглушительный стрекот цикад.
Капитан то и дело посматривает на часы, ему надо бы вернуться на судно.

 Наверняка, есть телексы от фрахтователя, но он обещал дождаться Арону. Наконец, не выдержав, он включает оки-токи и вызывает судно.

Поговорив, под пристальными взглядами посетителей ресторанчика со старпомом и убедившись, что перегруз намечен только на завтра и на судне все в порядке, он заказывает два кокосовых сока и две порции мороженного.
 
Напряжение, вызванное рассказом Ароны и этим странным полуживым стариком, невесть как оказавшимся в старом танке, не отпускает его. В памяти всплывает рассказ таможенного офицера на Гуаме. Там, тоже нашли старика. Но оказалось, что ему девятнадцать лет…

Время, кажется, остановилось.
Наконец появляется, взволнованная, бледная Арона.

- Не успели! Он умер!- шепотом произносит она и залпом выпивает кокосовый сок.

Но и сейчас, спустя полчаса после возвращения Ароны, напряжение не отпускает Ивана. Допивая кокосовый сок, он растерянно думает, что совсем недавно видел этого молодого, спортивного парня, сидяшего за спиной Ароны, за три столика от них.

- На кого ты, так внимательно смотришь? – Арона оборачивается, и ее прекрасное личико искажает гримаса ненависти и презрения.

- Это он! Мой бывший парень!- Арона внимательно смотрит капитану в глаза, как бы проверяя его реакцию, и вдруг лицо ее разглаживается, глаза влажнеют, и две скупые слезинки скатываются по щекам.

Она берет его за руку, и все вокруг, включая оглушительный стрекот цикад, вдруг пропадает. Перед его глазами, как на экране происходит чудо! Чудо зарождения новой жизни! Ее оплодотворенная яйцеклетка начинает делиться!

- Очнись!- Арона трясет капитана за руку. Глаза ее выражают неподдельный ужас.
 
- Надо уходить! Он здесь! И он не из нашего мира!- она, еще раз оборачивается на своего бывшего парня, сидящего к ним вполоборота, и тащит капитана на выход с террасы.

-Да что случилось? Неужели ты так боишься своего бывшего парня?- смеется Иван.

-Нет! Не его! Другого! Сейчас вернемся ко мне в бунгало, я тебе все расскажу!- Арона ловко ведет пикап по извилистой дороге к городку.

-Ты можешь остаться со мной до утра? Мне страшно! – Она запирает дверь своего ненадежного жилища.

- Да! Конечно! Но утром, мне надо вернуться на судно!- капитан нежно обнимает девушку.

- Ты обещала рассказать, что тебя так напугало! И что за странное видение я видел? Неужели ты забеременела девочкой?

- Иван! Ты увидел это?

- Как только, ты взяла меня за руку!

- А я увидела, гораздо более страшное! Я увидела, как погибла моя сестра, и я видела тебя! Я видела Онима!

-Садись! Некогда все объяснять! Тем более, что я сама не все понимаю! Дай мне свою руку!- Арона берет капитана одной рукой за ладонь, а вторую  кладет ему на голову.

Калейдоскоп картинок начинает мелькать у него перед глазами. Он видит себя со стороны в тот день, пятнадцать лет назад, когда в судно попала молния.
Видит сестру Ароны и делегацию туземцев. Видит, как пытаясь исправить положение, сестра Ароны, прилагает неимоверные усилия, чтобы вернуть события на два дня назад и не допустить освобождения Онима.
Видит, как обгоняющий контейнеровоз опрокидывает дерево и Оним оказывается под водой.

Видит, как огромная, одноглазая акула с большим рыболовным крючком в губе, откусывает голову Ониму и его сущность, в последний момент подселяется в нее.

Видит, как на следующий день, акула таранит лодку, люди, в том числе сестра Ароны падают в воду. Венок из цветов бугенвиллии слетает с ее головы. Она абсолютно беззащитна перед смертельно опасным монстром.
 
Вода вскипает от крови. Несколько минут и девушка и восемь мужчин растерзаны, но не съедены, на радость тут же приплывших более мелких акул.

Видит, как злобно блеснув единственным глазом, большая тигровая акула, делает круг на почтительном расстоянии от венка и уходит в глубину.

Видит, как акула, перепугав до смерти японских туристов в бухте Апра, на Гуаме, подплывает к потерявшему сознание белокурому человеку и сущность Онима подселяется в него.

