Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-31

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-31
Нина Филипповна Каменцева
Жизнь моя, как осенний листочек.

Роман

Глава 1. «Алмаз, бриллиант иль просто камень»
Часть 31. «Жизнь продолжалась - не остановишь»


   Жизнь продолжалась, и её уже не остановишь. Каждое утро я под-
нималась по крутой лестнице – перед работой отводила сынишку в
детский садик. Но даже в Грузии и в Тбилиси бывает снег. Сама я,
как ребёнок семнадцати лет, – худенькая от постоянного недоедания,
было всего 48 килограммов. Держала ребёнка, закутанного в одеяло,
на руках и чувствую – не могу идти... Хорошо, сосед помог поднести
ребёнка до садика. Когда я шла за ним, столько у меня пронеслось пе-
ред глазами... Думала, что я должна подняться не в гору, а по жизни,
чтобы не думать о куске хлеба, который мне оставляли – не хватало
даже накормить ребёнка, хотя я полностью отдавала в дом всё до ко-
пейки. Мне же давали каждый день 15 копеек на трамвай – надо было
найти ещё копейку, чтобы купить себе 100 грамм подушечек конфет,
пить с ними чай. Тогда я уже работала в НХПК машинисткой. Мне
надо было продолжать учёбу. Я готовилась, но не решилась поступать
в институт. Летом послала документы на заочное отделение железно-
дорожного техникума, который был на Плеханова, сдала экзамены, и
меня зачислили... Это было для меня радостью! По обычаю, конечно,
заранее спросила разрешения на поступление у отца Ашота – он ре-
шал все проблемы дома. И когда пришли документы, что меня зачис-
лили, он стал даже помогать. Может, если бы у них не было своего
маленького ребёнка, помогали бы больше, но их помощь заключалась
лишь в том, что по субботам они смотрели за моим ребёнком.
Родители мои не помогали – не могли, ведь из работающих оста-
лась только мать, а отца парализовало после того, как Сашку посади-
ли, а Вовку освободили из-за неимения улик, но уже в шизофрени-
ческом состоянии, так как его там били и требовали сознаться в том,
чего он не совершал. А может, и надругались над ним, ведь ему было
лишь шестнадцать... Мама бегала то в больницу психиатрическую,
то в тюрьму, вернее – в колонию, куда забрали младшего сына, а тут
ещё больной муж. Как будто бы сглазили её: работа, вторая работа,
квартира после пожара – вот всё, что осталось...
     Понимая, что мне ниоткуда не будет помощи, решила во что бы
то ни стало добиваться сама – сидела ночами за книгой. И результат
сразу же был налицо – все экзамены были сданы на отлично! Дома
слышала только армянскую речь, на работе в основном – грузин-
скую, а мне так хотелось поговорить с кем-нибудь на родном рус-
ском языке... Выходила как-то погулять по улице с ребёнком, и там я
познакомилась с женщиной, которая тоже была с ребёнком в коляске.
И мы с ней по каменистой улице долго ходили и разговаривали...
В одном из разговоров она сказала мне, что у них в доме двухком-
натная квартира освобождается. Я знала, что родители Ашота стояли
в очереди на квартиру, и рассказала дома об этом. Меня, конечно,
не хотели слушать. «Кто даст нам?» – так они говорили, но всё же
пошли в Райисполком. Там, конечно, очерёдность не так сыграла
роль, как взятка, ведь взятки брали даже с тех, кому и полагалось, но
выделили для двух братьев эту двухкомнатную квартиру достаточно
большой площади. Двадцать шесть квадратных метров досталось
старшему брату, а пятнадцать – нам, но и это было хорошо, потому
что мы жили несколько лет на жилплощади в четырнадцать квадрат-
ных метров, где общая туалетная на весь двор и в снег, и в холод.
Правда, здесь тоже туалет общий и балкон, но только нашего этажа,
и не надо было выстраиваться в очередь... Они сделали ремонт и ку-
пили две деревянные кровати. Я перевезла сервант от своей золовки,
единственное, что я могла купить, живя у себя дома, но он был мне и
гардеробом. Я с лёгкостью оборудовала своё маленькое гнёздышко и
стала ждать возвращения своего мужа, солдата, который должен был
приехать через год...
     Конечно, я сразу же отделилась и в питании тоже, но той мелочи,
что я получала, 60 рублей зарплаты и 15 рублей пособия на ребён-
ка от военкомата, едва хватало мне на скудную жизнь. А надо было
платить за детский сад и коммунальные услуги, не говоря уже о том,
что надо купить что-нибудь из одежды. У нас по улицам в то время
на ишаках носили мацони (грузинская простокваша) и молоко. Так
как я не успевала спуститься в магазин, то покупала пол-литра мо-
лока и одну баночку мацони на неделю. Из молока варила по утрам
кашку сыну, а из мацони – суп. Он назывался «абур» – это из риса и
мацони, жареный лук и кинза. Но когда я жила уже самостоятельно,
ко мне стали приходить однокурсники, которые сразу увидели моё
положение и приносили что-нибудь покушать... Я понимала, что это
делалось специально, но они всё время говорили, что им привезли
из деревни. Особенно одна из них была – Галина, она училась со
мной на одном курсе. Ей плохо давались предметы, тем более, что
она закончила армянскую школу, и я ей делала курсовые проекты
и объясняла. Я очень быстро схватывала всё то, что нам преподава-
ли, была активна на лекциях, и меня стали замечать лекторы нашего
факультета. Они были начальниками и заместителями планирования
и экономики всей железной дороги. А может, сказалось то, что мой
отец в последнее время работал главным бухгалтером, не знаю, но я
полностью овладела этими предметами. Ко мне уже стали обращать-
ся бухгалтера – наши студенты с Хашурской дороги, Абхазской и Ад-
жарской, – принося мне в корзинах фрукты и разное, что необходимо
было для простого выживания. Я же оказалась добрее – всегда дели-
лась со всеми. С ребёнком на руках по воскресным дням навещала
больного отца, которого я очень любила. Я также навещала одного
брата в психиатрической больнице, а другого, Сашку, не могла. Он
был далеко за городом в колонии для несовершеннолетних детей.
Как только я входила в дом, сразу вспоминала тот жестокий день
моей семьи. По рассказам отца: вечером пришли из милиции и забра-
ли Вовку. А утром из школы, когда мне моя подружка сказала, я по-
бежала к ним домой. И через час Вовку привезли домой родители. Как
мне тогда стало известно, в то время на улице Шаумяна была газетная
будка, и там были сигареты... Общая стоимость кражи составляла 90
рублей – это моя месячная зарплата. Просто в те годы – это месячная
норма прожиточного минимума. В этой краже участвовал один из бра-
тьев. Так как отпустили Вовку, Сашка сам пошёл в милицию, потому
что знал, что Вовка ни при чём. Сашкина вина была лишь в том, что
он уже работал и учился в железнодорожном профтехучилище, и ре-
бята со двора попросили его принести инструменты, которыми и был
взломан киоск, а на инструментах были его отпечатки пальцев. Груп-
повая кража – их было много, почти восемнадцать человек, но все в
основном грузинской и армянской национальности. За них было кому
постоять. А мой брат был самым младшим и самым высоким из всех,
и судья постоянно показывала на него... Дали полтора года, но можно
было выйти за несколько месяцев. Если работали, то день за три счи-
тали... Конечно, мы знали, что он отсидит и выйдет на свободу, но мы
не могли ему рассказать, что отца на этой почве парализовало, а брата
так били по голове, что он потерял память.
      В то зловещее утро он меня уже не узнавал, и я, когда-то в чём-
либо упрекавшая свою мать по отношению к своим детям, только
поняла настоящее её материнство. Она не забросила в трудную ми-
нуту детей и своего мужа, а до конца старалась помочь им: посещала
Сашу все его разрешённые дни свиданий и у Вовочки часами про-
водила время на скамейке в парке в психиатрической больнице, ро-
няя слёзы горя, которое внезапно накрыло её. Работала в две смены,
ухаживала за больным мужем, не забывала о двух сыновьях. Один
– больной, а другой – не знала даже, когда он выйдет на свободу, ведь
в тюрьму только один раз попади...





