Убийца

   Конец рабочего дня. Уже и солнце не белое, а красно-оранжевое, уже и домой хочется, кошку на колени посадить или на гитаре побрынчать. А у неё ещё один клиент остался, который попросился записаться на 5 вечера. Сказал, что раньше никак нельзя, ведь он, скорее всего, спит до четырёх. Он сказал во время разговора по телефону, что у него проблемы со сном. Значит, сейчас у него день только начинается. А у некоторых он уже подходит к концу. Такие дела.
   
  Короткая стрелка часов уже указывала на цифру «5», длинная же почти подползла к своей наивысшей точке, чтобы объявить конец рабочего дня. И вот, ровно в 5 часов, раздался стук в дверь кабинета. Три громких и частых удара костяшками пальцев.
 
  - Да-да, войдите! – приветливо сказала психолог. Как ни странно, момент прихода пациента застал её врасплох, хоть и пришёл человек в точно назначенное время. Дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул последний на сегодняшний день клиент.
 
  - Можно? – тихим и неуверенным голосом спросил он.
 
  - Да, конечно, заходите.
 
  - Извините, что так поздно, я… - промямлил человек и осёкся. Это был молодой мужчина роста не очень высокого, но и совсем не низкого. Скажем так, не выше и не ниже остальных. Осеннее драповое пальто было всё в пыли, местами виднелись налипшие обрывки ниток. Джинсы были ещё в нормальной форме, но туфли... Даже и говорить не хочется. Бедняге нещадно оттоптали ноги в транспорте.
 
  - Прошу, присаживайтесь,  - сказала психотерапевт и указала на удобное кожаное кресло.

  Человек сел, устроился удобнее, и часть неуверенности выветрилась из его осунувшегося, с синяками под глазами, лица. Карие глаза из-под прямых бровей смотрели прямо перед собой, спокойно и немного печально.

  Пациент молчал. Первым разговор он не начинал, видимо, решив предоставить эту честь терапевту. Чем она и воспользовалась.
 
  - Итак, меня зовут Виктория Константиновна, а вас… - пациент напомнил своё имя. – Да, простите, больше не забуду, обещаю. Пару дней назад вы мне звонили, сказав, что у вас проблемы со сном. – Сейчас Вика сидела за своим столом, положив руки на столешницу, словно первоклашка-отличница за партой. - Сколько часов в сутки вы спите?
   
  - Двенадцать-тринадцать. Обычно ложусь в двадцать три ноль-ноль, но до трёх утра не могу уснуть.
 
  - Вы можете назвать причину своей бессонницы?
 
  - Да, могу. Я сюда и пришёл, чтобы всё рассказать. Кто знает, может полегчает.
 
  - Тогда я вас слушаю.
 
  На то, чтобы изложить ситуацию, пациенту понадобилось минут сорок, не больше. Рассказывал интересно, ярко. Наверное, из-за художественных сравнений, эпитетов и метафор история, которую он поведал, воспринялась легче, чем должна была.
 
  - Я окончил местный технический университет. Вы, наверное, его знаете, даже видели его корпус – такое необычное, скажем так, архитекторское решение, - неуверенная улыбка. – Нашёл работу по специальности, снял квартиру, совсем недалеко от места своей, увы, бывшей работы, в старом, обшарпанном доме. Так уж получилось, что в этом подъезде, только на два этажа ниже, жил мой знакомый по университету. Постоянного заработка он не имел, питался чем попало. Иногда у него появлялись деньги, но надолго никогда не задерживались. По залитому рвотными массами и мочой, усеянному окурками подъезду можно было судить о том, достал он деньги или нет. Догадываюсь я, как он их доставал… Если подъезд загажен, можно за товарища порадоваться: у него вчера были деньги. Подъезд чистый – значит у него на завтрак, обед и ужин бутерброд с майонезом да чашка чая.
 
  Пациент замолк, давая возможность терапевту высказать своё предположение.
 
  - Этот человек и является причиной вашей проблемы?
 
  - Он умер.
 
  - Вы вините себя в его смерти?
 
