Кровавый вензель ВЧК

Великие битвы уголовного мира. Том 1

НАЧАЛО ЗДЕСЬ - http://proza.ru/2013/03/11/968

ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ - http://proza.ru/2013/03/11/996
...................

 
Итак, молодая власть стремилась подавить уличную уголовщину. Не оставались в долгу и распоясавшиеся «уркаганы». Особо доставалось  представителям милиции, которых уголовники ненавидели не менее люто, чем старорежимных «фараонов».

Московская банда Николая Сафонова по кличке Сабан, например, только 24 января 1919-го года убила 16 постовых милиционеров. Но не щадили и обывателей. Павел Морозов, который возглавил ту же банду после гибели Сабана, за короткий срок совершил с подельниками несколько десятков ограблений  и 30 убийств.
И с 1918 по 1921 годы банды, подобные сабановской, не были редкостью. Бандитская организация из 23 человек под руководством Григория Плещинского (Гришка Адвокат) и Степана Евстафьева (Стека) своей деятельностью охватывала всю Москву и окрестности. В её состав входили те, кого тогдашние правоохранительные органы именовали «уголовными каторжанами», то есть рецидивисты, имевшие по несколько судимостей ещё при царском режиме, но освобождённые в результате революции. «Подвиги» этой банды перечислять долго, наиболее заметные - ограбления правления пивоваренного завода Корнева - Горшкова (взято 900 тысяч рублей), кассы Главсахара (взято более 2 миллионов рублей), железнодорожного управления Виндаво-Рыбинск - при отступлении из трёхэтажного здания атаман Евстафьев бросил бомбу, взрывом которой было убито трое случайных прохожих, и т.д.

В советскую историю вошла и банда из 18 человек во главе с тремя уголовными атаманами: Яковом Кошельковым по кличке Янька, Сергеем Емельяновым (Серёжа Барин) и Григорием Мартазиным. В состав шайки тоже входили «уголовные каторжане», а сам Кошельков был потомственным преступником: его отец, каторжник кузнецов, осуждённый за разбойные нападения, умер в Сибири. Банда Яньки, впрочем, приобрела известность прежде всего благодаря своему главарю - Кошелькову. Человек этот действительно отчаянности удивительной. Так, в октябре 1918 года он под конвоем из трёх человек сопровождался из Вязьмы в Московскую ЧК. Уже в Москве на мясницкой члены шайки передали атаману буханку хлеба, внутри которой находился заряженный револьвер «кольт». При содействии подельников Яшка застрелил двоих конвоиров и скрылся.

Но не этим знаменит Янька. Популярность он приобрёл в январе 1919 года, когда на Сокольническом шоссе близ Краснохолмского моста банда Кошелькова остановила автомобиль, где находился Председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ильич Ленин. Бандиты под угрозой оружия отобрали у вождя мирового пролетариата автомобиль, револьвер системы «браунинг», документы и скрылись.

После этого на Кошелькова была организована настоящая охота с засадами, слежками и облавами. Но бандит в ответ развязал настоящий террор против сотрудников милиции и ЧК. Так, к сотруднику МЧК Ведерникову Янька с подельниками явился прямо на квартиру, где в присутствии родных чекиста устроил над Ведерниковым «суд» и, вынеся смертный приговор, расстрелял прямо на глазах родственников. 14 марта 1919 года прямо на улице были обезоружены и убиты комиссары МЧК Караваев и Зустер, наблюдавшие за «малиной» бандитов. 1 мая, в разгар пролетарского праздника, Яша с подручными организовал на Воздвиженке массовые «первомайские» ограбления прохожих, а троих милиционеров, присланных для пресечения беспорядков, грабители убили. Покончено с бандой было только летом 1919 года, когда чекисты устроили секретную засаду на конспиративной квартире бандитов в Старом Божедомском переулке. В результате перестрелки Серёжа Барин был убит, а Янька - тяжело ранен и скончался через 18 часов.