Видит себя, стоящим на крыле мостика тх «ANTON GURIN» и Онима в теле спортивного вида молодого человека, пристально смотрящего на него.

Видит, как новообращенный Оним, в ночном клубе знакомится с юношей не традиционной ориентации, ведет его в туалет, и в кабинке, буквально впивается в него, высасывая все жизненные силы.

Видит, как вернувшись на базу аквалангистов, на атолле Трук, Оним расправляется со случайным туристом, встреченным им на туристической тропе, и прячет его тело в танк.

- Иван! Очнись! Мне нужна твоя помощь! Скажи, там, на террасе, он узнал тебя?- Арона выводит капитана из транса.

- Он целенаправленно следует за тобой. Ты видел все! И представляешь для него угрозу! Ты знаешь секрет его смерти! Он не отступится!-

- Пару раз, мы встретились взглядами! Думаю, что узнал!-

- А где мы возьмем эти цветы? Насколько я знаю, твоей сестре их доставили из Бразилии! – у капитана заныло в солнечном сплетении, как когда-то, пятнадцать лет назад.

- В запретном городе Нан-Мадол, на острове Темуен, что совсем рядом с родиной моей прабабки островом Понпай (Понапе).

-Мне было видение! В развалинах этого города растет несколько кустов этого древнего растения!

- Это в двух часах лета на самолете отсюда! На острове есть пара гидросамолетов, которые арендуют туристы для экскурсий на другие острова!- Арона пристально заглядывает капитану в глаза.

- Я дам тебе ответ завтра, после того, как посоветуюсь насчет перегруза с Аланом! Надеюсь, он сможет прикрыть меня и организовать перегруз тунца в мое отсутствие!- и хотя это была попытка оттянуть время, он уже твердо решил сопровождать Арону на Темуен.

                Т  Е  М  У  Е  Н
 
Нан-Мадол считается одним из самых странных сооружений древности. На строительство этого города без окон и дверей, расположенного на крошечном тихоокеанском острове Понапе, ушло 250 миллионов тонн базальта, что по объему строительства сопоставимо с Великой пирамидой в Египте.

Некоторые базальтовые балки по габаритам и массе больше любого из двух миллионов блоков в пирамиде Хеопса. Нан-Мадол давным-давно заброшен, его стены, проглядывая сквозь густые мангровые заросли, наводят суеверный ужас на тех людей, что ныне живут поблизости.*
*http://paranormal-news.ru Затерянный город Нан-Мадол

Заложив крутой вираж, и резко уйдя на снижение, пилот краем глаза, с усмешкой наблюдал, как его пассажирка – девушки лет тридцати с широко раскрытыми от ужаса глазами, обоими руками вцепилась в подлокотники кресла.
Ее спутник – мужчина под сорок, явно недавно оказавшийся под тропическим солнцем, о чем свидетельствовал еще не потемневший загар, был более выдержан и даже шутил.

Он сидел вполоборота к девушке, и обняв ее за плечи, говорил ей что-то с улыбкой, пытаясь отвлечь ее от этого жуткого полета.

- Понапе! – довольный произведенным эффектом на пассажиров от мастерски выполненной посадки и подав швартовы на плавпирс, выкрикивает пилот.

Он, уже в открытую, похотливо рассматривает Арону, выходящую из самолета на негнущихся, ватных от страха ногах.

- Мой вам совет! Смените профессию! Через три месяца вы угробите себя и четырех человек, семью из Австралии!- Арона произносит это таким серьезным тоном, что пилот меняется в лице.

- И еще! Вчера вы получили известие! Ваша сестра в Америке родила мальчика! И сегодняшний гонорар за полет на Понапе и обратно, вы планировали потратить на шикарный подарок любимой сестре и новорожденному племяннику! – Арона, довольная маленькой местью, уже не смотрит на пилота.

- От себя могу добавить, что вторая часть гонорара будет урезана наполовину, если обратный полет будет напоминать катание на «американских горках»! Вернемся до заката! - с акцентом, но внятно произносит ее спутник.


Еще через полчаса, на борту арендованной пластиковой лодки с подвесным мотором,  они отправляются на Темуен.  Узкие каналы с буйной растительностью по берегам разделяют острова архипелага.

