Знать, что однажды...

(Исключительно для взрослых)


Двери лифта с тихим шуршанием открылись, выпустив из стального лона высокую фигуру в белом платьем. Шляпа с огромными полями венчала голову, скрывая лицо. Утреннее солнце восточного курорта набирало силу, обещая к полудню изнуряющий зной.
Грациозной походкой молодая женщина направилась к столу ресепшена, но на половине пути резко остановилась, словно налетела на невидимую стену. У высокого мраморного стола расположилась прибывшая пара. Тень огромного раскидистого дерева, что стояло в центре холла в деревянной кадке, укрыло женщину, но, преодолев секундное колебание, она все же двинулась дальше. Рука, судорожно сжимая ключ, легла на столешницу. Белый холодный камень подчеркнул гречишный оттенок матовой кожи. Белые и черные камни браслета на запястье мягко поблескивали, рассыпая искры солнечного света вокруг.
- Послушай, я уверена, мне этот номер не нравится. Там к полудню станет невыносимо душно!
На противоположном конце ресепшена невысокая женщина, заламывая руки, смотрела с мольбой на мужчину. Тот стоял, небрежно опираясь плечом о мраморную колонну и, со скучающим видом рассматривал прейскурант цен. Коснувшись лба, мужчина обвел глазами просторный холл отеля, сплошь увитый зеленью, и остановил взгляд на белоснежной фигуре, что замерла в нескольких метрах от них.
Тонкая талия легко угадывалась под белым одеянием, а полоска трусиков купальника подчеркивала округлость ягодиц. Но замершая поза и неестественно прямая спина приковывали внимание больше, чем изящные формы. Расправленные плечи наполовину скрытые полями шляпы казались неподвижными, словно принадлежали мраморному изваянию, а не живому существу. В дверях за столом ресепшена, словно маг из воздуха, возник служащий в темно-бордовой ливрее, оживив даму в белом.
Мужчина, прищурив глаза с напряженным ожиданием, буквально впился глазами в фигуру, что, чуть поддавшись вперед, склонила голову к темной голове араба администратора.
- Будьте добры, в моем номере надо прибраться. Я была вчера столь неаккуратной, что опрокинула бутылку красного вина на ковер…
- Да, мадам. Все будет убрано.
Тонкая рука с браслетом молодой дамы на секунду приблизилась к широкой ладони администратора, и в мгновение ока тонкая свернутая бумажка перекочевала из одной руки в другую.
- Я такая неловкая. Простите меня.
- Все в порядке. Это легко исправить. – Голос администратора с легким акцентом стал гораздо учтивее, чем секунду назад.
И ничего необычного... Подобные происшествия случались довольно часто в любом отеле города или курорта. И все же что-то было в этом происшествии не так, что-то не так было в даме скрытой большими полями шляпы. Возможно, в этой неестественно прямой спине… Возможно, в этом нежелании быть узнанной… Возможно, в едва уловимом, знакомом жесте руки, что поднялась к лицу…
- Майк, с тобой все в порядке?
Тонкое запястье рядом стоящей девушки взметнулось вверх, и ладошка коснулась небритой щеки мужчины. Опустив на нее взгляд карих глаз, он никак не мог понять, о чем говорит его спутница. Оглушающий шум сердца, что набат, бил в ушах. Ворох мыслей из обрывков фраз, жестов смел реальность. Волна забытых чувств накрыла его с головой, сбив дыхание. Вскинув взгляд через секунду, он увидел пустой холл. Невесомое белоснежное видение растворилось, словно его и не было. Тонкий, едва уловимый аромат  духов долетел до него, оставив твердую уверенность в невероятном факте…
- Милый, ты и вправду не станешь возражать, если мы переедем в другое крыло?
- Я не знаю… - Последовал неуверенный ответ с оттенком растерянности.

Взяв у бармена высокий стакан с ледяным спрайтом, где в кристалликах льда были заморожены кусочки лайма и лимона, она вернулась к своему шезлонгу. Забравшись на него с ногами, она окинула взглядом побережье и с сожалением отметила, что в направление укромной бухты, в трехстах метрах от общего пляжа, шла группа молодых людей. Традиционное купание в одиночестве пришлось отложить.
Тайное место и впрямь было удивительно красивым. Небольшая бухта имела песчаную отмель. Среди огромных камней ютилась редкая растительность. Деревья, подчиняясь суровой жизни, у морской воды изгибаясь, тянули голые ветви вверх к палящему солнцу. И лишь на самых кончиках ветвей трепыхались зеленые листья – слабый признак жизни. Но изюминкой этого места был не контраст живой и не живой природы, а небольшой водопад, что с огромной высоты падал вниз, добавляя к соленой воде, пресные потоки. Капли благословенной пресной воды под дуновением ветра разлетались, орошая камни и те самые листики, что с таким упорством продолжали цепляться за ветви. Солнечные лучи, попав в брызги, преломлялись, рождая бесконечное количеств радуг без начала и конца... Маленький, совсем крошечный уголок рая...
Сделав глоток спрайта через спиральную трубочку, молодая дама откинулась на шезлонг, пообещав себе попасть туда перед закатом и, возможно, провести там вечер… или ночь... в мечтах о чем-то весьма не сбыточном.
Чувство, знакомое до боли, что поселилось в ней с самого утра и не желало исчезать, вдруг поднялось новой волной, заставив открыть глаза.
Как и раньше, несколько лет назад, она почувствовала его приближение задолго до того, как высокая фигура появилась на мощеной дорожке, среди листвы пальм. Он шел, глядя прямо перед собой, видя только море и песок. Его страсть, его удовольствие и его свобода… Спутница, молодая миниатюрная девушка, шла рядом, и что-то возбужденно рассказывала, жестикулируя, но это был ее мир. Мир, который не затрагивал мира Майка. Он улыбался, и казалось, даже слушает и кивает, но вот глаза с сетью мелких морщинок вокруг оставались свободными.
- Майк, ты меня совсем не слушаешь!!!
Теплый ветер разнес капризный голос девушки по пляжу, заставив многих обернуться на появившуюся пару. Мужчина опустил глаза на спутницу и тихо ответил. Девушка тут же замолчала и, недовольно поджав губы, направилась к свободным шезлонгам.
