Что лучше?

    Сидим мы как-то со Светкой на кухне вдвоем. Подружка допивает третью  или четвертую чашку чая. Я щелкаю пультом телевизора. За пару часов общения все новости рассказаны, советы выслушаны, журналы с модными  тенденциями перелистаны.
     Ничего интересного на голубом экране не видно: нескончаемые сериалы, криминальные новости, юмористические опусы давно примелькавшихся  звезд. На одном из каналов транслируют нечто, связанное со спортом. Крупным планом показывают двух мужчин:  прерывистое дыхание, тесные захваты - объятия, пот, струящийся по смуглым,  накачанным спинам. И вот один из спортсменов уже лежит на ковре, а другой, сев на него верхом, продолжает наносить удары  в лицо, медленно и методично. Я хочу переключить на другой канал, как вдруг Светка  говорит:
- Подожди. Оставь.
- Что  тут  смотреть - то?
- Ну, не скажи. Вон  мужики   какие. Их бы энергию да в нужное русло.
   И она ухмыльнулась. Надо отметить, что Светка - женщина почти одинокая. Почему почти?! А потому, что муж у Светки есть,  да только  последние лет шесть с небольшими перерывами проводит в местах не столь отдаленных. Как говорится в известном фильме, «выпил, украл – в тюрьму».  И ездит Светка к нему пару раз в год  да посылки с едой  и чаем  отправляет. Не вдова и  не в разводе, а одна.  И детей нет.
- Слушай, может, они мазохисты? Бьют друг друга что есть силы и чувствуют от этого глубокое удовлетворение. Ну, ты понимаешь?!
    Мне в голову подобные мысли раньше не приходили.
- Да ладно, выдумаешь  тоже.
- А что, все может быль.
- Света, я думаю, тебе надо мужчину какого-нибудь найти, а  с  Колькой   развестись. Все равно толку никакого.
 Выйдет, бывает, Колька, пару месяцев погуляет. На работу не берут. Рецидивист или как там их называют. Третья судимость.  То компьютер с  собутыльником   из  его же  квартиры продадут, а жена заявит в милицию (дело прошлое, поэтому не в полицию), то  с целью ликвидации жуткого похмелья  в закрытый на ночь ларек залезет, там же напьется и заснет прямо на месте преступления. Продавщица утром обнаружит  и сдаст  в руки представителей правоохранительных органов. В общем, не  мужик, а мученье   какое - то, как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Это русских женщин и отличает от остальных: нам все время жалко, и этим  пользуются, да еще и к совести  частенько взывают.
- Ну, где же я его найду? Хорошие мужики на дороге не валяются, а  плохие и даром не нужны  -  свои есть.  И потом мы с Колькой со школы вместе. В те годы он ничего был. Пил только пиво да на спор с парнями мелочи из магазина в  соседнем квартале  таскал. Ни разу не поймали, кстати.
- Так уж и не поймали?! За что же он тогда на учете в ПДН состоял?!
- А это за драку, наверное. Из-за нас,  кстати, помнишь?!
- Помню, конечно.
Возвращались мы однажды с дискотеки. Школьницами  были. Тут к нам парни и подошли с нехорошими намерениями. А нас три девчонки  и Колька. Он нам велел уходить, а сам с парнями остался - «поговорить». Одному из них сильно попало, хотя и  Кольке  зуб выбили, синяк под глазом  поставили.
 Мы, конечно, милицию вызвали, за  защитника нашего испугались. Это был единственный, на мой взгляд, хороший поступок Кольки. Других я что-то не припомню.
- Ну, ладно, признаюсь тебе, познакомилась я позавчера с одним мужчиной  на сайте. Пишет, что разведен, без вредных привычек.
- Почему же один?
- Ну, не знаю, может,  скромный  очень.
- Сомнительно как-то.
- Да я ведь не замуж за него собралась. Так, пообщаюсь пока, а там посмотрим.