- Это и есть Темуен! На этом островке, на крохотном клочке земли, находятся остатки базальтового города на площади чуть больше футбольного поля, но переполненного тайнами и вопросами, на которые до сих пор не найдено ответа! – глаза Ароны светятся радостью, как при встрече с любимым человеком.

Первое впечатление от руин — хаос. Но это впечатление  быстро улетучивается,  как только сквозь хаос  проступает четкий план древнего города.  Базальтовые колонны, уложены в безупречные штабеля, и словно случайно рассыпаны по всему острову. Каждая колона весит несколько тонн.

- Разработки базальта ведутся на северном берегу Понапе, и, скорее всего, базальтовые колонны были изготовлены именно там!- продолжает объяснять Арона.

- А дальше? Каким образом эти колонны длиной  до 9 м  доставили на Темуен по межостровным каналам?

Перетащить колонны к южному берегу Понапе невозможно, так как южный и северный берега разделяют непроходимые джунгли и крутые скалы! Но если даже пренебречь логикой и допустить, что колонны перетащили через горы, невзирая на болота, их окружающие, то, как они смогли попасть на Темуен с юго-восточного берега Понапе?- капитан заваливает  Арону градом вопросов.

- Существует предание, что туземцы якобы переправляли колонны при помощи своих пирог. Под водой базальтовые колонны теряли значительную часть веса, и их можно было транспортировать от острова к острову до самого Темуена!- отвечает Арона. Но капитан замечает, что она сама не верит, что такое возможно.

- Кто-то подсчитал,  количество колонн в фасаде главного здания Нан-Мадола! Фасад длиной 60 м насчитывает 1082 колонны. В квадратном здании таких размеров должно быть 4328 колонны! Внутренняя часть здания состоит из точно таких же колонн! Было посчитано, что на постройку одного здания требуется 32 000 базальтовых колонн. А каждая из них весит несколько тонн. А ведь речь идет только о центральном здании, без учета прочих построек!- Арона сыпет цифрами.

- Есть еще каналы, выложенные колоннами, ямы, туннели и стена длиной 860 м, самая высокая точка которой достигает 14 м 20 см. Вокруг главного здания, гигантской террасы из множества базальтовых блоков и колонн, находятся более мелкие строения числом около 80. С учетом 32 000 колонн главного здания и количества колонн в остальных строениях общее число базальтовых колонн составит минимум 400 000.  Точное время возведения Нан-Мадола не известно! - продолжает она просвещать своего спутника.

- Было подсчитано, что если одна часть  населения каждый день работала в карьере и четыре колонны ежедневно переправлялось на Нан-Мадол, в таком случае, учитывая примитивные технические средства, которыми располагали эти люди (транспортировка четырех блоков в день, на Нан-Мадол доставлялось примерно в год 1460 блоков, конечно, при условии, что работы продолжались 365 дней. И, значит, чтобы построить цитадель Нан-Мадол понадобилось бы 296 лет!- шокирует  цифрами Арона. 


- Почему бы не построить эту цитадель на Понапе? Ведь именно на этом острове находится базальт, и, кроме того, Понапе — самый значительный остров архипелага. Зачем понадобилось переправлять базальтовых монстров на маленький островок? – выпытывает он.

- И как объяснить это обстоятельство? Никаких барельефов, скульптур, фресок. Холодная архитектура, голая и суровая. А ведь, насколько мне известно, народности южной части Тихого океана обычно украшают свои архитектурные творения орнаментом. Ничего подобного здесь нет! Голые базальтовые блоки сложены в штабеля!  Это ни в коем случае не дворец и не храм! Но что тогда? Крепость? Полный абсурд! – продолжает он засыпать вопросами Арону.

Везде, где находят архитектурные и скульптурные памятники древних времен, ходят легенды о гигантских камнях, перелетающих по небу туда, куда надо. Самый поразительный и самый известный пример — остров Пасхи!- спокойно продолжает экскурс его спутница.

- Мифология острова Пасхи говорит, что двести каменных колоссов, воздвигнутых там, прилетели по воздуху и «сами собой» встали на то место, где мы можем сегодня ими любоваться!- Арона с любопытством смотрит, как капитан отреагируют на ее слова.

Он молчит, выжидает, к чему она клонит.

