Один день из жизни Коня

–  И чтобы больше не пил! – гаркнул Его Величество Ветер I и громко хлопнул дверью. Подкова, висевшая на двери Конюшни, тоненько звякнула. Повисла обреченная тишина.
Конь моргнул один раз.
– Ничего себе, денек начинается... – тихо прошептал он, икнул и моргнул еще раз. – Как это, «больше не пил»? Я же от жажды иссохну, как Тень под лавкой! Между прочим, живой организм не может обходиться без жидкости! – он почесал копытом за ухом и громко добавил. –  А я – большой организм. У меня четыре ноги, между прочим! Не то, что у некоторых!

Качающаяся на двери подкова не выдержала тирады, с грохотом  упала на пол и отлетела в стог отборного сена.
«Дзинь!» – раздалось из стога.
Конь вздрогнул и затих.
До его чутких ноздрей донесся сладковатый аромат, и к копытам Коня потекла тоненькая струйка тягучей ярко-зеленой жидкости. Конь навострил уши, макнул копыто в субстанцию, поднес его к носу и тщательно принюхался. Затем лизнул копыто, почмокал и сглотнул. Сомнений не было. По полу Конюшни тек свежесваренный драконий элексир, который они припрятали сегодня ночью.

Конь рванулся к стогу сена, лихо разметал его в стороны и увидел... Огромная бутыль темного терра-приамского стекла была пробита подковой, которая теперь торчала наружу, словно она вошла не в стекло, а в масло.
Конь моргнул.
Картина не изменилась. Подкова, бутыль и элексир, стремительно растекающийся по полу и исчезающий под деревянным настилом.
– Хорошо денек продолжается... – ошалело выдавил Конь и выпучил глаза. – Да как же это?.. Да что же я?.. Да куда же?.. – он заметался по Конюшне в поисках чего-то объемистого, куда еще можно было собрать остатки рыцарской ценности.

– Так... уздечка... это не то. Седло?.. не то... Где же... ну, что же... Подковы?.. Ох, уж эти подковы!.. – Конь в сердцах отбросил пригоршню именных титановых подков в сторону.
«Дзинь! Дзинь! Дзинь! Дзинь!» – послышалось сзади.
Конь замер и моргнул. По холке пробежал липкий холодок. Он медленно обернулся и моргнул еще раз.
Все четыре подковы торчали из бутыли прямо над пятой, упавшей с двери, и из-под каждой вытекала струйка ценнейшей жидкости, стремительно растекаясь по доскам и норовя просочится в щели.

– Ааа!.. – завопил Конь в отчаянии и, невзирая на строжайший запрет Вашества, бросился на амбразуру. Копыта в спешке пробуксовывали  и разъезжались в стороны. Поводья и седло, которые он не успел скинуть после ухода Ветра, цеплялись за предметы вычурно-претенциозного конюшенного интерьера.  Шея вытянула, уши торчком, глаза навыкате, а язык высунут по самый корень.
Доскользив поближе в такой стремительной позе, Конь припал к ароматной реке. Казалось, что каждая частичка его тела готова впитать все до последней капли элексира, коварно истекающего на пол.

– Простите, Вашество... – бормотал он в промежутках между жадными глотками, – не для себя радеем... токмо ради Ордена... ведь защита рыцарей... и их имущества... превыше всего... живота не пожалеем... и... ик!.. сбруи...
Тут его взгляд случайно упал на переднее копыто.
Конь вздрогнул, моргнул и, не переставая слизывать элексир с пола, скосил глаза назад. Сначала один, потом другой.
Все пространство, которое видели его окосевшие глаза в обе стороны, занимал внушительный лошадиный круп. Его собственный, хорошо знакомый с детства до последнего боевого шрамика. Но почему-то ярко-зеленого цвета.

– Я – спаситель, Вашество! – запричитал Конь, готовя оправдания.
Он поднес копыто к носу – до боли знакомое копыто, но окрас не тот. Осмотрел себя со всех сторон – то же самое. Шмыгнул к зеркалу. Оттуда на него смотрела совершенно безумная морда коня, вышедшая из фантастического триллера.
– Да... я всех спас!.. – выдавила морда, но Коня она не убедила.
Действительно, кто поверит зеленому коню? Никто не поверит, даже Конь. И тем более Ветер.
Конь моргнул.

Зеленая морда с очаровательным желтоватым оскалом («Она еще и курит!» – почему-то подумалось Коню) приветливо хлопала длинными черными ресницами, особенно выделяющимися на ядовитом фоне ее шкуры.
– Спасите!.. – выдавил Конь.
Морда согласилась.
И действительно. Теперь они с ней остро нуждались в спасении. Если раньше он мог замонотониться под янтарно-желтую каменную кладку Цитадели (нужно было только глубоко вдохнуть и не дышать, чтобы Вашество не учуял его по запаху), то теперь... Теперь этот ярко-зеленый кокетливо гарцующий круп будет виден из любого уголка сада!

Конь отчетливо представил себе картину.
«Красавец!» – самокритично заметил он.
Морда солидарно заржала, что вызвало неподдельное удивление Коня. Он сурово зыркнул в зеркало. Морда стыдливо потупилась.
– Есть предложение? – спросили они друг друга, оглядываясь по сторонам.
Конь глянул в зеркало одним глазом и заметил хитрый оскал морды.
– Есть! – ответили они хором и, разъезжаясь копытами по скользкому липкому полу, быстро вылетели из Конюшни.

***

– Ну? И где носит этого копытного забулдыгу целый день? –  пророкотало в пустой Конюшне. – Опять устроил бардак! Сено раскидал! Упряжь валяется! Найду – шкуру спущу и сделаю королевскую накидку! Давно хотел себе львиный плащ!.. – и, громко хлопнув дверью, Ветер вышел из Конюшни прямо в закат.

Где-то совсем рядом облегченно выдохнула клумба. Ей вторил ехидный смешок.

***

Дракон Рассвета поднялся в свою Башню и поставил на стол наполовину опустошенную бутыль темного терра-приамского стекла, из которой торчало пять пробок, затыкая пробоины. 
– Эх, хорошую вещь испортил, – вздохнул Дракон, глядя на бутыль, и хитро прищурился. – Хорошо, что я успел остатки с пола собрать. А то пришлось бы заново варить.
Тут он вспомнил вздыхающую клумбу, от которой шел приятный цветочный аромат с легкими эфирными нотками. Дракон захихикал.
– Зато экспериментальным путем доказано, что заказ ТС выполнен: «Элексиропроявитель» готов.
 
18.03.12