В феврале солнце яркое

    В феврале солнце яркое, веселое, моментально растапливает случайно выпавший снег. Но одеваться положено еще по-зимнему. Аля вышла из дома в высоких французских сапогах на натуральном меху и малиновом пальто-джерси. Шапку надевать не стала: "Жаль сминать пышную прическу, ничего, идти всего два квартала, не замерзну". В портфеле кроме конспекта ее будущего урока лежали туфли, завернутые в газету,  и яблоко.

Школа, где ей предстояло проходить преддипломную практику, считалась самой лучшей в городе. Аля волновалась, хотя знала всех учеников – в этом классе учился ее младший брат. Но ребята были не из слабеньких – учителя предупреждали, что могут и освистать, и вопросами закидать, и урок сорвать.

До звонка оставалось еще несколько минут. Оглядев себя в зеркало в учительской, Аля осталась довольна: безупречно сидящий, чуть выше колен сарафан из тонкого серого сукна, с глубоким вырезом, белоснежная нейлоновая блузка, новые туфли на каблуках. Умело подведенные голубые глаза, тонкий с горбинкой нос, яркие губы и нежный овал бледного лица завершает медно-рыжая шапка уложенных волос, подчеркивающая легкий румянец на щеках.
 
Войдя в класс, она поздоровалась, и сквозь волнение заметила несколько любопытных взглядов. «Как они повзрослели за три года» – мелькнула мысль. Но тут же, справившись с собой, назвала тему урока. Представляться не было необходимости – ее хорошо знали.

Аля начала рассказывать о Блоке,  класс слушал, не отвлекаясь и не скучая, как  это часто бывает на уроках практиканток. Блок ее любимый поэт и она рассказывала, то, что знала, читала наизусть стихи и отрывки из поэмы «Двенадцать». Казалось, сама незнакомка присутствовала в это время здесь, и классная комната старой школы наполнилась духами и туманами. Звонок прозвенел точно с последней строчкой стихов. Восхищенные десятиклассники продолжали сидеть на своих местах и с восторгом смотрели на нового учителя. В этот момент Аля поняла, что не ошиблась, поступив в педагогический институт.  И что ее призвание - быть учителем словесности, как мама, и оно на всю жизнь.

Несколько лет назад Аля сама окончила эту школу. Их класс был дружный, интересный: первые КВНщики в городе, выдумщики. Теперь поразъехались в разные концы, но друг друга из виду не теряют, встречаются и хохмят по-прежнему. Она окунулась в привычную атмосферу, зная, какими интересными и насыщенными могут быть последние месяцы школьной жизни.

С каждым днем ребята все больше и больше привязывались к молоденькой практикантке. К Международному женскому дню предложили сделать литературный вечер для старших классов. Вместе составили сценарий, придумали костюмы, декорации. Начались  репетиции. После них не хотелось расходиться. Шли в центральный парк, который был за школьным забором. И там продолжали говорить, читать стихи, задавать вопросы, смеяться и дурачиться. Всей толпой провожали Алю домой.

Вечер поэзии при свечах, с классической музыкой, которую исполняли девочки, уже окончившие музыкальную школу, со стихами и сценками из произведений любимых поэтов, оказался событием, которое надолго запомнилось всем. Ведущими были Вадим – самый видный и артистичный мальчик в классе, и красавица Алла с косой, уложенной вокруг головы. В белой кружевной блузке и длинной до пола черной юбке она напоминала барышень-гиназисток прошлого века. Участвовал почти весь класс, что создавало неповторимую атмосферу причастности.  Этот вечер был совершенно не похож на патриотические «монтажи», из года в год повторяющиеся после торжественной части собраний.
Но практика закончилась, и Аля  стала готовиться к государственным экзаменам, а ребята к выпускным.

На улицах бушевал апрель – цвела белая сирень. Охапки красных степных тюльпанов виднелись в «жигулях», «москвичах», автобусах, стояли в вазах и банках в каждом доме, на прилавках магазинов, в киосках.  В один из таких дней Аля встретила на перекрестке у центрального гастронома Вадима. Они обрадовались друг другу, разговорились и, чтобы не стоять просто так, отправились в парк.

Вадим как всегда смотрел на Алю своими синими глазами и улыбался золотой улыбкой. Мама Вадима была врачом-терапевтом в городской поликлинике. Когда у сына-подростка раскрошились передние зубы, она по своим медицинским каналам без очереди поставила ему у лучшего в городе протезиста Бориса Яковлевича золотые коронки. Как ни странно, они не только не портили его лица, но придавали ему праздничное выражение.
Высокий, ладный парень казался старше своих лет, английская спецшкола, которую он вот-вот закончит, открывала очень неплохие перспективы: Вадим мечтал поступить в МГУ.

