Лекции в Йельском Университете 2

                Лекции по Ветхому Завету, которые читает профессор Кристина  Хэйас в Йельском Университете, убедительно свидетельствуют, что западное образование очень серьёзно относится к вопросам религии. Этот курс лекций входит в обязательную программу обучения. Никаких параллельных  курсов и свободной посещаемости. Установка Университета такова: если вы хотите считаться образованным и иметь диплом, вы должны это знать!

               
                ЛЕКЦИЯ 2


 КРИСТИНА ХЭЙАС: 
     Я упомянула во вводной лекции о том, что нам предстоит исследовать Библию с множества различных точек зрения и применять различные подходы: исторический, литературный, религиозный, культурный. Сегодня мы начнём рассмотрение первой части Библии как продукта религиозной и культурной революции.
 Библия это продукт умов, которые подвергались воздействию и реагировали на идеи и культуру тех лет.  И как я уже говорила на первой лекции, сравнительное изучение литературы Древнего Ближнего Востока и Библии показывает общее культурное и литературное наследие, точно так же как и обнажает огромное различие между ними.
 Из Библии явствует, что некоторые члены израильского общества - возможно, культурная, литературная и религиозная элита - решительно порвали с преобладающими нормами своего времени.  Они осмелились критиковать общепринятые нормы.
 Люди, ответственные за окончательное издание и формирование Библии примерно с седьмого по пятый,четвёртый века Д.Н.Э. - это сведения спорные, и мы ещё поговорим об этом - эти люди принадлежали к этой группе. Своё собственное мировоззрение они накладывали на более старые традиционные взгляды, выраженные в библейских рассказах. Этим новым радикальным мировоззрением был монотеизм.  Но в чём, вы можете спросить, радикальность идеи одного Бога, вместо множества. Какая разница?
 И чем отличается пантеон богов  во главе с  верховенствующим богом от одного Бога?
 Что такого нового и революционного в монотеизме?
   В соответствии с некоторыми учениями, ничего особо революционного в монотеизме нет, и классическое представление о росте монотеизма, преобладавшее очень длительное время, выглядит таким образом, и у нас имеется маленькая схема, иллюстрирующая этот процесс.  Утверждалось, что  в каждом обществе существует естественный прогресс от политеизма(верования во многих богов, обычно олицетворяющих природные силы ) к ксенотеизму  "heno" означает "один", или монолатрии - верховенству главного бога над пантеоном подчинённых богов, - и к монотеизму, в котором признаётся существование только одного Бога.
 В восемнадцатом и девятнадцатом веках эта прогрессия рассматривалась как модернизация, что и не удивительно, так как эта теория была выдвинута западными учёными монотеистами. Эти учёные утверждали, что определённые элементы библейской религии представляли чистую религию, религию развившуюся до её высших форм, не запятнанную более языческими и политеистическими элементами религии Ханаана.  Приложение эволюционной модели к религии предполагало в себе очень ясную оценку. Политеизм понимался как определённо низший и примитивный. Монолатрия считалась усовершенствованием. Монотеизм признали лучшей и чистейшей формой религии.  И сначала, упомянутые мною в предыдущей лекции великие археологические открытия, казалось, подтверждали, что монотеизм Израиля развился из политеизма Древнего Ближнего Востока.  Клинописные таблички, запечатлевшие великую литературу Месопотамии, обнаруженные и расшифрованные,   неожиданно пролили свет на библейскую религию.  Эти открытия также ввели в литературу новый термин "параллеломания." Учёные с удовольствием отмечали все параллели  в теме, языке, сюжете  и структуре библейских историй и рассказов Древнего Ближнего Востока.
 Так, более чем за тысячу лет до Израильской легенды о Ное и ковчеге существовали Месопотамские истории Зусудры, или по другой версии, Утнапишти, который также пережил великий потоп, построив ковчег в соответствии с Божественной инструкцией; потоп уничтожает всё живое, и герой  посылает птиц в поисках сухой земли и так далее.
Эти параллели свидетельствуют, что религия Израильтян не слишком отличалась от политеизма и язычества соседей. У них тоже была история создания и потопа.
Они приносили в жертву животных. Они соблюдали табу. Религия Израиля была схожа с религией Древнего Ближнего Востока и отличалась лишь количеством богов, которым они поклонялись: один или множество. Это была лишь более очищенная, более развитая версия Ближневосточной религии.