 ~*~
Недописанный жизнью роман
(Татьяна Папантонио)

Жизнь хрупка, как осенний листочек,
Сколько боли, любви и терпенья,
Много мыслей ещё между строчек,
И невидимого утешенья.

Все сомненья, терзанья в страницах,
В недописанном жизнью  романе,
И пока не  узнать ясность в лицах,
Не всегда разглядеть в них изъяна.

Жизнь хрупка, как осенний листочек,
Я читаю про долгие годы,
В них сплелись счастье с горем в клубочек,
Нитью тянутся дни в небосводы….

Вдохновение: – «Жизнь моя, как  осенний листочек»
  http://www.stihi.ru/avtor/nensyston&book=16#16

http://www.stihi.ru/2013/03/11/6979
© Copyright: Татьяна Папантонио, 2013
Свидетельство о публикации №113031106979


Продолжение романа http://www.proza.ru/2012/10/06/2025
Начало главы №1         http:// www.proza.ru/2011/03/16/208

 
Отец автора
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2012
Свидетельство о публикации №212100600192
http://www.proza.ru/2012/10/06/192


Рецензии
слёзно жаль братьев........ и вообще. всё идёт.........и вдруг начинаются несчастия... странно. и понимаешь, что ничего нельзя изменить. ужас.

Водолей 2   22.03.2013 01:16     Заявить о нарушении
Спасибо!Светлана!Что вы меня читаете.... с теплом,Нина

Каменцева Нина Филипповна   22.03.2013 01:39   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.