- То, что мифы и легенды опираются на реальные факты, так же неоспоримо, как и то, что человек нуждается в воображении, чтобы усвоить абстрактные понятия! Факты питают мечты! Воображаемое уходит своими корнями в пережитое. Не примечательно ли, что мы находим упоминания о драконах и летающих змеях и у древних китайцев, и у майя, и у полинезийских народов? Не любопытно ли, что всюду им приписываются способности перемещать по воздуху и опускать в точно назначенное место гигантские массы? – от слов Ароны, веет фантастикой.
 
- Так ты утверждаешь, что древние полинезийцы умели летать?- усмехается он.

- Ну конечно! По всей вероятности, древние полинезийцы умели летать. К такому выводу меня подвели конкретные факты!

- Кто-нибудь ведь должен взглянуть на некоторые находки, сделанные на полинезийских островах  другими глазами. Хватит рассматривать их, как «ритуальные» маски», «ритуальные» уборы и прочие «ритуальные аксессуары» и «культовые принадлежности».

-Неужели, никто не видит в этих масках «скопированные» индивидуальные летательные средства? – спрашивает Арона серьезно и обиженно надувает губки.

Капитану хочется обнять ее и успокоить, но она вырывается и продолжает: -

-Эти «маски» надевают на голову, крылья сделаны из дощечек! В нижней части дощечек видны отверстия, в которые вставляют руки!

Голова капитана забита информацией с множеством неизвестных. Но он решается задать только один: – Что означает – Нан-Мадол на местном диалекте?-

- Нан-Мадол – чисто местное словосочетание и означает оно – ПЕРЕХОД МЕЖДУ МИРАМИ! -   

- Ты меня разыгрываешь? –

- Нет!-

-Ему больше подойдет название Шлюз Времени! - добавляет Иван и целует свою спутницу в плечо.

Иван, уже, однажды познав Арону плотски, и испытав погружение в калейдоскоп необъяснимых мистических видений, невольно проникся религиозным трепетом, и даже, не помышлял состязаться с ней в знаниях и остроумии. Он, просто, предпочел внимать ее каждому слову.


- В 1946 году Понапе стал протекторатом США, после чего был объявлен закрытой зоной – на соседних островах планировались испытания ядерного оружия. Во время Второй мировой войны остров был оккупирован японцами. Но лишь после 1958 года, когда американским археологам разрешили начать исследования Нан-Мадола, благодаря рассказам туземцев стало известно, что в период оккупации японцы вели раскопки во многих частях острова, что-то находили и увозили! 

-  Я слышала от островитян о каких-то металлических предметах, скульптурах и саркофагах!  Американцы тогда направили официальный запрос в Токио, но японские власти ответили, что им ничего об этом неизвестно.  Впрочем, со временем стало известно, что японцам удалось обнаружить в земле среди стен большое количество саркофагов,  сделанных из чистой платины. По одним сведениям,  саркофаги были полыми внутри,  по другим – в них покоились тела необычайно высоких людей! – Арона провела лодку сквозь густые мангровые заросли в тихую, закрытую заводь к причалу, сложенному из чудовищной величины шестигранных базальтовых карандашей, уступом, спускавшимся к воде.

- Ты была здесь раньше? – удивляясь, как ловко она ориентируется в этих каналах, спросил ее капитан.

-Нет! Никогда! Глаза моей прабабки – мои проводники сегодня!- без всякого пафоса, с полной серьезностью отвечает она.

- Иван! Мне нужно, что то сказать тебе!- от того, как это прозвучало, капитан понял, что одними поисками и заготовкой цветов бугенвиллии, сегодня не обойдется.  Адреналин, волнами начал поступать в кровь с каждым вдохом, настоянного на диковинных тропических растениях воздуха.

- Через сколько? Сколько у нас времени до его появления тут?

- Два часа! Он уже летит сюда на другом самолете! Но как ты узнал, что я хотела тебе сказать? Ты начинаешь читать мысли? – Арона ласково, но в то же время тревожно, заглядывает ему в глаза, выискивая сомнение или растерянность.

- С кем подружишься, от того и научишься! – с напускным весельем, переиначивает он русскую пословицу на английский лад.

-И не заглядывай, так скорбно, мне в глаза, словно хоронишь! Объясняй, что делать!- он весело щипает ее за аппетитную попку.

- А почему, ты мне не рассказал, о жетоне, что носишь в кармане брюк? И, что однажды, уже использовал шлюз времени?- Арона внимательно посмотрела в глаза, онемевшему от удивления капитану.

-Если честно? Это шлюз использовал меня, даже не спросив! - промямлил Иван. 