  Однако эта эволюционная модель, или воззрение, были оспорены Иезекилем Кауфманом в 1930х годах.  Кауфман утверждал, что монотеизм не развился и не мог развиться из политеизма поскольку они основаны на радикально противоположных мировоззрениях, представлениях о реальности.  В многотомном труде "История Израиля", который был позднее переведён и сокращён Моше Гринбургом и некоторые части которого вам предстоит прочитать, Кауфман утверждал, что монотеизм Израиля не вырос и не мог вырасти из политеизма прежнего времени. Они радикально расходились. Это был полный культурный и религиозный разрыв. Он был направлен против политеизма и язычества.  Это подразумевается, он говорит, на протяжении всего текста. Кауфман заменяет эволюционную модель на революционную. Одним из преимуществ модели Кауфмана является то, что отменяет уничижительные оценки политеизма как примитивного, низшего, и необходимо раннего религиозного сознания.  Мы просто признаём существование двух различных взглядов и мировоззрений. Оба они имеют свои оправдывающие достоинства, и каждая имеет свои специфические проблемы и трудности. Это не означает, что Кауфман не был однозначно оспорен, но по крайней мере, это даёт нам возможность понять  эти две различные системы с их оправдывающими  достоинствами. Но решая некоторые вещи, монотеизм порождает другой вид проблем, с которыми ему приходится бороться всю свою долгую жизнь.
   С точки зрения Кауфмана, сходства между Израильской и Ближневосточной религией и культурой, которые все с таким энтузиазмом отыскивали и приветствовали, были в конце концов сходства по форме, по внешней структуре и внешности.
  Они не были схожи по сути и отличались по содержанию. Конечно, они оба предусматривали приношение в жертву животных, законы ритуального очищения, конечно, они имели общие легенды и истории. Однако, израильтяне приняли их и трансформировали в средство выражения базовых идей монотеистического мировоззрения. Итак, сходство по форме не означает функционального сходства, и в этом Кауфман предвосхищает аргументы антропологов. Ритуальный культ израильтян мог выглядеть так же как и у соседей, но функционировал он иначе; их цели кардинально различались. Израильтяне, как и их соседи, могли установить у себя царя. Однако, монархия Израиля отличалась от самодержавия Ханаана очень значительно по причине монотеизма. Все эти вещи мы будем проверять и исследовать. Так что значение  и функция Израильского культа и Израильского царя, истории создания и других повествований - они проистекают с места этих событий в более широкой культурной системе, составляющей основу монотеизма.   
  Теперь рассмотрим, как Кауфман описывает фундаментальные отличия между политеистическим мировоззрением и монотеистическим, зародившимся в Израиле.
 Я буду повторять и критиковать аргументы, представленные в книге на ста страницах, которые я определила вам прочесть на этой неделе, потому что эти идеи фундаментальны и нам предстоит рассматривать их критически на протяжении всего курса, так как они, хотя и существенны,  но  также и преувеличены, и потому для меня очень важно чтобы вы с самого начала овладели этим материалом, заинтересовались и поразмышляли над ним критически.
  Итак, начнём с характеристики Кауфмана того, что он называет языческой религией.
Он использует такой термин. Фундаментальная идея языческой религии, говорит он "это идея о том, что существует сфера приоритетная богам и возвышающаяся над ними, от которой они зависят и чьей воле даже они должны подчиняться" (Кауфман 1972, 22) - мета божественная сфера.  Это сфера высшей и окончательной власти, превышающей остальные божества, которые происходят из неё и следовательно подчинены её законам, могуществу и власти.
   Сущность этой сферы понималась различно в разных языческих традициях. Это могла быть вода, или темнота или дух.  В Древнегреческой религии, более похожей на философский политеизм, это могла быть судьба. Даже боги подчинялись судьбе и не имели контроля над ней.  Установление такой сферы, независимой и возвышающейся над богами, непременно влечёт за собой ограничение власти богов.
   Поскольку власть богов ограничена, они не являются источником мироздания, они ограничены и подвластны мета божественной сфере. Поэтому не могло быть никакого представления о верховной, абсолютной, суверенной божественной воле.
  Как воля одного, так и всех богов, могла быть опровергнута волей первоначальной сферы.  Точно так же воля одного бога могла быть опровергнута волей другого бога.