В тот вечер они до темноты проговорили, сидя на скамейке, в дальней березовой аллее парка и решили встретиться завтра в это же время у кинотеатра «Юность», чтобы сходить на премьеру нового фильма. Эту скамейку полгорода считало своей – парк был небольшой, но старый, еще дореволюционный.

За апрелем пришел жаркий по-летнему май. Не смотря на подготовку к экзаменам, они встречались почти каждый день. И с каждым разом Аля понимала, что ждет этих встреч – с Вадимом ей было интересно. Он был очень похож на ее одноклассников – остроумный, начитанный, веселый.
Понимала она и то, что влюбилась, впервые по-настоящему. То, что влюбился Вадим, было ясно с самого начала, да он и не скрывал своих чувств.
Общих тем и точек соприкосновения нашлось много – они говорили и говорили.
Аля даже рискнула прочитать свои стихи, посвященные Александру Грину:
      
       «Живя в холодном Петрограде,
Где льдом закована Нева,
Вы, мой волшебник, создавали
Великолепные цвета,

Таких невероятных красок,
Фантазий, сказок, ярких масок!
Горячим сердцем согревали
Заснеженные берега,
Людей: врага и не врага,
И становилось всем тепло,
И в окнах темных и холодных
Хрустально искрилось стекло».

Откуда в этой девочке, родившейся в южном краю и никогда не видевшей настоящей зимы, такое пронзительное понимание Петроградского холода и Грина! Может быть от домашней атмосферы, где все говорили на литературном русском языке, а книги начал собирать еще ее дед – обыкновенный бухгалтер.
Стихи Вадиму понравились.

От скамейки сквозь молодую листву было хорошо видно кирпичное здание Дворца пионеров. Десять лет Аля каждый день ходила мимо него в школу. Говорили, что это бывший православный собор. Вадим уверял, что его бабушка рассказывала, что собор закрыли еще в тридцатые годы, а затем перестроили почти до неузнаваемости. Они даже в областной краеведческий музей специально сходили, чтобы удостовериться. Но там, кроме археологических экспонатов и чучел животных, ничего не увидели.
 
По городу поползли слухи: мол, училка соблазняет школьника. Хотя «училка» была старше своего ученика всего на три года, да и не вела она в школе никаких уроков, в сама еще училась в институте!

Добрые люди поведали врачу-терапевту о грозящей ее сыну опасности.
Повстречав как-то у витрины в ювелирном магазине Алину маму, терапевт обратилась к ней со словами: я бы ни за что такие броские серьги не купила, а потом отозвала ее в сторонку и представилась. Дальше стала говорить о том, что сыну нужно учиться и что Аля найдет себе более солидного, взрослого человека и что они, как матери, должны своим детям объяснить неуместность их романа. Алина мама ответила, что уверена в своей дочери и ничего плохого от нее не ждет.

Дома в тот день Але было сказано, что педагог должен иметь безупречную репутацию и думать сто раз, прежде чем делать!
Аля и сама терзалась и металась между своими чувствами и долгом. Видя, как уважают маму ее ученики и коллеги, каким авторитетом пользуется на службе ее отец-фронтовик, она понимала, что  не может их подвести.
 
Проплакав всю ночь, еле отсидев консультацию в институте, она пришла на встречу с Вадимом как всегда безупречно одетая и причесанная.

Они присели на свою скамейку около лодок-качелей. Вадим, собравшись с духом, начал говорить о том, что вот он поступит в университет, снимет в Москве комнату, они поженятся и станут жить вместе.
 Конечно, это были детские мечты! Чтобы молодой семье жить в столице да еще и учиться в таком престижном вузе, нужно как минимум иметь состоятельных родителей. А их родители были самыми обычными советскими служащими.

Да и не в этом было дело! Аля, еле сдерживая волнение, твердо сказала, что не сможет выйти замуж за своего ученика, что ей это не позволяет профессия и доброе имя. Начинать работу в школе с такого эпизода она не может. Вот если он, окончив университет, захочет на ней жениться, тогда и поговорим! А сейчас мы должны прекратить встречи.

Вадим не успел сообразить, что ответить на эти слова, как Аля резко встала и быстро зашагала по аллее. Она не хотела, чтобы Вадим видел ее слезы. Аромат цветущей акации с тех пор стал для нее невыносимым. В июне ей исполнялся двадцать один год, а жизнь казалась законченной.