- ОК! Об этом поговорим позже! А сейчас, ты должен знать! Оним не может видеть будущего! В этом наше преимущество! Он будет действовать прямолинейно! Его задача – убить меня и подселиться в тебя, или убить обоих! По силе, нам с ним не тягаться! И подпускать его, ближе, чем на метр – нельзя! В этом нам помогут цветы бугенвиллии.

- Видишь эту нишу в стене? – Арона показывает на естественное углубление в девятиметровой высоты стене.
Как образовалось это небольшое углубление в сплошной стене, сложенной из базальтовых блоков – непонятно.

-Попробуй протиснуться в эту нишу! Поместишься? –

Капитан, боком, слегка втянув голову, царапаясь об острые края базальта, втискивается в щель.

-Поместился, но стоять – ужасно неудобно! Но зачем это?- на этот раз дар предвидение не осеняет его, и он начинает нервничать и раздражаться.

Он представляет себя в этой нише напротив спортивного телосложения Онима. Жалкое зрелище. Ни рукой отмахнуться, ни ногой дрыгнуть. Одним словом – приманка для зверя.

- Вот именно! Ты прав! Приманка!- Арона обнимает его, и сразу снимает беспокойство и раздраженность.

- Теперь на стену!- обойдя ее с обратной стороны, они, не без труда, по уступам забираются на самый верх, девятиметровой стены.

Сверху открывается удивительный, захватывающий пейзаж: каналы и постройки неподдающиеся никакой логике. В глубине острова, метрах в сорока, на фоне ярко зеленой тропической растительности – россыпь больших кустов бугенвеллии, густо усыпанных яркими пурпурно-фиолетовыми цветами.

- Как красиво!- невольно вырывается у капитана.

- Иван!Цветы тебе не понадобятся! Во всяком случае, надевать венок на Онима, не придется! Но ожерелье из цветов, у тебя будет! Как подстраховка от нежелательного развития событий!- от последних слов у капитана, ноги стали наливаться свинцом.

- Помоги мне подобрать и уложить над нишей кусок базальта! Он должен быть массивным, но не на столько, что бы, я не смогла столкнуть его вниз. Второй попытки - не будет!- только теперь, капитану, окончательно стал ясен план Ароны.

Обдирая пальцы в кровь, и помогая себе двухметровым стволом дерева, вырубленным в ближайших зарослях, он расшатал и придвинул на самый край стены, трехметровую базальтовую колону. Ствол, упертый под середину колоны, образовал рычаг, который в нужный момент, поможет столкнуть этот неподъемный кусок базальта.

-Готово! Тебе надо попробовать пошевелить колону! Хватит ли у тебя сил столкнуть ее вниз?- капитан, мокрый от пота спустился со стены и присел рядом с Ароной, которая ловко сплетала цветы в венок и ожерелье, для прочности скрепляя их нейлоновой ниткой.

- Не надо пробовать! Я и так вижу, что смогу! Надо, только резко повиснуть на рычаге! – с улыбкой ответила Арона.

И эта улыбка, уже ставшей такой родной девушки, придала ему силы, как когда-то бой барабанов туземцев. Тяжесть в ногах и руках прошла, голова прояснилась.

- Арона! Сколько у нас еще времени?

- Ты что задумал? Неугомонный ты мой!– глаза Ароны лукаво сверкнули.

И в тот же момент их губы соприкоснулись и переплелись. Он притворно зарычал и, навалившись на нее, прижался к ее отвердевшим соскам, готовым проткнуть ткань ее легкой блузки. Его обдало приятным теплом, ее лоно наполнилось соком, и воздух стал приторно-сладковатым от его аромата.

Все вокруг казалось золотистым и пропитанным негой. Ленивое биение волн о берег, шорох листьев, щебетание птиц и  — все это таинственным образом переполняло их вожделением.

Иван расстегнул ее блузку: и прекрасные, бархатные, полные груди, изумительной формы, с отвердевшими сосками, предстали его восхищенному взору. Он прильнул к ним и стал нежно целовать соски.

Когда же он слегка прикусил каждый из них, Арону охватило пламя желания. Губы стали расходиться, лоно буквально расцветало от его прикосновений, как бутон розы.

Она упивалась его поцелуями, трепетала от прикосновения пальцев, груди ее набухали все заметнее под его губами.