Из того факта, что могущество богов ограничено, вытекает  то что и их мудрость так же не беспредельна. Они не являются всезнающими и всеведущими, и сама эта мета божественная  сфера представляется им во многом таинственной и непредсказуемой.
  Отдельные боги могли быть очень мудры и искусны в отдельных областях, например, в качестве целителя. Но эта мудрость являлась скорее атрибутом, а не сущностной характеристикой.
  Кауфман утверждает, что в основе языческой религии лежит мифология.  Мифология это рассказы о жизни богов. В соответствии с языческой религией, боги рождаются, живут такой же человеческой жизнью, только с большим размахом, и умирают. Они могут также и возродиться. В языческой религии распространены теогонии -  свидетельства о рождении богов. Безличная первоначальная сфера содержит ростки всего сущего.
Очень часто в историях мироздания подразумевается некая сфера, из которой произошла жизнь, и прежде всего - боги. Эти космогонии и теогонии описывают поколение разнополых божественных существ; также поколение природного мира, поколение человеческих существ и животных: другими словами это изначальная матка для всего божественного, человеческого и природного. Это источник всего мирского и божественного.
 Кауфман утверждает, что из всего этого следует, что в языческой религии очень часто существуют расплывчатые границы между божественным, людьми и остальным природным миром. Они перетекают из одного в другое, поскольку произошли из одной изначальной мировой сущности. Различия между ними не кардинальные. Это подтверждается тем что боги часто ассоциируются с силами природы. Небо, огонь, плодородие - природный процесс - признаются богами. И потому нет особой разницы между поклонением богам и поклонением природе. Во-вторых, он говорит, по причине того что люди тоже произошли из этой первоначальной сферы, существовал конфуз в границе между божественными и обычными существами - он использует именно слово "конфуз."  Очень часто в языческой религии мы наблюдаем союзы между богами и простыми людьми.  Кауфман утверждает, что "общность божественной и человеческой областей является основанием языческой религии в апофеозе"(Кауфман 1972, 36) - люди обожествляются; возможно после смерти становятся бессмертными, или часто цари, восходя на трон, становятся богами.
Какую бы власть не имели боги, говорит Кауфман, она обусловливалась не их абсолютной волей и абсолютным духом.  Сфера, которая возвышается над богами, эта мета божественная сфера, обладает неограниченной властью и материал, из которого она состоит, обладает абсолютным могуществом. Итак, власть понимается материально.  Она присуща определённым вещам и веществам, особенно тем, из которых эта изначальная сфера состоит.
Например, если  это кровь, то кровь, текущая по венам живых существ, наделяется глубокой и могущественной связью с мета божественной сферой, и обладает могуществом.
 Если обожествляется вода, тогда воде будет приписываться связь с изначальной сферой, наделяющей её материальным могуществом по той же схеме.
   Итак, боги обладают могуществом лишь постольку поскольку они связаны с той изначальной "субстанцией" мироздания. Это означает, что магия возможна в такой системе. По  причине того что власть понимается материально - другими словами, поскольку она полагается присущей природным веществам, похожим или связанным с изначальной субстанцией мироздания, являющейся источником всякого могущества - магия делается возможной при помощи манипуляций с этими материальными субстанциями определённым образом.
Это может быть глина, вода или кровь.  Люди могли воздействовать на то, что составляло изначальную жизненную силу, и влиять на активность мета божественной сферы. 
Посредством магических манипуляций с определёнными веществами они, говорит Кауфман, могли использовать эти самостоятельно действующие силы. Таким образом, маг - просто технолог, способный заставить эти силы воздействовать даже на богов с тем чтобы склонить их выполнить его волю. Магия в системе язычества, говорит Кауфман, это способ обойти капризную волю богов и демонов.  Магия направлена  не не богов, а на мета божественную сферу и пытается проникнуть в её могущество. Она пытается проникнуть в первичный источник силы, чтобы воздействовать на богов определённым образом или защитить себя от богов. Точно так же гадание - это попытка распознать будущее, апеллирующая  не к богам, а к  источнику могущества, за исключением того случая, когда богов использовали в качестве средства, позволяющего проникнуть в мета божественную сферу. 
Распознавать волю богов не имело особого смысла, поскольку сама их воля находилась в сильной зависимости от воли других богов и мета божественной сферы.