До дома она долетела за несколько минут: «Все, мама, я сделала, как ты велела!» До утра Аля не выходила из своей комнаты. Мама так и ушла на работу, не увидев дочери, только по звукам из-за двери догадываясь, что та жива.

Аля на отлично сдала госэкзамены и получила красный диплом, а с ним и направление в городскую школу. В ней она и проработает всю свою педагогическую жизнь.
Вадим тем временем добился своего и поступил в МГУ.
Осенью перед отъездом в Москву он позвонил Але, чтобы сказать, что обязательно за ней вернется. Аля ответила: «Поговорим, когда окончишь университет».

Московская жизнь захватила Вадима. Первое время он старался не участвовать в студенческих сборищах, но, живя в общежитии, постепенно перестал уединяться, чтобы не казаться странным. Учеба была не в тягость, развлечений и впечатлений хоть отбавляй. На зимние каникулы он рвался домой, но московские родственники предложили бесплатную путевку в пансионат, грех было отказаться. Да и экономия была очевидной. Билет на самолет в оба конца стоил три стипендии, а ехать поездом на три дня смысла не было.
Летом был студенческий отряд, потом отдых на море. Вадим приехал домой на неделю. Но Али в городе не оказалось: папа достал путевку на Иссык-Куль. Узнав у одноклассниц, что Аля по-прежнему одна, по крайней мере, ни с кем ее в городе не видели, Вадим немного успокоился и уехал с твердым намерением прилететь на ноябрьские праздники и обязательно повидаться с Алей.

Когда он неожиданно позвонил из Москвы и сообщил, что прилетает пятого ноября, Аля очень обрадовалась, ей хотелось этой встречи. Школьные будни, тетради, планы, уроки, да еще классное руководство – все это нравилось, радовало. Чувствовала, что ученики ее полюбили, она все увереннее работала, хотя и уставала. Дома готовилась к урокам, писала планы, проверяла тетради. В выходные на всю неделю стирала и наглаживала одежду. Научилась неплохо вязать, поэтому меняла кофточки и платья, которые сама придумывала. Одеваться не только опрятно, но и красиво считала непременным атрибутом учителя.
 
Одноклассники, окончив институты, стали реже видеться. Двое из них, напрасно по очереди добивавшиеся Алиной руки, уже обзавелись семьями.  Новых знакомых было мало, да и времени на общение совсем не оставалось.

Она понимала, что отказав Вадиму, возможно, обрекла себя на одиночество: в педагогическом надо выходить замуж еще в институте. А столичная жизнь запросто может отнять ее единственного Вадима! Но поделать с собой ничего не могла и часто думала о нем.
Аля стала готовиться к встрече – мечтала увидеться непременно в аэропорту: «Пусть даже отец за ним приедет, все равно!» Поменялась уроками с биологичкой, чтобы выехать из города пораньше.

В тот год пятое ноября выдалось снежным – закрутила с утра непогода – сначала дождь, а потом повалил мокрый снег. Пока доехала на автобусе до порта вся испереживалась – начался гололед, машины сносило в кювет. Но успела, еще не объявляли прибытие. Потом вдруг сообщили, что самолет задерживается, уезжать в город не хотелось. Ждать пришлось четыре часа, пила сладкий приторный кофе с молоком в аэрофлотском буфете, чтобы согреться. Стояла у колонны - все сидячие места были заняты, рейсы прилетали и улетали с опозданием.  Встречать выходили из здания направо – там, у сетчатого забора высматривали из-за маленьких кустиков туи своих и ждали, когда выдадут багаж.

Пассажиры с московского рейса прошли мимо нее, но Вадима среди них не было. Аля подумала, что пропустила его в самом начале и бросилась к автобусной остановке. Глянув на стоянку, увидела, что все машины уже уехали, у автобуса толпились те, кто не поехал на такси. Аля метнулась в здание порта, понимая, всю бесполезность этого. Втиснувшись в автобус почти на ходу, она не чувствовала ничего, кроме недоумения.

Не помня себя, утопая в мокром снегу, прошла пешком три квартала от агентства аэрофлота до троллейбусной остановки. Больше всего она боялась, с Вадимом что-то случилось по дороге в аэропорт. Внуково ведь за городом, а погода в Москве похуже нашей.

Вадим так и не прилетел и не позвонил. Потом от его одноклассницы узнала, что его мама сообщила, что сын встретил в Москве «замечательную девушку из приличной семьи». Поверить в это Аля не могла и не хотела. Все ждала письма или звонка от самого Вадима.
Он позвонил в марте, сказал, что летом у него свадьба. Последними словами было: прости, я всегда буду тебя помнить.

