Сашка и старость

Дело было в поликлинике.
Сашка пошел туда за какой-то справкой.
В детстве нет других причин посещать больницу.
Если ты, конечно, не хроник.
- Какое уныло место. Одни старики –   кривился Сашка.

Пахнет болезьню, болью, терпением. Тихо, как в могиле.  Люди ходят медленно, медленно. Или вообще не двигаются – сидят, облокотившись и ждут.

- Я  точно  тут  застряну не меньше, чем на два часа. Вечно эти   очереди. Ненавижу. Пол жизни на них… А на улице как назло погода такая классная.

И впрямь, была середина весны. Весь снег растаял. И уже вылезла первая травка.
Мать–и-мачеха где-то  светилась, птички пели и пахло так, что голова кружилась.

-Тупой медосмотр – ругался про себя Сашка, - мог бы сейчас погулять, пивка попить, семечки на скамейке на солнышке погрызть. Все равно с уроков отпросился.
Уже сорок минут  сижу как наказанный. А очередь не двигается.
И откуда столько стариков у нас на районе.
И, что они все в один день приперлись. Не могли ровным слоем по всей неделе рассредоточится?
Около двери нужного кабинета началось копошение. Вышла бабушка, опираясь на клюку.
Две встали  и попозли к направлению двери. По пути  тихо поспорили, кто из них  первая и  также  шепотом восстановили хронологию.  Без удовольствия вошла та, что   пришла раньше. Все тихо, словно тени.
- О боже,  когда это закончится. Я  сам состарюсь здесь.
Батарейка в плеере села. Книжку не взял.
До очереди Сашки было  еще три пенсионера.



Из молодежи  Сашка был один в той поликлинике.
Правда, была еще молодая мама,  лет 20.  Красивая. Вернее симпатичная. Белокурая, миниатюрная, голубоглазая. В короткой черной юбке и черных колготках.
С ней малыш. Сколько ему Сашка не понимал, но явно было мало - говорить еще не умел.
Сашка начал разглядывать девушку. И чем больше смотрел, тем больше она ему нравилась.
Девушка сидела, сложив ногу на ногу и  читала книгу.
Сашка очень любил, когда девушки в коротких юбках сидели вот так: нога на ногу.
Тогда можно было увидеть  бедро той ноги, что сверху. И это было чертовски возбуждающе.
На улице было уже тепло, поэтому колготки были не плотные,  не глухо  черные. И при желании сквозь них можно было что-нибудь разглядеть.
Наверх девушка одела водолазку.
Не лучший выбор , с такой грудью можно было одеть что-нибудь с вырезом.
Сашка пялился аккуратно, так, чтобы его не заметили  ни пенсионеры, ни сама девушка. Но, конечно же, и пенсионеры, и девушка прекрасно чувствовали   его взгляды.

Однако, первые были слишком больны и обессилены, в них не было сил для воспитания пацана, а второй, вроде как,  даже нравилось. Ведь она тоже чувствовала старость вокруг  себя и немного молодого озорства было как раз кстати.
Поэтому иногда, она  не спеша  меняла ноги,  сопровождая это перелистыванием страницы.
Сашка  продолжал разглядывать: красный лак на длинных ногтях, немного помады, и сильно накрашенные глаза.  Самих глаз он не видел , они были опущены в книгу. А вот губы видел хорошо. Они были большими с поднятыми  вверх уголками.
Девушка сопровождала чтение еле заметным  движением губ. Казалось, что она молится. Глаза опущены, губы произносят что-то невнятное, руки держат книгу на коленях.
Сашка начал фантазировать , что это молодая монашка, согрешившая   и родив ребенка, теперь  в тайне от сестер посещает поликлинику.
Прочие фантазии  мы лучше опустим. Дорогой читатель, наверняка понимает, о чем может фантазировать подросток в солнечный весенний день, наблюдая за красивой девушкой.

Настала очередь Сашки.

Весь осмотр занял пятнадцать минут. Проверили легкие, давление, взяли кровь и отпустили на свободу,  как молодого  жеребенка.


И вот парнишка  облегченно внимает свежий весенний воздух  на крыльце поликлиники. Предчувствует свободные два часа, украденных им у школы.

- Устала я … - донесся до него старческий голос.
Сашка обернулся.  У дверей разговаривали две бабушки. Слова принадлежали той, что была совсем старенькой.
-А сколько вам – спросила та, что помоложе
- 89.
Видно было, что спрашивающая удивилась. Не ожидала.
- Ну это нормально, еще жить и жить,-  на ходу сочиняя, заволновалась она.
-Нет, -  слова как сухие листья в безветренную погоду, - 89 это много.
 Столько не надо. Это действительно много. Устала я.
Пожевала губы и продолжила со вздохом.
- Все жду пока боженька меня заберет, а он вот, видишь, не торопится. Хочет, чтобы я еще жила.
- Не говорите так – закудахтола молодая бабушка. – вам еще жить и жить.
- Зачем?  Я устала. Я одна.

-А дети, внуки?
-Дети умерли уже. Внуки … зачем я им. Я старая,  а у них своя жизнь.

Молодая бабушка молчала. Ей не было, что ответить. Она испугалась.
Старенькая же бабушка постояла секунду, как будто надеялась на ответ, и, не дождавшись,  поплелась домой. Медленно и бесшумно. Как тень.