Майк… Как давно она не произносила и не слышала этого имени… Так давно, что теперь это казалось другой жизнью.
Лед растаял в бокале, выпустив из плена дольки фруктов. Длинные пальцы рук молодой женщины побелели от напряжения.
Майк тем временем помог устроиться своей спутнице и, лишь убедившись, что ей вполне удобно, и она обеспечена коктейлем из бара, позволил себе подойти к морю. Стянув через голову майку, он небрежно бросил ее на песок. Через мгновение туда же полетели шорты. Теплые волны лизнули ноги, приняв в себя сильное, немного худое, подтянутое тело. Вскинув руки, он нырнул и поплыл под водой. Соленая вода проникала в каждую клеточку тела, принося с собой освобождение от напряженной работы последних лет. Руки взбивали воду, подбрасывая тело, легкие, наполненные прозрачным сладковатым воздухом,  работали, словно кузнечные меха, позволяя уплывать от берега все дальше и дальше. Как можно дальше… Как можно глубже нырнуть. Найти на глубине свободу от мыслей. От воспоминаний. От постоянно присутствующей боли, что, забившись в самый темный и пыльный угол сознания, робко скреблась, лишь иногда показывая когти и зубы. Море давало спокойствие. Пусть и не надолго, но рядом с ним любые проблемы и ошибки теряли глобальный размер. Приходила трезвая мысль и идея как решить ту или иную ситуацию…
В этот раз старательно забытое чувство, появившееся так внезапно, не желало уходить и, что самое обидное, море  не давало покоя. Внутри что-то натянуто не то пело, не то стонало. Старая боль вновь всколыхнула убранные в ящик воспоминания. Плывя вперед, как можно дальше от суши, разгребая воду рывками, он пытался вновь и вновь заставить себя не думать и не вспоминать. Но каждый раз образ белой воздушной фигурки и, до боли знакомого жеста и голоса, тянули назад – на землю. Навязчивое желание узнать и получить подтверждение, что он ошибся, тянуло на берег. Прочь от воды, прочь с моря.
Ошибся!!! Такого совпадения просто не могло быть. Так - не бывает! Найти то, что осознанно потеряно три года назад. Потеряно через боль, через надлом внутреннего я. Найти теперь, когда весь мир четко определен и понятен. Вспомнить чувства, что связывали только их…
Еще один взмах рук вперед… Глоток воздуха и непреодолимое желание нырнуть как можно глубже, но вместо этого, он остановился и, развернувшись, посмотрел на берег.
Невероятно и невообразимо найти среди массы отдыхающих одну единственную фигуру… Она стояла у дальнего шезлонга и собирала одежду. Взмах руки и шляпа с большими полями скрыла лицо и темную гриву волос. Еще мгновение гибкое тело стояло, замерев, а затем повернулось в сторону моря. Он не видел ее глаз и не только из-за шляпы, скорее из-за огромного расстояния между ними, но знал, что они смотрят друг на друга. Смотрят пристально, глаза в глаза.
Невидимая связь, словно канат, вновь соединила их. В этот раз в чужой стране, но, ровно также как и когда-то очень давно…
Мир свернулся в спираль.
Несколько мгновений, казавшихся вечностью, вдруг оборвались, оборвав внутреннюю связь. Теплая волна ударила Майка в спину, накрыв с головой. В следующее мгновение, вынырнув и откинув со лба волосы, он уже не видел на пляже тонкой фигуры в белом купальнике и большой шляпе. Наверное, ему это показалось, но море стало вдруг прохладнее, а вода чуть более горькой…

Звуки ночи смешались со звуками дискотеки. Огни цветомузыки плясали на каменных плитах, отбрасывая блики на столы и стулья, рождая причудливые тени на лицах гостей. У стойки бара не оказалось ни одного свободного стула. Два бармена проворно обслуживали все новых и новых гостей. Ди-джей зазывал всех желающих на танцзал. И, несмотря на то, что вечер был более душным, чем обычно, желающих танцевать прибавлялось.
Сделав приличный глоток коктейля, молодая женщина с улыбкой посмотрела на танцующих. Алкоголь приятно растекался по телу…
- Здесь красиво, неправда ли?
Мила резко повернулась на голос, чуть не опрокинув на себя содержимое фужера.
Почти вплотную к ней сидела знакомая ей девушка. Встревожено бросив за ее спину взгляд, Мила с облегчением выдохнула. Одна.
- Меня зовут Виктория. Я сегодня видела вас несколько раз. Вы одна отдыхаете?
Мила кивнула головой, с опаской поглядывая на лестницу, ведущую к танцзалу. И словно поняв ее опасения, Вика с легким смешком произнесла:
- Я хоть и приехала не одна, но боюсь, вечер проведу в одиночестве.
- Почему? – Машинально спросила та.
Виктория небрежно дернула плечом и, сделав приличный глоток шампанского, ответила:
- Мой муж не любит дискотек.
- Муж… - Словно эхо произнесла Мила. Пальцы, судорожно сжали ножку бокала. Поймав себя на мысли, что слишком сильно сжимает фужер, молодая женщина заставила себя разжать пальцы. Улыбаясь сквозь силу и почти ничего не видя из-за пелены, что застилала ей глаза, она пробормотала:
- Я сожалею…
- Нет. Не стоит. Майк больше предпочитает книги и свой МР3, а я люблю дискотеки и шумную толпу. И еще коктейли. Но это у нас с ним общее. – И не замечая напряжения в лице собеседницы, она продолжала болтать. – Вы давно тут? А мы приехали только вчера ночью. Но мне кажется, я видела вас вчера вечером. Мы столкнулись в холле…
Мила с трудом заставила себя кивнуть, но в голове звучало лишь одно – муж… Он женат. Он все-таки женился… Женат. Майк женат…
- Простите меня, мне надо… позвонить…
Она поднялась со стула, забыв поставить фужер на стойку бара, но, опомнившись, вернула недопитый коктейль и, рассеянно проведя рукой по столешнице, сгребла шаль. Виктория удивленно пожала плечами и уже через минуту завела разговор по другую сторону от себя…
Ночной воздух принял в себя разгоряченное сознание Милы. Она шла и шла, не разбирая дороги, шла вперед, опустив руки и, лишь когда шаль зацепилась за огромный лопух кактуса, остановилась и огляделась. Строения при отеле давно остались позади, впереди, в нескольких шагах от нее заканчивалась брусчатка дороги. Дальше песок и море. Чуть правее петляя, уходила деревянная дорожка на пирс. Отцепив шаль, Мила пошла в том направлении.
