Не забывайте, падлы, Сталинград!

            

    Легковушки одна за другой, едва поравнявшись с автобусом, уносились вперёд, поблескивая в утренних майских лучах лакированными крышами, капотами. А то и мелькнёт георгиевская ленточка – знак недавнего Дня Победы. Вот ещё один джип, чёрный, тяжёлый, за рулем (успеваю разглядеть) крупный мужчина с бородкой. А на заднем стекле – белыми крупными буквами, как выстрел: «Не забывайте, падлы, Сталинград!»

    Ничего себе! И кому адресованы эти слова? Всяческого рода  фальсификаторам, коим поперек горла сам факт решающей роли СССР в разгроме фашистской Германии? А таковых немало и здесь, и за бугром. Туристам-иностранцам, большинство из которых до сих пор считает, что войну выиграли американцы с англичанами? Просто – гламурным мальчика и девочкам и прочим недорослям?..

    И вспомнилась другая история, парижская.

    Давно знал: есть в Париже станция метро «Stalingrad». С трудом разыщу её. Так себе: низкие своды, короткие пластиковые лавочки, пепси-чипсы-автоматы, словом, обычная станция парижского метрополитена, к тому же – наземная. И буду спрашивать у выходящих из вагонов пассажиров, сначала у молодых:

    – Кёс-кёсе (что такое?) Сталинград? – указывая на огромные чёрные буквы на стене.

    – Но! – в ответ.

    Затем у тех, кто постарше.

    – Но-о…

    Затем – у кого уже придётся. Одна пожилая мадам, несколько оторопев от моих чудовищных «бонжур», «пардон», воскликнет:

    – А ля гер! Наполеон!» (ля гер – по-французски война.) 

    Вот дура! И уже без всякой надежды обращусь к белокурому мужчине, лет сорока, рюкзачок за спиной:

    – Пардон, месье, –  и жестом – на буквы: «Кёс-кёсе?

     Он легко, запросто:

    – Гитлер капут! – и понимающе улыбнётся.

    Я схвачу его руку и крепко-крепко пожму её:

    – Мерси! 

    А поезда всё прибывали и прибывали, тихо бесшумно...

    Но где же тот джип? Наверняка добрая половина МКАД прочитала те слова. Одни одобрительно усмехались, мол, молодец, мужик, знай наших! Другие сконфужено отворачивались: «Форменное хулиганство!» А менты лишь пожимали плечами: «Да, грубо. Так ведь…»

    А джип уже свернул с МКАД, и только его и видели. Нет, всё-таки видели. В Белоруссии. И можно представить, какими взглядами провожали его белорусские ветераны, седые, согбенные, почти вросшие в землю, в которую проклятая война уложила здесь каждого четвертого.

    Потом джип видели на дорогах Польши, Венгрии, Чехии и, само собой, Германии. Уж где, где, а здесь хорошо знают, что такое Сталинград. Для германцев он, что осиновый крест…

    И тут не могу не воспроизвести рассказ одного фронтового художника. В октябре 1942 года он был командирован в Сталинград для зарисовки отличившихся в боях красноармейцев и заодно – поверженной немецкой техники. Неподалеку, в пойме реки, близ Тракторного завода, он заприметил подбитый и увязший в снегу немецкий танк и решил зарисовать его. В штабе батальона добро дали, но предупредили: пальба с той стороны может начаться в любую минуту, да и снайперы не дремлют.

    Облачился в маскхалат и пополз к тому танку. Подобрался как можно ближе, выбрал место поудобнее и безопаснее, за небольшим выступом, и стал быстро рисовать. А мороз под тридцать. Глядь, рядом наш автоматчик.

    – В чем дело?

    – Комбат приказал прикрыть вас.

    Ладно, прикрыть, так прикрыть. И тут видят, из башни, озираясь по сторонам, выбирается немец. Но почему в шинели? Не танкист, значит. Пехотинец. Отсиделся в подбитом танке и теперь решил пробираться к своим. Вылез (автомат в руках), спрыгнул на снег и, продолжая вертеть головой, двинулся прямо на художника и автоматчика. Автоматчик дал очередь.

     Художник оторопел:

    – Зачем?

    – Он же с оружием, – ответил тот, – И ещё неизвестно, кто первым выстрелил бы. Война есть война…

    С полночи художник не мог уснуть. «Зачем автоматчик убил того немца? Ведь он не видел нас, шёл наобум. Можно было в плен взять».

    Утром решил сходить на то место. Один, без прикрытия и никому не докладывая. Подошел к окоченевшему трупу, вытащил из нагрудного кармана содержимое: солдатская книжка, фотографии. Вот он, тот немец, в кругу семьи: мать, отец (отец в кителе), брат, сестра. Вот снова он. С девушкой. Невеста, наверное – белолицая, белокурая. Снова он: довольный, улыбающийся, а на заднем плане… виселица. На ней - бездыханные, полураздетые тела.

     «Сволочь! – художник швырнул фотографии на снег и заспешил назад, в расположение части, повторяя про себя: "Значит,правильно поступил автоматчик…»

     А джип уже в Бельгии, в Брюсселе. Немного покружил по улицам и замер у здания штаб-квартиры НАТО, развернувшись к нему задом. Все, кто находился там, генералы, министры и еже с ними буквально застыли у окон: «Сталинград – понятно. Но что такое падлы?»

     Говорят, заседание натовского совета в тот день было сорвано…