  - Да, потому что я его убил… Вы испуганы, я это вижу по вашим глазам. Когда я окончу свой рассказ, страх пройдёт.
 
  Вика выдвинула ящик стола, в котором лежал баллончик со слезоточивым газом. А вдруг страх не уйдёт?

  Тем временем пациент продолжал:
 
  - Чуть больше, чем полгода назад, я возвращался вечером с работы. Остановился на пешеходном переходе, дожидаясь зелёного сигнала светофора и покорно терпя проливной дождь, из-за которого я уже успел немного промокнуть. Рядом со мной стоял человек, которого я сразу заприметил. Одет он был в светло-коричневый плащ цвета глины, такого же цвета плоскую кепку, из-под которой на плечи ложились длинные, чёрные, как смола, волосы. Бороды не было, но черты лица были не славянские… - голос ста задумчивым, пациент пытался вспомнить давно забытое лицо, - глаза карие, светящиеся интересом и лукавостью. Странно в конце рабочего дня видеть такой взгляд, этим он меня и заинтересовал. Так мы и стояли, мокли под дождём, дожидаясь зелёного человечка.
   
  И тут его нога соскользнула с бордюра. Вместо того, чтобы упасть на спину, он подался вперёд и растянулся на дороге. Я отреагировал довольно быстро, сделал шаг вперёд, схватил мужчину за шиворот и рывком затащил его обратно на тротуар. В следующую же секунду по тому месту, где он только что лежал, не сбавляя скорости пронеслась шикарная иномарка, за рулём которой сидела блондиночка и говорила по телефону.
   
  «Спасибо, парень – выдохнул незнакомец. - Голос его был немного грубоват. – Оперативно ты меня с того света вытащил.»
 
  «Всегда пожалуйста», - ответил я и невольно улыбнулся. Только что он был на волосок от смерти, а сейчас уже шутит.
Мужчина немного подумал, глядя на меня, и спросил:
 
  «Ты сегодня не занят?»
 
  «Да нет, своё я уже отработал», - говорю.
 
  «Выпьем за мой второй день рождения?» - спрашивает.
 
  Отчего же не выпить? Всё равно дома одному скучно. Пришли с ним в бар, в котором готовят по его словам «самую вкусную картошку по-деревенски». Картошка и вправду была весьма и весьма… И вот, сидим мы, согреваемся картошкой, потом охлаждаемся пивом и между делом общаемся. Я ему рассказал о себе, а когда пришла его очередь… - тут пациент улыбнулся, словно переживал заново что-то очень приятное и тёплое. – Уютная забегаловка стала ещё уютнее и таинственнее, пиво стало сочнее, а жить стало ещё интереснее. Вы знаете, такое бывает, когда вам рассказывают что-то необычное, что-то непонятное, что кормит усохший от рутины мозг, правда?

  Вика кивнула в знак согласия.
 
  - «Я немного волшебник», - с улыбкой сказал он… Чёрт, я даже имени его не помню, оно было необычное такое... Не наше. Да и ладно. Разумеется,  я удивился от такого заявления и спросил:
 
  «А это как?»
 
  И ведь под словом «волшебник» можно подразумевать дизайнера, писателя, программиста, врача, который каждый день воюет с костлявой старухой в балахоне. Но я понял, даже почувствовал, что он не врач, не дизайнер, не мастер в каком-то известном мне ремесле. Господи, я ему действительно поверил! И ведь это был не гипноз, потому что никому ещё не удавалось меня загипнотизировать, а ведь пытались.
 
  Мужчина мне ответил:
 
  «Скажем, я просёк одну фишку, свойство нашего мира, с помощью которого можно делать всякие интересности и удивлять людей», - и заговорщески мне подмигнул, но в то же время по-доброму улыбнулся.
 
  «В двух словах объяснишь, что это за фишка?» - говорю.
 
  Он ответил:
 
  «Могу даже в одном: вера. Понимаешь, то, во что ты веришь, обязательно сбудется. Не знаю, как у других, но у меня это сбывается чаще, чем у окружающих. Нужно только, немного потренироваться, и… у тебя спички есть?»
 
