1

Я лежу на спине, раскинув руки. Лежу в виде креста. Только на мне вряд ли получится кого-то распять. Я не ведаю кто я, где я, не знаю, что такое время суток и какое оно сейчас. Я вижу небо. Небо над моей головой. Оно серое. А у меня, кажется ещё нет рук. И рта. Ноги на месте, на них даже есть туфли. Фиолетовые такие, с блестящими пряжками. Ни один звук не проберется в мою келью спокойствия и уединения. Здесь нет птиц или насекомых. Ищущих странников или же заблудившихся пастухов. Никто не сыграет мне на флейте. Хотя, кажется, мне нравятся флейты. Такие глухие, пустые, одинокие. Слишком узкие, пробитые где попало всякими отверстиями. У флейт тоже нет рук. Может быть поэтому они мне нравятся. Но есть рот. Наверное, поэтому мне никто на них не играет. Пока что этот мир без рук и рта. Я смотрю в небо, глаза то у меня есть. Оно теплое, абрикосовое, душистое.  Почти как запах чистого хрустящего белья или банного мыла, только с запахом персика.  Небо стекает на меня густыми струями, вязкие капли застывают на моем лице. Кажется, у меня появились руки. Они повернуты ладонями вверх, и тоже испачканы в небе.  Во рту тоже привкус этого проклятого абрикоса. На небе появляются новые капли, нежного лавандового цвета.  Они растекаются, заполняют собой пространство. Где-то проглядывает серость мышиных лапок, где-то густота свежего, ещё податливого асфальта, в котором школьники выкладывают камешками свои имена. А вот я приметила светлые полосы, кажется, голубые. Как бабушкина ночнушка, в мелкий цветочек, породу которого не возьмется определить опытный флорист. И все оттенки травы, свежая и нежная весенняя, насыщенная летняя с поволокой пыли,  умирающая желтоватая, зимующая под грязными сугробами. В такой желтой траве могут найти весной того, кого потеряли в холода. Ещё в такой траве лежат пуговицы, выцветшие порванные дамы червей, чья-то помада с размякшим содержимым.
И все это великолепие образов течет на меня, обволакивает.  Может быть и меня найдут под этим всем в какую-нибудь из весен.
Что-то касается меня, оно прохладное, прелое, с доброй ложкой специй или ещё чего-то жгучего. Оно касается и по рукам у меня мурашки. Крупные, настоящие, колючие.

Рыжеволосая девушка сидит сгорбившись, поджав босые ноги. Желтый мутный свет будто только что свалился откуда-то с потолка и обратил её в воск. Он не коснулся только волос, ведь они как огонь мерцают и будто сами шевелятся. Мужчина стоит за её плечом. Она будто не замечает его. Все присматривается, примеривается. Его голос прорывается сквозь её миры:
- Мне нравятся ваши работы. Я хотел бы купить эту.
Они прижимает палец к губам, даже не взглянув на него. И шепчет ему:
- Смотри – девушка, вытянув губы, дует на только что написанный холст. И её дыхание теребит мои волосы, гнет мои деревья, стирает мои небеса.