Урок подполковника. Борис Дьяков

 
  С Семеном Семеновичем мы устроились на работу в наш НИИ почти одновременно: осенью 1966 г. Только мне было 17 лет, а ему- 57. Я пришел (сразу после школы) учеником- чертежником, с окладом 25 рублей, а он был принят помощником главного конструктора по хозяйственной части. Мы, конечно, знакомы тогда еще не были.
  Я около года болтался почти без дела: кому нужен вчерашний школьник, ничего еще не понимавший в конструировании РЭА? А Семен Семеныч ходил, озабоченный своими хозяйственными делами. Но время шло, я набирался опыта, взрослел; пришли первые успехи в работе.
  В те времена нас частенько посылали трудиться, в порядке оказания шефской помощи, то на овощную базу, то в колхоз, то еще куда-то. (Один раз, перед открытием Останкинской телебашни, мы, в количестве человек пятнадцати, ломали там временный, но кирпичный туалет, для рабочих. Справились!) Тогда зародилась традиция: после совершения очередного трудового подвига скидывались по рублю и устраивали дружественную выпивку, с задушевным разговором.
  Однажды, в начале семидесятых, нас отправили готовить к  летнему сезону пионерлагерь, принадлежащий нашему НИИ. Руководил работами Семен Семеныч. К тому времени мы уже давно знали, что он- ветеран Великой Отечественной войны, подполковник в отставке, в армии- с 18 лет.
  Несколько часов поработали, потом поиграли в футбол и наконец сели за общий стол. Было заметно, что Семеныч к этому моменту уже «принял на грудь» и находился в благодушном настроении. Но присоединился к нам… И выпили, и закусили. Собрали остатки наличности и послали гонца в ближайшее село за «горючим», для «продолжения банкета». Остальные обсуждали последние новости.
  Семен Семенович слушал нашу болтовню, потом сказал:
  - Послушайте, вы, лучше меня. Когда мне исполнилось 18 лет, я основательно задумался о будущем. Время тогда было еще тяжелое, гражданская война окончилась недавно, с работой было плохо. Мне удалось в школе отучиться всего пять классов, но писал я довольно грамотно и арифметика давалась мне хорошо. Решил я в армию податься, там можно было выдвинуться, а я был честолюбив. К тому же все твердили о возможности новой войны, о предстоящей мировой революции, а я уже был комсомольцем.
  Сначала было тяжело, но я умею терпеть и добиваться своего. Время шло, командиры оставались мной довольны и я сам попросил направить меня в школу младших командиров. Мой рапорт удовлетворили.
  Закончил отлично эту школу , получил звание сержанта. И тогда окончательно решил остаться в армии до конца. Через пару лет мне присвоили звание старшины, все шло отлично. Потом уже меня назначили старшиной роты учебного офицерского пехотного училища. Ну и погонял же я там молодых курсантиков!
  Не помню уже сколько двухлетних лейтенантских выпусков прошло через мои руки, но отправляли мы молодых офицеров хорошо подготовленными. Даже нормы ГТО сдавали на полном серьезе, без каких-то поблажек. Однажды сложилась критическая ситуация: уже все экзамены сдали, все нормы ГТО,- кроме лыжного пятикилометрового кросса, дело в том, что снег в том году никак не хотел выпадать! Формально засчитать сдачу нормы командывание не хотело.
  Я каждый вечер предупреждал дневальных, чтобы в случае, если вдруг ночью выпадет снег, они меня в любое время будили. И вот однажды, часа в два ночи, я почувствовал, как меня трясут за плечо: «Снег!» Я вскочил, приказал по тревоге поднимать роту. Через несколько минут бойцы выстроились на улице. Я смотрю,- а снега-то еще малова-то. Вместо лыж приказал выдавать метлы, веники, доски и другой инвентарь. Стали все вместе сгребать снег в километровое кольцо. Часа в четыре утра все было готово и я запустил первых бойцов на кросс, каждому предстояло пройти пять раз по кольцу. Когда первая половина роты сдала нормы, снег на лыжне совсем разметался, образовались земляные проплешины. Бежать стало невозможно и я приказал опять всем сгребать снег в кольцо. Наконец и вторая половина роты закончила сдавать норму.
  В это время поднялись и другие роты, а я уже послал вестовых сообщить командованию о том, что мои бойцы прошли кросс. Когда полковые командиры появились, мы уже вытирали лыжи, приводили форму в порядок. Я сделал соответствующий доклад.
  Командир полка спросил: «А почему остальные роты еще не сдали норму?» А те командиры отвечают: «А первый снег уже весь растоптали…» Командир полка только рукой махнул, потом подошел ко мне: «Благодарю за службу…»
  Мне присвоили звание младшего лейтенанта и отправили в линейное подразделение, а скоро началась война с Финляндией… - Семен Семеныч остановил свой рассказ.
  В это время пришел посыльный со спиртным и мы опять сели за стол. Добавили… Потом обратились к Семену Семеновичу: «А, что дальше-то было?»
  -Что, интересно узнать, как мы бойцов к войне готовили?- Спросил наш руководитель.