  Поехала Света домой довольно поздно. На улице шел дождь, но не сильный и неприятный, от которого можно вмиг вымокнуть, а неторопливый и тихий, под которым хорошо бродить, размышляя, вспоминая минутные встречи и целую жизнь.
   Подходя к подъезду, Света увидела, что дверь приоткрыта.
- Вот паразит этот Генка, сосед из четвертой квартиры,- подумала молодая женщина.- Вечный ремонт заставляет его сновать туда и обратно. Он  постоянно что-то засовывает в дверь, чтобы не доставать каждый раз ключ от домофона и не тревожить домашних. Впрочем, для ремонтных работ уже не время.  Наверное, забыл убрать свой кирпич. Надо  обязательно сказать, что он может своими манипуляциями  испортить дверь. Неужели непонятно?!
  Отшвырнув ногой кирпич, Света вошла в подъезд. Внизу было темно. Только на втором этаже горела лампочка. Какое-то внутреннее чутье подсказало женщине не ехать на лифте.  Она  стала подниматься  пешком, на площадке второго этажа вынула из почтового ящика конверт и три знакомых рекламных  листочка. С завидной регулярностью жителей агитировали вставить входную дверь, посетить занятия логопеда и  взять кредит в банке без поручителей. Светка иногда даже жалела, что не может сделать ни того, ни другого, ни третьего.  Дверь у нее была довольно новой и крепкой, картавости  даже в детстве не наблюдалось, а про кредиты  она была наслышана от девчонок на работе (кабала страшная).
   Уже у своей двери, вставив  ключ в замочную скважину, придерживая подбородком мокрый зонт и  сумку, женщина  успела увидеть метнувшуюся к ней тень и вскрикнула от неожиданности. Незнакомец, весь в черной одежде, был почти не виден  в  неосвещенном углу. Уже через секунду  он обхватил  шею Светки так, что его локоть торчал у нее перед носом. Женщина от неожиданности  уронила  зонт и сумку. 
- Открывай, – прохрипел мужчина.
   Светка подумала, что ни за что на свете ей не хотелось бы оказаться в собственной квартире наедине с грабителем или насильником.  Она повернула ключ в замке и неожиданно острым каблуком стукнула несколько раз незнакомца по ноге, рванулась, влетела в прихожую и  сумела запереть дверь на  задвижку.  Связка ключей  так и  осталась  снаружи в двери. Мужчина что-то через дверь пытался сказать ей, но Светка не слушала. На трясущихся ногах, не разуваясь, она прошла в гостиную и села в глубокое кресло.
   Минут через десять, поплакав и  немного успокоившись, Света прошла на кухню, налила воды из чайника, выпила и  взяла в руки трубку радиотелефона. Вскоре из ее рассказа я узнала о происшествии. Поехать успокаивать подружку я не решилась: муж был на дежурстве, а  ходить одной  по темным улицам, по которым  разгуливают  преступники,  боялась. Сошлись на том, что я навещу ее завтра, а сегодня она должна проверить на всякий случай, закрыты ли в доме окна, хорошо ли заперта дверь.
   Заснуть Светка долго не могла, сидела и тупо смотрела на экран телевизора. Вдруг ее взгляд упал на рекламные листки и конверт. Очередное письмо от Коли. Что в нем?! В последнее время его письма часто сводились к придиркам и обвинениям в неверности. Оно и понятно: Светка здесь, на воле, а Николай в тюрьме, целый день в камере, вот мысли и лезут в голову всякие.
Хотя  порой  очень неприятно, потому что  незаслуженно. Если измена только в том заключается, что с интересом борцов  по телевизору  разглядывала или сны  эротические видела, так ведь это не считается.
    Светка вздохнула и открыла конверт. Ну, так и есть. Уже не стесняясь в выражениях,  благоверный обвинял ее в мыслимых и немыслимых изменах, а в конце письма в очередной раз предлагал развестись.
- Ну и черт с тобой. И правда, может, лучше развестись и начать строить новую жизнь?!
   Светка бросила конверт и письмо на журнальный столик и решительно направилась к компьютеру. Что там новый знакомый пишет?!


    Виртуальный знакомый пока молчал, и женщина снова вернулась мыслями к недавнему событию. Первое, что пришло ей в голову  после избавления от нападавшего, было желание  позвонить в полицию. Однако, поразмыслив, Светка решила, что делать  этого не стоит.  Когда в последний раз забирали Колю, с ней обошлись не очень-то вежливо. Как никак жена уголовника.        Однажды женщина уже обращалась в  правоохранительные органы, когда среди бела дня у нее из кармана в  женской консультации  (очень хотелось ребенка, вот и ходила по врачам) украли кошелек.
   Света написала заявление, после чего ее восемь раз вызывали к следователю. И еще бы вызвали, не забери она свою бумагу. Стыдно было видеть в коридорах милиции беременных женщин, которых стали «дергать»  для дачи  показаний, подозревали  в преступлении.
   Вот и подумаешь, что лучше:  звонить в полицию, тревожить людей в такое позднее время, зная, что ничего хорошего тебе не скажут, или  дождаться утра, которое, как известно, «вечера мудренее». Светка представила, что было бы, если  бы   не удалось  вырваться  из рук нападавшего. Вот находят бездыханное тело. Вот вокруг него собирается  кучка людей в форме.  БРР!!!  Надо гнать эти мысли прочь. А так что?! Она жива, слава богу, и ладно. Однако, как же утром без ключа из квартиры выходить?! Преступник, скорее всего, забрал добычу, а ведь в сумочке и паспорт, и карточка с остатками зарплаты.
   С этими невеселыми мыслями Света легла, наконец, спать. 
   Утро встретило Светлану ясным солнышком и моим звонком. Собственно она от  телефонного звонка и проснулась. Я  предупредила подружку, что буду через полчаса.
   Поговорив со мной, Светка подошла к двери  и осторожно приоткрыла ее. Чуть ниже на площадке, постелив газетки и положив  голову на знакомую сумку, спал Стас,  дружок и собутыльник ее мужа.  Уж не он ли  вчерашний маньяк?! Настоящий  преступник вряд ли  останется на месте преступления, пусть даже  неудавшегося. Вот гад!  Вечно со своими «шуточками».