Впрочем, всех организованных преступных группировок не перечислишь: банды Гуська и Айдати, Фёдора Прокофьева (Графчик) и Михаила Бабичева, банда «хитровцев» из 43 человек во главе с Иваном Савостьяновым и Михаилом Разумовским, шайка налётчиков из 20 человек во главе с иваном Румянцевым (Матрос) и Иваном Ложкиным (Золотой Зуб). И так далее... Такого Кошко с подручными не могли бы представить и в страшном сне!

ЭФФЕКТИВНОЙ БОРЬБЕ ПРОТИВ КРИМИНАЛЬНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ мешало отсутствие реального взаимодействия правоохранительных органов. Рабоче-крестьянская милиция (формально созданная 28 октября 1917 года, но лишь в октябре 1918 получившая наконец инструкцию о принципах своей деятельности) подчинялась местным Советам и Народному комиссариату по внутренним делам; уголовный розыск находился в ведении Народного комиссариата юстиции. Самый мощный, страшный и безжалостный карающий орган - Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), созданная 7 декабря 1917 года и  возглавляемая Феликсом Эдмундовичем Дзержинским, - действовала при Совете Народных Комиссаров РСФСР. Со стороны ВКП(б) её курировал Иосиф Виссарионович Сталин.

Только в начале 1919 года происходит фактическое объединение всех этих структур в единый кулак. 10 января специальным декретом уголовный розыск из ведения НКЮ передаётся в НКВД - то есть происходит его слияние с милицией. Что касается чекистов, то они продолжают самостоятельно бороться с контрреволюцией (подлинной и мнимой). Однако свою тяжёлую длань кладут на плечо «братьям меньшим». Выступая на московской конференции ВЧК, Феликс Дзержинский требует от работников органов государственной безопасности, чтобы они деятельно помогали милиции громить криминальный мир:

- Разделения двух органов - милиции и ВЧК - быть не может!

Как писал в те времена футурист Павел Астахов (позднее - крупный советский дипломат в странах Востока):

К чему сомненья и тревога?
К чему унынье и тоска?
Когда горит спокойно, строго
Кровавый вензель: ВЧК.

Михаил Булгаков (знавший Астахова по Владикавказу, где защищал от него "дворянского поэта" Александра Пушкина) в "Записках на манжетах" издевательски спародировал:

Довольно пели вам луну и чайку!
Я вам спою чрезвычайку!

И всё же ради справедливости надо отметить: именно чекистам удалось сбить волну преступного разгула в стране. Чекисты принимают слова Дзержинского как руководство к действию. Причём помощью «со стороны» дело не ограничивается. Органы милиции начинают укрепляться чекистскими кадрами. «Испытанные товарищи» приходят как на руководящие посты, так и на оперативную работу.

Чтобы понять, что это значило, надо иметь хотя бы отдалённое представление о ЧК. Обосновавшись с 1918 года на Лубянке,2, в здании бывшего страхового общества «Россия», это учреждение наводило ужас на всю страну. Формально ВЧК не имела права расстреливать. Фактически - пускать оружие в ход для чекиста было так же естественно, как высморкаться. Оправданием любых действий «парней в кожаных куртках» было то, что они «ведут борьбу с контрреволюцией». А цель - оправдывает средства.

Порой даже большевистская власть хваталась за голову, когда бравые чекисты вершили свои расправы. Так, Совет рабоче-крестьянской обороны в 1918 году издал постановление «О проводимых ВЧК арестах ответственных служащих и специалистов», где посетовал, что чекисты хватают всех без разбора, без предъявления обвинений и без оповещения руководства предприятий. Всё это приводит к дестабилизации производства! Вот такой размах...

Любопытно в этом отношении свидетельство самого Феликса Эдмундовича. По его словам, служить в органах могут только святые или подлецы. «Но святые покидают меня, а остаются одни подлецы» - заключил Дзержинский. 

