Список подозреваемых

             Ночью, давней и недавней,

               обрисованной никелевой Луной,

               ты спросила – кто виноват
            
               в неосознанной твоей
 
               и осознанной моей ТРЕВОГЕ, – и вот ОНИ:

     Наши тени, нераздельные, забывшие личные

происхождения и правила демаркации.

     Двугорбые лоцманы, заманивающие нас на рифы-крокодилы.

     Флейтисты Византии, вызывающие мирные покачивания позвонков

               до ЛЕТАРГИИ ФОНТАНА АРТЕРИАЛЬНОЙ КРОВИ.

                Дремота мрака Нубийской пустыни,

                не жалеющая голодных детей

                и поющая погребальную песню для прохожих...

     Способность летать, когда горчащая полынья пружинит скоморошьи ноги,

          притворяясь ОПАВШИМИ КРЫЛЬЯМИ ИЗ ЦИНКА.

     Долги, что посеяны в черноземах душ человеческих,

      требующих обратной сактисфакции медовых месяцей радости...

     Черви трусости, пахнущие страданием Амброзии и предпочитающие

                тюремный покой

            ЧЕРДАЧНОМУ НЁБУ САПФИРНОГО РТА БЕЗДНЫ...

     Светильники безмерной жертвенности страдальческой сути человека...

     Провинциальные девицы в нечистоплотной затхлости любви,

                предпочитающие мармелад чаю.

     Тоскливая дверь, что не хочется открывать, а после закрывать,

     и все это из колониальной были прошлых и пошлых рождений.

     ВЫПУКЛОЕ ОТ КРОВИ ПЕРО САПСАНА,

                НЕ УЖИВАЮЩЕЕСЯ С ГУСИНЫМ

     И ПАХНУЩЕЕ РВОТНЫМ ПОРОШКОМ

                ПРИ БЛИСТАТЕЛЬНОМ ПАДЕНИИ БЕЗ БАШМАКОВ.

     Сенсации, не похожие на события и вызывающие тяжелые

     и мутные взоры внезапно-керамической смерти.

     Циклопическая ярость, что не знает пощады

            в пятиминутном шторме взбешенного духа,

     как стая туч, убивающая своим небрежным отношением к Солнцу...

     Жажда умерших и требующих зеркальных соучастий в снах...

                Таити, что снится,

               и Ван Гог со своим дурацким отрезанным,

                эгоистичным ухом,

           излишне пылким для перегретых параноей шлюх.

                Восставшие рабы на Земле,

                что проиграли, И СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ

                РОМАНТИК СПАРТАК,

           ПОКАЗАВШИЙ ВЕЛИКУЮ АРТ-ПОСТАНОВКУ МИРА - РАСПЯТИЕ!

          Афроамериканки, крутящие своими тазо-лоно-попа мышцами

     и нагло показывающие разлитый шоколад на эбонитовых потных сиськах,

           ЦЕПЛЯЮЩИХ РАСПАХНУТЫЕ ПИДЖАКИ СТРАСТИ И ВОЖДЕЛЕНИЯ.

     Бальдомеро Гомес, которого вырубил я одним ударом в поединке чести,

     и шрам от мексиканского ножа-пигмея его подруги, что впечатан

     в моем левом предплечии, и напоминающий прекрасные ночи Сонорской Пустыни...

          МОЙ КЛИНОК, НЕ СМЕЮЩИЙ ПРЕКЛОНЯТЬСЯ, ЛИШЬ НАКЛОНЯТЬСЯ КОРПУСОМ,

                И ПОЭТОМУ ОБВИНЕННЫЙ В БРУТАЛЬНОСТИ,и ЗАПЕРТЫЙ

                в дырке моего комода...

                Моя голова, не дающая покоя,

                НАСЕДКА ДУХА,сообщающая ему

     о новизнах мироздания и посланная мне, как хрустальный шар безумия.

                Бесконечная печаль ПОЭТА, рваная, цельная,как

                МЕРЦАЮЩЕЕ ПЕРО

                НА ОДИНОКОЙ ЧАЙКЕ БАХА,

            ГАВАНЬ БЕСПОЛЕЗНО ГОЛОДНОЙ ЖИЗНИ В СУМЕРКАХ,

                ЦИКЛОП, СМОТРЯЩИЙ ТОЛЬКО НА ЗВЕЗДЫ

                И НЕ ВИДЯЩИЙ БРОСАЮЩИХ КАМНИ-ПИСЬМА

                С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ СУИЦИДА,

                ПОХОЖЕГО НА ХАРАКИРИ МИСИМЫ!

                Кокаин, грозное сияние ненасытных ноздрей Боливии,

                зонтик от неба

                и для блужданий в стране Джиннов.

               Одиночество, сжигающее и растаскивающее твои зерна,

                готовые стать

                самодостаточным ГОРЧИЧНЫМ ДЕРЕВОМ.

              ХОЛОДНЫЕ ПАЛЬЦЫ ЛЮБВИ, НАСТОЙЧИВО СТУЧАЩИЕ

               В ТАЙНЫЕ ФРУКТОВЫЕ ДВЕРИ МИРОЗДАНИЯ...