Когда Аля услышала эти слова, то их смысл дошел не сразу. Она положила трубку и подошла к окну. С неба медленно падали огромные редкие снежинки – последние в этом году. На праздники погода в южных краях любит преподносить сюрпризы: налетит с гор туча и вмиг похолодает, завьюжит, испортит праздник. А на следующий день – солнце, как ни в чем не бывало!

Решив, что все так и должно было случиться, Аля старалась не думать о Вадиме. Слишком больно и темно было впереди, хотя во всю мощь южной весны цвели персики и вишни, солнце еще не обжигало, а грело и тепла его хватало до утра. Эти несколько недель самые прекрасные в году – молодая трава и клейкая листва еще не напитались пылью, дороги умыты, арыки полны прозрачной воды. Горожане спешат надеть яркие нарядные одежды, у кого что есть – хотя бы платки. Те, кто может купить у спекулянтов или работают в торговле, одеты модно: шуршат нейлоном и парятся в кримплене.

Аля в этом году выпускает свой первый класс – десятиклассники волнуются, а с ними и учительница. Расставание оказалось тяжелее, чем она предполагала. Девчонки, не стесняясь, ревели на выпускном, обещали приходить в школу. Двое поступили в педагогический – пошли по ее совету.

Как-то осенью она вдруг сказала маме, что приведет знакомиться «одного интересного товарища». Где она с ним встретилась – никто не знал.
Впервые увидев Васю, мама заметила, что внешне он чем-то напоминает Вадима. Рассмотрев внимательно, обнаружила сходство: та же золотая улыбка! Только смотрит «товарищ» как-то вбок и улыбка скорее как ухмылка. Может, стесняется, подумалось маме.
Проводив Васю, Аля спросила: « Ну, как он тебе?»
- Дочь, посмотри на его руки – это руки, ничего не делающего человека! Да и образование за плечами – одна школа!

Аля стала его защищать – Василий отслужил в армии, работает в монтажном тресте, собирается поступать в институт.
Мама поняла, что спорить уже бесполезно и махнула рукой: «Поступай, как хочешь. Только не кори меня потом».

Свадьба была скромной, даже близких родственников не приглашали. Только родители да бабушка. Брат в это время служил в Ленинграде, а в учебке в отпуск не дают.
Сняли квартиру в частном доме напротив Васиных родителей, откуда до школы ездить было очень неудобно. Зато свекровь каждый день приносила свежее молоко от узбеков-соседей и в маленьком садике цвела сирень.

Когда родился сын, Алиному счастью не было границ. Похожий на мать, беленький кудрявый Андрюшка стал главной и беспредельной радостью и заботой.
Аля первое время пожила у родителей, пока не привыкла управляться с малышом и не восстановила силы после сложных родов. А потом к Васятке – надо быть вместе. Ничего, что воду надо греть на плите и все удобства во дворе! Когда муж не в командировке конечно полегче – хоть воды принесет, пеленки повесит. Да и свекровь иногда прибежит-поможет. Папа по выходным приносит с базара продукты. А мама работает, с самого утра в школе, устает, но о пенсии даже не думает.

Вот Андрюшка пошел, болтать начал.
Однажды вдруг сынок захворал. Поднялась высокая температура, начались судороги. Ни телефона в доме, ни Васи - как на грех в области в командировке. Аля завернула ребенка в одеяло, выскочила на улицу – прямо к проезжей части рванула. Звук тормозов вернул ее в действительность – рядом стояли белые «жигули».

 То, что из них выскочил Вадим, Аню не удивило. Одной рукой он схватил ребенка,  другой толкнул Алю на заднее сидение. Положив ей на колени сына, Вадим захлопнул дверцу и вернулся за руль. «Что случилось?» - спросил он, заводя мотор. «Скорее в детскую больницу, здесь недалеко. Андрюшке плохо!» ответила Аля, все еще не понимая, что происходит.
В приемном покое сына быстро осмотрел врач, тут же сделали укол, отвезли в палату. Судороги прекратились, но температура держалась еще несколько дней. Они пролежали в больнице две недели и выписались, когда Вадим уже улетел в Москву.

Он приходил в больницу, но поговорить с Алей толком не удалось. Она думала только о ребенке, благодарила Бога, что послал ей Вадима в эту минуту. Самим Вадимом она не интересовалась и вопросов не задавала. А ему было что рассказать – прилетел ненадолго повидать родителей. Отец только что купил машину – вот и поехал с другом прокатиться. Карьера его началась успешно, предстояла долгая командировка в Китай. Правда в семье не заладилось, но может быть это временно.