За день белый песок почти замел деревянный настил, скрыв различия. Последние лучи солнца, прорвав редкие облака, вспыхнули в небе огненно-красными полосами.
Молодая женщина подошла к краю пирса, обняв себя за плечи, словно хотела спрятаться. Спрятать себя и то, что рвалось из темного угла забытого прошлого.
Носки ее туфелек выступали над краем пирса на пару сантиметров… Один шаг, и темнеющая вода укроет ее… Спрячет, но не смоет боли, что вернулась с ослепляющей яркостью, разрушив казалось бы отстроенные внутренние барьеры…
Зеленые глаза смотрели на лиловые облака и огромное пространство соленой воды. Небо в сполохах заходящего солнца сулило на завтра еще один день зноя.
- Ты стоишь на самом краю…
Он появился, как и три года назад – неслышно. Словно призрак возник из ничего, принеся с собой глоток адреналина и щемящее чувство заполненности. В его присутствии Мила всегда ощущала себя внутренне полной или полноценной… Или быть может это было ощущение внутренней целостности…
Легкая улыбка едва заметная замерла в уголках губ. Длинные ресницы спрятали потемневшую зелень глаз. Она привыкла видеть его внутренним взором. Чувствовать, не видя. Понимать, не слыша. Знать, не касаясь…
Чуть сильнее сжав пальцами плечи, Мила кивнула головой.
- Не страшно. – Хотя хотелось сказать совсем не это: «Когда ты рядом, стоять на краю не страшно…»
- Странно… - Голос Майка с легкой хрипотцой дрогнул, выдав чувства и волнение.
- Нет. Не странно.
Они оба замолчали, наблюдая за ускользающим солнцем и его последними золотыми лучами.
Он стоял в трех шагах от нее. Стоило лишь протянуть руку…
- Не стоит этого делать.
Она оборвала движение его руки еще до того, как он ее поднял. Невольный смешок вырвался из широкой груди.
- Ты все еще чувствуешь.
Она тряхнула головой, отчего темные волосы, не сдерживаемые заколкой, упали на плечи, скрыв овал лица.
- Нет. Просто знаю.
- Так не бывает.
Мила пожала плечами, но не повернулась. Ей было все равно. Ей очень хотелось, что бы это самое «все равно» действительно было, но то был лишь очередной обман. Три долгих года она обманывала себя. Не ждала. Не надеялась. Не помнила, просто знала, что однажды…
- Мила, послушай, я знаю, что тогда…
- Я не хочу ничего знать. – Она опять его оборвала, но голос дрогнул, и стало понятно, что и это ложь. 
- Возможно, ты ничего и не хочешь знать. И, быть может, для тебя так даже и лучше, что ты не даешь мне ничего объяснить, но я должен объяснить, почему тот разрыв был необходим…
Его темные глаза с напряженным вниманием смотрели на ее профиль. Дикая, почти безумная потребность схватить, оттащить от края пирса подавляло мысли. Не просто оттащить, а схватить в объятья, смять, вжав в собственное тело… Нежно, со страстью, с невероятным восторгом счастья, что кто-то там, на верху дал им возможность снова встретиться…
Темная прядка волос приподнятая ветром скользнула по щеке и там улеглась, нежно лаская уголок губ. Непреодолимое желание коснуться волос, отвести их в сторону и прижаться к теплому месту за ушком, заставило его оттолкнуться от перил пирса. Он сделал к ней шаг. Теплый ветер с каплями соленых брызг донес тонкий аромат ее духов, окутав, волшебной пеленой. Он прикрыл глаза, сжав пальцы в кулак. Хотелось так много, но так мало он мог что-то сделать… Решиться и сделать.
Воздух с трудом проник в сведенные напряжением легкие. Голова шла кругом, а мысли разбегались. Осторожно выдохнув, он скорее почувствовал, чем услышал, принесенный ветром звук ее дыхания.
Иногда ночами лежа без сна и глядя в белый потолок, он вспоминал ее глаза, голос, смех. Вспоминал, вытаскивая сокровенные картинки тайком от самого себя, от всего Мира и Вселенной, ведь утром проснувшись, он уже не помнил ни о ней, ни о том, что ночью во сне был не один.
- Три года назад, я был не в состоянии что-либо поменять. Ситуация и обязательства были сильнее моих желаний… Контракт на три года мог растянуться на неопределенный срок. Ты же помнишь я…
Неожиданно Мила сделала шаг назад и, почти коснувшись его спиной, повернулась. Темные волосы с тонким ароматом хвои коснулись лица Майка, причинив не то боль, не то радость. Зеленые глаза потемнели от необузданного гнева, плескавшегося в ней. Лицо побледнело, но от этого стало еще прекраснее. Тонкие черты лица заострились… Она совсем не изменилась. Разве что стала более женственной и прекрасной, но при этом совершенно недостижимой. Как мечта.
- Я никогда не просила тебя что-то менять для меня или ради меня. В каждый из моментов, когда мы оказывались вместе, я просила лишь о дружбе. О возможности быть рядом. Просто слышать тебя. Видеть. Чувствовать. Доверять тебе. Доверять Нам. – Она сделала ударение на последнее слово. -  Но никогда я не теряла чувства реальности и не строила планов. Совместных планов на далекое будущее. Все было сложно. Очень сложно. Я это понимала.
- Послушай… - Майк с безграничной нежностью смотрел в эти зеленые глаза, но видел там лишь бездонное море боли и обиды, что плескалось, ища выход.
- Нет, это ты послушай! – Мила откинула волосы с лица. Ее щеки порозовели, но вечерние тени сгладили цвета. Три года сделали ее более утонченной, желаннее… Смелее.
