Родная кровь

      Малыш катнул – машинка ударилась мне в ногу. Он подошёл, поднял игрушку. Глянул на дверь:
      - Она умрёт?..
      Я прижал его к себе, погладил:
      - Что ты, сына… доктор вылечит.
      Он снова принялся за машинку.

      Дверь открылась, жена бросилась навстречу:
      - Ну?!
      Врач снял повязку:
      - Ваша кровь не подходит… - жена осела на лавку. Я тронул его руку:
      - И… моя?
      - И ваша, - доктор глянул на сына, тот крутил машинке колёса. – Будь она постарше… Девочке два года – я не рискну.
      - Доченька, - заплакала жена.
      - И что? – в груди захолодело.
      - Не знаю, - врач достал сигарету, чиркнул зажигалку, та сверкнула, но – без пламени. Он чиркал и чиркал, потом смял сигарету, отшвырнул... - Чёрт! – Снова посмотрел на моего сына: - Сколько мальчику?
      - Пять…
      - Его подходит.

      - Но, - я достал свои сигареты, протянул врачу зажигалку, - он же маленький. Разве можно? Вам разве разрешат?
      Он, наконец, прикурил.
      - Нет. Не разрешат. – Затянулся. – Если спрашивать будем…
      Машинка кувыркнулась на пол, нам под ноги. Сынок подошёл, поднял.
      - Иди, Серёжа, иди.
      Малыш вернулся к лавке.
      - У вас написано,  - доктор кивнул на сына, - он этим переболел, так?
      - Да.
      - Значит, есть иммунитет. Если перелить девочке его кровь – поможет. Переливать надо сейчас. Иначе…
      - Иначе?
      Он затушил окурок:
      - Ваша дочь умрёт.

      Жена вытерла слёзы, кивнула. Мы подсели к сыну, я взял его за плечи:
      - Сережа…
      - Что, Лизочке плохо?
      - Да. Но доктор сказал, как ей помочь.
      - Как?
      Жена обняла:
      - Понимаешь, ты тоже болел этой болезнью. Теперь у тебя есть иммунитет.
      - А что это?
      - В твоей крови есть такие… в общем, если Лизочке дать твою кровь, она выздоровеет.
      - Мою кровь?.. – глазёнки расширились. Я взял его на руки:
      - Ну… страшно, да. Но ты – мужчина, так ведь?
      - Так… А что мне будут делать?
      - Ляжешь, кольнут в руку, и – всё.
      - Всё?..
      - Больно не будет.
      Малыш опустил взгляд. Мы с женой переглянулись, она прильнула к сыну:
      - Сереженька… Прошу тебя.
      Он повертел машинку, вздохнул, еле слышно:
      - Хорошо. – Протянул машинку мне. – Лизочке отдай. Когда выздоровеет.

      Они лежали рядом: мертвенной бледности Лизочка и Серёжа. Я держал сына за руку, жена стояла рядом с дочерью. Детей соединяли трубки: Серёжина кровь несла Лизочке жизнь.
      Серёжа посматривал на сестру. Чем дальше, тем сильнее сжимал мою руку. Я тоже не сводил глаз с дочурки. Казалось, румянец тронул её бледность. Я всмотрелся – девочка шевельнула губками… жена вскрикнула.
      - Та-ак! – врач быстро набрал что-то  в шприц, подбавил в Лизочкину капельницу. – Вот и хорошо, - глянул на Серёжу, – вот и молодец! Вот это братишка, я понимаю!

      Доктор выключил аппарат, отсоединил трубки. Лизочка тихо постанывала – отживела! – её быстро укатили, жена бросилась следом. Мы с Сережей остались – он, бледный, цепко держал мою руку своей, холодной, с испариной в ладошке…
      - А когда я умру?
      - Что?
      - Ну, теперь, без крови… я же умираю?
      - Ты… Да ты что?! – я сжал его ладонь. – Ты думал, что умрёшь?!
      Слезка покатилась по его щеке, он вытер:
      - А разве… нет?

      Я вынес его на руках, усадил на лавку:
      - Как себя чувствуешь?
      Он вяло пожал плечами:
      - Нормально.
      Я достал машинку:
      - Сам отдашь.
      Он катнул, машинка ударилась мне в ногу. Подошёл, поднял:
      - Ей куклы нужны, - улыбнулся. - Зачем ей машинка?