Аля этот случай иначе как чудом назвать не могла, часто потом вспоминала и пыталась понять, как именно в эту минуту Вадим оказался рядом!

Вася оказался не пробивным, кое-как окончил заочно институт – Аля писала ему контрольные по ночам. С большим трудом удалось встать на очередь на квартиру – Але пришлось самой несколько раз ходить на прием к управляющему трестом.
Когда же они, наконец, переехали со съемной квартиры в свою двушку на первом этаже панельного дома в микрорайоне, да еще почти рядом со школой, Андрюшка уже стал первоклассником.

Васю тесть устроил на другую работу, где зарплата побольше – платили за звание и должность. Он по-прежнему мало бывал дома и на сына своего времени не тратил. В лучшем случае сидит у телевизора и молча потягивает пиво, которое в избытке продается на каждом углу. Однажды почувствовал себя плохо, оказалось, сдали почки и нужна срочная операция. Его отправили в столицу на самолете в сопровождении врача, почку пришлось удалить. После этого Аля не позволяла мужу носить даже сумки с продуктами – идет, бывало с работы, в одной руке сумка с тетрадками, в другой - с молоком и хлебом, и всем, чем удается разжиться в соседнем гастрономе. Даже перенесенная самой операция не изменила ее мнение, что мужа надо беречь.

Зато работа была для Алевтины Георгиевны главным – в школе она только что не ночевала. Сын после уроков ждал, когда мама закончит дела, и они вместе пойдут домой. Каждое лето брала сына с собой в пионерский лагерь, чтобы подзаработать денег и побыть на природе.
Ученики Алю любили, хотя она была строгой. Старшеклассницы подражали ее стилю в одежде, а ребята стремились быть особенно опрятными на ее уроках. И все старались блеснуть знаниями, завоевать одобрение и тонкий комплимент. Алю это смешило, но главное – удавалось привить любовь к чтению, к слову, к хорошей литературе.

Времена настали трудные – бывало, брала с собой в сумку нож – так страшно стало возвращаться по неосвещенным улицам вечерами. В конце девяностых в городе не было ни электричества, ни газа, ни отопления. Очень многие тогда уехали. Но Аля осталась, работала в той же школе. Читала лекции в институте.

Стала завучем, работы прибавилось. А взрослеющий сын постепенно вышел из-под контроля, характер получился сложный, неуживчивый. Але удалось воткнуть его в институт, из которого его все-таки отчислили за хвосты. Когда сын женился, Аля даже обрадовалась – может быть остепенится и найдет себе дело по душе. Но вскоре молодые расстались. К тому времени умерли Васины родители и Андрей поселился в их домишке.

Когда он показал свою новую избранницу, Аля поняла, что все надежды увидеть сына преуспевающим и счастливым человеком могут быть оставлены. Услышав ее безграмотную речь, молча вышла из комнаты и предпочла с сыном больше не встречаться.

Всю зиму Аля часто приходила с работы с температурой, чувствовала слабость, но продолжала давать уроки: «Вот закончится учебный год, тогда займусь собой». На последнем звонке еле выстояла, не хотелось своих выпускников оставлять. Летом после операции совсем слегла.
Однажды сын пришел сообщить, что она скоро станет бабушкой. На что Аля ответила: никогда!
В то первое сентября она впервые за тридцать лет не вышла на работу.

А через месяц умерла от рака в своей квартире, окна которой выходят на берег речки. Плакучие ивы и тополя вдали, желтые осенние листья и высокое небо - это было последнее, что видела Аля. И еще чужая диссертация по русской литературе, редактирование которой успела закончить накануне, да молитвослов. Его она читала, пока силы не оставляли. О чем своему духовнику перед смертью сказала - один Господь знает.

Хоронили Алю всей школой, даже из департаментов образования и культуры представители были. До сих пор в Одноклассниках ее вспоминают бывшие ученики.
В один из солнечных февральских дней родилась внучка, ее назвали Алиной.
Через три года Андрюшку нашли убитым в дачном поселке, куда его с семьей выселил Василий - родной отец, продав квартиру и родительский дом.

Вадим, с которым Аля не встречалась с того случая, когда он спас ее сына, вернулся из Москвы. Нужно было поддержать маму после смерти отца, да так и застрял в городе, работая корреспондентом столичного агентства. Когда мама положила его в больницу, было уже поздно – цирроз печени сделал свое черное дело.

Где-то в городе затерялись следы Алиной внучки, что ждет ее, кто знает?