маятник

раскачивается из стороны в сторону маятник
он беспрерывно раскачивался еще когда я был совсем маленький
он говорил мне постоянно: "учись хорошо, слушайся маму, будь паинькой"
он говорил: "выстраивай в этой жизни свой собственный памятник"
я тогда еще плохо понимал, о чем идет речь,
но все эти наставления вызывали у меня внезапные приступы паники,
мне казалось, что я какой-то не такой, отравленный, не_правильный,
что я не оправдал надежд и это уже никогда не может быть исправлено.
но с возрастом мне стало все равно, я прекратил свои бессмысленные старания
каким либо образом сделать хоть что-нибудь из того, что внушал мне маятник
я просто полностью перестал обращать на его скрипучий голос внимание,
и со временем в моей квартире наступило абсолютное непоколебимое молчание.
хотя этот чертов медный тяжелый круг по-прежнему уверенно и ровно качается
ну ничего, нужно просто подождать, все когда-нибудь рано или поздно кончается,
да и вообще, со старыми часами часто внезапные непредвиденные поломки случаются,
Чего только с ними, обшарпанно-дряхлыми, потрескавшимися, потускневшими не приключается!
кто знает, может, и у моих, "горячо любимых", что-то подобное в скором времени намечается?
Пожалуй что я знаю. И я знаю точно - случится. И, уверяю вас, я уж точно не буду печалиться.
украдкой гляжу на безукоризненно-прямые линии римских цифр, на тонкие стрелки, и мне мечтается,
как я со всего размаху, вдребезги, четким точным ударом, разбиваю стекло, скрывающее циферблат,
Бью судорожно сжатым кулаком по каждой из цифр, выкручиваю стрелки обратно, лет на десять назад,
с корнем выдираю осточертевший маятник, им же исступленно бью по корпусу часов, ударяя не целясь, наугад,
уже ничего перед собой не различая в тумане отмщения, проливаю вниз еще один из осколков стекла звездопад,
снимаю раскуроченный до основания корпус со стены и что есть силы бросаю об пол, часы пронзительно дребезжат,
жалобно и приглушенно, звон отдается у меня в ушах. только я собираюсь осмотреть моего возмездия результат...
как я открываю глаза. Понимаю, что все по-прежнему, и подавляю в горле едкой пеной закипающий, клокочущий мат.
и уже которое десятилетие я молю Бога, чтобы эти часы разбились или сломались или были сожраны пламенем
и уже которое десятилетие все равно продолжает также неумолимо раскачиваться из стороны в сторону маятник.