Иван едва сдерживался, но нашел в себе силы, чтобы отстраниться и лечь спиной на траву, усадив Арону на себя верхом. Расставив ноги, он поддерживал ее под мышками, раскрасневшуюся и соблазнительную в распахнутой белой сорочке. Удерживая ее на весу руками, он продолжал целовать ее грудь. Благодарностью ему стало ее довольное постанывание.

Вдруг, Арона замерла и насторожилась. Над лагуной разносился еле слышный звук лодочного мотора.

- Убил бы, гада! Как не вовремя! Но обещай, что мы продолжим на этом же самом месте! – подбадривая себя, сострил капитан.

- Вот! Одень на шею ожерелье из цветов! Помни! Он будет пытаться сорвать его с тебя палкой, корягой или чем другим.
-Постарайся не сразу отступать к нише в стене, но и не рискуй.

-Как только окажешься в расщелине, брось ожерелье в него! Он, конечно увернется! Вот, тогда…- дальше Арона не договорила. Быстро приведя себя в порядок, она стала взбираться на стену.

- Жди его метрах в трех от стены! – уже шепотом, дала последнее наставление девушка.

Звук лодочного мотора неожиданно пропал…
Казалось, что даже шелест волн прибоя, веками омывавший фундаменты этих таинственных построек – стих.

Ничто не нарушало звенящей, зловещей тишины.
Словно сама природа, в предчувствии чего-то ужасного, спряталась в самые потаенные уголки этих странных строений.

Капитан скосил глаза на стену, опасаясь выдать своим взглядом, притаившуюся Арону, но разглядел лишь прядь волос на ее макушке.

Он перевел взгляд на мангровые заросли, в изобилии растущие справа и слева, этой небольшой лагуны. Но кусты мангров, растущих, прямо из соленой воды, были такие густые, что там можно было спрятать целый авианосец.
Утешало одно – никакая лодка, незаметно не сможет продраться сквозь  густо торчащие корни, этого растения.

- Страшно?- эти слова, произнесенные по-русски, казалось, в самое ухо Ивану, заставили его вздрогнуть. Сердце бешено заколотилось, пытаясь освободиться от ледяных тисков, сжавших его с такой силой, что кровь отхлынула от лица.

-Еще минута и я потеряю сознание! – капитан осознает, что видит окружающее, как сквозь пелену. Он судорожно пытается разглядеть человека, вышедшего из-за стены. Теперь их разделяет расстояние, метров десять.

Волна теплого, ласкового воздуха, исходящая со стены, снимает ледяной спазм с сердца. Туман рассеивается.

- А ты, зря время, тут не терял! Девушку мою – увел! И, как теперь мы будем решать эту проблему? – Оним делает два, три шага навстречу, и как бы в раздумье останавливается.

- В каком веке русский язык изучал? – отвлекает его капитан, намекая на необычный акцент.

-Любопытствуешь? Изволь! Во времена Екатерины Великой! Салтыкова Дарья Николаевна! Между прочим – столбовая дворянка! – произносит, почти дружественно
Оним и делает, невзначай еще пару шагов, но теперь вдоль стены, по направлению к нише.

Ивану не остается ничего другого, как боком, приближаться к углублению в стене, не давая себя отсечь от спасительного укрытия.

-Салтычиха? Хотя, наверное, трудно придумать, более отвратительную, садистскую женщину, созданную тобой! – пытается он втянуть Онима в полемику.

-На перечисление моих созданий, уйдет слишком много времени! Я предлагаю решить наш вопрос «по-мужски»! Один на один! Без всяких этих цветочков!- интонация Онима становится зловещей.

-Не смеши! «По мужски»! Ты, который не единожды обращался то в женщину, то в рыбу, то в крокодила? – капитан продолжает выводить Онима из себя и по сантиметру продвигается к нише в стене.

-Кстати! Почему ты не спросишь, где сейчас Арона? – Иван останавливается под самой стеной.
Теперь, над его головой, на высоте девяти метров, готовая рухнуть, лежит базальтовая колонна.

- Я чувствую ее запах! Вы занимались любовью! Она рядом! – Оним оглядывается и втягивает ноздрями воздух.

- А запах цветов и сотен местных жителей, которые сейчас окружают тебя, ты не чувствуешь? На! Достань меня! – капитан протискивается в углубление в стене.