- Ты предал нашу дружбу. Ты отказался не только от меня. Ты отказался оттого, что мы нашли вместе. Уехав в другую страну, мы могли бы продолжать общаться. Могли бы продолжать дружить, через расстояние, но ты все оборвал. Ты решил, что так лучше для меня. Решил, что расстояние слишком велико, и я не смогу это вынести. Ты решил за меня.
И в каждом ее «ты», было тонны обиды и боли. В конечном счете, Майк не выдержал. Схватив ее за плечи, он  легонько встряхнул, заставляя замолчать. И не было в этом ни насилия, ни угрозы. Одно лишь желание показать как глубоко и сильно ранят слова. Голова Милы запрокинулась, отбросив волосы за плечи, обнажив горло, где бешено билась голубая венка. Зеленые глаза в испуге расширились, а губы в беззвучном вскрике приоткрылись, но не звука не  слетело с них, лишь один глубокий вдох…
- Ты вправе ненавидеть меня! Вправе злиться и беситься оттого, что я сделал три года назад. Только знай, что и в этом ты была не одна. Я ненавидел себя не меньше чем ты. Я осознанно совершал ошибку, но в тот момент я действительно думал, что так лучше для тебя. Твой брак трещал по швам…
Мила вскинула руки и попыталась оттолкнуть его, но страх свалиться в воду был сильнее, да и руки Майка держали крепко. Его руки…
- Мой брак трещал по швам, не из-за твоего присутствия, а из-за того, что он был пустым внутри. Ты лишь оттенил эту пустоту, но, разорвав наши отношения, я поняла, что и вне брака царит та же пустота. Боль, чувство предательства и одиночество – вот что осталось после твоего исчезновения. А теперь отпусти меня. Я больше не желаю вспоминать о тебе и о том, что было. Все закончилось три года назад…
Вдруг  из ее глаз скатились две огромные слезы, а голова с вызовом поднялась. От неожиданности Майк разжал руки. Мила тут же воспользовалась полученной свободой, и, легко сбежав с пирса, оставила его в звенящей пустоте.
Вокруг летали птицы, шелестела листва пальм, а темные волны разбивались о каменные столбы пирса… Мир жил своей никому не подвластной жизнью, но внутри Майка, буквально на глазах ширилась огромная, почти бесконечная пустота. Мила была права. Он предал то единственное, что они имели. То единственное, что притянуло их друг к другу. Майк предал дружбу, пусть и говорят, что между мужчиной и женщиной дружбы быть не может…
Две сверкающие капли слез лишили его остатков самообладания. Он в бессильном гневе на самого себя прикрыл глаза рукой. Теплый ветер, пролетев над морем, подчеркнул ледяную пустоту, что истерично билась в душе. Осторожное касание ног привлекло внимание Майка, заставив открыть глаза. Облачко белоснежной ткани под дуновением ветра легко шевелилось на деревянном настиле. Безотчетно подняв легкую шаль, мужчина прижал ее к лицу, вдыхая знакомый запах.

Мила сидела на огромном валуне, поджав ноги к груди. В нескольких метрах от нее, внизу, с легким шумом, плескалось море, разбиваясь о скалы. Небо потемнело, и кое-где появились первые звезды. Из-за гор показалась пока еще бледная луна, разливая прозрачный свет по скалам. Причудливые тени поползли от камней и редкой растительности, создавая не земной пейзаж. Ночные птицы и насекомые наполнили воздух какофонией звуков, где-то рядом цикада выводила оглушающее дребезжание. Но Мила, казалось, ничего этого не слышала, в ней проснулись чувства, давно забытые чувства, которые вновь причиняли боль. Обида вспыхнула с новой силой. Смахнув с лица очередную дорожку слез, она вздохнула, а с выдохом поняла, что он вновь рядом.
Узкая тропка, что, едва заметно петляя, поднималась на горный выступ в море, оканчивалась небольшой площадкой и вновь спускалась вниз, на другую сторону. Безотчетный порыв убежать и спрятаться вывел Милу в уединенное место, но, Майк не желал уступать. В этот раз.
Три года назад он нашел в себе силы лишь на один звонок - сообщить о разрыве их отношений. Нелепейшая трактовка, что без него ей будет легче жить, разделила их в пространстве и времени. Невероятно, но в тот момент Мила поняла, что-то очень важное в ее жизни вдруг с треском взорвавшись, исчезло, оставив бездну одиночества.
Не строя планов о будущем, просто живя настоящим, Мила радовалась каждому дню, когда мир сводил их с Майком. Часы болтовни ни о чем. Смех. Слова, фразы, поступки создали Мир, который стал для нее глубоко личным и прочным. Его слова о невозможности разрушить их связь создали защитный кокон. Она просто верила Майку. В его силу. В невозможность окончания их дружбы. Это единственное о чем они договорились с самого начала. Ее брак не позволял мечтать о большем, а Майк не предлагал иного. Временами были моменты недосказанных фраз и жестов, где проскакивали искры иных чувств, но каждый раз они отступали от опасного костра в тень дружбы.
Все закончилось неожиданно резко. Ему предложили работу, от которой он не мог отказаться. О такой работе мечтает каждый, но лишь единицам выпадает шанс ее обрести. Никто из них двоих даже не усомнился в правильности решения. Однако десятки тысяч километров расстояния стали роковыми…
Майк осторожно обошел Милу и опустился на камни рядом с ней. Она не посмотрела на него и не подняла голову от коленей, продолжая смотреть в потемневшее море, или на небо, было не понятно, где темнота спрятала горизонт.  Лишь вздрогнула, когда он осторожно накинул на ее плечи шаль.
- Ты забыла на пирсе.
- Уходи. – Был ее моментальный ответ.
Майк тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Нет. Не уйду, пока ты не поймешь, почему я принял такое решение.
- Значит, уйду я.
И Мила вскочив на ноги, ринулась по тропинке вниз. Вниз, но не к пирсу и отелю, а в противоположную сторону. Лишь достигнув песка, она поняла, что совершила ошибку. Тропка вывела ее в маленькую укромную бухту. Ту самую, где она любила плавать в одиночестве или просто лежать, прячась от Мира. В замешательстве она застыла и хотела, было вернуться, но Майк стоял на тропке. Его фигура была большой, а стоя на камнях, возвышался, и, казалось, занимал пол неба. Широкие плечи обтянула светлая майка, которая  была ярким пятном в темноте. Он сделал шаг вниз, но с тропки не ушел.
