Разрушитель

О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью. Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут.

1Фес.5:1



1. ЗДЕНЕК

   Баржа, нагруженная отходами, прошла установленную им невидимую отметку на реке.
   "Шестая за день", - отметил для себя Первый Наблюдатель.
   Капитан буксира махнул рукой странному высокому человеку, стоявшему на берегу.
   Наблюдатель поднял руку в ответ, и сам удивился своему жесту.
   
   Он знал, что Зденек, капитан буксира, уже на пенсии и работает лишь потому, что Марта, его жена, просит как можно скорее выкупить у банка закладную на дом.
   Марта боится, что дети не смогут погасить обязательства перед банком, и дом будет продан за долги.
   
   Знал он и том, что Зденек много лет назад был профсоюзным лидером всего речного флота Северо-Западной речной компании.
   Весь актив подписал соглашение с хозяином о сокращении зарплат и увольнении четверти всех сотрудников.
   Активисты получили новые багги-машины и гарантию доработать до пенсии, но Зденек не смог договориться с собой и не подписал документы.
   Бывшие друзья исключили его из комитета, но не уволили как семьсот тридцать других работников, посчитав, что Зденек достаточно уже заплатил за упрямство.
   
   «Это упрямство, вообще-то называется совесть, - подумал Первый Наблюдатель, - но в целом им удается заглушить ее голос».



2.  МАРТА

   Марта шла в банк, зная, что управляющий филиалом Ипотечного Банка господин Кацманский  хоть и назначил ей аудиенцию, вряд ли войдет в ее положение и не  предоставит больше никакой отсрочки.
   
   Что толку с того, что у всех сейчас сложности с погашением займов.
Господин Кацманский прекрасно знает это, ведь и банк и Северо-Западная речная компания принадлежат одному и тому же человеку.
   Уже столько лет сокращение за сокращением, зарплаты совсем не растут, а выплатам не видно конца и края.
   
   С этим мыслями она вошла в здание банка, единственное новое здание, построенное в районе, за последние пять лет.
   Двойной тамбур, сканирование сетчатки глаза, икс-рэй лучи и, наконец, она оказалась перед гранитной стойкой рецепции посреди огромного зала.

   Похожая на стюардессу сотрудница вежливо кивнула Марте и попросила присесть на прозрачное кресло, стоявшее неподалеку, но совершенно незаметное, до тех пор пока кто-нибудь не присядет на него.
    - Сейчас к вам спустится помощник господина Кацманского, он и поговорит с Вами, - отчетливо и размерено произнесла девушка.
    - Да, но у меня встреча с самим господином Кацманским, а никак не с помощником, - произнесла Марта, понимая что и без того мизерный шанс на решение вопроса об отсрочке превратился в абсолютный ноль.
   Девушка пожала плечами и стала набирать тонкими длинными пальцами текст на световой клавиатуре.
   
   Марта внимательно посмотрела на неё, и вдруг что-то далекое, почти забытое лицо молодой женщины, но не этой девушки, а какой-то другой, совершенно точно другой.
   - Простите, а Вы не Моника?
   - Моника, - ответила девушка, удивленно подняв брови, - мы знакомы?
   - Нет, хотя да, я помню Вас еще совсем маленькой девочкой, я была очень дружна с Вашей мамой.
   - Мне очень жаль, но я Вас совсем не помню, - сказала Моника, - Вы верно знаете, что мама умерла от рака семь лет назад.
   - Да, знаю – вздохнула Марта, - как и шестнадцать человек из нашего класса. А все из-за этого мусорного завода. Раньше наши бабушки жили по восемьдесят лет, а сейчас в сорок начинают умирать. До шестидесяти только единицы доживают.
   - Вам не дадут отсрочку, - прошептала Моника,когда Марта подошла поближе, - они хотят снести все дома к югу от реки, отсрочки давали раньше только для того чтобы получить как можно больше денег, теперь это уже не нужно. За эту неделю сорок восемь отказов, такого не было никогда.
   - Это нечестно, - сквозь слезы сказала Марта, - мы работаем столько лет, они могли бы пойти на встречу.
   - Нет, - с грустью произнесла Моника, - комиссия при внесении наличных, искусственные очереди, чтобы заставить вас вносить через электронного приемщика за двойной процент, увеличение в уведомительном порядке ставки – это было всегда, но теперь у вас все просто могут отобрать, при этом, не нарушая законов…
   
   Высокий рыжий человек сидел в кресле в дальнем конце зала.
   « Невероятно, но они сами хватают этот сыр в мышеловке – подумал Второй Наблюдатель, - банк дает деньги в кредит строителю под немыслимые проценты, заставляя того продавать недвижимость по еще более завышенной цене. Покупатель берет кредит в этом же банке. На одном доме прибыль банка достигает огромных размеров – дом, который стоит сто тысяч толлов, на самом деле стоит всего пятнадцать».
   
