Про мою работу

    Маркс и Энгельс видели исторический процесс как последовательную и закономерную смену общественно-экономических формаций, согласно чему поколения людей, сменяя друг друга, неизбежно наследуют деятельность предшественников и при этом неуклонно изменяют способы осуществления этой деятельности со всеми вытекающими из этого последствиями. В чистом виде эти господа склонялись к линейному развитию общества и не видели исторических примеров его, например, спиралевидного или волнообразного движения.
    Примерно так представлялся мне ход исторического развития до моего переезда в Болгарию, но сейчас, прожив уже значительное время на новом месте, под давлением фактов (а факты, как известно, - вещь упрямая)  вынужден или признать несостоятельной теорию линейного развития человечества, и стать приверженцем циклической теории эволюции, или предположить, что современная Болгария стоит на пороге гигантских потрясений: здесь налицо явный конфликт между производительными силами и производственными отношениями, что согласно теории исторического материализма приводит к революционным преобразованиям, уничтожающим в страшном, неудержимом порыве накопившиеся противоречия.
    Очень трудно представить, какой чудовищный экономический откат сделала Болгария за последние двадцать лет. Все то, чем она по праву могла гордиться в своем социалистическом прошлом, отсутствует в настоящем. Полностью разрушенное производство, доведенная до состояния нищеты основная масса населения и самое главное - канувшее в лету трудовое законодательство, бывшее некогда гарантом устойчивого развития справедливых социально-экономических отношений. Не стесненные какими бы то ни было обязательствами перед своими работниками в условиях, когда государство по факту отказалось от бремени социальной поддержки своих граждан и оставило последних один на один в борьбе с Капиталом, современные болгарские буржуа готовы выжимать последние соки из наемных работников ради повышения рентабельности своего предприятия. Следующая невыдуманная история, думаю, будет веским доказательством правоты сделанных мною предположений.
    Колючий февральский ветер неприятно обдувает кожу моей бледной оголенной попы. Я сижу в кустах городского парка на корточках настолько низко, насколько позволяют мои затекшие конечности, и ловлю ртом редко пролетающие снежинки. Местная бродячая собака, виляя хвостом, пытается лизнуть меня в нос, я грозно цыкаю на нее и, замахнувшись рукой, отгоняю прочь. Я, как преступник, оскверняющий храм,  испытываю неудобство и срам от той противоречивой ситуации, в которой нахожусь; в сущности, все мое преступление заключается в совершении того, что неизбежно должен делать каждый человек: отправлять свои физиологические потребности. Комок подступает к моему горлу, я закрываю лицо руками, после по-воровски оглядываюсь: слава богу, никого поблизости нет! Я завершаю тягостное упражнение, натягиваю брюки и прикапываю ботинками результат пищеварительной деятельности своего организма оставшийся на чуть подмороженной земле. «Митко, Митко, – горестно размышляю я, – ты все-таки не вышел сегодня на работу, увы!»
    Митко – мой сосед по торговле. Я продаю сигареты и алкоголь, а он продает (простите, теперь уже – продавал) пирожки в соседнем павильончике. Митко давно уже обещал уволиться, и это не удивительно: работал как проклятый, по 12 часов в день от 6 до 6, и за все про все получал 12 левов ставку. Терпение его лопнуло, когда проверка от хозяина обнаружила у него недостачу в 70 левов. «Как может 70 левов! – сокрушался он, –  это означает, я должен был съесть 70 пирожков, просто абсурд!» Мог, не мог, но хозяин взыскал с Митко недостачу, чем крайне обидел последнего. Думаю, что вы поймете Митко: человек работал, работал – без сменщика, без выходных и праздников, всю жизнь превратил в одни сплошные будни; может он чего и съел там, но разве это грех, когда человек голоден?!
    Я бреду к своему павильончику и вспоминаю, как одним погожим декабрьским утром начиналась эта история, когда у меня неожиданно зазвонил мобильник. Обычно у меня редко звонит мобильник, – я его просто не включаю! – но в это утро он звонил как-то особенно истошно и надрывисто, чем меня не на шутку встревожил. «Василий, – раздался из трубки женский низкий голос, присущий всем болгаркам, – если хочешь перейти в дневную смену, то решай быстрее, – завтра уже будет нужно выйти на новое место!» С тех пор, как разбился Айртон Сенна, я не люблю гонки. Когда тебя вынуждают принимать поспешное решение – это тоже гонка, с риском, с невозможностью знать точно, наверняка, что тебя ждет в дальнейшем. Но уж очень мне хотелось перейти с ночных смен на дневные,  и даже тот факт, что в некоторых магазинах нашей фирмы, в которых нет ночных смен, рабочий день длится 15 часов, меня не отпугнул. Перезвонив в офис и дав согласие, я поехал искать новый магазин.
    Найти магазин на поверку оказалось делом не таким уж легким. Согласитесь: пересечение  улиц N и K – не такой уж определенный адрес, при условии, что там везде магазин на магазине. Но созвонившись со своим новым коллегой, я, наконец-то, нашел нужный павильон. Магазинчик представлял собой маленькую будку, никак не больше 7 квадратов, забитую доверху товаром, при этом большая часть товаров в витрине вообще не помещалась. Как и в моем прежнем магазине, торговлю вести нужно было через маленькое окошечко. Задав несколько необязательных вопросов, я перешел к главному:
 – 15 часов здесь нужно работать?
 – Ну да, – ответил Станислав, мой коллега.
В другом магазине, где я работал в ночную, 12-часовая смена стоила 30 левов.