- Мила, довольно. Я совершил ошибку три года назад. Я хочу, что бы ты знала…
- Знала?! Что я должна знать?! – Голос девушки сорвался на всхлип. Прижав руку тыльной стороной к губам, она всхлипнула. Слезы, что прятались внутри, прорвались безумным потоком слов. – Что я должна знать?! Что ты предал мою веру в тебя? Или быть может то, что я никогда и ничего у тебя не просила, лишь одного – не принимать решений одно на двоих? Что я должна знать? Что ты такой же, как мой бывший муж?! Такой же эгоистичный и замкнувшийся на себе и своем собственном мире?! Ненавижу тебя!!! Слышишь? Ненавижу!
И спрятав лицо в ладонях, она отвернулась. Майк словно превратился в огромный гранит. Она не видела его лица, да и не хотела видеть, но знала на сто процентов, что он окаменел. Лишь в глазах, скрытых темнотой плескалось море боли…
Он спустился к ней и, подойдя сзади, обнял за плечи. Ее тело сотрясали рыдания. Тяжелые руки, с силой сжали, словно боясь, что она сейчас вновь попытается ускользнуть от него. Но Мила не оттолкнула его, не сделала и шага, лишь стояла, вздрагивая. С трудом вдыхая морской воздух, Майк осторожно потянул ее к себе и, она сдалась. Она развернулась к нему, обхватила за талию и уткнулась  в грудь. Ткань намокла под потоком слез. Мужчина с тихим стоном сжал ее в объятьях, буквально вжав в себя со всей силы.
- Зачем? Зачем ты так сделал?
Сквозь всхлипы донеслось до него. Ее огромные глаза полные слез посмотрели на него в ожидании правды, той единственной, которую он скрыл.
- Потому что я любил тебя …
Ночь и тени расступились под потоком лунного света. Белолицая красавица выплыла с той стороны гор. Серебро лучей скользнуло вниз, и, отразившись от водной глади, разлилось в укромной бухте, придав месту сказочную красоту.
Мила сквозь слезы посмотрела в родное лицо, в эти чуть полноватые губы, в эту ямку на подбородке и только сейчас в полной мере осознала, чего не было в ее жизни в эти три года…
Он осторожно склонился и дотронулся до ее губ. Легко, как крыло бабочки прикосновение скользнуло в уголок губ, словно прося разрешение о большем. Тихий стон вырвался из горла девушки и потерялся в его губах. Руки сильные, словно металлические пруты вдруг обрели мягкость и нежность, не утратив силу. Скользнув кончиками пальцев с плеч на спину, Майк осторожно провел ими вдоль ее позвоночника к лопаткам и шее. И, заключив лицо в объятья, глубоко и со всей страстью поцеловал. Он целовал так, словно хотел испить воды из священного источника. Словно от этого глотка зависела их жизнь. Ее губы с тихим восторгом приняли его поцелуй и раскрылись, подчиняясь власти и напору нежности. Майк брал и отдавал одинаково щедро. Слегка покусывая и тут же едва касаясь языком, целовал. Осторожно откинув волосы с лица Милы и, уткнувшись ей в шею, глубоко вдохнул. Стройное тело моментально отозвалось. Волна удовольствия, родившись где-то глубоко, пронеслась по телу, заставив спину выгнуться. Стон удовольствия утонул в нем, когда Майк начал легко покусывать кожу шеи и плеч Милы, оставляя влажные следы.
Вскинув руки на плечи, она попробовала поймать его голову и привлечь к своим губам, но он неожиданно ловко перехватил ее руки, и, заведя их за спину, зажал одной рукой, почти лишив возможности двигаться. Мила лишь на мгновение распахнула глаза от удивления, но его  губы с легкой усмешкой вызова мелькнули в темноте ночи.
Миллиметр за миллиметром он покрывал ее лицо, шею легкими поцелуями, словно губами, хотел собрать все до одной капли соленой воды, что, разбиваясь о прибрежные камни, летели в их сторону. Женщина счастливо засмеялась, но смех в ту же секунду замер, когда свободная  рука Майка, скользнула вниз и, собрав подол платья, сжала обнаженное бедро. Свежий, влажный ветер вдруг показался ей прохладным. Запахи ночных цветов, морской воды и влажного песка кружили голову, но его чувственные ласки губ, его запах окончательно сломали внутренний барьер сопротивления, сдав во власть сильным и горячим рукам…
Его губы лишь на секунду задержались на губах Милы, оставив влажный след, и в следующее мгновение он склонил голову к основанию горла, целуя ямочку, наполняя ее диким восторгом, который проникал в нее с каждым вздохом. Дрожь, чувственная дрожь желания рождалась где-то глубоко внутри тела и тихими шагами выбиралась наружу, словно робкий зверь. Майк превратился в охотника, который терпеливо выслеживает и ждет, знает, как и куда направить волшебного зверя в теле спутницы. Его пальцы сжались на бедре Милы чуть сильнее, и вот, легкое движение свободной рукой и тонкие лямочки, что завязывались сзади и поддерживали платье, оказались распущенными. Тонкая ткань, скользнув по телу мягкой струящейся волной, упала к их ногам. Глаза Милы лишь на секунду в изумлении распахнулись, но его губы тут же погасили возмущенное восклицание. Глубоко проникнув в нее поцелуем, он с силой привлек к своему разгоряченному телу, дав почувствовать свое желание, что с силой упиралось ей в основание живота.
