Неслучайные встречи. Первая цивилизация. Сантаяна

… Сначала пришел низкий вибрирующий гул, заставивший противно заныть, казалось бы, самые кости черепа, а потом весь дом накрыло ударной волной такой силы, что Сантаяну снесло с кровати, отчего он больно ударился носом об угол тумбочки. Проснулся он мгновением раньше, но сгруппироваться просто не успел. Открыл глаза он уже сидя на полу. Первой инстинктивной мыслью было: «землетрясение!» - город находился в сейсмоактивной зоне. Но потом послышались характерные звуки разрывающихся слишком близко снарядов.
На коленях Джесий подполз к окну и чуть приоткрыл плотно задернутые непроницаемые шторы. Под удар попало соседнее здание. Уже примерно половина дома горела, но не было видно ни пожарных расчетов, ни машин скорой помощи, ни армии. Даже сирена воздушной тревоги не надрывалась в полупустом городе — объявленная всеобщая мобилизация с одной стороны и эвакуация с другой обескровили город — в столице оставались только небольшой отряд регулярной армии и те, кому бежать было некуда. Война шла слишком давно.
«Бомбить ночью, в перемирие — вот уроды», - почти равнодушно процедил Джесий и побрел в ванную комнату — зеркало было только там.

Из помутневшего расколотого стекла на него смотрел вихрастый растрепанный парнишка лет шестнадцати с разбитым и распухшим носом. «Не сломал и ладно». Он умылся под тонкой струйкой ржавой воды и натянул поверх одежды неудобный бронежилет из отцовских запасов. Джесию нужно было идти на дежурство в госпиталь — рабочих рук не хватало, и к службе привлекли даже старшеклассников. Несколько лет назад его мать вот также ушла в ночь на дежурство и больше никогда не вернулась — тогда в центральный столичный госпиталь выпустили залп бактериологического оружия, разом превративший участок города радиусом в десять километров в непригодную для существования пустыню. Погибли не только пациенты и врачи, но и уникальное оборудование и запас медикаментов, предназначенных для полевых госпиталей.

...
- Мы ведем справедливую войну! Мы защищаем нашу родину, а такие как вы...
- Какие? Я говорю тебе, что в этой войне не выиграет никто, пойми ты это. Ни мы, ни они. Думаю, что это вообще последняя война в нашей истории
- Но мы сражаемся за наш дом!
- Дом? - Сантаяна обвел широким жестом покосившиеся и почерневшие остовы домов  и обугленные стволы деревьев — это ты называешь домом? Или может быть провал на месте Дома правительства? Или реку, к которой не подойдешь, я уж не говорю про использование воды в бытовых целях. Мы давно проиграли эту войну...
- Но мы не сдадимся, пока останется хотя бы один живой солдат
- Отец, скоро твоими солдатами будут немощные, дети и мутанты. - Сантаяна устало потер красные глаза, - эта планета умирает. И каждый из нас это чувствует. Бороться здесь не за что, спасти не удастся ничего. И даже если кто-то выживет в войне — в чем я, как вирусолог, очень сомневаюсь — он погибнет в кратчайшие сроки от заражения
- И что ты предлагаешь? - начальник войск наземной обороны усмехнулся — сдаться на милость победителя? Отказаться от борьбы и отдать нашу историю на растерзание? Побойся Бога — твоя мать погибла не для этого.
- Вот только маму не трогай. Она вообще не хотела воевать. Она была здравомыслящим человеком.
- Пойди вон! - Джордан Сантаяна влепил юноше тяжелую оплеуху - Тебе пора заняться разработкой нового оружия, которое наконец-то даст нам преимущество перед врагом. Твои слова — это просто сотрясение воздуха. Люди живут и проживут еще тысячи лет. Мы сумеем приспособиться, как умели всегда.

...