    Он заметил как Марта слегка пошатнулась, и Моника, выбежав из-за стойки, успела подхватить пожилую женщину, и проводила ее до кресла.
   - Я сейчас принесу Вам воды, - Моника поднесла чип к светящейся установке и выбрав из меню на экране «Чистая Ионизированная» наполнила металлический бокал.
   
    Марта, сделав глоток, вдруг подняла голову и пристально посмотрела в сторону рыжего молодого человека, сидящего в другом конце зала.
   «Тебе, Марта нужно уезжать отсюда, - произнес, не открывая рта, Второй Наблюдатель, - иначе свой пятьдесят девятый день рождения тебе уже не встретить».
   
   «Мусорные поля за двадцать лет подошли к самой границе города, - размышлял Второй Наблюдатель, - и земля, и вода отравлены продуктами гниения и распада, а город только наращивает и наращивает свалки, отравляя самого себя»


3. МОНИКА

   Моника, одев кислородную маску седьмого уровня, возвращалась домой.
Маски ранних серий не спасали от диоксида азота даже на показатели желтого уровеня безопасности, а по формальдегиду и сероводороду и вовсе гарантировали лишь красный уровень.
   Маски седьмой серии еще не продавались, но банк, получив первую партию, выдал всем своим сотрудникам.
   Купить маску даже шестой серии было по карману только состоятельным людям – сто пятьдесят толлов.
   
   Моника, подумав об этом грустно улыбнулась – после вычетов за питание, воду ее зарплата составляла всего триста толлов.
   «С чего бы такая щедрость проснулась у Кацманского, - подумала она, и тут же нашла ответ, - чтобы сохранить полноценных сотрудников»
   Людей без физических отклонений в районе, да и в городе становилось все меньше.
Уже давно нормой стали плохой слух и зрение. В школах даже перестали проверять это, заодно отменив и уроки физической культуры.
   Белые зубы сохранились в основном только на рекламных плакатах зубных пластин и электронных наращивателях эмали.
   «Найти здоровых и красивых сотрудников становится все сложнее, - вернулась Моника к своим рассуждениям, - вот и дали чипы для воды, маски седьмой серии, и говорят, что в садах на шестнадцатом этаже смогут проводить час в день все без исключений. Только вот еда все еще остается большой проблемой».
   
    Вспомнив о том, что надо поужинать, Моника зашла в пищевой джи-маркет.
   Моника помнила о магазинах своего детства, где мама покупала продукты для их большой семьи.
   Но после открытия первого гигантского магазина, с огромным выбором и низкими ценами маленькие лавки стали закрываться и вскоре их совсем не осталось.
   Цены же в магазинах стали стремительно расти, а качество продуктов так же стремительно ухудшаться.
   Гигантские магазины сменились еще более гигантскими, а потом появился джи-маркет.
   Целый город еды, в котором между километрами стеллажей по самодвижущимся дорожкам за день проходили, вернее проезжали, сотни тысяч покупателей.
   Моника зашла на дорожку и поехала вдоль ряда с овощными концентратами.
   Дорожка ловила каждый взгляд покупателя, и та часть платформы, где стоял клиент плавно останавливалась, при этом остальные покупатели продолжали движение.
   Вот и сейчас дорожка остановилась у концентрированных овощных смесей.
Моника не стала смотреть состав: надписи на банке можно было не читать.
   
   В натуральность содержимого она не верила, как и в наказание производителей продуктов за откровенный обман.
   Перейдя на другой ряд Моника выбрала молочные пастилки, соевую лазанью и кукурузные котлеты с куриным вкусом.
   На кассе она получила плотный пакет из нового полимера за который с неё взяли почти полтолла, но при этом дали скидку десять процентов как сотруднику банка, платежная система которого стояла в джи-маркете.
   «Опять почти десять толлов, - Моника тяжело вздохнула, - никак не могу меньше тратить…
   
   Она почувствовала легкое головокружение, как будто кто-то …
   Да нет, же!  Она очевидно слышала голос, который говорил ей, что-то вроде о яде, который есть в ее пакете с едой. Нет не в пакете, в еде…
   Она почувствовала на себе чей-то взгляд, и, повернувшись, увидела молодого мужчину в бежевом плаще, который стоял за линией автоматических касс и, смотрел ей прямо в глаза.
   Что-то необычное было в этом человеке, невероятно притягивающее, но Моника, справившись со своим чувством, отвела взгляд.
   Третий Наблюдатель смотрел, как тысячи людей загружают свои движущиеся тележки продуктами, которые медленно убивают их.
   