  Языческий культ, говорит Кауфман, это система обрядов, использующих манипуляции с веществами - кровь, плоть животных, человеческая плоть, драгоценные металлы и т. п. - в которых предполагается наличие высшей силы по причине их родственности субстанции, образующей, по принятому представлению, мета божественную сферу.
В соответствии с Кауфманом, в языческом культе всегда присутствует элемент магии.
  Она стремится, посредством ритуалов и манипуляций с некоторыми веществами, высвободить и активизировать определённые силы, которые могут, к примеру, умилостивить бога или успокоить или расположить его к себе или отстаивать приверженцев и т.д.  Некоторые
эти акты носили защитный от богов характер.  Многие культовые празднества коренятся в мифологии - рассказах о жизни богов. Многие культовые празднества являются реконструкцией событий из жизни богов: сражение, смерть бога. Смерть бога обычно воспроизводится зимой, а весной - восхождение и воскресение бога.
 Подобные празднества происходили очень часто. Было принято верить, что проводя эти празднества, можно было запустить магические силы и таким образом обеспечить и гарантировать воспроизводство жизни весной. Они считались необходимыми для поддержания и сохранения мира.
   Последний и очень важный пункт, с которым мы будем сталкиваться в небольшой мере в течение года: Кауфман утверждает, что в политеистическом мировоззрении первичная сфера содержит в себе семена всего сущего: всё хорошее и плохое происходит из этой сферы.  Наравне с хорошими богами, которые могут защитить людей, существуют также злобные боги, стремящиеся уничтожить как людей, так и остальных богов. Смерть и болезнь приписывается сфере этих дурных демонов или этим нечистым злобным духам, но они родственны хорошим богам.   Люди в принципе беззащитны, говорит он, в постоянной космической борьбе между хорошими богами и злыми демонами, за исключением тех случаев, когда они могут использовать магию, гадания, приобщиться к силам мета божественной сферы, перехитрить богов, которые отягчают им жизнь. Но важно то что Кауфман утверждает, что в языческом мировоззрении зло - это автономная демоническая сфера. Она так же изначальна и реальна как и сфера благословенных и хороших богов. Зло полагается метафизической реальностью, оно встроено в структуру вселенной. Изначальная субстанция породила и добро и зло.
 Спасение, он говорит, является заботой людей. Богам безразличны судьбы людей, потому что боги озабочены собственным спасением, ведь хорошие боги подвергаются нападениям плохих богов, а также им докучает руководство верховенствующей мета божественной сферы.  Спасение достигается посредством магии и гностицизма. Под последним понимается знание секретов, при помощи которых индивид может освободиться от общей участи; он может нейтрализовать богов, используя силы мета божественной сферы и оказаться вне досягаемости демонов и капризных богов, делающих жизнь на земле не выносимой. Это и есть путь к спасению.
 Итак, Кауфман говорит, что языческое мировоззрение не оперирует категориями морали, оно нейтрально по отношении к морали. Есть боги, являющиеся законодателями и охранителями социального порядка и справедливости, но их законы не абсолютны, они могут быть отменены указами верховной мета божественной сферы. И поскольку знания и мудрость каждого бога ограничены, моральность может формулироваться произвольно, в соответствии с пристрастиями каждого бога и отличаться от предпочтений другого бога, и, стало быть, нет никакой абсолютной моральности. Именно эту картину вселенной, как намерен утверждать Кауфман, отвергла монотеистическая революция. По его мнению, это революция древнего Израиля. 
  Итак, согласно Кауфману, фундаментальная идея древних израильских писаний, которая не получила систематического формулирования, но проходит красной нитью через всю Библию,это радикальная новая идея бога, который сам источник всего сущего и не подчинён никакой мета божественной сфере. Нет никакого более высокого космического порядка или власти.  Он не возник из некой первичной сферы и потому он свободен от ограничений мифологией и магией, а является Богом, чья воля абсолютна и суверенна.  Каковы же следствия  упразднения мета божественной сферы? Если все вышеперечисленные пункты вытекают из утверждения мета божественной сферы, что вытекает из исключения мета божественной сферы и утверждения просто бога, не произошедшего из какой либо первичной силы, порядка или сферы? 