- Хочу тебя. Хочу тебя до безумия… - Тихий шепот с заметной хрипотцой проникли в нее, заставив приоткрыть глаза. Сквозь длинные ресницы Мила смотрела на него и видела лишь темные глаза, наполненные восторгом и озорством. Мгновение, и опять его голова исчезла из поля зрения, так и не дождавшись разрешения. Да и нужно ли оно ему…
Горячее дыхание коснулось ее груди. Женщина вздрогнула, спина сама выгнулась навстречу его губам, словно предлагая. Он знал, что все именно так и будет, поэтому легко отстранился, лишь подбородок, словно случайно прошелся по коже, царапнув ее. Мила тут же судорожно вздохнула. Это тоже ласка. Его ласка, ее удовольствие…
Горячее дыхание обожгло кожу в ложбинке между грудей, заставив ее всхлипнуть, и попытаться выдернуть руки, чтобы ухватить, Майка за голову и прижать губы к груди, но он лишь рассмеялся. Тихо, почти беззвучно, но очень ласково и нежно. Так, как это делал только он… Переплетенные пальцы, чуть сильнее сжались, показывая свою уверенность и силу. Вторая рука, словно зная свою безнаказанность, прошлась по ноге, спустилась к колену и вернулась вверх по внутренней стороне бедра. Едва заметно, почти случайно, задев сокровенное место.
Мила прикусила губу, чтобы не застонать. Ее тело дрожало в предвкушении новых ласк, новых… нет, наоборот, давно забытых. Древнее безумие жизни, мог пробудить в ней лишь он. И лишь ему было дано управлять этим самым потоком, которое бурлило в крови…
Дыхание Майка сместилось вниз к животу, оставив мокрый след в ложбинке между грудей, на которую он тут же подул. По ее телу пролетел восторг, вырвав тихий стон. Сильная, горячая рука, словно волшебная палочка, держала грудь, чуть слегка поигрывая темной вершинкой. Он нагнулся и осторожно лизнул ее и опять подул…
- Нет, - Выдохнула Мила, лишь затем, что бы тут же сказать – Да…
Губы горячие и чуть-чуть шершавые сжали темную, упругую вершинку груди поигрывая. В какой-то из моментов нежные губы и язык превратились в требовательные, но лишь рука оставалась нежной, продолжая блуждать по телу. Вырывая новые и новые стоны, заставляя терять себя.
Лишь на мгновение Майк отстранился, освободив ее руки и, это стало равносильно потере. Потемневшие глаза Милы в испуге распахнулись, а руки непроизвольно потянулись к нему, но уже через мгновение его обнаженное тело поглотило страх. Тихий стон облегчения и восторга сорвался с припухших губ.
- Не оставляй меня… Я не смогу больше…
Тихий всхлип утонул в новом глубоком поцелуе. И когда уже стало казаться, что легкие взорвутся от недостатка кислорода, он вдруг отстранился от Милы и, глядя ей в глаза, тихо ответил:
- Никогда больше.
И опустившись перед ней на колени, сжал руками тонкую талию, осторожно и с величайшим вниманием к каждому миллиметру ее тела покрыл поцелуями живот и бедра. Чтобы не упасть Мила положила горячие ладони на его плечи. Но руки Майка оказались куда более надежной опорой, чем она могла себе представить. Спина ее выгибалась на встречу его губам, предлагая то одну грудь, то другую для новой ласки.  Чуть прикусив вершинку груди, Майк тут же с нежностью ее пососал, от чего Мила громко застонала и почти рухнула в его объятья.
Мелкая крошка песка приняла тело, но Майк тут же просунул ей под голову руку, удобно обхватив плечо. Его большое и сильное тело вытянулось рядом, обжигая своей силой и мощью.  Продолжая покрывать ее лицо, губы, глаза, шею и грудь поцелуями он блуждал рукой по телу, вырывая из нее все новые и новые стоны. Заставляя тело изнывать от восторга, просить о большем, умолять об освобождении…  Горячая рука скользнула по бедру, и замерла у сокровенного места. И только что подвижное тело женщины замерло. Замер и Майк, словно ждал разрешения, приглашения…
Мила чуть-чуть приподняла бедра и коленом коснулась его бедра, почувствовав, насколько возбужден он… Ей хотелось повернуться набок и потереться об него бедрами, но, угадав мысли, он положил руку на низ ее живота и прижал к земле. Она замерла в ожидании, лишь судорожное дыхание выдавало в ней возбуждение и нетерпеливое ожидание продолжения их близости.
- Прошу тебя…
Всхлип мольбы сорвался с губ, одновременно с едва уловимым нежным касанием пальцев Майка влажных складок женской тайны. Задев точку женственности, он  губами поймал крик, легкий и безудержный… Она хотела его, хотела до помутнения рассудка, до боли в теле, до судороги в мышцах, прощая ошибки, боль в прошлом, томление и безумную медлительность в настоящем. И Майк играл, играл на волшебных струнах ее тела, так виртуозно, как не дано было играть более ни одному мужчине на этом инструменте. Он продолжал медлить, то, надавливая, то, лаская пальцами сокровенную точку женственности, а то и вовсе, уходя в сторону на бедра. И Мила подчинялась древней музыке безропотно, почти слепо, бабочкой двигаясь за светом, чем стала для нее рука Майка…
Поцелуи мужчины стали настойчивыми, теперь он не играл, теперь он требовал ее всю без остатка, целиком и полностью. Он не сдерживал стройное и податливое тело, Майк позволил ей стать свободной и даже отодвинулся от нее. Но это лишь подчеркнуло ее зависимость от него.