  «Нет», - говорю. Подозвал официанта, попросил спичек.
 
  «Извините, но у нас не курят», - вежливо сказала подошедшая  официантка.
 
  «Мы в курсе, курить не будем, честно», - подал голос незнакомец.
 
  «Хорошо, сейчас принесу»,  - улыбнувшись сказала девушка и ушла.
 
  И вот спички принесли, мужчина достал одну из коробки, поднял на уровень глаз и сказал:
 
  «Смотрел фильм «Призрак» с Патриком Суэйзи и Деми Мур? Так вот, - говорит, - там был призрак из метро, который мог разбивать окна, швыряться пивными банками – дебоширить, короче. А остальные призраки не умели так воздействовать на физические тела. И этот призрак сказал главному герою, когда тот у него учился двигать предметы: «Это всё у тебя в голове». И прав ведь оказался. Это всё у нас в голове. Смотри.»

  Тут головка спички вспыхнула прямо у меня на глазах. Ну класс, поджёг спичку взглядом, и что? Копперфилд летать умудрялся, а тут такая мелочь.
 
  «Фокусником работаешь?» - спрашиваю.
 
  «Подрабатываю», - ответил тот загадочным голосом.
 
  «Долго учился всему этому?» - спросил у него.
 
  «Лет с двенадцати, - сказал он. – Тогда буквально за месяц произошло несколько событий, из-за которых мне пришлось пересмотреть и переосмыслить свои взгляды на мир. Вот я и переосмысливал все эти годы, - говорит, - анализировал, искал пути решения... Сначала научился поджигать спички, потом перешёл к более сложным манипуляциям...»
 
  Дальше он долго объяснял, как это делается. Он считал, что то, что мы называем Богом –естественное явление, совокупность или следствие законов природы, влияющее на последовательность событий, что этой совокупностью можно управлять.

  «Это как с молнией, - говорит. – Раньше думали, что это проделки Перуна, а сейчас мы можем ей управлять. Есть же зажигалки с пьезоэлементами или катушки Тесла. Почему мы не можем управлять чем-то более интересным? Может, в будущем мы научимся делать устройства, которые будут программировать не компьютер, а реальность… Хотя хорошего от этого будет мало.»
 
  «Нарушится баланс сил?»  - спрашиваю.
 
  «Именно! – говорит. – Выпьем за это… как его… Короче за то, что мы друг друга понимаем. Редко мне встречаются башковитые собеседники.»
 
  По мере выпитого пива мы плавно перешли на житейские темы. Он мне рассказывал о странах, в которых  побывал: он очень любил путешествовать и все заработанные на своих выступлениях деньги тратил на поездки по заграницам. Много чего смешного с ним случалось; большинство курьёзных ситуаций он устраивал сам с помощью своего необычного дара, но делал это так, чтобы все участники ситуации получили заряд позитива, и чтобы никто не ушёл обиженным.
 
  А я ему рассказал про свою жизнь, не такую интересную, но относительно спокойную и стабильную. Рассказал о своём периодически блюющем соседе по подъезду, о том, как он ещё в университете пытался меня обмануть, что я до сих пор не простил ему этого. Наверное, интонация и пиво выдали меня, потому что он спросил… даже не спросил, а уточнил:
 
  «Ты всё ещё хочешь ему отомстить.»
 
  «Да, - признался я… или пиво. – Жду удобного момента, чтобы можно было ударить побольнее. И вообще, почему это отомстить?»
Тут фокусник улыбнулся.
 
  «Ну да… - задумчиво протянул он. – Я не совсем правильно выбрал слово. Терпеть не могу предателей, да ещё кричащих на каждом шагу, какой ты им супер-друг. Такое не отмщаются, а наказывается»
 
  Выпили и за это.
 
  Потом мы опять заговорили о всякой ерунде. Я ему рассказывал, что мы вытворяли в студенческие годы, как чудили с компьютерами, локальными сетями…
 
  А когда пришло время расходиться, фокусник нагнулся ко мне через стол и сказал:
 
  «Ты парень, что надо. А твой этот университетский товарищ – полное дерьмо, которое вонять будет, сколько ты его ни наказывай. А хрен его знает, что он выкинет в следующий раз?»
 