Оним издает жуткий рык, бежит к берегу и поднимает кусок, выброшенного приливом дерева. Пробует его на прочность. Дерево рассыпается. Тогда, он заходит в воду и гнет один из стволов мангрового дерева. Ствол трещит и ломается, словно спичка.
 
Ободрав лишние ветки, Оним, наперевес с трехметровым стволом приближается к стене и начинает тыкать им в капитана, пытаясь попасть в шею и содрать ненавистное ожерелье.

Боль от ударов, этим импровизированным копьем такая, что Иван готов выскочить из укрытия и броситься в рукопашную с этим ненавистным человеком, но вместо этого, подчиняясь невидимой команде сверху, он  срывает ожерелье и с криком запускает его, далеко поверх головы монстра в человеческом обличии.

Тот, довольным взглядом, провожает полет цветов, отбрасывает ствол и со словами:- Вот так бы сразу!- делает шаг к нише.

Капитан закрывает глаза и устало прижимается затылком к острым краям базальтовых плит. Силы оставляют его. Сейчас от него, уже ничего не зависит.

-Скорее бы это все кончилось! – думает он

Ужасный грохот и боль чуть ниже правой голени, возвращают его к действительности.

Он смотрит на свою правую ногу. Пыли, от обрушения колонны почти нет.
Человеческий торс, а вернее обрубок с уцелевшей головой, с глазами, горящими ненавистью и жаждой жизни, вцепившись левой рукой ему в ногу, пытается подтянуться к капитану.

Из его горла исходят звуки, непохожие ни на один земной язык. Это что-то среднее между клекотом хищной птицы и рычанием льва.

Обвалившаяся колонна, почти разрубила его  по диагонали, придавив изуродованное тело, и теперь Оним, одной рукой пытается вытянуть капитана к себе, что бы совершить подселение.

Изо всех сил упершись руками в камни ниши, капитан левой ногой бьет и пытается сбросить эту чудовищной силы руку со своей правой ноги.

Кажется, прошла целая вечность. Он чувствует, как силы покидают его и слышит, как рвутся остатки перерубленных мышц и костей Онима.

Еще чуть-чуть и это чудовище, оборвав остатки своего торса, от придавившей его колонны доберется до него. Пот, градом застилает Ивану глаза.

-Да, сдохни ты!- почти одновременно произносят капитан и Арона, на двух разных языках.

Хватка руки Онима – ослабевает и сквозь туман в глазах он видит Арону и спасительный венок из цветов на голове обрубка.

Взгляд Онима  тускнеет… Лицо, в доли секунды искажается и начинает с невероятной быстротой менять свой облик, приобретая черты всех тех невиданных и ужасных монстров, кем ему довелось побывать за свою долгую жизнь.

Наконец, голова падает лицом в камни, раздается шипение, словно в воду опустили раскаленный металл. Листья и цветы венка – впитывают дым и пар от шипения в себя, чернеют и распадаются в прах вместе с остатками, когда-то могущественного создания…

-Знаешь что? А давай-ка отложим мы это дело до возвращения на Трук! – капитан, шатаясь, выбирается из ниши и попадает, прямо в объятия Ароны.

- Еще чего? Я, только и думала, как мы продолжим, пока лежала на стене! Давай искупаемся и за дело! – с напускной серьезностью говорит Арона.

Напряжение – спадает… Они начинают заразительно хохотать и прямо в одежде лезут в воду…

- Через много лет красивая женщина с высокой точеной шеей, снимет с себя и повесит тебе на шею цепочку с серебряным кулоном в виде трехлучевой звезды, с простеньким на вид, черным камнем посередине! Носи его, не снимая, пока твоя кровь не объяснит тебе его предназначение! – шепчет Арона Ивану в ухо, когда он в приливе нежности, подхватывает ее на руки.

...Вот, уже много лет, тропическое солнце, на закате окрашивает в багрянные цвета мангровые деревья и загадочные строения города-святилища.

Огромные базальтовые плиты, с высоты веков, молча взирают на заходящее солнце, прислушиваясь к шуму набегающих волн.
 
Кто сказал, что воды прилива и странные базальтовые сооружения не обладают памятью?

Каждый вечер, они с удовольствием вспоминают о яркой, всепоглощающей, страстной любви русского капитана и местной девушки, произошедшей на этом месте, много лет назад…

P.S.
В главе "Понапе" использованны материалы из книги Эриха Фон-Деникен "Золото Богов. Инопланетяне среди нас."


              апрель 2013 г.