  Прежде всего надо отметить, что в Библии нет теогонии и мифологии. Бог не родился из  некой изначальной матки; у него нет истории жизни. Не существует первичной сферы, главенствующей над ним и являющейся источником его силы и мудрости. В начальных главах Книги Бытия Бог просто есть. Он не растёт, не взрослеет, не стареет, не умирает, и у него нет супруги.  Таким образом, в Еврейской Библии, заявляет Кауфман, впервые в истории мы видим Бога, не ограниченного временем и возрастом, метафизического и вечного. Это означает, что он превосходит природу. Будучи владыкой всех сфер, он не имеет природную связь ни с одной из определённых сфер. Он не определяется как природная сила и не ассоциируется с силами природы. Природа становится площадкой для выражения его воли. В соответствии с Библией, свою волю и цели он выражает через явления природы, но природа и Бог не тождественны. Он никоим образом не родственен людям. Согласно Кауфману, в Библии нет слияний или расплывчатых границ между божеством и людьми.  В Библии нет апофеоза. Нет также и жизни после смерти. Эта идея появилась через несколько веков.
 В Еврейской Библии люди живут семьдесят лет и всё.  Более нет процесса, способного превращать людей в богов. Магия представлена в Библии бесполезной. Отсутствует мета божественная сфера, к которой можно было апеллировать. Природные материалы не содержат божественной силы.
 Природный мир разобожествлён и демифологизирован. Божественная власть понимается не как материальная, присущая некоторым материальным субстанциям.
 На Бога нельзя воздействовать манипуляциями, чарами, словами или обрядами. Они не только бессильны, но и их использование считается грехом. Магия - это бунт против Бога, потому что основана на греховном понятии, что власть Бога ограничена. Во многих местах Библии встречаются магические концепции, и вы ознакомитесь с ними.
 Но весьма интересно, что авторы рассказов, в которых они присутствуют, очень часто настаивают на выводе, что всё что бы ни случилось происходит по воле Божьей.
 Это не происходит независимо от его воли или благодаря силе магических ухищрений.
  Кауфман утверждает, что магия в Библии переформулирована в свидетельство могущества и суверенности Бога и магические действия лишены их независимой значимости, они просто служат средством для выражения проявлений божественной воли.
 Обожествление также, в соответствии с Кауфманом, не ассимилируется в монотеизме, потому что тоже предполагает существование некой мета божественной сферы, некоего источника силы, знаний, информации, которые превосходят Бога.
 И опять же это попытка раскрыть секреты Бога не богоугодным образом, основанная на ошибочном понимании.  Разрешено находить сведения о Боге через посредство оракулов, но только в согласии с волей Бога.  Нет ритуалов и заклинаний, говорит Кауфман, или материальных субстанций, которые способны склонить Бога к откровению.  Однако, мы увидим вещи, похожие на магию, заклинания, прорицания, видения, пророчество в языческом мире и в древнем Израиле. Но Кауфман говорит, что всё это схоже только по форме, и это только поверхностное, формальное, внешнее сходство.  Все эти явления, он говорит, трансформированы фундаментальной израильской идеей о едином верховном всевышнем Боге, чья воля абсолютна, и все эти вещи соотносятся с непосредственным словом и волей Бога.  Они не доступны отдельной науке, знанию или совокупности знаний, или  искусству толкования, которые вызывают силы, независимые от Бога и превосходящие его.
  К тому же, говорит Кауфман, культ не имеет самопроизвольной или материальной силы.
Это не просто какое то место, где происходят коэрцитивные магические  действия.
 Культ также не призван обслуживать и материальные нужды Бога. Он не воздействует на его жизнь и энергию исполнением определённых ритуалов: Богу не требуются наши заботы о его бессмертии. События из жизни Бога не празднуются.  Мифологические основания для культа, которые обнаруживаются у соседей Израиля, заменены очень часто историческими основаниями.  Эта проводится для того, чтобы ознаменовать то или иное событие  в истории нации.  Языческие празднества в Израиле, говорит Кауфман,  историзированы, ознаменовывая события в жизни людей, а не события из жизни Бога, поскольку мифология отсутствует.
   На следующих лекциях мы уделим толику внимания значению и функции культового закона и закона очищения.