  «И что мне делать? – говорю. – Тут только один выход, сам знаешь, какой.»
 
  «А почему бы и нет? – говорит. – Я тебе помогу. Точнее, я кой-чего сделаю, а ты сам себе поможешь, если захочется.»
 
  «Валяй, делай», - ответил я.
 
  Он взял ещё одну спичку и поджёг взглядом. Но сейчас спичка горела не жёлтым пламенем, как обычно. Огонь переливался всеми цветами радуги. Потом фокусник… нет, волшебник! Волшебник наколол вилкой кусочек картофеля с моей вилки и подержал немного над этим радужным огнём. Причём картошка не задымилась, не обуглилась – это был животворящий огонь для картошки.
 
  «Вот так, - говорит. – Теперь съешь.»
 
  Я съел. Сразу же по телу растеклось тепло, я моментально отрезвел и стал себя чувствовать так хорошо, как никогда до этого не чувствовал… А потом тепло сменилось на мгновение холодом… Только душевным холодом. А потом всё прошло.
 
  «А сейчас слушай внимательно, - серьёзно сказал он. – За твою доброту, за то, что ты не растерялся и вытянул меня из-под колёс этой белобрысой смерти, я даю тебе дополнительную степень свободы. Я знаю, что парням вроде тебя постоянно мешает всякий сброд. Шлак. И проблема-то в том, что ты их не изменишь. Таких людей можно только убирать – это единственное решение, как ни крути. Из дерьма конфетку не сделаешь, дерьмо нужно сливать в канализацию. Так вот. Если тебе будет кто-то мешать, просто похлопай его ладонью по плечу пару раз, а потом ещё два раза, вот так: «Тук-тук, тук-тук». И через несколько минут он умрёт.»
 
  Тогда, в тёплом кафе я не чувствовал ни страха, ни гордости. Даже особого интереса не чувствовал. Мне тогда было хорошо и тепло, а всё, что говорил мне этот человек, просто записывалось в подсознании. У меня даже не было никаких планов по поводу использования дарованной мне способности. Мне просто было хорошо.
 
  Потом мы вышли из кафе и попрощались. Напоследок он сказал, что если меня будут грызть совесть и человеколюбие из-за содеянного, я должен засунуть свой альтруизм в… куда подальше. Я попросил у него телефон, чтобы можно было с ним связаться, а он ответил, что у него телефона нет, да и созваниваться мы вряд ли будем; и если я захочу с ним повидаться, мы обязательно с ним встретимся, мне этого действительно захочется. И знаете, пока я вам это рассказывал, мне и вправду захотелось его увидеть… Может, он стоит и ждёт меня у входа?
 
  - Нет, я никого не вижу.
 
  - Нет? Ладно, может, я не так сильно этого хочу, - пациент улыбнулся. Сейчас его глаза блестели сильнее, на щеках появился румянец, но в облике или выражении лица не появилось ничего угрожающего. Видимо, ему было просто хорошо, как тогда, в кафе. – Тогда я продолжу.
 
  Пациент немного поёрзал в своём кресле. Было видно, что следующие события, о которых он расскажет, всё ещё гнетут его.
 
  - Я пошёл домой. На лестничной клетке в своём подъезде встретил своего знакомого с дружками. Все были уже пьяные в хлам. Откуда на этот раз он взял деньги? Украл? Развёл кого-то, как пытался развести меня в своё время? В общем, они мне сразу испортили настроение своим балаганом.
 
  Я с ними поздоровался, они со мной. Этот придурок полез обниматься, потом сказал:
 
  «Постой с нами, поговорим за жизнь.»
 
  И он начал говорить за жизнь. Постепенно разговор за жизнь перешёл в нравоучения, нравоучения в оскорбления и угрозы… Я всё это молча слушал, а где-то из подсознания постепенно пробивалась мысль о том, что время пришло, что момент, который я ждал, наступил. Передо мной он был совершенно беззащитен. Даже не догадается, что его убило. А если и догадается, тоже хорошо, только без толку.
 
