Спорим?

 Помещённый в зарешётчатую выгородку зала суда благообразный подсудимый  обвиняемый прокурором  в мошенничестве, слушал его претензии к себе с безмятежным спокойствием человека, ни с какой стороны к ним не причастного.
Не проявлял беспокойства и адвокат подсудимого, собиравшийся в отличие от  обвинителя, требовавшего применения к ответчику статьи УПК, чреватой лишением свободы, предложить суду вынести своему  подзащитному оправдательный приговор.
Председателю суда, предназначенному решить их спор, пафосная речь прокурора, равно как и   показное безразличие защиты, одинаково не нравились. Маститый служитель Фемиды, ознакомившись предварительно с обстоятельствами дела, чувствовал, что  этот, казалось бы, очевидный процесс, так просто  не разрешится и предстоящий спор  сторон, скорее всего, будет для  правосудия   не простым.
    Подшитые в лежащую перед ним папку  материалы  дела восстанавливали  события незадолго до этого  имевшие место в один из августовских дней, когда  озабоченная публика накануне оглашения  результатов вступительных  экзаменов осадила  приёмную  комиссию  республиканского медицинского института.
   В их толпе можно было заметить  не лишённого приятности человека средних лет (в дальнейшем обвиняемого), охотно  вступавшего в разговоры, и проявлявшего при этом, завидную осведомлённость так недостающую теряющимся в догадках абитуриентам и их родителям.
При этом общее неведение не касалось лиц набравших в сумме своих оценок полновесный  «проходной» балл. Их счастливая судьба была   разрешена, поскольку по результатам конкурса они были  уже зачислены в институт и в дальнейшем покровительстве и протекции больше   не нуждались.

Страсти кипели по поводу претендентов с, так называемым, «полупроходным» баллом. Речь шла о двадцати  трёх  абитуриентах, набравших одинаковую сумму оценок, и с равным основанием претендующих на всего лишь  двадцать вакансий, оставшихся для приёма.
Это означало, что  трое из равноправных претендентов будут отсеяны и в этот год в институт уже не попадут.
Вопрос, кто из поступающих окажется в числе этих трёх неудачников и составлял волнующую всех интригу, исход которой, по опыту прошлых лет, должны были разрешить крупные взносы нечистым на руку членам приёмной комиссии,  или же влиятельные связи  поступающих.

Неудивительно, что родители абитуриентов угодивших в этот  дополнительный  неофициальный конкурс, как только сиё стало известно, кинулись  лихорадочно листать свои  записные книжки  в поисках телефонов  состоятельных кредиторов или высоких покровителей.

Таясь друг от друга, они старались не завышать и без того взвинченной цены вопроса, в то же время опасаясь тайного её повышения конкурентами. 
В их взволнованной толпе сновали откуда-то возникшие подозрительные личности, предлагавшие своё посредничество, однако  каких-либо твёрдых гарантий успеха, равно как и  возврата денег в случае неудачи  никто из них не обещал, и родители,  уповавшие на крупные взятки, заготовленные для институтских мздоимцев, равно, как и  на звонки из высоких инстанций, продолжали оставаться в состоянии полной неопределённости.
 
И без того  запредельную сумму взносов посредники  из года в год повышали,  объясняя это возрастающими рисками уголовной ответственности  за любую причастность  к процедуре взяточничества.
 Сложившаяся картина  и на этот раз ничем от  предыдущих лет не отличалась, разве, что появлением среди заинтересованной публики нового лица, а именно того самого благообразного человека средних лет, с которого мы начали свой рассказ. Назовём его Ушанги Бохуа.
Потолкавшись среди публики и оценив сложившуюся обстановку, наш герой неожиданно предложил заинтересованным родителям решение вопроса на совершенно иных, казалось беспроигрышных условиях.
За сумму в разы меньшую, чем ту, что запрашивали  посредники, он гарантировал  зачисление претендента в институт  и обещал, в отличие от конкурентов, в случае если этого не случиться полученные  с родителей  деньги вернуть полностью и немедленно.

- Готовы ли вы,  пожертвовать  необременительной суммой, причём только в случае удачи? – спрашивал он.
   Конечно, они были  готовы.  Родители испытывали сомнение в том, что их ребёнок будет зачислен, и готовы были на любые посильные  жертвы в том случае, если эти сомнения кто-то  рассеет.
 