Он знал, что говорил. Ведь под его началом служило и немало... уголовников! Вспомним хотя бы отрывок из романа «Архипелаг ГУЛАГ». Солженицын рассказывает о том, как сам «железный Феликс» защищал на суде своего проворовавшегося приятеля Косырева:

«Какие свидетели приехали в Трибунал! - заместитель председателя ВЧК товарищ Петерс  - и даже сам Феликс Эдмундович прибыл, встревоженный... Он проникновенно свидетельствует в защиту ни в чём не виновного Косырева, в защиту его высоких моральных, революционных и деловых качеств... Биография его (Косырева.- А.С.) выявляет недюжинную волю. До революции он был судим несколько раз - и всё больше за убийство: за то, что (в Костроме) обманным образом с целью грабежа проник к старушке Смирновой и удушил её собственными руками. Потом - за покушение на убийство своего отца и убийство сотоварища с целью воспользоваться его паспортом. В остальных случаях Косырев судился за мошенничество...»

Впрочем, и сам «железный Феликс» - фигура достаточно одиозная и, мягко говоря, имеющая мало общего с тем образом, который так упорно навязывался советской пропагандистской машиной.

Дзержинский - типичный представитель российских «революционных якобинцев», у которых руки в крови не по локоть - по самые плечи. Юный Феликс с детских лет воспитывался в духе воинствующего национализма. В семье царил дух неприязни и ненависти ко всему русскому, православному, мать рассказывала детям преимущественно о польских патриотах, повешенных, расстрелянных и сосланных в Сибирь царским самодержавием. Дзержинский позже признавался: «Ещё мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей».

Впрочем, начинал юный революционер не с москалей, а с соплеменников. Он создаёт «боювки» - группы вооружённой молодёжи, полубандитские формирования с политической окраской. «Боювки» Дзержинского физически расправляются со штрейкбрехерами, организуют теракты с десятками жертв, весной 1897 года революционное «кодло» калечит железными прутами группу рабочих, не желающих бастовать. По воспоминаниям подельников Дзержинского тех лет, они беспощадно убивали тех, на кого падало подозрение в связях с полицией. Ближайший сподвижник Феликса, боевик А. Петренко, вспоминал: «Расправа над предателями и тайной агентурой была делом первой необходимости. Такие эпизоды, происходившие почти ежедневно, были обставлены гарантиями правосудности расстрела. Обстановка была такова, что сейчас можно осудить кого-либо за эти расправы (выделено мною. - А.С.)». Дзержинского шесть раз задерживали - в том числе и с пистолетом в руках, и с явными уликами преступления, - но его сподвижники убивали свидетелей, запугивали судей и прокуроров, умудряясь таким образом выручать своего главаря.

Из своего бандитского прошлого Феликс Эдмундович вынес главный урок: законность в деле борьбы с бандитизмом может немного подождать. И уж что чекисты умели, так это быстро и безжалостно расправляться с врагами, кто бы они ни были - хоть «буржуи», хоть «уркаганы». В работу милиции они внесли принцип шерифов Дикого Запада: «Сначала стреляй, потом спрашивай, как зовут». В уголовном розыске «парни в кожаных куртках» создают два отряда: «особый» - по борьбе с опасными преступлениями (убийства, налёты, грабежи и пр.) и «летучий» - по борьбе со спекулянтами, карманниками, «шнифферами» (взломщиками сейфов) и другими правонарушителями.
 
Направление было определено. Нужны были отчаянные, жёсткие, бескомпромиссные «люди дела». Они подбирались не только из чекистов. В обстановке первых послереволюционных лет найти таких «боевиков» не составляло особого труда. Одна из легендарных фигур - начальник уголовного розыска Петрограда с 25 декабря 1919 года, балтийский матрос Владимир Александрович Кишкин. Он принимал личное участие в задержании особо опасных преступников, в разгромах банд. Таких вооружённых схваток у него было более ста. В одной из схваток с бандитами он был ранен и потерял правый глаз, но такой вид ещё больше устрашал уголовников. Агент уголовного розыска тех лет И.В. Бодунов вспоминает: «О его необычайной храбрости по городу и губернии ходили легенды. Он был худощав, на правом глазу чёрная повязка, на голове лихо сидела бескозырка, а на ленточке бескозырки красовалось название миноносца «Грозящий». Неизвестно, спал ли он когда-нибудь. У него не было ни семьи, ни дома. Жил он одними только делами, мыслями о революции и действиями. Ничего не боялся. Зато как же боялись его! Его бесстрашие действовало гипнотически. Налётчикам, бандитам, ворам и убийцам казалось, что пуля его не берёт. Может быть, потому, что верили - попасть в Кишкина невозможно, промахивались лучшие стрелки из главарей шаек, такие, как Белка, Чугун, Ванька Сибиряк, Дрозд и др. А он, во весь рост, размахивая браунингом, вёл на их убежища оперативных сотрудников, и легендарная его слава, его бесстрашие подавляли преступников, сеяли среди них панику, лишали надежды на спасение» (М. Скрябин, И. Савченко. «Непримиримость»).