  Я похлопал его по плечу. Четыре раза, с небольшой паузой. Снова что-то холодное зародилось у меня в груди, что-то вроде злого удовлетворения, когда наблюдаешь выражение лица своего врага, которого ты обвёл вокруг пальца. Часть этого холода прошла по моей руке, которая лежала у него на плече и перешла в его тело. Всё это произошло почти мгновенно. Потом он ещё что-то затирал минуты с две, докурил, бросил окурок на пол и пошёл в сопровождении своих друзей в квартиру. Сделал три шага, потом резко дёрнул головой вправо и грохнулся на спину, прямо на пол. Похоже, он умер в тот момент, когда у него дёрнулась голова.
 
  Пульса у него не было, кто-то из его дружков попробовал сделать ему непрямой массаж сердца, другой вызывал «скорую», а я стоял и изображал шок. Ну, можно сказать, что я не так уж и лицемерил.  Шок у меня был не сколько от того что я убил человека, столько от того, что это вообще сработало. Я до конца не верил волшебнику, когда он мне всё это рассказывал. И всё-таки он говорил правду.
 
  Пациент на некоторое время задумался.
 
  - С тех пор я лишился нормального сна,  - продолжил он. – Хотя знаете, причиной этого было то, что я не мог порассуждать вслух. Пока я вам это всё рассказывал, я размышлял над этим всем... Всё-таки, отчасти я поступил правильно. Радикально, резко, но всё же правильно. Вы можете обвинить меня в том, что я убийца, и будете правы. Но теперь я понял, как это исправить, и обязательно сделаю для этого всё.
 
  - Очень хорошо. Скажите, что вы намерены делать?
 
  - Я встречусь с ним и попрошу, чтобы он научил меня дарить жизнь, а не только отнимать её. Не думаю, что он мне откажет.
 
  Тут пациент встал и подошёл к окну. Посмотрел вниз и лицо его озарилось улыбкой. Он повернулся к терапевту и сказал, всё ещё улыбаясь:
 
  - Мне пора. Спасибо за помощь. Думаю, я к вам ещё загляну, на контрольный осмотр, так сказать... Сколько я вам должен?
 
  - Нисколько. Вы ведь сами себе помогли. Я ничего не посоветовала, ничего не назначила.
 
  - Вы же меня слушали, вот чем вы мне помогли!
 
  - За это обычно не берут денег. Вы сами разобрались в своих чувствах, поняли, как искупить свою вину, а мне было интересно вас слушать. Вы очень хороший рассказчик. И я буду с нетерпением ждать следующей нашей встречи, чтобы узнать, чем всё закончилось.
 
  - Тогда до встречи, - сказал пациент… Нет, не пациент а совершенно здоровый человек! – Извините, что задержал вас, вон, стемнело уже давно… - Тут он подошёл к Вике и обнял её, тепло и по-дружески (по плечу не хлопал). – Спасибо вам.
 
  И он исчез за дверью. Вика прошлась по кабинету. В ней роились противоречивые чувства, но больше положительные, светлые. Взгляд её упал на выдвинутый ящик стола с баллончиком внутри. Психотерапевт подошла к столу и задвинула ящик, убрав «оружие» с глаз долой. Какая-то неведомая сила потянула её к окну. Вика подошла к нему и посмотрела вниз. Там, возле входа в здание, в котором располагался её скромный кабинет, в неестественном жёлтом свете уличного фонаря стоял человек в светлом пальто цвета глины. На голове у него была плоская кепка такого же цвета, как и пальто. Прямые и чёрные, как смоль, волосы,  аккуратно ложились на плечи…
 
  Тут на улицу вышел её самый необычный пациент, убийца, жаждущий искупить свой проступок. Они встретились, горячо и крепко пожали друг другу руки. Лиц их Вика не видела, но была уверена, что они улыбались друг другу тепло, как старые друзья, которые не виделись миллион лет. Они пошли, волшебник одной рукой обнимал за плечи своего незадачливого ученика.
 
  Вика наблюдала за ними, пока они не скрылись во тьме городской ночи, и только потом начала собираться домой.