  (Грешным делом, я подумал: а что ж так начало войны просадили? Что ж так долго отступали? Но промолчал… Ведь победили же страшного противника, правда путем больших потерь…)
  -Ладно, слушайте дальше. Я в войне с белофиннами получил две медали, а к Великой Отечественной был уже лейтенантом. Закончил войну майором, и это с моим-то пятиклассным образованием! Вот вы все умные: инженеры, кто-то может кандидатскую защитит, в начальство выбьетесь… А я уж больше не учился… Но если надо было отчеты об операции писать, то командывание меня вызывало: у меня очень складно получалось, ни разу разноса не получил…Еще столькими медалями и двумя орденами наградили, служил и после войны, а в отставку уже подполковником вышел. Вот вы выпить любите, а я до 43-го года- в рот не брал. В ту зиму очень холодно было, как-то ночью я в траншее совсем  закоченел. Свои фронтовые сто грамм я или просто отдавал, или менял на табак. Шел мимо меня мой товарищ и говорит: «От пули умереть не обидно, а на морозе околеть… Выпей, Семен!» Я послушал его, выпил и мне стало хорошо- согрелся! С тех пор много выпиваю, но голову- не теряю…- заключил он.
  Один из наших- мужчина лет 30- по натуре был довольно ехидный, мы его звали «дисидентом» (это было время, когда между властью и Солженицыным, и ему подобными вольнодумцами, стали разрастаться трения), спросил: «А верно ли, что в войну были заградотряды из сотрудников НКВД, которые расстреливали отступающих?»
  Лицо Семен Семеныча выразило досаду:
  -Да, болтунов у нас сейчас много, тех, кто пороху никогда не нюхал. Пытаются доказать, что мы со страху войну выиграли. Или за нас победу одержали союзники. Да, заградотряды поначалу были, но немцы так стремительно наступали, что очень быстро те, кто в ближнем тылу в оцеплении находился, оказывались на переднем крае и большинство отрядов НКВД или в первые же дни понесли большие потери, или вообще были уничтожены. Какой-то брехун договорился до того, что 28 героев Панфиловцев устояли и не пропустили фашистские танки только потому, что за ними располагался отряд НКВД. Я сам служил в пехоте и Москву защищал, мы знали, что отступать нам некуда. Даже не думали, есть за нами кто-то с пулеметами или- нет, фронт был сплошной,- прорывался и передвигался постоянно. Мы до определенного момента все-таки отступали, но потом собрались с силами и ударили в ответ… А что касается трусов и паникеров, то они, конечно, были: мы человек трех или четырех, предававших и бежавших в самый разгар боя, сами расстреляли, без всякого НКВД… А вообще-то очень страшно, когда на тебя танк ползет,- поджилки трясутся. Мы ведь сначала в окопах укрывались, но если танк на тебя идет, то гусеница в окоп может «завернуть», а потом уже вылезает с кусками человечьего мяса. А когда траншеи стали рыть, то стало легче: в них хоть маневрировать можно…
  Помолчали. Семен Семенович вдруг опять оживился:
  -Вот вы про трусов и про расстрелы спрашивали… А мне тут дочь Татьяна- вы ведь ее знаете, вместе с ней работаете- говорит: «Батя, я тут книгу купила Хемингуэя- «Прощай оружие», ты обязательно прочитай- тебе понравится». Надо сказать, я люблю читать книги о войне, но советских авторов. Хемингуэя я уже читал- «Старик и море». Очень понравилось. И прочитал я «Прощай оружие»… А вы-то, многие читали это?
  Кое-кто из нас смущенно молчал (и я- среди них). Семен Семеныч продолжал:
  -Хемингуэй- сильный человек, на войне был. Он в этой книге описал, к примеру, как итальянские жандармы расстреливали, практически без суда и следствия, отставших от своих частей офицеров и солдат. Война- это страшное дело, на ней от человека может не остаться ничего человеческого… А вы говорите, что у нас расстреливали… Да, везде расстреливали… Трусу лучше на войну не попадать; мне самому много раз страшно бывало- небо с овчинку казалось, даже молился, хоть в Бога не верю. Страх надо уметь перебороть…
  Мы молчали. Получалось, что Семен Семеныч преподавал нам урок жизни и смерти…  Наконец кто-то из нас спросил: «А как, Вы, к Сталину относитесь, Семен Семенович?»
  Семеныч опять помрачнел, долго молчал, потом неожиданно сказал:
  - Я вам правду скажу: Сталин- Верховный Главнокомандующий, мы в атаку шли за него и за Родину… И победили!
  Опять помолчал.
  -А после войны каждый год Сталин цены снижал…-И Семен Семеныч поднял вверх многозначительно указательный палец… Стало ясно, что о Сталине у него особое мнение.
Опять спросили (с некоторым подвохом): «Говорят, Леонид Ильич на войне героизм проявлял…»
  -Не знаю я, как воевали все полковники- я ведь и сам- подполковник… Хрущев тоже на фронте был, Украину с Киевом быстренько продул (Семен Семеныч употребил более подходящее слово).- Разговор временно затих, каждый из нас думал о чем-то своем. Мы увидели, что старый подполковник задремал и кто-то из нас укрыл его своей курткой.
  Было уже поздно, пора собираться в обратную дорогу…
  Семен Семенович работал у нас еще несколько лет. Как всегда педантично выполнял свои обязанности. Когда ему было лет 67, он зимой поскользнулся, упал и сломал ногу. После больничного ходил уже с трудом, с палочкой. Пришло время увольняться. Через пару лет мы узнали, что Семен Семенович умер…
  Иногда, даже сейчас, я вспоминаю его и думаю: «А хорошо, что таких Семен Семенычей у нас в армии было гораздо больше, чем Чонкиных,- иначе мы не выиграли бы ту страшную войну». Ну, а то, как он относился к Сталину… Это- его дело, его правда… В свое время спорить с ним на эту тему мы не стали и- правильно сделали…