Глава 6. Радость

Как я добиралась до небольшого чистенького супермаркета, совершенно не помнила. Оставшиеся два адреса словно потонули в мокром вечернем сне и промелькнули совсем быстро. Струи дождя хлестали по лицу, затекая за шиворот, ботинки утопали в жидкой грязи, но зато внутри меня загорелся тёплый радостный огонёк. Огонёк, зажёгшийся от чужой доброты и согревавший меня ею же. Простое человеческое участие стало настолько непривычным и странным, что вызывало скорее смутное подозрение, нежели радость. Что хорошего было в моей жизни, кроме природной красоты и любимой семьи? От кого я видела искренне тепло, кроме братиков и сестрёнки? Едва ли кто-то ещё дарил его – разве что малую долю сочувствия, но не более того. А сколько раз меня шугали и отталкивали, всего лишь за отличие от других? Да и просто от безразличия порой?... Да, именно от безразличия чаще всего. А вот доброта встречалась на моём пути чуть ли не впервые, как нечто новое и неизведанное.
Бумажка, которую я судорожно сжимала в кармане, точно убеждала меня в полной реальности происходящего. Я могла ощутить, что от моих мокрых пальцем она чуть размякла и стала уже не такой жёсткой; но гордые цифры по-прежнему красовались на ней. Пятьсот рублей. Пять раз по сто. Десять раз по пятьдесят. И снова пять по сто. Я даже боялась поверить в собственное счастье! А ведь на эти деньги можно купить что-то нужное на оставшиеся четыре – нет, уже три! – дня, а остальное… потратить, просто потратить! Например, купить какую-то книжку, или журнал, или просто любое лакомство, какое захочется. От сознания этого я чувствовала себя чуть ли не всемогущей и даже перестала сдерживать улыбку, расцвётшую на губах. «Когда-нибудь я перестану считать каждый рубль и точно так же смогу зайти в магазин, чтобы приобрести всё, что захочется, без надобности заглядывать в кошёлек. Всё, что угодно! Почти как сегодня… Только ещё лучше!», - думалось мне, когда стеклянные двери автоматически разъезжались передо мной.
Мне было очень неловко стоять на идеально вымытом блестящем полу в своих «говностопах», как мама называла очень грязные сапоги; в неуверенности потолкавшись на пороге, я всё же продвинулась в полкам. Глаза сразу разбежались: сегодня можно устроить настоящий праздник. А учитывая то, что в сумке ещё куча Кристининых шоколадок, так и вовсе пир… Главное – не забыть самое необходимое. Взяв маленькую тележку, я направилась к «холодильникам», где выбрала вкуснейшие сардельки «Толстячки», которые обычно покупались в день получки, три пакета молока – причём одно из них… топлёное. Непрактично, знаю. Его можно только пить, даже с какао не смешаешь, зато вкус неподражаемый. Какао, кстати, я тоже захватила. А потом в размышлении ходила между полок, даже не зная, на чём остановиться… Вроде бы столько всего нужно было купить, а как дошло дело – так и непонятно, что. Пельмени, лапша «бантиками», которую так любит Гришка, ещё картошки, два длинных хрустящих батона – мальчишки непременно подерутся ими, можно не сомневаться, однако сегодня и я не буду против присоединиться к их весёлой «битве». Остальные «важные» продукты можно купить и позже, а того, что я принесу сегодня, хватит с лихвой. Примерно подсчитав сумму, я поняла, что ещё осталось порядочно денег и решила наконец-то уступить своему давнему желанию. На большой полке десятками лежали блестящие пакетики с чипсами, которые я не пробовала с 8 марта. Мысленно облизнувшись, сложила одну из зеленёньких пачек в общую кучу, затем прибавила большую бутылку газировки, мультифруктового сока и засахаренные кисленькие мармеладки для Анечки. Да уж, сегодня на самом деле праздник. А я, глупая, ещё раздражалась из-за этого букета!
Чуть не плача от радости, я смотрела, как покупки пробивают на кассе. И только когда пришло время заплатить, с ужасом вспомнила, что нужно забрать куртку сестрёнки, а до закрытия того магазина осталось… всего лишь двадцать пять минут. Двадцать пять минут!
- Можно, пожалуйста, поскорее? – сразу разнервничалась я, но продавщица только меланхолично кивнула:
- Да, да… Ох, куда только эта молодёжь торопится!
Сжав зубы, я яростно начала помогать ей. Нужно успеть, обязательно успеть… Иначе всё напрасно! Продукты буквально валились у меня из рук, и я снова пыталась запихнуть их в пакет. Вся очередь раздражённо косилась на меня, распаляя ещё больше. Наконец, справившись с покупками, я бросилась к выходу.
Двадцать минут.
Я обязана успеть! И успею, во что бы то ни стало.
На остановке я заметила уже отъезжающий нужный мне автобус; безумно размахивая руками, бросилась к нему. Ноги скользили, норовя не вовремя подвести меня и сбросить в грязь; пакет с продуктами бил по бедру. Ну же, скорее… И это я быстро бегаю?! Да какая я первая «бегунья» в классе, если не могу даже догнать какой-то автобус! Он медленно ускользал, а моё сердце колотилось, точно весило целую тонну. Вот… двери уже закрываются, но… Но я заскочила, почувствовав, как захлопывающиеся двери слегка прижали меня.   
