Собака

– Мама! Ну, мы скоро пойдём? – спросил Юрка уже чуть обиженно, – я давно оделся. Он нетерпеливо теребил в руках шапку.
– Сейчас, Юра.
Вера Николаевна стояла перед зеркалом и придирчиво осматривала себя. Прекрасно!
– Вот и всё, пошли, – она повернулась к сыну, взъерошила ему волосы и улыбнулась. Юрка засмеялся, хитро прищурив один глаз.
– Ты что?
– Ух, и красивая же ты, мамка, прямо как киноактриса какая-нибудь.
Она засмеялась: «Ну, ты уж скажешь тоже. Актриса… Пойдём, сорви-голова!»
Юрка вылетел из квартиры и, крикнув «Я пешком пойду!», помчался вниз по лестнице, прыгая через несколько ступенек сразу.
– Осторожней, Юра!
Но куда там! Сегодня, сейчас, исполнится его мечта: он будет обладателем целого набора оловянных солдатиков, он будет главнокомандующим своей непобедимой железной армии. Все мысли его были уже там, у заветного прилавка в «Детском мире». Он уже представлял себе, как тётя-продавец перевязывает верёвочкой бесценную коробочку. Всё в Юрке прыгало, и он желал как можно быстрее приблизить эти долгожданные минуты.
Юрка выскочил на улицу и остановился, вдохнув чистый, влажный воздух весны. Нахлобучив шапку, которую он до сих пор всё ещё держал в руках, Юрка оглядел пустынный двор… Стоял пасмурный день марта. На тротуаре царила каша талого снега и воды. Но Юрку все эти неудобства совершенно не трогали.
Дверь подъезда отворилась и появилась Вера Николаевна. «Ну и погодка!», – сказала она, глядя на лужи, – «хороший хозяин собаку на улицу не выпустит в такую слякоть».
– Да что слякоть! Ерунда всё это!
Юрка топнул: из-под его ботинка в разные стороны полетели мокрые ошмётки снега. «Перестань озорничать, Юра», – пожурила его мать. Они направились к метро. Юрка шёл быстро, ловко перепрыгивая через лужи. Он часто останавливался и оборачивался назад: Вера Николаевна шла не торопясь, выбирая места посуше.
«Ну почему она так медленно идёт?», – думал Юрка и возвращался к матери. Она улыбалась, видя возбуждение сына, говорила шутя: «Юра! Куда ты спешишь? Ведь магазин только-только открылся. Твои солдатики ждут тебя. Они сейчас чистят бляхи у ремней, пуговицы и надраивают до блеска сапоги, чтобы к твоему приходу быть при полном параде». Мальчуган понимал эту шутку, смеялся в ответ и немного успокаивался. Некоторое время он шёл рядом, сделав серьёзное, сосредоточенное лицо, и деловито вышагивал, засунув руки в карманы, но не проходило и трёх минут, как он опять убегал вперёд и издалека умоляюще смотрел на мать.
Вдруг Юрка остановился. Он увидел собаку, лежащую на асфальте, и осторожно подошёл к ней. Собака не шевельнулась. Юрка понял, что случилось что-то нехорошее, и собаке, наверное, очень плохо.
– Мама! – закричал он испуганно, – Мама! Иди скорее! Посмотри, мама, … собака… она…»
Несчастное животное всё мокрое, лежало на боку, поджав лапы. Глаза были полуоткрыты, одно ухо подёргивалось. Юрка присел и рукой провёл по грязной рыжей шерсти. «Собачка… вставай, собачка! Что случилось с тобой?.. Ну почему ты лежишь? … Собачка! … Мы поможем тебе…», – он повернулся к матери. В глазах стояли слёзы. Он был готов уже разрыдаться. Рука тихо гладила собачью голову. «Мама! Мамочка… Ей холодно. Мама, я чувствую, как она дрожит». Он достал из кармана белоснежный носовой платок и, осторожно приподняв голову собаки, подстелил его: «Милая, собачка, мы спасём тебя. Я сам выхожу тебя… только не надо… не умирай. Ведь, правда, мама? Правда? Мы поможем ей, да? Мамочка!..
– Да… Да, сынок.
У Веры Николаевны запершило в горле, она часто заморгала, прогоняя накипавшие слёзы. Мальчуган гладил собачий нос, шею, уши… Глаза чуть приоткрылись. Они были тёмно-коричневые. Грустные-грустные. Они всё понимали, они благодарили. В них было столько тоски, что мальчуган не выдержал и заплакал. Собака еле заметно вильнула хвостом.
– Собачка, – всхлипывал Юрка, - я не хочу, не хочу, не хочу… не умирай. Подожди. Мамочка что же делать?
– Сейчас, Юра, подожди, я скоро. Я скоро приду. Она повернулась и быстро пошла домой.
«Конечно мы её спасём, её вылечат. Обязательно! Её спасут, и они с Юрой будут большие друзья». Она торопилась. Запыхавшись, вошла в квартиру, не раздеваясь, села к телефону. Так… Куда звонить?.. 09… Как назло занято. Вот так всегда… Алло…
– Алло, девушка, здравствуйте… Девушка, понимаете, здесь на улице собака под машину попала…
– Какая собака? Где это?
– Это… Это на Ленинском проспекте, рядом с магазином… Её наверное здорово ударило, но не насмерть. Она жива. Вы можете приехать срочно? Ведь если…
– Это ваша собака?
– Нет, но…
– Если хотите, привозите её, а мы никуда не выезжаем.
– Но, девушка, послушайте…
В трубке послышались гудки… «Ну как же это?» Обратно она почти бежала. «Ничего, – говорила, успокаивая себя, – всё будет хорошо. Сейчас возьмём такси и отвезём. Её, конечно же, спасут!»
…По улицам шли немногочисленные прохожие, торопясь по своим делам. Никто почти не обращал внимания на маленького мальчишку, склонившегося над собакой. Лишь некоторые из них, кто с любопытством, кто с брезгливостью, оглядывались на эту пару.
Вера Николаевна ещё издали увидела сына: Юрка сидел, ссутулившись прямо на асфальте, грязный, мокрый, без шапки, и держал на коленях голову собаки. Он сидел, чуть покачиваясь из стороны в сторону, плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий, и слёзы капали на собачью морду. Одной рукой он поддерживал шапку, на которой лежала голова собаки, а другой тихо гладил свалявшуюся грязно-рыжую шерсть на шее. Вера Николаевна поняла всё.
– Юра, – негромко позвала она.
Мальчуган поднял глаза… Ещё никогда не видела она таких глаз у сына.
– Юра, я…
– Она умерла, мамочка…, – не сказал, а скорее шёпотом выдохнул Юрка, крепко прижал к себе собачью голову, – умерла… Она не послушалась нас. Она не могла больше ждать и умерла…. Он не удержался и закричал:
– Мамочка моя любимая!.. Почему ты так долго не шла? Мы тебя так ждали! Ну почему?! Я не хочу, не…хо-ч-чу…
Дальше говорить он не мог, рыдания душили его, и он уткнулся лицом в собачью морду.