Человек за окном

Юсуф Расул

Об этом случае, переворошивший все мои мысли, я ещё никому не рассказывал. Но как быть? Надо же, мне, как-то, излить душу? Возможно, так будет легче.

Я всегда смотрел с потрясением на эту девушку, живущую в доме по соседству. И сегодня я в таком состоянии. По началу, необычайно приятная и красивая эта девушка, ходила озорной походкой, что ей очень шло. Затем, видимо, что-то случилось в её жизни, её озорство сменилось унылостью. Эту грустную девушку звали Гульру. Однажды набравшись смелости, я спросил у Гулбру, почему она так грустна… Всё началось с этого.

Чувство, переполнившее её сердце печалью и страданием, было Любовью.

- Я полюбила одного парня. Но любовь принесла больше страданий, чем счастья. Сколько бы я не стремилась к нему, столько я отделяюсь от него. Постепенно между нами возникла большая, непреодолимая преграда. Эта преграда была окном – ответила Гульру замысловато.

Любовь обновляет человеческую душу. Чувство любви к желанному парню, полностью изменило Гульру. Постепенно она стала предпочитать уединение от людей. Дошло до того, что она приговорила себя к затворничеству в доме без дверей, с обрешечённым окном.

Я решил помочь этой беспомощной, но необычайно прекрасной девушке. Я пожелал воссоединить Гульру с её любимым человеком.

Однажды на рассвете я пришёл к окну того парня и тихо взглянул во внутрь. Перед моим взором расстилался визуальный мир. По сторонам лежали обломки Надежды, мелкие кусочки Мечты, и множество тяжёлых камней абстрактности, не позволяющих свободно идти по Жизни.

Я легонько, ногтем постучал по стеклу. Затем я начал стучать сильнее. Он не обернулся. Даже не подумал “кто ты”. Я разозлился на такое его самоуединение, но всё же не дал чувствам волю. Думаю: “Зачем мне это? Какое мне дело до них? Пойду, больше ноги не будет у дома подобного эгоиста”.

Так подумал. Но, вновь вспомнив грустный вид девушки, поменял своё решение. На следующее утро я вновь пришёл к этому окну, с истлевшей покраской и принявшего хламный вид.

Он менял на себе сорочку. Вдруг меня привлекло надписи на его сорочках. На сброшенной помятой и грязной сорочке была надпись “Я”. На новой, в которой он вглядывался в зеркало, была надпись “Ты”.

Я как в первый раз, легонько постучал. Затем начал стучать сильнее. Он посмотрел повернувшись. Затем вглядываясь в зеркало, что держал в руке, пошёл в мою сторону. Нет, он не был похож на отрешённого человека. По его взглядам прослеживались в нём интеллект и благовоспитанность. “Да, что вам нужно, вообще? Почему вы не отходите от моего окна?”

Я хотел ему объяснить, как бедняжка девушка страдает, не зная его намерений. Но смог только сказать: “Гульру… Она вас любит… Она вас ждёт…”

“Уходите… Я всё знаю… Оставьте меня в покое”, сказав в подчёркнутом тоне, он удалился. Чувствовалось, что его что-то сильно мучает. Что-то…

На следующее утро я вновь пришёл. Он вновь был в прежнем состоянии. Но на этот раз он, молча, задёрнул шторы на окне и канул в тяжёлой тишине внутри.

Что могу поделать? Не сумев объяснить себя и не поняв его, я впал в томительное раздумье.

“Гульру, – я сказал, придя к девушке, – он не желает вас понять. Прошу вас пойдите к нему сами. Вы ведь любите. У меня нет возможности”.

“Он приходит ко мне каждый день. Вы об этом не знаете, – сказала она задумчиво, – Но, ни чего не говорит. Только смотрит. Долго смотрит. Затем, молча, как пришёл, так и уходит. Я измучалась”.

Что делать? Как избавить бедную девушку и несчастного парня от этих страданий? Эти вопросы не давали мне покоя.

Пожалуйста… Я прошу вас, мы должны поговорить. Если вас не затруднит, выйдите наружу», – сказал я ему на следующий день.

Он из окна бросил на меня укоризненный взгляд. Я вдруг увидел в его глазах мольбу… Нет, нет, скорее, я увидел страшную тайну, и чуть было не вскрикнул. Да, эта была печальная картина.

Он улыбнулся. Да, улыбнулся. В его улыбке проявлялось глубокое сожаление. Не знаю, кому это сожаление обращено, к себе, или ко мне?

Когда прихожу к Гульру, окно исчезает. А перед вами…

С этого дня я невзлюбил окно. Каждый день собираюсь его выломать. Сломать на мелкие куски. Но этого я не в силах сделать. Кроме того, не понятно, но мне это окно и нравится. Она живёт за этим окном. К тому же я сам чистосердечно люблю Гульру.

Изо дня в день, посещая необычайно нежную Гульру, я начал чувствовать всё более усиливающуюся к ней привязанность. Девушка тоже это чувствовала. Порой она долго шептала молитву: “Боже прости! Дай сил! С каждым днём я ощущаю в себе нечто. Это нечто, несомненно, от твоего всемогущества!”

“Гульру, – говорю я ей, отвлекая её от мыслей, – он и сегодня придёт?” В её глазах проявились проблески радости: “Да, придёт! Вобщем, если вы приходите, он приходит вместе с вами. Вы уходите, и он пропадает бесследно”.

Она плачет, прислонив голову к моему плечу. Я не в силах более слушать такую грустную мелодию. Я сегодня вновь пошёл к нему. Человек в окне меня ожидал.

“Я не могу вам помочь, – сказал я ему умоляющим голосом, – если вы сами себе сжалитесь, выйдите. Я более не в силах видеть, как вы отрешённо живёте в доме без дверей, и печально взираете из этого окна”.

Он затрясся от боли и страха. Его губы чуть слышно прошептали: “Вы знаете, куда вы меня влечёте? Это ведь грех!”

Нет, меня поражало не его трусость, а его добровольный выбор такой судьбы. Я ему объяснил, что окно можно открыть не снаружи, а изнутри. Если задвижки заржавели, их можно сломать. Правда, ведь, иначе мы с ним ни когда не сможем понять друг друга. Иначе я не смогу в полной мере представить себя ему, а его Гульру.

Девушка в этот день была радостна. “Вы приходите каждый день, – сказала Гульру, – и он приходит. Когда вы уходите, душа моя пустеет. Признаться… я вас люблю, а его нет. Он для меня не живёт, он мёртв!”

“Что вы говорите Гульру!” Я от волнения и сильной обиды, покраснел. “Ведь он вас любит! А я ни кто. Вы должны благодарить Бога, что он есть. Вот и я стою перед вами. Ведь я не могу на чистую любовь беспомощно влюблённого опрокинуть свои мелкие, малодостойные чувства!”

Гульру, вдруг расхохоталась. Затем её лицо, приняв хмурый вид, в резком тоне она сказала: “Уходите! Видеть не желаю ни вас, ни его! Убирайтесь!”

Что делать? Я бескорыстно хотел сделать ей добро. Она не поняла.

Он меня ждал внутри, за окном. “Пойду, и выскажу ему в лицо все его пороки и огрехи”. Но всё вышло не так, как я думал. Он усердно пытался выломать заржавевшую решётку окна. “Уж, скоро откроется. Идёмте, помогите”. В его отрешённом лице исчез страх. Он был необычайно спокоен.

Да, он был пьян от предвкушения вечной свободы!