Перевела дух. Весь недолгий путь извелась, буравя глазами большие горящие цифры на табло.
Семь минут.
Я успею.
Только раздался едва ощутимый звук тормозов, как я спрыгнула с подножек и сломя голову, бросилась к огромному зданию, всё ещё сияющему огнями. Когда они потухнут – моя последняя надежда потухнет вместе с ними. А бежать ещё два перекрёстка…
Четыре минуты.
Светофор, точно издеваясь, нарочно долго выжидал время. Когда же наконец загорится этот зелёный цвет?!... Но я успею, обязательно успею. Должна.
Три минуты.
Едва сменился цвет, я рванула вперёд, точно спринтер, точно от этого зависела моя жизнь. Огни всё ещё светили.
Успею, успею, успею!
За полторы минуты я влетела в торговый центр, ураганом пронеслась по лестнице и победно распахнула двери нужного отдела.
Минута.
Но я успела, чёрт возьми.
Вся красная, запыхавшаяся, мокрая насквозь, с перекошенной от бега курткой, я гордо положила на кассу чистенькие аккуратные купюры. Вид у меня был ещё хуже, чем когда я относила цветы – а это точно произошло в другой жизни; так что молоденькая темноволосая девушка с подозрением оглядела меня, но всё-таки вспомнив, принесла куртку и бережно сложила в пакет.
Вежливо попрощавшись, я, наконец, вышла из здания. И кажется, последней из покупателей, потому что, стоило оглянуться спустя пять минут, как все огни полностью погасли. Зато на улице вовсю сияли фонари, освещая проезжую часть. В который раз за день оказавшись в автобусе, я обессилено прижалась плечом к окну. Вот и всё… Ещё совсем чуть-чуть, и я наконец-то буду дома. Неважно, что ещё нужно брести туда по долгой неудобной тропинке, что готовить на завтра домашнее задание, что утром ждёт новый, совершенный обычный день. Главное – скоро домой. Главное – скоро долгожданный покой, радость и успокоение. И наш маленький, неожиданный праздник.
Ту радость, которая засияла в глазах Гришки, Тёмы и Ани, словами передать невозможно. Когда они обнимали меня, с визгом носясь возле «подарков», в горле у меня задрожало, и я готова была расплакаться от умиления. Самые близкие, самые родные, самые искренние, самые любимые… Чтобы увидеть хотя бы тень их счастья, я бы ещё тридцать раз проделала тот же путь, что и сегодня, и даже больше. А всё вышло так просто.
- Ты купила мои любимые мармеладки! – вытаскивая из пакета заветную яркую пачечку, взвизгнула Анюта. – Ура, ура, ура! Смотрите, в виде мишек!
- Пфф, мармеладки! – притворно усмехнулся Тёма, хватаясь за батон - так и знала ведь! – и грозно размахивая им во все стороны. – А у меня есть меч!
- А у меня лучше! – Гриша завладел вторым батоном и бросился вдогонку за убегающим братом. Я засмеялась, глядя на них, да и невозможно было остаться равнодушной при виде двух озорных мальчишек, игравших друг с другом. Всё ещё держа в руках стакан с соком, я умиротворённо сидела на кровати, наконец получившая возможность немного отдохнуть. Аня незаметно прижалась ко мне щекой:
- Спасибо тебе большое, Натусь! – только она одна называла меня «Натой», и только когда сестрёнка обращалась ко мне по имени, оно начинало нравится. Я обхватила девочку за плечи:
- Не за что, милая… А где мама-то?
- Она у тёти Тани, обещала скоро придти. – объяснила девочка, бросая взгляд в окно.
- Понятно… Куртка подошла? – спохватилась наконец я.
- Да, спасибо ещё раз, она очень-очень красивая! – серо-изумрудные, точно русалочьи глаза радостно засияли; Аня забралась на кровать рядом со мной, и хотела было развернуть пакетик с мармеладом:
- Можно?
- Давай сначала поужинаем? – предложила я, чуть ли не умиравшая с голоду. Мне на самом деле жутко хотелось кушать, а этими мармеладками даже червячка не заморишь. Аня кивнула, отложив сладкое в сторону и направившись к холодильнику.
- Я сейчас всё достану, хорошо? – не дожидаясь ответа, она открыла дверцу. Я невольно залюбовалась сестрой. Она ещё ребёнок, но можно было без всяких сомнений заявить, что из неё вырастет красавица. Длинные струящие волосы, хрупкая фигурка, искренняя заразительная улыбка, огромные блестящие глаза и живой румянец на щеках – и главное, в ней какое-то непреодолимое очарование, противиться которому невозможно. Я даже не заметила, как губы растянулись в улыбке. Такая забавная, добрая, славная девочка – моя сестрёнка. Наверное, она мой самый близкий человек на свете. Всё-таки Гришка и Тёма, как бы сильно я их не любила, всегда останутся малышами в моих глазах, да и на самом деле они слишком маленькие, чтобы понять хотя бы часть всех наших проблем. Я ничем не могла поделиться с ними, только подарить, отдать, сделать для них… А с Аней всё совершенно иначе. Она уже достаточно взрослая, чтобы понимать меня, и при этом такая же неиспорченная и чистая.      
В этот вечер мы ужинали без мамы, вчетвером. Ребята рассказывали что-то смешное из школьного дня, смеялись и ели за обе щеки. А я наблюдала за ними и думала, что этого совершенно достаточно для счастья.
***