  Теперь же, поскольку Бог сам является высшим источником всего сущего, и поскольку он добр, в монотеистической системе не существуют дурные силы, образующие сферу, способную соперничать с Богом. Как я уже говорила, в языческом мировоззрении всё сущее порождает изначальная матка, в том числе добрых и злых богов, которые равны по силе и находятся в вечной борьбе. Но в мировоззрении Израиля, если Бог является источником всего сущего, не может в принципе существовать сферы сверх естественных существ, которые бы сражались с ним. Не существует места для божественного антагонизма верховности Бога, что с неизбежностью приводит нас к выводу: грех и зло демифологизированы в Еврейской Библии.  И это очень интересно, потому что приводит к любопытным выводам и также создаёт действительно огромную проблему для монотеистической мысли, с которой она борется на протяжении веков по сей день.  Напомню, что в языческом мировоззрении грех очень часто понимается как результат усилий демона или злого бога, способными овладеть личностью и которые могут быть изгнаны из этой личности посредством магии. Если имеется допуск к этим субстанциям, можно используя магические силы, заложенные в этих субстанциях, изгнать демона из тела поражённой личности. Такие вещи весьма обычны в политеистической и языческой практике. Поскольку в Израильской религии отсутствует мета божественная сфера, порождающая дурных и хороших богов, в ней нет понятия греха, проистекающего из независимой злой силы, существующей во вселенной и противостоящей воле Бога.
 Вместо этого считается, что зло происходит в результате столкновения воли Бога и воли людей, осмелившихся бунтовать. Ничто сверх естественное не присуще греху. Это не сила, встроенная во вселенную.  Кауфман поэтому заявляет, что зло в Израиле переведено из метафизической сферы(встроенной в физическую структуру вселенной) в область морали.
Зло - это моральная, а не метафизическая категория. Оно не имеет своего конкретного независимого существования. И это означает, что только люди являются потенциальным источником зла в мире, и ответственность за зло лежит на человеческих существах.
 В Еврейской Библии никто не говорит "дьявол заставил меня сделать это".
 Дьявол вообще отсутствует в Еврейской Библии. Дьявол - изобретение более позднего времени. Это важная и решающая этическая революция: зло стало моральной, а не метафизической категорией.
Студент( просит разрешения и задаёт вопрос): - А как же змей в Эдемском  Саду?
Профессор Хэйас: Замечательный вопрос! Нам предстоит об этом поговорить.  О Еве, соблазнённой змеем. Кто такой этот змей? Что он делает? Что происходит? О чём говорит Кауфман? Примерно такие вопросы должны приходить вам в голову. В отведённом разделе вы будете обсуждать эту историю. Опять таки в Библии зло подчёркивается как моральный выбор - вспомните Книгу Бытия 4, где Бог предупреждает Каина, обуреваемого злобой и завистью и замышляющего страшные вещи против своего брата: "Грех подкрадывается к дверям твоим; он хочет подтолкнуть тебя; но ты можешь быть выше"(Кн.Б. 4:7с).  Это вопрос морального выбора.
  Мы не будем говорить сейчас о спасении, а скорее о том что единственный высший закон - это воля Бога, потому что Бог не создан, а сам является создателем. Он установил порядок во вселенной.  Кауфман говорит, что языческое представление о морально нейтральной вселенной, в которой соперничают добрые и злые силы, было трансформировано в картину моральной вселенной. Высший закон - воля Бога - накладывает моральность на структуру вселенной. Одним словом, Кауфман заявляет: Израиль понимает божественное абсолютно новым образом. Израильский Бог отличается от языческих Богов по своей сущности. 
Языческие боги часто ассоциировались со слепыми силами природы без какого либо присущего им морального характера. Бог израильский превосходил природу, и его воля была не только абсолютна, но и абсолютно хорошей и моральной. 
 Многие люди говорят: не обозначили ли они просто мета божественную сферу именем Бога? Это не так, потому что Бог мыслится не только единственным источником силы, но и единственно непогрешимым, в то время как мета божественная сфера была морально нейтральной.  Авторы Библии утверждают моральность высшей власти - Бога.
 Бог изображается сострадательным. Моральность поэтому понимается как подчинение Божьей воле. И тогда создаются образцы справедливости и благоговения перед жизнью.
  Кауфман говорит, что Бог  демифологизирован, но несмотря на это он не представлен абсолютно безличным. О нём говорят антропоморфно, так что мы можем уловить его связь с людьми. Только таким образом, говорит Кауфман, можно упоминать осмысленно о взаимодействии Бога и человечества. Для этого он должен быть очеловеченным.