   «Математически чтобы жить в гармонии и быть активным нужно всего сто единиц энергии в день, людям, занимающимся тяжелым трудом, хотя таких в джи-маркете совсем не было – двести, - рассуждал Третий Наблюдатель, - они же потребляют семьсот единиц. Организм не может переработать столько и начинает отключать защитные системы».
   Он посмотрел на шестнадцатилетнего подростка, покупающего шоколадно-арахисовую пасту.
   Мальчик испытывал очень большие неудобства при ходьбе – ожирение четвертой степени.
   «Неудивительно, - продолжил Третий Наблюдатель – уже две операции на сердце, третья уже через месяц. Почти девяносто процентов страдают тяжелейшими недугами связанными с ожирением» 
   
   Он посмотрел на Монику
   «Не смей есть это, - властно произнес он, - здесь нельзя ничего есть, ничего пить.    Здесь нельзя оставаться. Здесь кругом смерть…»
   Взяв свой пакет, Моника выбежала из джи-маркета.
   Две тени быстрым шагом направились за ней.

4. МОВСУН И ТАРАЗ

   Мовсун и Тараз приехали работать на мусорный комбинат полгода назад.
   В детстве, они мечтали о том, что как и отец, будут ходить в море, которое хоть и перестало давать столько рыбы как рассказывал дед Гумар, но все же на сытный обед почти всегда хватало.
   «Совсем, совсем  мало рыбы стало» - говорил старый Гумар отцу.
   «Да отец, но на наш век хватит, да и детям останется» - отвечал отец.
    Но в тот год страшная болезнь прошла по всем рыбацким семьям. Еще не исчезнувшая до конца рыба принесла беду.
   Наверху по течению Энергетическая компания, сэкономив на диагностике энергоблоков станции, допустила утечку радиоактивной воды.
   Все кто был обязан объявить спасательную операцию, эвакуацию и очистку загрязненной территории получив сотни тысяч толлов взятки уехали забрав свои семьи.
   А остальные поняли о том, что произошло уже слишком поздно.
Похоронив деда и отца, братья уехали далеко на север, в Большой город, где хотя бы была работа.
   
   Семьдесят пять толлов на двоих не хватало даже на еду, а Тараз к тому же не имел маски даже первого уровня.
   «Мы должны забрать у них лишнее, - как-то сказал брату Мовсун, - у них есть слишком много лишнего, а нам не хватает даже на самую дешевую еду»
   «Отец бы запретил нам, - ответил Тараз, - это большой грех, брать чужое»
   «Отец бы понял нас, - гордо сказал Мовсун, - мы восстанавливаем справедливость»
   Их первой жертвой был толстый клерк Управления по контролю за состоянием окружающей среды.
   
   Ударив его по голове мешком с металлическими шарами недалеко от джи-маркета они забрали всю еду и очки и часы.
   Вещи они продали на блошином рынке за пять толлов наличными.
   Больше брать было ничего нельзя: карты были именными, наличных денег у жертвы не было, а  ключи от багги и коммуникационную станция имели встроенные поисковые устройства.
   Вскоре они перестали тратить деньги на еду – она слишком легко им доставались.
   
   Вначале они старались ударить жертву сразу и сильно, чтобы она не успела дать сигнал тревоги, срабатывающий чаще всего при сжатии руки в кулак, когда большой палец нажимает на первую фалангу указательного.
   Но когда жертва несколько раз умудрялась отклониться и успевала дать сигнал, то все равно никто никогда не приезжал.
   Гарда никогда не защищала простых людей.
   Жертвы после нападений приходили в участки гарды, но в лучшем случае получали там бесплатный стакан воды.
   
