Маньяк. Быль

Зимний вечер, конец января, Сибирь, легкий морозец и ветерок завораживающий, приветливый и  сметающий серебристые, пушистые хлопья снега.
Крупнопанельный дом  с протянувшейся неширокой дорожкой вдоль подъездов, освещенных тусклыми лампочками, стоит  в глубине квартала далеко от проезжей дороги в этаком глуховатом закутке, где ведется застройка. Она в зимнем пальто с капюшончиком, оттореченным пушистым воротником из песца, сидит в полумраке на скамеечке около заборчика. Правее скамейки - широко распахнутые ворота, через которые видно достраиваемый дом, выступающий из мрачной тени этаким пугающим сфинксом. Она смотрит на дорожку, ожидая свою дочь лет 7, которая вот-вот  должна вернуться с катка, находящегося с другой стороны дома. Прохожие один за другим суетливо проходят  мимо нее по своим делам по дорожке, тянущейся вдоль дома, на расстоянии  15-20 метров от нее...
 Он идет неспешной походкой. Выше среднего роста. Экипировка солидная - любой мороз не страшен: меховая шапка, дубленка темно-коричневая со специальной выделкой, при которой  сверху выглядит как бы покрашенной краской,  гладкой и скользкой. Она останавливает свой взгляд на нем и думает: "Всех проходящих понимаю, куда и зачем они идут, а этого нет, странный какой-то." На этом ее мысль останавливается, и она продолжает думать о своем.
 Он медленно уходит в темноту и чувствует, как его тело наполняется злобой, ненавистью, соединенной с желанием рвать женское тело на куски и насиловать, насиловать, он больше уже не может совладать с собой, хотя  и говорит себе: "Рано еще. Но эта девчонка, что сидит на скамейке.. , я должен взять ее."  Ее беспомощность распаляет его еще больше и больше. Он представляет, как она будет горько плакать и жалостливо смотреть на него, и умолять, умолять... После этого волна звериной ненависти и желания уже раздирала его на куски. Он медленно повернулся и пошел обратно по дорожке по направлению к ней...
 Она по-прежнему сидела на скамейке, любуясь зимней красотой. В полумраке позднего зимнего вечера эта сорокалетняя женщина выглядела совсем молодой девушкой в пальто с капюшоном, сшитом из двух старых пальто ловкими руками ее подруги. Она безразлично посмотрела на возвращающегося мужчину и подумала: "Где же дочь? Надо, наверное, идти за ней?"
 Он, немного замерший, был уверен в успехе своего дела, ведь совем рядом открытые ворота на замороженную стройку. В своем длинном забеге из Восточной Сибири в Западную ему все сходило с рук, и везде сердобольные земляки предоставляли ему еду и ночлег. Пройдя по дорожке около дома, и,оказавшсь напротив нее, он медленно повернул, только бы не спугнуть!
 Она безразлично посмотрела на мужчину, медленно поворачивавшего к ней, и подумала: "Вот сволочь! Ведь сейчас приставать начнет!" Она встала и стала ожидать его приближения, стоя,  всегда поворачиваясь лицом к опасности, ее тренированное тело, готовое к прыжку пантеры,  оставалось неподвижным. .. Она ждала его приближения. Он почти вплотную подошел к ней, его черные круглые, горящие диким блеском глаза, приблизились,  и едва заметным движением руки он поднес лезвие острого ножа к ее щеке. "Молчи"- сказал он. Но не успел  договорить, как она ловким прыжком пантеры отпрыгнула от него, сопровождая свой прыжок пронзительным душераздирающим криком, который был слышен во всей округе и побежала к подъезду, но, вспомнив о дочери, остановилась на крыльце...Оглянулась и увидела его спину, убегающую в открытые ворота на стройку.
 Дрожжа от страха, она громко крикнула: "Сволочь! Я все равно тебя поймаю!" В это время из-за дома появилась дочь, возвращающаяся с катка...
 Она, как честная гражданка, наутро пошла в милицию, чтобы заявить о проишествии. И сразу за порогом увидела стенд " Их разыскивает милиция", на котором на одной из фотографий горели диким огнем знакомые черные глаза...
Он уже давно был в бегах и поймали ли его или нет она так и не узнала.
 Человек-зверь - это самое страшное животное в природе... Почему, например, тигров-людоедов отстреливают, а зверей более страшных, подобных этому нет?