Усилия  «кожаных курток» и «красных милиционеров» очень быстро стали давать свои плоды. Это было открыто признано на 3-м Всероссийском съезде  заведующих отделами управлений внутренних дел исполкомов, который проходил с 20 по 31 января 1920 года в Москве. Съезд отдал должное роли чекистов в организации разгрома уголовного мира и предложил Наркомвнуделу выработать положение, которое согласовывало бы действия уголовного розыска с работой ЧК и других правоохранительных органов. После введения этого положения уголовный розыск был реорганизован и стал ведущей службой органов внутренних дел в борьбе с профессиональной преступностью.

Одним из важнейших решений съезда была отмена запрета принимать на службу в угро специалистов розыскного дела, служивших в царской полиции!  Хотя негласно этот запрет давно нарушался: в Петроградском уголовном розыске, например, работало более сотни старых «спецов». Из них была создана специальная оперативная группа, занимавшаяся разработкой тактики борьбы с профессиональной преступностью. Более того: было создано научно-справочное, регистрационное и дактилоскопическое бюро, которое возглавлял специалист сыска с дореволюционным стажем Алексей Андреевич Сальков. Бюро имело прекрасную фотолабораторию, кабинет научно-судебной экспертизы, разрабатывало методы розыска преступников и опознания убитых уголовников по татуировкам. Но это всё делалось питерскими сыщиками до сих пор на свой страх и риск. Теперь же, на съезде, было официально признано, что без людей, до тонкости знающих сыскное дело, невозможно достичь высоких результатов - каким бы ни был энтузиазм дилетантов.

Результаты не замедлили сказаться. В том же Питере уже за десять месяцев 1920 года были ликвидированы 32 банды налётчиков, задержаны 4066 рецидивистов и 6406 бандитов!  Уверенность преступного мира в своём всесилии серьёзно пошатнулась.

ПОСТЕПЕННО СТРАНА ПЕРЕХОДИЛА НА МИРНЫЕ РЕЛЬСЫ. Работники правоохранительных органов, в том числе угро, накапливали опыт, набирались профессионализма. В мае 1922 года создаётся Управление уголовного розыска республики в НКВД. Создаются вечерние школы для всех сотрудников уголовного розыска.  Преподают специалисты с дореволюционным стажем. Изучаются виды преступлений, методы опроса, ареста, обыска, научные приёмы уголовного розыска - фотография, дактилоскопия, словесный портрет, экспертиза; самооборона - приёмы джиу-джитсу и удары бокса  и проч.

Советская власть постепенно сменяет гнев на милость. Многие из старых специалистов награждаются и восстанавливаются в правах гражданства. В отношении бывших полицейских царской России - шаг беспрецедентный! В 1922 году сотрудникам уголовного розыска установили новую заработную плату, значительно превышавшую прежнюю (до этого милиционеры получали намного меньше, чем рабочие и служащие). Кроме того, агентам угро стали выплачивать отчисления от стоимости разысканного имущества: правительственных и кооперативных учреждений и предприятий - 10 процентов, частных лиц - 15 процентов. В результате всех перечисленных мер к концу 1922 года в целом по стране количество тяжких преступлений постепенно пошло на убыль.

На снимке: легендарный Кишкин

ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://proza.ru/2007/09/03/191