1

                «Вновь Ахилл отправится в Трою; вновь возникнут ритуалы и религии;      повторится история человечества; нет ныне ничего, чего не было бы раньше; то, что было, сбудется вновь, но только в целом, не в частностях…»
Луцилио Ванини

    Ворчливый дворник ветер остервенело гоняет ржавые листья из одного закоулка в другой, не зная, куда бы их замести. Он давно позабыл где-то свой совок и, сердитый на свою старческую память, вздыхает тревожно и обреченным Сизифом продолжает свой неблагодарный труд.
    Сонные подъезды лениво выталкивают ранних пешеходов в темные лабиринты мокрых улиц. За домами раздается зловещий смех Минотавра. И, заблудившись во времени и пространстве, никак не появится с волшебной спасительной нитью прекрасная Ариадна.
    В одной из квартир не выспавшаяся Пенелопа яркими точными штрихами завершает свой современный облик, нанося на ногти перламутровый лак. Как и много веков назад она продолжает ждать своего Одиссея, который в этот момент спускается по трапу самолета в маленьком городке с труднопроизносимым африканским названием.
    Через каких-то пару часов измученный, пронесший через века обиду и боль, дряхлый, всеми забытый, слепец Никто будет тянуть к нему дрожащую грязную ладонь. И Одиссей брезгливо бросит в нее пару потертых монеток…
    А холодный дождь стучит по малиновому зонту Пенелопы, которая торопится на автобусную остановку и растворяется среди обреченной толпы…
    Звенит будильник. Небритый худой мужчина просыпается, долго и  зябко курит под открытой форточкой. Он провожает взглядом тоненькую женскую фигурку в белом плаще, спешащую в сторону остановки. Явь или продолжение сна? Вчера вечером он размышлял над цикличностью времени и даже подумал, не написать ли рассказ о современном Одиссее и ждущей его Пенелопе…
    Привычно загорелся экран старенького ноутбука. Побежали тропинки строк: «Ворчливый дворник ветер остервенело гоняет ржавые листья из одного закоулка в другой, не зная, куда бы их замести. Он давно позабыл где-то свой совок и, сердитый на свою старческую память, вздыхает тревожно и обреченным Сизифом продолжает свой неблагодарный труд»...