   Сегодня братья выбрали себе в жертву молодую беззащитную девушку.
Моника, обычно внимательная и собранная никак не могла забыть мужчину в джи-маркете и странное ощущение, которое она испытала когда какой-то голос сказал ей «беги».
   Она даже не заметила, как дорогу ей перегородил невысокий мужчина с южных рубежей Империи.
   - Отдай мне пакет джи-маркета и останешься жить, - грозно и отчетливо произнес он.
Моника закричала от неожиданности, и тут сзади кто-то сильно обхватил ее двумя руками – одной за живот а другой грубо закрывая рот.
   - Тихо, - сказал второй голос, - мы можем сделать тебе очень плохо, веришь?
Моника кивнула.
    Она молча передала пакет первому грабителю.
  - Только не делайте мне ничего больше, это ваше дайте мне уйти.
  - Уходи, - сказал первый грабитель.
  - Не торопись, Тараз, - она снова услышала голос за спиной, - и ты тоже не торопись.
  - Зачем ты меня называешь, - произнес первый грабитель, - она все запомнит.
  - Об этом не беспокойся, - ответил Мовсуд, - и тон его очень не понравился Таразу

   Высокий, совершенно лысый мужчина медленно вышел из темноты переулка.
   Даже Моника не сразу заметила его, а Тараз и Мовсуд поняли что что-то происходит только услышав голос в своей голове.
   «Они бьют и убивают друг друга без всякой надобности, - подумал Четвертый Наблюдатель, - признают только власть своих низменных желаний и силы».
Он сделал несколько быстрых шагов и встав в полосу лунного света наконец был замечен и братьями.
   - А ты то… - начала было Мовсуд, но его лицо исказила гримаса боли.
Мовсуд обхватив свою голову руками плакал совершенно женскими слезами, ужасаясь своим недавним мыслям.
Тараз же молил о прощении за все, что он сделал в Большом городе, он, еще вчера бывший обычным, трудолюбивым рыбаком.
   
   Моника смотрела на высокого лысого человека и взгляд его казался таким знакомым.
   Она пыталась понять где же она видела этот взгляд, и тут вспомнила про молодого красивого мужчину в джи-маркете.
   «Беги», снова раздался голос в ее голове, и Моника повернувшись, побежала.

5. СОВЕТ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ
 
   За столом сидели четыре человека.
   
   Круглый стол освещался матовым светом, и если присмотреться то становилось понятно, что свечение шло от самих сидящих.

   Они как огромное грязное животное, которое ходит под себя, засоряют, загрязняют, уничтожают все вокруг себя, - начал Первый Наблюдатель, - миллионы тонн мусора собраны вокруг города. Им врут что это перерабатывается, что это безопасно. Они знают, что им врут, но их это устраивает, потому что они не переставая сами и вырабатывают этот мусор.

   Второй Наблюдатель продолжил:
   Они совершенно бесполезны. Основа их деятельности – ложь.
   Целый город бесцельно живущих лгунов. Их банковская система это мыльный пузырь, выигрывает жалкая кучка более умных, да скорее более хитрых, а остальные покорно кормят эту групку, делая вид что не понимают, но понимают все.
   
   Мусор, который они производят, - вступил в разговор третий, - на четверть состоит из упаковки того что они считают едой. Они впихивают в себя миллионы тонн малосъедобной субстанции медленно убивая себя. Они делают вид что верят тому что написано на упаковках, делают вид что не знают что съедают в разы больше необходимого.
   Их канализация забита их же нечистотами, и она не справляется с их увеличивающимся потоком. Вода стала непригодна для питья и опасна не меньше того, что они называют едой.
При этом рядом есть те, кому не хватает того что они называют едой, но они делают вид что не видят этого.

   Они не просто делают вид, – заговорил Четвертый Наблюдатель, - они опасны друг для друга. Они не берегут ничего вокруг: ни воду, ни воздух ни землю. Они не в состоянии беречь себеподобных. Они бьют и убивают друг друга, продолжая жить как ни в чем не бывало.  Они убивают своих нерожденных детей, которых у них все меньше и меньше, они убивают за еду, ради развлечений, ради денег.

   Я, как старший, - произнес Первый Наблюдатель,  хочу спросить вас – мы призываем Разрушителя?
   
   Да, - сказал второй. Они бесполезны. Продукт их деятельности – ложь, средство деньги. Они как паразиты.
   Да, - ответил третий. Они не могут контролировать свои желания, они алчны, глупы и слабы. Они болеют и умирают, но не в состоянии прекратить саморазрушение.
   Да, - произнес четвертый. Они опасны для самих себя, жестоки, немилосердны, не в состоянии испытывать сострадание и любовь.
   Да, я подтверждаю ваши слова, - сказал Первый Наблюдатель, - они захламляют все вокруг. Они используют все что им досталось и отбирают возможность существования жизни после себя. За одно поколение они сумели разрушить все, что было сделано Создателем для них же.
  Теперь последнее ....

6. СНОВА МОНИКА
   
    Моника бежала всю ночь и под утро без сил рухнула в стоге сена, который кто-то заботливо собрал возле старой дороги.
   
