Письмо товарища о поэзии

Мой товарищ по творчеству написал мне письмо о том, как ему даются стихи.
Меня всегда интересовало как пишутся стихи, почему у стихов никогда нет первоначального логического строя, а всё начинается с какой-то несчастной зацепки, но и еще многое.
Я внимательно прочитал его письмо, и не то, чтобы согласился, но эмоционально был с ним.
Его строки, я посчитал, могут быть без всяких купюр, и я думаю, что это выдержки из какой-то намеченной его статьи, а может быть просто миниатюры какой… Да, это даже и неважно.
Он пишет,
что когда начинал он свой творческий путь, а он сейчас поэт плотно удерживающих весомые позиции во всяких рейтингах, то в его поэтических опытах, пишет он, - происходило следующее.
Он так описывает свой самый ранний этап творчества.
Ты начинаешь взрыхлять поэтическую почву, и не происходит ничего, кроме как начинают геройски вставать отдельные буквы, сплетающиеся в слова и фразы, но они некрасивы, они черны, они похожи на пёстрых индейцев с их убийственными черными топорами, они пьяные, кривые, косые, но это то войско, которые ты поднял на завоевание пустого листа бумаги, который лежит перед тобой огромным саванном, в который еще ничего мертвое не завернули, но что-то готовится, что-то умрёт на этом листе бумаги, и, возможно, твои стихи. И вот индейцы с победным криком: «Ай-я, лей!» начинают вырываться из твоего сознания и брать штурмом лежащий беззащитно лист бумаги. Они бегут, размахиваются, и втыкают вкривь и вкось свои огромные буквотопоры в мишень, в бумагу!
Смотришь ты потом на их работу, и диву даёшься их грубости, дикости, варварства.
И только много позже, с опытом приходит то состояние, когда никакие индейцы с топорами не выбегают, а на пустом листе, который перед тобой, как растёт точный слепок твоего сознания, где всё прибрано, где всё хорошо и чисто. И этот слепок подобен цветущему дереву. Это и есть прямая инсталляция мыслей и чувств на бумагу и вовне.
Я прочитал эти строки, сидел и думал, на каком этапе нахожусь я?
Сравнивал я. Ценил творящиеся во мне процессы и пришёл к мысли, что разноцветные индейцы у меня из сознания уже не выбегают, и не бросают свои огромные черные топоры, превращаясь в корявый, но уже бумажный строй мыслей, но и дерево пока не цветёт.
Это я о себе, читаю стихи моего приятеля, тоже индейцы сдохли, а деревьев - нет.
Беру с полки любимый мною томик стихов, читаю:

Ты плачешь - светятся слезой
Ресницы синих глаз.
Фиалка, полная росой,
Роняет свой алмаз.
Ты улыбнулась - пред тобой
Сапфира блеск погас:
Его затмил огонь живой,
Сиянье синих глаз.

Вечерних облаков кайма
Хранит свой нежный цвет,
Когда весь мир объяла тьма
И солнца в небе нет.
Так в глубину душевных туч
Твой проникает взгляд:
Пускай погас последний луч -
В душе горит закат.

Это не стих, это цветущее древо лорда Байрона.