 Расчёт Ушанги был прост. При наличии двадцати вакансий  в  двадцати случаях зачисление произойдёт  наверняка, и выставленные на кон деньги  в этих  двадцати случаях достанутся ему. 
   Проигрыш грозил всего лишь  в трёх случаях, и тогда  три ставки без всякого сожаления он вернёт неудачникам. В итоге расклад (20/3) во всех случаях получался достаточно привлекательным.
   При этом, новоявленный комбинатор, агитируя за свой проект, открыто и охотно расписывал  детали  замысла, уверяя, что это тот самый  случай, когда никто ни при каких обстоятельствах не останется в проигрыше.
   Удачники за весьма умеренную плату получают вожделенное место в институте, а неудачники в худшем случае остаются при своих.
В отличие от посредников, выступавших  анонимно и ничего не гарантировавших, он подтверждал свои обязательства письменно, всякий раз указывая в тексте договора  свои  паспортные данные, удостоверяющие  его личность и местожительство.
Неудивительно, что  родители абитуриентов с полупроходным баллом, отказавшись от услуг традиционных  посредников, с их непосильными и ничего не гарантирующими условиями, в короткий срок отказались от прежних намерений и заключили сделки с нашим героем.

Конкуренты, в одночасье потерявшие своих клиентов, простить такое конечно, не могли, и в компетентные органы посыпались соответствующие сигналы. Последний, кто заключил с Ушанги Бохуа выгодную сделку, оказался переодетым  милиционером и наш предприниматель, который ни от кого не таился и чтил Уголовный кодекс, оказался за решёткой.

   Прокурор, видимо уязвлённый тем, что новоявленный  делец в своё время не обратился к нему за покровительством, теперь требовал  для него, по крайней мере,  нескольких лет отбывания в колонии.
     При этом его заключение  строилось исключительно  на показаниях единственного свидетеля обвинения, всё того же переодетого милиционера.
 
     В свою очередь, адвокат,  комментируя в  выступлении речь прокурора, с хорошо разыгранным недоумением дивился тому, как это  обвинитель  умудрился найти в действиях  его подзащитного  состав преступления.

    Обвинение, по мнению защитника, не сумело доказать  даже того, что   ответчик вообще был знаком с кем либо из третьих лиц, имевших какое-либо отношение к зачислению.  Поэтому он, при всём желании, не мог оказать никакого влияния на решение этого вопроса и никогда это никому  не обещал.
   Ушанги Бохуа  всего  лишь только  спорил.
 
   Мало того, нашлись многочисленные свидетели защиты, подтвердившие, что  он действительно выдавал себя за лицо осведомлённое, но отнюдь не причастное к зачислению. Адвокат при этом не преминул заметить  высокому суду, что  осведомлённость, как известно, законом  не возбраняется.
    То, что имело место в споре  между договаривающимися сторонами, было, по убеждению  защитника, безобидным и не запрещённым законом спором (пари), заключённым  на добровольных началах.

 . Ушанги  вызывал родителей всего лишь на спор, не собираясь вмешиваться в ход событий и предоставив исход дела исключительно случаю.
     Известно, что люди вольны спорить  между о чём угодно (к примеру, какая будет завтра погода). Во сколько  при этом спорщики оценят вероятность и размер выигрыша – их личное и  никого не касающееся дело.

       - В нашем случае, -  уверял  защитник, - Ушанги  Чичуа не собирался устраивать за деньги чью-либо судьбу и никому этого не обещал. Он только предлагал в каждом отдельном случае поспорить,   случится   желанное  зачисление, или нет.  С тем, что поставленная на кон сумма достанется тому, кто это угадает.
Защита соглашалась с тем, что затеянное пари было сродни тотализатору, не более того, где абитуриенты играли роль скаковых коней и родители, в качестве добровольных игроков вольны были ставить на свою «лошадку».
  Возбуждённое прокуратурой дело рассыпалось на глазах. Обвинитель, вынужденный признать факт коррупции не доказанным, стал настаивать на том, что всё-таки  имело место незаконное обогащение  и утаивание доходов.
 
 Однако адвокат был готов и к этому. Торжествуя, он  извлёк из своей папки прибережённый  на этот случай  документ, который попросил приобщить к делу.
  Это была добытая ушлым защитником справка об уплате Ушанги  Чичуа  подоходного налога, в том числе с выигрыша в рассматриваемом споре.
 
  Заключительное совещание длилось  недолго. В итоге по всем статьям обвинения суд в действиях Ушанги Чичуа состава преступления не усмотрел и вынес ему оправдательный приговор.

   Тут же в зале суда наш герой    был освобождён от стражи, а возвращённый ему   выигрыш позволил  финансовому гению не только  расплатиться  с адвокатом и родителями не зачисленных абитуриентов,  но и добровольно (что было не обязательно) вернуть казённую сумму  переодетому  милиционеру выданную тому на службе  для неудавшейся провокации.

   Судебное дело Ушанги Бохуа  закончилось чистым  выигрышем. Оспорить его могли разве что родители зачисленных абитуриентов, но они на радостях этого делать не стали.
    
Москва, октябрь 2012 г.