    Ее разбудил собачий лай. Она открыла глаза – рядом стояла крестьянская повозка.
В ней свесив ноги, сидели мальчишка лет тринадцати и девочка, года на три его моложе.
   - Что в нашем сене-то разлеглась? – услышала она голос и обернулась.
    Справа от нее стоял седой мужчина, в старой холщовой куртке и сапогах. Поначалу он  мог показаться грубым, но добрые глаза его выдавали напускную суровость.
   - Простите, я думала оно ничье, вот и заснула
   - Ничье! Как же так свежее сено да ничье, - продолжал свою линию мужчина, - ладно, отойди-ка в сторону если выспалась, мы его заберем.
   - А можно и мне с Вами? – неожиданно для себя спросила Моника
   - А куда тебе надо?
   - Да как можно дальше от этого города.
   - Это нам по пути, - улыбнулся крестьянин, - садись в повозку.

7. МАРТА И ЗДЕНЕК
   Марта проснулась посреди ночи.
   Зденек спал на спине, как обычно похрапывая.
 
    - Вставай, Зденек. Проснись!
    - Что случилось? Который час? - Зденек посмотрел на часы - Три часа четырнадцать минут *).
    - Где буксир, Зденек?
    - У ближнего причала, завтра опять баржу с мусором потащу.
    - Нет, родной. Нам надо уезжать. Скорее звони детям.

   Зденек промолчал.
  - Я знаю, - вдруг ответил он, - я тоже чувствую приближение этого.

   Он взял коммуникатор и стал набирать номер дочери.

8. СНОВА ТАРАЗ И МОВСУД

   - Не бойся брат, - Тараз приобнял брата, - мы уйдем отсюда и начнем новую жизнь.
   - Я просто ничтожество, тварь – со слезами произнес Мовсуд, - и я не достоин жить!
   - Это не тебе решать, - продолжил Тараз, - нужно уйти подальше от проклятого места.

  Две фигуры быстро удалялись от города по старому шоссе, ведущему на север, подальше от реки, подальше от города.

9. РАЗРУШИТЕЛЬ

   Разрушитель смотрел как тысячи людей безмолвно  и, казалось, без всяких видимых причин, покидали город.
   Большинство из них - это дети и подростки, чаще в сопровождении хотя бы одного из родителей.
   Похоже, что все без исключения маленькие дети уходили из города.
   Уходили и взрослые, молодые и не очень, женщины и мужчины, бедные и богатые. 
   Хотя, последних, пожалуй, было поменьше.


   К утру поток уходящих иссяк.

   Пора, - сказал Разрушитель, - и небо над городом стало черным.
   Такой черноты никто из оставшихся в городе жителей никогда не видел. И тем ярче первая оказалась вспышка молнии, затем вторая.
   Смотревшие вверх закричали от боли - яркость света была абсолютной, так же как только что была абсолютной тьма.
Земля, такая надежная и устойчивая вдруг содрогнулась и потеряв твердость превратилась в зыбучее болото, не способное удержать даже пушинку. Все что находилось на поверхности – люди, здания, багги-машины стали погружаться в то что секунду назад было твердью под ногами.
   В центре, где стояло задние банка глубина оказалась такой, что через секунду шпиль здания был уже под водой, которая шла с неба сплошным потоком, но никто из людей уже не видел этого.
   

   


ЭПИЛОГ.
Москва дышит.
В сентябре 2012 года в Москве отмечалась повышенная степень загрязнения атмосферного воздуха, которая определялась показателем НП=13%, СИ равнялся 2. Воздух в течение месяца наиболее всего был загрязнен диоксидом азота и формальдегидом, средние за месяц концентрации составили 1,4 ПДК и 5,3 ПДК соответственно.

Москва засоряется.
В Москве по имеющимся данным ежегодно образуется 2,5 млн. тонн бытовых отходов, 80 тыс. тонн медицинских отходов и 3 млн. тонн промышленных отходов. Поэтому  стал необходим вывоз мусора в другие регионы.

Москва питается.
Ежедневно город съедает 31 тыс. т продуктов. Всю эту массу можно погрузить на 10 железнодорожных составов длиной по 600 вагонов каждый: выстроенные в длину, эти составы могут занять все Садовое кольцо (около 16 километров).

Москва едет.
За минувший год на территории столичного региона зафиксировано более 10000 ДТП, погибли 673 человека.

Москва действует.
В 2012 году в Москве зарегистрировано 180 тысяч 240 преступлений.


*) Аллюзия на произведение Егора Роге "Время Пи"
http://www.proza.ru/2011/11/30/1365