 – А какая здесь ставка? – cпрашиваю.
 – Не знаю точно, – замялся Станислав, – то ли 35, то ли 37. В общем, он, как и я, мало что знал (а может просто темнил) и так же, как и я, работал без трудового договора.
 – А где здесь туалет? – допытываюсь я.
 – А вон там в парке будку видишь?
    «Ладно, – думаю, – чего уж там, все равно согласие уже дал, так что обратного хода нет!» И со следующего дня начал  рабочий день на новом месте. Воду для кофемашины, как меня научил Станислав, я брал у Митко. Тот тайком от хозяина, бесплатно наливал мне полную бутыль воды, я же за это бесплатно поил его кофе. Единственно, что я никак не мог взять в толк: почему кофе мы готовили официально, а воду брали в соседнем павильончике неофициально! Но как говорит мой тесть: «Няма да бъдеш праволинеен!»* Поэтому я этим особо не загружался. Особо не переживал и за то, что по 15 часов не работал, хотя те 13 – 13,5 часов, отрабатывать которые все же приходилось, – дело ох! какое нелегкое. Конечно, рисковал, но кто мне мой работодатель: брат, сват? Из офиса звонили иногда по 6-7 раз, и всякий раз трубка женским голосом вопрошала: «Василий, колко парички имаш?»** Их не интересовало, как я себя чувствую, в порядке ли, нет ли, их волновал только кассовый приход. Порой мне казалось, что хозяин фирмы только тем и был занят, что целый день  влажной от напряжения рукой подгонял наперед заданное число в графе дебета, пытаясь перехитрить непостоянный торговый фарт, подобно тому, как молодой солдатик нагоняет нужную температуру, пытаясь перехитрить тертого фельдшера.
    Все текло своим чередом, пока однажды днем в парк не приехал автокран и не забрал наш туалет. Сначала это не вызвало никаких беспокойств, – как известно, биотуалеты требуют регулярной замены. Но когда ожидаемое возвращение данного объекта не случилось ни на следующий день, ни на другой, ни через неделю, то пришлось начать пользоваться платной услугой у Митко. Не хочу покривить душой, – на нашем перекрестке Митко имел одно огромное преимущество перед всеми остальными торговцами и тем вызывал зависть и продавца газет, и продавца овощей и даже продавцов из конкурирующего с нами ликеро-сигаретного киоска. Не был исключением и я. Дело в том, что хозяин пирожкового павильона, где-то в душе был человеком добрым и даже порядочным, и не будучи лишенным понятия о добродетели, оказал Митко одну огромную услугу, а именно: провел в свою палатку воду и даже нашел место для настоящей уборной с унитазом! Не то чтобы он делал это так уж совсем бескорыстно, – он рассчитывал на то, что хозяева соседних павильонов скинутся на врезку труб до своих торговых точек.  Но те или нашли затею слишком дорогостоящей или сочли воду чрезмерным излишеством, но так или иначе, а хозяину Митко пришлось вкладываться в проект в одиночку. Хозяин-меценат заплатил (со слов всезнающего Митко) 8 тыс. левов, после немного поразмыслил, да и наказал строго-настрого тому никому воду не давать. Митко же пренебрег наказом и уже со следующего дня продавал право за пользование туалетом по 1 леву за вход.
    Вот так мы и работали, периодически навещая Митко. Кооперация и сотрудничество во все века делали просто чудеса, и не удивительно, что во всех торговых точках на нашем перекрестке дневные обороты вскоре подскочили – отпала необходимость бегать по парку, продавцы больше времени стали проводить за прилавком! Не знаю, как другие, я же поднимал Митко каждую смену не меньше, чем на 5-6 левов. Дело в том, что у меня проблема с нижними конечностями: очень сильно мерзнут ступни ног. Хотя моя палатка и была оборудована обогревателем, но бетонный холодный пол никогда не прогревался, – на нем мои ноги буквально стыли, и мне казалось, что я каждой клеточкой своего организма чувствовал, как холодные потоки, растекаясь по соединительным тканям, венам и артериям, поднимались все выше и выше и брали меня за самое горло, заставляя чихать много раз кряду. Человеческий организм, как и любой другой, работает очень рационально, – он сам знает, когда и что ему нужно делать. Кто прошел армию, тот помнит таблички на радиаторах грузовиков в автопарках: «Слей воду!» Если этого не сделать, то при минусовой температуре радиатор просто разорвет, так и в теле человека, – чтобы не разорвало сосуды, организм своевременно дает команду на открытие клапанов, поэтому я всегда заблаговременно припасал заветную пятерку для Митко.
    Время безостановочным бегом плавно приблизило меня к концу моего повествования, и вот, дорогой читатель, уже стало ясно о чем шла речь, когда ты неожиданно застал меня в одном пикантном положении в зарослях Южного парка, где, может быть, изредка бываешь и ты. Наступил-таки злополучный день, когда, придя утром на работу, я обнаружил соседний павильон закрытым. Что ж, Митко, ты отправился в неизвестное бурное плавание, название которому – поиск работы. Пожелаю тебе удачи! Я же пытаюсь свыкнуться с тем фактом, что я  – резидент Болгарии, а мысли так и не отпускают мою лихую голову: правильно ли все сделал, не ошибся ли тогда, когда поспешно принимал решение о переходе на новое место? И хотя в моем нынешнем положении нет ничего завидного, я, однако, даже стал находить удовольствие в своих сидениях на корточках под елочками. Моими друзьями стали и все бездомные собаки, и белочки, и сойки, а недавно я даже пополнил свои знания в области орнитологии, когда на ствол дерева прямо надо мной присел огромный, в красной папской шапочке,  желто-зеленый дятел. О существовании подобных до сего времени я даже и не подозревал!

* Не будь принципиальным! болг.
** Сколько денег? болг.


2011