Майк приподнялся над ней, закрыв темное звездное небо. Губы, руки, язык все смешалось. Запахи моря, камней, песка, ночи, его запах, весь мир превратился в жидкое золото, что волнами вливалось в нее. Проникало, заставляя извиваться под Майком.. А он смотрел. Просто смотрел на нее. На ее лицо, что отражало чувства. В ее глаза, что временами показывались из-под ресниц. Два огромных подернутых дымкой страсти изумрудных озера, в которых светлым пятном плескалось отражение огромной луны. Ее губы, что она облизывала кончиком языка, были полуоткрыты. И они манили. Манили и соблазняли куда сильнее, чем обнаженное тело, лежащее под ним, приглашая к исполнению древнего ритуального танца… 
И он сдался… Глухо застонав он буквально вдавил ее в песок. Тонкие руки женщины легли на влажную спину, а бедра приподнявшись, обхватили тело, приглашая скользнуть в глубину. Но и тогда Майк лишь покачал головой…
Как и раньше он сам определял, когда и что делать… Он ждал.. Мила чувствовала, как он дрожит. Дрожали его плечи, подрагивали мускулы на спине. С нечеловеческой силой он сдерживал себя, чтобы не вторгнуться в ее тело одним рывком, который тут же привел бы его к разрядке…  Мила всхлипнула, от досады, от неудовлетворенного томления, просто от дикого и безумного желания. Ее тело еще раз приподнялось ему на встречу, раскрываясь и давая. На ее ресницах блеснули слезы…
Он словно их и ждал. Словно они были сигналом того, что теперь она точно принадлежала ему…
Сильный, горячий, нежный…  Он медленно, словно во сне, придвинулся к ней и ловя губами стоны коснулся… Коснулся дрожа от нетерпения, от дикого желания, что теперь бушевало и в нем…
Он двинулся в глубь с величайшей осторожностью. И с каждым миллиметром проникновения все больше и больше уносил Милу вверх от реальности, от пляжа, от тела, от Земли… Мила задыхалась, уткнувшись ему в плечо, ища там спасения, ища там себя, но при этом чувствовала, как тяжело дается это видимое спокойствие Майку. Его лоб покрылся каплями пота, а плечи, сведенные судорогой, мелко задрожали… Два тихих стона слились в один в тот момент, когда она не удержавшись, все же подалась ему на встречу, и он туго обхваченный достиг дальнего предела ее сущности. Достиг он, а она, выгнувшись дугой, вцепилась ему в плечи, сжалась в пружину, готовая раскрыться Майку еще больше.
И словно в наказание он оставил ее. Мила тут же всхлипнула. Стон полный протеста вырвался наружу, а руки лишь сильнее вцепились ему в плечи, оставляя следы. Майк шептал слова нежности, пытаясь обуздать ее резкие движения бедрами, но ничто уже не могло ее остановить, поэтому у него был один выбор и он его сделал…
Они слились в безумии, стали продолжением друг друга. Соединяясь лишь для того, что бы вновь и вновь отрываться друг от друга, они расставались и вновь встречались… И встречи эти набирали темп...
Движения медленные и порывистые, всхлипы и стоны сотрясали их. Огонь вырвался наружу, смяв ограничения, выпустив демонов желания на волю. Его стоны, слова, ее всхлипы, слезы, крики, которые он заглушал губами, перевернули мир.
Они чувствовали друг друга. И не было во Вселенной  людей ближе, чем они в эти мгновения. Он стал ее продолжением, а она его началом и концом. Одно целое на двоих. Целый Мир на одно общее дыхание…
Сила их страсти нарастала, он умело вел их вверх, к пику, где  ночное небо расцветало розовыми и ванильными всполохами. Где небосвод венчала бриллиантовая вспышка свободы…
 Он, насколько это позволяли его силы, пристально и внимательно вглядывался в ее лицо, ловя каждое мгновение того, когда она подходила слишком близко к грани свободы.  Подходила, и он замирал, давая ей возможность удержаться.
Слезы драгоценными камнями повисли на ресницах и он, в последний раз поцеловав Милу, отпустил. Отпустил ее и себя.
Движение вперед, чуть резкое, словно последний толчок и Мила соскользнула вниз в бушующий поток изумрудного восторга. Скользнула вниз, а оказалось, что летит вверх, туда, где ждал ее Майк. Мир, вспыхнув, взорвался миллиардами красок и оттенков, осыпав их тела и души искрами свободы…

Майк открыл глаза, но прежде чем он смог разглядеть песчинки на руке, понял, что она ушла. Было еще очень рано. Небо лишь слегка порозовело, окрасив небо в розовые оттенки, но ветер что дул с моря уже был теплым. Море, лазурное, нежно лизало берег, выбрасывая на берег мелкие камешки. Над головой, звонко прокричав, пролетела чайка, вернув мужчину в реальность. Произошедшее ночью теперь казалось фантастическим сном. Мозг все еще помнили тепло ее тела, вкус ее кожи, аромат волос, но глаза не находили подтверждения ее присутствия. Даже ее шарф, что она забыла на пирсе, исчез. Сон. Вся ночь теперь казалась сном. В груди протяжно и тревожно заныло сердце.
Ушла… Теперь ушла она. Майк улыбнулся и, легко поднявшись, потянулся, ни чуть не стесняясь своей наготы. Войдя в воду, он с удовольствием нырнул, позволив соленой морской воде смыть соль любви…
Ушла, но он знал, что дальше отеля ей теперь было не уйти.

Холл отеля встретил его тишиной. Поднявшись в номер и приняв душ, он рухнул в кровать, забывшись сном. Еще один важный разговор был отложен на момент пробуждения.
Но все пошло не так с самого пробуждения. Виктория, забравшись к нему на кровать, разбудила его спустя два часа. Решив устроить романтический завтрак, она заказала кучу блюд в номер. Шампанское, клубника со сливками, джем, мед, круассаны , кусочки сливочного масла, красная икра, блинчики, кусочки сыра и ветчины… бесконечное количество еды и сладостей.
- Зачем все это? – Осторожно поинтересовался он у Виктории, которая с самозабвением уплетала очередной круассан, обмакивая его по очереди то в джем, то в сливки и запивая это большими глотками шампанского.
- Мне было весьма одиноко и скучно ночью. Поэтому я решила все исправить. И…
- Вика, мы же договаривались… - Начал было Майк, накидывая на бедра простынь, пытаясь таким образом скрыть наготу, но девушка лукаво блеснув глазами, облизнула пальчик, надула губки.
- Я знаю, но ведь попытка не пытка. Давай для начала просто позавтракаем.
Устоять перед озорным взглядом фиалковых глаз и забавно вздернутым курносым носиком оказалось весьма сложно. Проведя по взъерошенным волосам руками, Майк сдался.
- Хорошо. Завтрак пока еще никому не вредил.
В конце концов, из номера они выбрались ближе к десяти утра.
- Ты на пляж пойдешь?
Вика посмотрела с интересом на Майка, сдвинув на кончик носа очки. Но, казалось, ее присутствия он уже не замечал. Потемневшие глаза напряженно всматривались в проходивших мимо ресепшена отдыхающих. Он словно кого-то искал…
- Мистер, Вам письмо.
Администратор в темно вишневом пиджаке появился у мраморной стойки, протягивая Майку белый конверт. Удивленно вскинув бровь, но, уже зная, что там и от кого он взял конверт.
