Ошибка в конструкции

         - Куда ты завёл меня? Всё идём и идём… Наверное, уже целый год! Всё лес да лес… А я не хочу лес! Я домой хочу! Я устал, слышишь?
          
         Белая лошадь медленно брела по лесу, тщательно выбирая свой путь в густой траве, перепутанной со стелющимся кустарником и сухими ветвями. Умная животина старалась неосторожным движением не стряхнуть с себя и без того сползающего от усталости мальчика лет пяти.
         
         Мальчик горестно причитал, но причитания эти звучали монотонно и заунывно, как нечто давно уже не имеющее значения и делающееся лишь в силу привычки. Предназначались они – если вообще кому-либо предназначались – старику, шедшему рядом и погружённому в раздумье настолько глубокое, что едва ли он слышал их. Назойливое нытьё, по всей видимости, вывело его из себя, так как он вдруг резко изменил направление, дёрнув лошадь под уздцы, но так и не сказал ни слова.

        Лошадь послушно повернула – что, впрочем, ничего не меняло. Пейзаж оставался прежним, в какую бы сторону они ни шли. Утомлённый его однообразием, ребёнок, склонившись, уснул, продолжая и во сне инстинктивно цепко держаться за лошадиную гриву.
          
        Постепенно лес начал редеть. Повеяло гарью. Странный дым окутывал окрестности. В клочьями налетавшем дыму лошадь то и дело налетала на попадавшиеся кусты. Ни единого человеческого возгласа, ни хлопанья птичьих крыльев, лишь потрескивание пепелища, да шум обрушения выгоревшего дотла. Старик и лошадь продвигались дальше, но картина руин и отшумевших пожарищ лишь становилась чуть более или менее ужасной.
         
        На крыльце у входа в уцелевшее здание, полуокутанное стелющимся дымом, стояли два человека в военной форме, по всем признакам, офицерского чина. Рядом маршировали двое солдат.   
         
        Пожилого офицера, стоящего лицом к солдатам, явно что-то раздражало. С утра у него были нелады с желудком, мучила изжога, как следствие злоупотребления тем, чем злоупотреблять не следовало, и смотреть на окружающий мир иначе, чем с отвращением, он не мог.   
       
        Вот и сейчас, глядя на солдат, ему показалось, что тот, который поменьше ростом, самую малость, едва-едва, но отстаёт от своего собрата по оружию, как в шаге при маршировке, так и в конце их чётко размеченной дистанции при повороте. Прервав коротким жестом лёгкий трёп молодого офицера, пожилой с грозной неотвратимостью устремился к солдатам:
- Стоять! Как шагаете, свиньи?
       
         Солдаты высоко вздёрнули подбородки под его придирчивым взглядом, маленький как-то дёрнулся, стараясь в точности копировать движения Солдата № 1, но что-то у него явно не получалось. Офицер поморщился, глядя на омерзительное для его души, а, в особенности, для желудка солдатское растатуйство, и снова выругался.
 
- Ошибка в конструкции. Ошибка в конструкции, - как-то утробно проурчал Солдат № 2.   


- Что за чушь! – прямо передёрнуло пожилого офицера.
            
         Более молодой и, возможно, поэтому менее сердитый на жизнь офицер, мягко улыбнувшись, попытался его успокоить:
- Отставание составляет какую-то долю секунды. Ничего страшного. Наверное, что-то барахлит в схеме.

- Киборги – идеальная вещь! Они не могут отставать, они должны двигаться точно. Ничего, сейчас я всё исправлю. Устройте-ка им встряску!
            
         Молодой офицер только пожал плечами: и охота же нарушать приятный душевный покой, установившийся после занятий индивидуальной гимнастикой?
      

         Но Закон о воинских рангах требовал подчинения, поэтому он вошёл в здание и слегка тронул панель управления, находившуюся у входа. Мощная волна излучения, словно гигантская лапа, сгребла солдат и отшвырнула их на несколько метров. Солдат № 1 , подскочив как резиновый мячик, старательно вновь вытянулся перед офицерами во весь рост.

         А вот с маленьким солдатом произошло нечто странное. Раздался оглушительный хлопок, множество тоненьких синих молний пронзило его тело, заставив его непонятно скорчиться. Уткнувшись подбородком в бетон и подогнув под себя левую руку, он остался лежать в неестественном положении. 
 
- Чёрт! – с досадою выругался теперь уже молодой офицер, и, подбежав  к киборгу, принялся чертить какие-то сложные узоры пальцами по его собственной панели, пока не убедился, что все контакты с Бывшим Солдатом потеряны бевозвратно.      
- Чёрт-чёрт! Неужели плотность убрать позабыл?  - заметался молодой.- Если так, то ничего уже не сделаешь.
          
         Окончательно раздосадованный, он отошёл к зданию. В голове его прочно засела мысль о маразматическом упрямстве некоторых стариканов, из-за чего происходит много неприятных вещей. В частности, такой замечательный, совсем новенький комплект патрульных сократился ровно наполовину, став единичным несчастным охранником, как будто их база была овощной!
         
         Пожилой, оторопев, тоже вглядывался в уткнувшийся в бетон подбородок. Вдруг его подозрительному взору показалось, что он видит огонёк живого интереса и даже лукавого веселья в остановившемся зрачке киборга.

- Да он притворяется, мошенник! – пожилой подскочил к скорчившемуся телу и сильно пнул его, но тут же сообразив, что пинать груду биомассы особо удачной мыслью не является, поколотил дистанционным пультом Бывшего Недавно Солдатом по плечу.
         
         Не добившись никакого эффекта, он столкнулся взглядом уже с откровенно язвительным и недружелюбным взглядом молодого офицера, увидев в нём всю глубину идиотизма своего поведения.
         
         Тогда пожилой наконец взял себя в руки и отошёл в сторону. Что-то не давало ему покоя. Оглянувшись несколько раз, он посмотрел, не изменилось ли в положении солдата хоть что-нибудь, и только тогда вошёл в здание следом за молодым, опустив плечи.
       
         Киборг лежал неподвижно. К запаху гари в воздухе примешивался запах палёной биомассы. Солдат № 1 продолжал чеканить шаг возле здания: вперёд – назад, вперёд - назад… 
         
         Как будто бы тень мелькнула на месте, где лежало тело. Шевельнулась кисть руки… Ладонь оперлась… В мгновение ока киборг принял вертикальное положение и бесшумно скользнул за угол.  Марширующий солдат по-прежнему высоко вздёргивал подбородок, хотя офицеров уже не было рядом, и не для кого было так стараться. Но если бы пожилой офицер находился здесь, он мог бы поклясться, что видит выражение затаённой зависти во взгляде марширующего, когда он обращал его в ту сторону, где в просветах среди клочьев дыма виднелась маленькая фигурка, удаляющаяся к лесу.

           Белая лошадь двигалась со всей осторожностью. Мальчик уже не плакал, примирившись с тем, что началось, происходило и продолжало происходить помимо его слабой воли. Старик шагал с отрешённой настойчивостью в горьком  безмолвии – ни к чему было тратить силы на разговоры, ведь впереди лежал долгий и трудный путь.
          
           Он не замечал, что идти становится легче, что чья-то сильная рука перехватила поводья лошади и помогает ей выбирать верный путь. И конец Вселенной, как уже бывало не раз, снова отодвигается, подтверждая исходную ошибку в конструкции уродливого замысла, рождённого в чьём-то косном, больном мозгу.