И швец, и жнец

         Новая Земля - не остров, как думают многие. Новая Земля - это два острова, разделенные по параллели проливом Маточкин Шар. Место по - настоящему суровое. Но, красивое, романтичное и разноцветное. Несмотря на дикость природы, людей там много. На аэродроме Рогачево несколько лет служил  и я. Улететь летом с Новой Земли на Большую землю - проблема большая. Это и понятно. Жены офицеров и прапорщиков в начале лета стремятся увезти детей на юга, на море, или просто к маме в деревню.
         В то лето в местном аэропорту ( барак,выкрашенный голубой краской) сформировался список, желающих улететь. Отмечались в нем ежесуточно. Каждый день прилетали самолеты из Москвы,Архангельска и Воркуты.Список уменьшался, но не так быстро как хотелось.

          И тут повезло. Прилетел на остров на литерной Тушке зам.начальника Политуправления ВВС. Размял кости на рыбалке, провел опрос военнослужащих - поиграл в демократию, попил водочки под ледяным напором ветра моря Баренца да и засобирался домой,  в Москву, прихватив и водочки, и сёмужки, и икорки красной, и мехов песцов серебрянных. Но, вспомнив свои лейтенантские годы, проведенные еще, очевидно, в коннице Буденного, дал согласие  попутно довезти женщин с детьми до Москвы.Как рассказывала потом моя жена, летела она в самом конце салона, сидя в обнимку с сыном на сваленных в кучу парашютах. Народу в салоне было столько, что через эту толпу с трудом пробрался экипаж в свою пилотскую кабину. Генерал, правда, сидел в кресле.Как и полагалось.
       Улетая, жена в авральном порядке собрала огромную сумку, схватила сына и  устремилась  бегом к неожиданной оказии. В ее комнате так и осталась раскрытая швейная машинка с электроприводом, на столе - кусок ткани с начерченными мелком полосами, кругом валялись журналы мод. Постоял, посмотрел, решил : пусть так и остается до осени. Приедет  жена - сама разберется.

     Оставшись один в суровых условиях житейских бурь, резко ощущая свою молодость, силу мышц и активное шевеление извилин в голове, что делает первым делом мужчина ? Правильно. Скучает. Заскучал и я.

      Вечером ко мне зашла знакомая. Так - убить время. Интрига начала раскручиваться со скоростью гоночного болида... Просто , чтобы  не молчать, Наташка лениво спросила, кивнув на открытую дверь в комнату со швейной машинкой :
      - Жена шьет ?
      - Ну, почему  жена ? Я шью...
      - Как ты ? Ты умеешь шить ? Глаза Наташки округлились. - Ну ты даешь...Ты что, учился этому делу ?
      Выдержав паузу, как это делают артисты на сцене МХАТА я, потупив очи, тихо покаялся:
       - Я люблю это дело. И шью очень даже хорошо.Только...Наташа...никому !
       Наташка завелась :
       - Да ты что.Конечно,конечно...Летчик и вдруг шьёт.На смех  же  поднимут.Я - могила... Можешь мне доверять, Санек...А ты пальто умеешь шить ?
       Несло меня в тот вечер по взрослому. Не мог остановиться.
       - Конечно могу. Но только тебе. Поняла ? Кроме тебя - никому и никогда.

       Я встал, взял в руки клеенчатый метр, зачем - то всунул в рот пару булавок с красными шариками - наконечниками и начал обмеривать Наташку. Та стояла не шевелясь. Я , как заправский Абрам Моисеевич Гершель, записывал что-то на листке бумаги, бубнил непонятное и наконец, как мне показалось, закончил обмер.
        - А рукава?, - робко поинтересовалась Наташка.
        - Разберусь, - уверенно отбил я нападки непонятливой женщины.

        На кухне выпили спирта, закусили... Повторили.
        - Санёк, а сколько ты возьмешь за пошив пальто ?
        Я посмотрел на нее долгим, пронизывающим насквозь  взглядом мэтра  Славы Зайцева.
        Наташка положила свою ладошку мне на колено :
        - Понятно.  Жди. Сбегаю, материал принесу...