Но взаимодействие между Богом и человечеством, говорит Кауфман, происходит не через природу, а через историю. Бог известен посредством природных проявлений, его действий в мире в исторический период и посредством отношения с историческим народом.
   Я хочу прочесть вам небольшой отрывок из статьи, написанной Кауфманом, отличной от той, что вы прочитали. Оно формулирует идею, что существует пропасть, отделяющая монотеизм от политеизма и говорит, что было бы большой ошибкой считать, что разница чисто арифметическая - что политеистическая система, насчитывающая десять богов, гораздо ближе к монотеизму, чем традиция политеизма с количеством сорока богов и что меньшее количество богов делает её ближе к монотеизму.  Он говорит, что языческая идея "не приближается к монотеизму с уменьшением количества богов. Израильская концепция единства Бога означает его суверенность и превосходство надо всем. Она отвергает языческую идею сферы, возвышающейся над божеством и являющуюся источником мифологии и магии. Утверждение, что воля Бога верховная и абсолютно свободная, есть новая и не языческая мыслительная категория."(Кауфман 1956, 13) И он настаивает на том, что это не утверждается догматично, и креативность Израиля наполняет библейские тексты.
 Он также утверждает, что эта идея развивалась с течением времени, но в сущности толчком послужила фундаментальная революция и разрыв, а затем развивались некоторые  скрытые потенции этой идеи.
    С одной стороны, утверждается, что израильская религия по сути преемственна политеизму Древнего Ближнего Востока.  Она просто сокращает количество почитаемых богов до одного, но помещает его в храме и предлагает ему жертвоприношения. С другой стороны, мы имеем утверждение Кауфмана, что израильская религия - это радикальный разрыв с религиями Древнего Ближнего Востока.  Ценность работы Кауфмана лежит в понимании, что монотеизм и политеизм в теории основаны на различных интуитивных системах. Они как будто бы описывают разные миры и потому системное различие между израильским Богом и Богом  их соседей была не просто количественной. Она была качественной.  Однако, когда вы читаете его работу, становится ясно, что ему часто приходилось притягивать за уши свои свидетельства. Фактически в Библии появляются обычаи и идеи, не являющиеся строго монотеистическими. Так что, возможно, учёные, настаивавшие на преемственности Израиля от его окружения, в конце концов, правы.
  Из этого тупика можно выбраться более менее успешно, когда мы осознаем, что нам предстоит провести черту между действительными - мне не нравится это выражение, словно я могу  показать вам фотоснимки, того что люди делали 3000 лет назад -  религиозными обычаями и верованиями действительных жителей Израиля и Иудеи (мы обозначим это Израиле- Иудейской религией) или что они делали 900 лет Д.Н.Э. приходя в храм, и чем они считали то, что они делали, когда приходили в храм; потому что я не уверена, что это соответствовало в точности описанию Второзакония - и религией, или мировоззрением, которое пропагандировалось поздними авторами и издателями библейских рассказов - мы будем называть его библейской религией, мировоззрение, которое прослеживается во многих библейских текстах.
Это различие отмечено в статье Стивена Геллера, приложенной к Еврейской Учебной Библии. Вы прочтёте её позже, я просто напоминаю вам о различии и статье.
   Что делали и во что верили израильтяне и иудеи во втором и начале первого тысячелетия вряд ли можно установить в точности. Имеются некоторые подсказки.  По всей вероятности, евреи более позднего, патриархального периода - второго тысячелетия Д.Н.Э. - не слишком отличались от своих политеистических соседей.
 Археологи склоняются к этому. Библейские и археологические свидетельства подтверждают, что обычаи не были строго монотеистическими, например, почитание маленьких домашних идолов, местных богов плодородия. Многие учёные предполагают, что Израиле-иудейская религия, обычаи людей этих царств в первом тысячелетии Д.Н.Э. возможно, были монолатристскими. Они могли пропагандировать почитание одного Бога, Яхве, не отрицая, при этом, существование других богов, и держать у себя дома маленьких идолов и поклоняться богам плодородия и исполнять различные синкретичные обычаи. 