Лишь спустя минуту, до него дошло, что он так и стоит с протянутой рукой, разглядывая одно единственное слово, написанное знакомым почерком: «Майку О.».
- Открыть?
Вика потянула конверт из его руки. Майк отрицательно покачал головой и, посмотрев на администратора, с трудом разжав челюсти, глухо спросил:
- Она выехала из отеля?
- Да. – Тут же последовал холодный ответ.
Майк кивнул головой и, не глядя на удивленное лицо Вики, открыл конверт.
- А кто выехал? Она – это кто?
«Не ищи меня. Не пытайся найти и что-то объяснить. Все так просто и в то же время все так нелепо сложно. Когда-то ушел ты, дав мне возможность найти свое собственное счастье рядом с собой, а не ждать призрачной удачи три года… Возможно ты верил в то, что мой брак еще можно было спасти… О многом я тебе не рассказывала, да и это было лишнее. Я тогда не понимала всех твоих поступков и слов. Обида затмила разум, хотя сердце продолжало в тебя верить. Теперь все с точностью до наоборот.
Я не хочу разрушать твой брак. Вика очень милая, вы подходите…»
- Ты кому-то сказала, что мы муж и жена?
Майк с ужасом посмотрел на Вику, которая в нетерпении постукивала ножкой по мраморным плитам пола. Девушка сняла очки и с невинным видом посмотрела в потемневшее лицо Майка.
- Ну, да… Вроде бы говорила… Но я думала это удачная шутка. Чтобы к тебе не приставали, ты же так хотел отдохнуть от народа…
Майк мотнул головой и снова впился глазами в ровные строчки письма.
«Вика очень милая, вы подходите друг другу. То, что произошло сегодня ночью, было для меня счастьем. Это навсегда останется со мной. Но нам не судьба быть вместе, теперь я это признаю и принимаю как неизбежное. Говорю – прощай, зная, что теперь это навсегда. М.»

Майк оторвал взгляд от последней буквы и остекленевшими глазами уставился в никуда. Вика положила ручку на его запястье и тихо произнесла:
- Ты в порядке?
- Нет, не в порядке.
Чудовищная боль в груди сковала тело, но мозг его лихорадочно работал. Ночь, проведенная вместе с Милой на пляже, на многое открыла ему глаза. Он оказался глупым, самоуверенным  и самонадеянным болваном... Отказаться от того, что было его второй половиной, дать шанс кому-то другому получить величайшее чудо в жизни.
И сорвавшись с места, он выволок администратора на мраморную столешницу, напугав его до полусмерти.
- Куда она отправилась? В отель или на самолет? Куда?!
Мужчина с трудом сглотнул, но, не потеряв самообладания, выдернул края отворотов пиджака и, одернув его, строго и с полной серьезностью произнес:
- Я не знаю. Она вернулась ночью с пляжа в слезах, упаковала вещи и через час покинула отель. Я лишь вызвал ей такси.
- Она вернулась в слезах? – Майк машинально повторил несколько слов. Мила плакала вновь из-за него. Три года слез и вновь от встречи с ним она плакала…
- Вы должны знать. Поймите, я не должен ее вновь потерять!!! Она нужна мне! Я нужен ей! Слышите?!
Но администратор лишь пожал плечами и вновь сел в кресло. Майк словно загнанный и смертельно раненный зверь метнулся к двери из отеля, по пути напугав своим лицом входившую парочку. Но почти сразу же вернулся в холл. Застыв в растерянности перед Викой, он запустил руку в волосы, другой скомкал письмо.
- Попробуй предложить ему денег. – Посоветовала Вика.
Сделав глубокий вдох, Майк подошел к администраторской стойке и твердо произнес:
- Я дам вам двести долларов, если вы мне скажите, куда она поехала. – Две одинаковых хрустящих бумажки легли на белый мрамор.
Брови администратора взлетели вверх и почти скрылись под волосами. Неслыханная щедрость. Но, прищурив глаза, пожилой араб откинулся в кресле и, сложив руки на груди, строго произнес:
- С чего вы взяли, что меня можно купить? Вы меня решили оскорбить?
- Да, нет же! – Закричал Майк, но тут же глубоко вздохнул, пробормотал, - простите. Мне очень важно найти Милу. Важно найти ее именно сейчас, здесь. Я не смогу ее уже вернуть, если дам ей улететь домой с такими мыслями обо мне. Я должен.
- Должен? Мне показалось, что ей вообще не хотелось с вами встречаться. Эти несколько дней она старательно вас избегала.
Майк замер, но, упрямо тряхнув головой, твердо произнес:
- Я знаю. В прошлом я причинил ей сильную боль, но сейчас я готов все исправить.
- Сейчас? Как странно мужчины на западе относятся к женщинам и их чувствам.
- Послушайте! – Вика в возмущении попробовала влезть в странный разговор мужчин.
- Нет, Вика, погоди. – Майк жестом руки прервал поток гневных слов готовых сорваться с губ Вики. - Он прав. Три года назад я поступил как трус, да и эти дни тоже не сильно геройствовал. Я ведь узнал ее, но побоялся сразу же подойти, и сегодня ночью дал ей возможность уйти…
- Так эту ночь ты провел с ней? С Милой? – Вика в изумлении выдохнула. – Ну ты брат и даешь!
- Брат?! – Администратор присвистнул, Майку вдруг показалось, что в темных глазах араба что-то поменялось.
- Да, мы родственники, не совсем родные, но все же… Господи! Да помогите же мне вернуть Милу! Куда она поехала? Она улетела?
Администратор усмехнулся и полез во внутренний карман пиджака и извлек свернутую бумажку. Протянув ее через стол, он не выпускал ее из пальцев до тех пор, пока Майк не дернул сильнее.
- Обещайте мне, что больше она никогда не будет плакать из-за вас.
- Клянусь! Клянусь всем самым дорогим, что у меня есть.
Араб разжал пальцы. Майк тут же развернул бумажку с адресом другого отеля и ему на руку выпала сто долларовая купюра. Мужчина и Вика в изумлении уставились на араба администратора. Тот лишь улыбнулся и, пожав плечами, небрежно бросил:
- Я же не сдержал слово и проболтался, о том, куда она переехала…