        А на следующий день о  закройщике - летчике знал весь женский люд Арктики.

                2


         Что такое популярность ? Это чепуха. А сумасшедшая популярность ? Это тоже ерунда. В то лето на Новой земле я был так популярен, что мне могли бы позавидовать и Виктор Нуара, и Ален Делон , и  певец Антонов. Обо мне ходили легенды, моим именем называли младенцев и с моим именем шли на подвиг.
         Развитие дальнейшей популярности подпортил врач полка милейший майор Курнаков. Перед полетами он, снимая манжету с моей руки, тихо влепил мне по самое немогу:
         - Давление не твое...Сегодня не летаешь...Командиру докладывать не стану. Скажу - желудок не в норме. Ты понял меня, портняжка всепогодный ?
        - Понял, Николай Васильевич.
         А вечером опять звонки, заказы, заказы, заказы.

         Все отрезы на пальто, платья, юбки я разложил в отдельные пакеты, аккуратно подписал - надо же будет отдавать... А звонки продолжались. Приходили делать заказ, приходили на примерку, приходили и без материала  - чего стесняться, все и так знают, что шить Санёчку некогда....


          На командирских полетах инструкторил меня сам командир полка - моложавый, красивый полковник Махмудов Камиль Ахмедович. Взлетели, развернулись, встали на курс, набрали эшелон. В кабине самолета  мелодией  шмеля  тихо свистели двигатели . Камиль Ахмедович  опустил кислородную маску, снял перчатки и повернувшись в  сторону кресла  командира экипажа, начал :
        -  Хотел тебя спросить... Скажи,  Саша,  это правда что о тебе говорят ? Вроде бы ты смежную специальность освоил - одежду женщинам шьешь. Говори правду...Обманывать  не надо....
       Бортач быстро  отстегнул привязную систему и скрылся в глубине бомбардировщика.
        - Правда, Камиль Ахмедович...Запутался...Не знаю что и делать...
        - Мальчишка, панимаиш...тваю маму...што жине гаварыть будиш ? - с сильным кавказским акцентом спросил  командир полка.
        - Придумаю что-нибудь...
         Надолго замолчали...   Я снял меховые перчатки и начал растирать вдруг похолодевшие кисти рук. Огромный бомбардировщик на сверхзвуке нёс нас вперед. Камиль Ахмедович вздохнул, положил  одну руку на штурвал, другую на кислородную маску:
        - На следующей неделе собирайся всем экипажем в отпуск. Через два месяца должно все утихнуть...Если что - помогу.

        Командир  полка уткнул кислородную маску в пазы на шлеме , она плотно прижалась к лицу. Полетели дальше,  вошли в густую облачность. В кабине потемнело.  Отчетливо,  ярко, словно гирлянды на елке, светились приборы, датчики, указатели.  Неслышно появился бортач, молча сел между нами.
        Я потуже натянул перчатки, на штурвале нажал кнопку внутрибортовой связи :
        - Внимание экипаж ! На боевом...Цели - наземные...Ощетинились !!!
        Нужно было жить дальше и делать свою работу. Бомбардировщик начал резко увеличивать скорость полета.


        Всю следующую неделю я возвращал женщинам пакеты с их отрезами. Извинялся,что так и не пошил им заказываемого. Они все улыбались:
       - Да ладно...чего уж там...Все хорошо, Санёчек.

       А потом я уехал в отпуск. Через два месяца  возвращался с опаской -  быть разбору полетов...  Но еще в Москве попутчики рассказали, что за время моего отпуска в полку произошла катастрофа - при полете в условиях нулевой видимости разбился наш самолет. Экипаж погиб. Все разговоры были сосредоточены на  катастрофе. О моих похождениях не вспоминали.


       Спасибо вам, милые, хорошие женщины. Я же вас не обманывал, правда? Ну так исторически сложилось.  Будет что внукам рассказать.Простите, если что. Не поминайте лихом молодого летуна Сашу Романова .....