За почти двадцать пять лет войны люди почти полностью уничтожили экосистему своей планеты — вирусное и бактериологическое оружие, применяемое всеми втянутыми в конфликт государствами, до неузнаваемости изменило флору и фауну, наплодив чудовищных мутантов. Изменения затронули и геном человека. Мутации теперь приобрели не разовый, а эволюционный характер. Выросло поколение людей со стертыми половыми признаками, искаженной физиологией и еще в утробе матери подвергшимся разложению мозгом. Они могли быть только пушечным мясом для горсток военных, засевших в подземных бункерах. Природа билась в агонии на фоне стоящих почти без разрушений центров материальной культуры человечества — кое-кто еще надеялся победить и оттяпать себе кусочек пожирнее.
 
Отец Джесия Сантаяны погиб при штурме столицы, но самому ему удалось спастись — вместе с другими ценными учеными он был вывезен на тайную научную базу, где должен был продолжать разработку оружия массового поражения, хотя больше всего на свете он хотел бы заниматься системами очистки и восстановления экосистем. Увы, в милитаризованном обществе это не интересовало никого, а шанса на заключение мира не было.

- Я слышал, кто-то из здесь присутствующих раньше занимался программами моделирования экологических последствий военных действий, - генерал Мартен обвел усталым взглядом сидящих в командном центре ученых.
- Да, это всегда было моей специализацией, пока не пришлось разрабатывать климатическое и биологическое оружие, генерал.
- Имя, должность?
- Сантаяна, Джесий. Я руковожу этим научным центром.
- Сантаяна ... а Главнокомандующий...
- Он мой... был моим отцом.
- Сочувствую Вашей утрате, Сантаяна. Но – давайте к делу.  Нам требуется, чтобы Вы сделали вероятностный анализ выхода из экологического кризиса, в котором мы сейчас пребываем.
- Что именно Вы хотите знать?
- Сроки, ресурсы, средства. Главное - возможно ли это даже теоретически. - Ученые замерли в своих креслах. Впервые за десятилетия им предлагалось просчитать не поражающий эффект нового вооружения, не спрогнозировать потери врага, а оценить вероятность дальнейшего существования человечества.
- Я не понимаю, Генерал. На планете идет война. Весь мир в руинах, а Вы предлагаете нам заняться иллюзорными расчетами?
- Джесий! - Лилия сжала плечо Сантаяны, заставив его сесть.
- Да, Сантаяна, мы сейчас не в том состоянии, чтобы надеяться на светлое будущее и строить планы, но надежда у нас есть. Прошу отнестись к тому, что я скажу, как к тайне с повышенным уровнем секретности. Это понятно?
- Да. - Сантаяна скрестил руки на груди и плотно сжал челюсти. Его состояние было нетрудно понять - с первых дней в армии он пытался убедить отца в необходимости прекращения войны ради будущего всего человечества. Но... Переубедить Джордана Сантаяну было практически невозможно. И вот теперь...
- По имеющимся у нас данным, в течение ближайших нескольких дней в Арджентисе произойдет государственный переворот. Люди, которые придут к власти, будут настаивать на прекращении войны на любых условиях. Как вы все знаете, делить нам действительно уже давным-давно нечего - природные ресурсы истощены, материальные ценности погребены под развалинами так глубоко, что вряд ли увидят свет в ближайшие десятилетия. Короче, предложение повстанцев звучит достаточно разумно: забыть все прошлые претензии и попытаться сохранить жизнь хотя бы тем, кто еще остался. И возможно начать историю нашего мира с чистого листа.
- И... вы готовы пойти на это? А как же Имперская честь? - едко проговорил Джесий.
- Джесий, Вы говорите сейчас, как Ваш отец. Но задумайтесь хоть на минуту, и Вы поймете, что мы должны пойти на соглашение с повстанцами. Более того, решение уже принято новым армейским руководством, так что я высказываю Вам не пожелание, а приказ. Сколько времени Вам потребуется?
- Сутки. Может быть двое. И все имеющиеся в Вашем распоряжении электронные средства счисления и аналитики. Мы приступим немедленно, если это - действительно приказ...

