Какая у домового национальность

Это было в старом деревянном доме, по улице Зеленая,  в поселке, во Владимирской области. Улица уже подходила к лесу, а дом был у края поселка.
Дом был  предоставлен мне  заводом, куда я устроилась на работу в почетной должности начальника отдела кадров, как ведомственное жилье. Он был достаточно старый, обветшалый, скрипучий. Два соседних дома - слева и справа - пустовали. Напротив  - семья жила, но это достаточно далеко. С учетом огромных размеров огородов и приусадебных участков у каждого дома можно было сказать, что вокруг не было ни души, я одна.
Впрочем, местонахождение дома совершенно не имеет отношение к истории. Это случалось и случается со многими людьми, даже в густо населенных городских квартирах.
 Когда это происходит – всегда и всем страшно. Потому что непонятно, таинственно, необъяснимо. В народе говорят, что в такой момент нужно быстро спросить: «К худу иль к добру?». Но страх сковывает всё, даже мысли, и потому чаще всего многие задать рекомендуемый народной молвой вопрос забывают.
Вот и у меня  наладить диалог в такие мгновения никогда не получалось, а было у меня это в жизни раза три, и еще пару раз в детстве. Я не вспоминаю нужных слов в такую минуту.
Так вот жила я в деревенском доме у леса одна. Тихо, спокойно жила, отдыхала после трудового дня на заводе. Пугали меня изредка только поздние вечерние внезапные стуки в окно. Я выглядывала и пугалась вида тех лиц, которые осуществляли это настойчивый стук. Оказывается, не все  в поселке и недальних деревнях вокруг поселка знали, что бабка - бывшая хозяйка этого дома – померла, а родственники продали дом заводу. Бабка та в свое время варила хороший самогон, за ним и приходили поздние визитеры, по старой памяти. Кроме этих визитов, которые  в течение определенного времени сошли на нет, ничего пугающего в доме не было. Я не припомню, чтобы мне было по какой-то причине страшно в этом доме.
В одну ночь, под утро уже, когда чуть-чуть начинают проглядываться силуэты предметов в комнате, я проснулась от странной тяжести в области груди. В том месте, куда мы при кашле, например, кладем ладонь, казалось, сидит что-то небольшое, но очень тяжелое. И как бы придушивает, придавливает тебя своей тяжестью.
Дышать стало неимоверно трудно. И стало настолько страшно, что страх  сковал руки, ноги, мысли, веки. Пошевелить невозможно ни рукой, ни ногой, а глаза не открываются, хотя ясно, что не сплю. Пытаюсь вздохнуть – только труднее становится дышать. Хочу крикнуть – не могу. Воздуха не хватает. Страх сковал каждую клеточку тела.
И тут я вспоминаю, уже в отчаянии, не имея возможности дышать, что могу в мыслях прочитать молитву, которой еще в раннем детстве обучила меня моя бабушка: «Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим. Аузи билляхи мина-шайтани-раджим. Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим».  Я начала проговаривать молитву в мыслях, в полной уверенности, что не помочь она не может.
Но….не помогло. Дышать становилось все труднее, страх сковывал все сильнее. Мой ум уже понял, что придушивает меня «домовой», существо, имеющее место в эпосе всех народов. Чаще всего его относят к «нечистой силе», но я думаю, что он просто существо из другого измерения. Оно иногда через какую-то щель проникает в наше пространство-измерение, и умудряется вступить в  хоть какой-то  контакт с людьми, или, наверное, просто пытается этот контакт наладить. Путем некоторого придушивания.
Через несколько мгновений мой ум выдает новое решение по спасению меня самой, путем попытки перекрытия открывшегося портала связи  с иным измерением. Нужно было срочно оборвать контакт с непонятным нам существом. И вот я  громадным усилием воли и физических сил вытаскиваю из-под одеяла окаменевшую непослушную правую руку – по ощущениям она просто свинцовая – и совершаю крестное знамение. Тремя пальчиками – большим, указательным и средним, соединенными в щепотку – вверх-вниз – вправо-влево. Не успела я «поставить четвертую точку», как наваждение мгновенно исчезло. Я стала свободно дышать, двигаться, а в окно влетел солнечный луч. Стало светло, радостно и легко. Как по мановению волшебной палочки. Мгновенно.
На работе я рассказала местным заводским женщинам про это утреннее событие. Они одобрили мои действия. Сказали, что крестное знамение – это надежная защита. И еще они сказали, что молитва моей бабушки тоже сильная, но «местные домовые по-татарски не знают», так как здесь, на этой земле, все русские. Даже домовые. А в другой земле – домовые тоже свои, другой национальности.
Так что теперь я понимаю, что при встрече с этими непонятными нам существами, кроме разных к ним вопросов, желательно и не забывать, КАКАЯ У ДОМОВОГО НАЦИОНАЛЬНОСТЬ.