Более того, свидетельства указывают, что Яхве был во многих отношениях схож с богами Ханаанейской религии. Преемство Ханаанейской религии и религии Древнего Ближнего Востока очевидно в обычаях и культе древнего Израиля и Иудеи, как они описаны в библейских текстах и как они удостоверяются археологическими находками. В источниках Еврейской Библии  проявляются черты, по выражению Кауфмана, современного политеизма. В Книге Бытия 6 - божественные существа спускаются на землю и  вступают в контакт с обычными женщинами.  Это действительно расплывчатые границы между божественной и человеческой сферой. Но это единичный случай.  Во многих абзацах также Яхве представлен как  председательствующий над советом богов.  В Псалмах мы видим метафорические поэтические описания, в которых Бог совещается с богами и фактически является одним из них.
В одном из псалмов он говорит:  "Вы не знаете что вы делаете. Предоставьте это мне."
 И он встаёт на совете и берёт в свои руки. Многие абзацы в Библии допускают существование других богов, почитаемых другими народами. В Библии имеется много материала, над которым вам придётся поразмышлять.
  Теперь, тем не менее, наиболее ярко выраженные монотеистические источники Библии подчёркивают качественное различие Бога от различных богов, фигурирующих в мифологии соседей Израиля, а возможно и в Израиле- Иудейской религии.
  В этих источниках израильское божество представлено источником всего сущего.   
Он не возникает из предшествующей сферы, у него нет божественных родственников, его воля абсолютна и суверенна.   Магия бессильна воздействовать на него. Библейский монотеизм и религия полагают, что Богу внутренне присуща доброта. Он справедлив и сострадателен, а человеческая мораль заключается в подчинении его воле. Поскольку определённые тексты Библии показывают Бога абсолютно добрым, который накладывает  абсолютно моральные требования на человечество, библейский монотеизм часто называют этическим монотеизмом, и вам придётся встретиться с этим термином не раз. Начиная возможно с восьмого века и продолжая на протяжении нескольких веков, литературные и решительно монотеистические слои израильского общества вложили монотеистический смысл в древние народные рассказы и традиции. Они переплавили их в базовый миф, на котором сформировалась Израильская и Еврейская самоидентификация  и более глубинное понимание.  Они проецировали свой монотеизм на более ранние времена и на самых отдалённых предков.   В Библии израильский монотеизм начинается с Авраама. С точки зрения истории он начался, вероятно, позже в виде небольшого движения, которое расширялось в течение веков.
 Но этот поздний монотеизм приписывался более раннему периоду израильской истории окончательными редакторами Библии.  И потому создаётся впечатление о той религии, которую описывал Кауфман.
  Но сами по себе библейские тексты очень противоречивы, временами их бывает смешно читать. В Библии встречаются указания на две различные и взаимоисключающие реалии.
 В ней можно встретить описания не совсем монотеистических обрядов и взглядов наряду с абсолютно монотеистическими.
 Поздние источники, которые нам уместнее называть библейской религией, поэтому разрывают не только с обрядами Древнего Ближнего Востока, но и с Израиле-Иудейскими обрядами и другими элементами в пределах своего общества. Так что библейская религия, как её описывает Кауфман, я думаю, является не просто революцией Израиля против народов, но также и гражданской войной Израиля против самого себя.  Этот аспект в действительности не рассматривается Кауфманом.
 Я думаю, для нас важно рассмотреть это, для того чтобы дать возможность библейскому тексту самому говорить нам во всём своём многообразии голосов и не пытаться подогнать его под  свою собственную модель, например как это делают некоторые: " Раз этот параграф не согласуется с монотеизмом, ладно я возьму Книгу Бытия 6, где монотеизм вырисовывается отчётливо."
 Вам не следует так поступать. Пусть текст будет непоследовательным, противоречивым и трудным, не нужно гомогенизировать его.
  Итак, различия между богом  монотеистических источников Библии и богами Месопотамской литературы и древними израильскими идеями очевидны с первых глав  Книги Бытия.
 Такова история создания в Книге Бытия 1, входящей в первые пять книг Библии, в так называемое Пятикнижие.  Второзаконие. Эта история создания добавлена в Пятикнижие в самых последних редакциях, возможно в шестом веке. Но книга Бытия 1- это наиболее сильное монотеистическое воспроизведение архаичных мифов, которые мы находим в следующих десяти  главах Книги Бытия.
На следующей лекции мы приступим к чтению и исследованию Книги Бытия 1:4.  Мы будем читать эти истории, не упуская из виду израильскую адаптацию Ближневосточных мотивов и тем для монотеизации этих мотивов и тем и выражения новой концепции Бога, мира и человечества.