И ученые разбежались по своим лабораториям, чтобы заняться наконец-то по-настоящему полезным делом. Глубокой ночью генерал армии Мартен зашел к Сантаяне. Джесий сидел в кресле, пытаясь сфокусироваться на бесконечных цифрах стекающегося к нему факторного анализа состояния экологической ниши. Он уже насмотрелся на цифры до "снега" перед глазами. Даже массаж и энергетики не помогали - ему не терпелось закончить расчет, и он работал с несвойственным ему остервенением.
- Сантаяна? - Джесий приоткрыл глаза и молча указал генералу на кресло рядом.
- Простите, если я был слишком резок, Джесий. Просто Вы и сами знаете, в какой ситуации мы все существуем. Кому, как ни Вам понимать, что такое дисциплина и субординация.
- О, да... - Сантаяна оскалился, вспоминая, как отец бил его до крови за малейшее неповиновение, пока Джесий не стал настолько ценным сотрудником, что избивать его стало просто нецелесообразно.
- Джесий, я наслышан, что у Вас были очень сложные отношения с Главнокомандующим, но прошу Вас, выслушайте меня...

...Сложные это было еще очень мягко сказано. Джордан Сантаяна все никак не мог понять, как в его семье мог вырасти настолько мягкотелый и непринципиальный ботаник. Сын отказывался держать в руках оружие и идти в армию. Он постоянно говорил о том, что войну нужно немедленно заканчивать. Но как ее закончить, когда она отняла у Джордана любимую жену и дочь? Как закончить войну, если по земле еще ходят враги его великой Империи? Джесий же испытывал к отцу отвращение пополам с обожанием, но никогда не говорил ему о том, как важна для него похвала со стороны отца. Хотя бы дружеское похлопывание по плечу, хотя бы родственное объятие...

- Да, отношения были непростыми, но Вы же не психологическую помощь пришли мне оказывать? - Джесий сейчас был очень похож на отца - холодный, язвительный, собранный. =Одень его в форму Главнокомандующего, никто и не заметит разницы=, почему-то подумал Мартен.
- Нет, что Вы. Я... я, наверное, был последним, кто говорил с Вашим отцом. И я хочу донести до Вас ту мысль, что именно он приказал мне найти Вас и попросить разработать модель восстановления мира.
- Да что Вы... Мой отец хотел сражаться до конца.
- Это не так. Что-то случилось с ним около полугода назад, как раз за несколько дней до смерти. Он понял, что правы были именно Вы, Джесий. Что войной больше не решить ничего...
- Я не верю Вам... - Джесий был очень бледен, только искусанные губы выделялись ярким пятном на бело-синем в свете монитора лице.
- Напрасно. Его последними словами были: =Скажите Джесию, что я горжусь им. И верю в него=. Еще он просил передать Вам это, - Мартен протянул Сантаяне маленький мешочек из темно-красного бархата. Дрожащими руками Джесий развязал узел и вытряхнул содержимое на ладонь.
- Вы знаете, что это?
- Да... Спасибо Вам, генерал. И за этот разговор, и за возможность изменить мир. А теперь я, пожалуй, вернусь к модели.

Мартен вышел и, закрыв за собой дверь в лабораторию, посмотрел в иллюминатор. Сантаяна-младший так и сидел в напряженной позе, крепко сжимая в кулаке последний подарок отца. По его худому бледному лицу бежали слезы, которые он даже не замечал. Мартен понятия не имел, что значила маленькая безделушка в форме заключенной в сферу из металла льдистой звездочки на цепочке, но орден Безграничной Верности - самый ценный из всех орденов Империи - он не мог не узнать. Мартен пожал плечами: по сути, Джесий Сантаяна был еще очень молод - ему не исполнилось еще и 35 - и слезы его можно было понять.

Наконец Сантаяна пришел в себя, судорожно вздохнул и вытер слезы. Он с любовью рассматривал крошечную подвеску - передающаяся последние 300 лет в его семье =Путеводная звезда= принадлежала его матери, но после ее смерти отец отказался отдать ее Джесию, сказав =Ты ее не достоин=. Джесий тогда не мог точно сказать, чего же именно он не достоин - дорогой и бесполезной фамильной безделушки или же матери, погибшей в аду очередной бомбардировки.  Сантаяна, наконец примирившись со своим происхождением, повесил отцовский орден на цепочку к =Путеводной звезде= и надел ее на шею, спрятав под форменной рубашкой. Внезапно ему стало легко и невероятно спокойно. Теперь он мог вернуться к работе.