      Светка  быстро спустилась по лестнице и выдернула сумку из-под головы Стаса.  Мужчина  дернулся и открыл глаза.
- Так это ты на людей кидаешься? –  строго спросила Света.
- Ни на кого я не кидаюсь, - широко зевнул Стас. - Дай, думаю, зайду, узнаю, что  Колян  пишет. А ты дерешься. Пошутить нельзя. Так лягнула, что, наверное, синяк остался. Он потянулся и задрал  пыльную от лежания в подъезде  штанину. Так и есть, вот синяки. Что теперь жене скажу?
- Ты лучше подумай, что жене скажешь по поводу того, что ночевать не пришел.
- Так и скажу:  Светка  меня лягнула,  я  и отключился.
- Ага, а в бессознательном состоянии себе газетки  постелил и из чужой сумки подушку сделал.
- Ну, ладно, не злись. Выпил вчера немного, мимо дома проходил и решил  проверить, ждет ли верная жена своего Коляна. А ты до ночи «шатаешься». Может, пустишь в дом? Пить страшно хочется.
- Вот еще.  А впрочем, входи. Только быстро пей и «выметайся». Ко мне скоро подруга придет.
Выпроводив страдающего от похмелья Стаса, Света проверила сумку (ничего не пропало) и занялась макияжем, затем села к  компьютеру. Там ее  ждало два новых сообщения.
    В первом Альберт (так звали виртуального знакомого)  сообщал, что хоть он и родом из Питера, но давно уже живет в Дрездене, уютном и красивом городе, являющемся родиной саксонского фарфора, славящемся своей оперой и картинными галереями.
   Во втором мужчина  писал, что через две недели приезжает в Питер  и хочет  встретиться. Намерения у него самые серьезные: в качестве жены он  желает  видеть только русскую девушку.
   Светка решила, что в понедельник подаст документы на развод. Нехорошо как-то «дурить» мужику голову: он с серьезными намерениями, а она замужем  -  за пьяницей и уголовником. И все же  Колю  вдруг стало  жалко. Как же он без нее?!  Без ее посылок и редких свиданий?!
    Встретив меня в дверях, Светка рассказала сначала о «маньяке», затем о  решении развестись и, наконец, о предложении Альберта. Мы сразу озаботились  нарядами для предстоящей встречи потенциального жениха.
Я говорю:
- Светка, возможно, ты скоро тоже станешь хранительницей семейного очага, в котором сжигается семейный бюджет. И  работать не придется. Правда, немцы, говорят, такие чистюли. Вполне может статься,  что ты променяешь работу в офисе  на  кастрюли и тряпки. Мне одна знакомая, у которой муж  в Германии служил, говорила, что им на работе даже день давали для чистки окон.
- Ты забыла, что Альберт наш, русский, просто живет в Дрездене?!
- Вот-вот, а за годы, проведенные там, нахватался местных привычек.
- Что тут предположения строить?! Поживем – увидим. Пойдем  в магазин, надо платье посмотреть, лучше всего,  вечернее. С Колей мне в таком и  пойти  было  некуда.
    В результате ходьбы по магазинам мы купили  Светке и платье цвета фуксии, и красивые туфли на шпильке. Когда  она  все это дома примерила, я была поражена. Вот и  верь после этого словам, что не платье  красит человека.
    Вскоре мы уже встречали Альберта в аэропорту. Светка была дивно хороша. Вот мимо нас прошли пассажиры самолета, прибывшего нужным рейсом:  скрылась из вида семейная пара  немолодых туристов, щебечущих на непривычном  для  нашего слуха языке, отправились к выходу мужчина и женщина с ребенком. Где же Альберт?! Мы со Светкой усердно  вглядывались вперед,  как  вдруг сзади кто-то негромко кашлянул. Мы разом обернулись и удивились. По крайней мере, я, так как ожидала увидеть  молодого,  симпатичного  мужчину.

Подошедшему  к нам Альберту было лет пятьдесят (видимо, этим и продиктованы его серьезные намерения), он был на голову ниже нас со Светкой. Неестественно черные для его возраста, смоляные волосы были зачесаны слева направо,  чтобы скрыть намечавшуюся лысину. Но больше всего меня поразили  не его рост и  возраст, а черные, маленькие усики, делавшие его удивительно похожим на Гитлера. Еще раньше, не видя Альберта, я подумала, что его имя созвучно немецкому Адольф. Предчувствия меня не обманули.
- Вы очаровательны, - сказал Адольф, тьфу ты, Альберт, Светке.
Почему-то он сразу определил, что Светка она, а не я, и предложил пройти к машине, которая, оказывается,  нас ожидала  у здания аэропорта. И мы отправились в ресторан. По дороге Альберт непринужденно вел беседу, интересовался новостями политики, расспрашивал о семье, работе,  наших пристрастиях в еде. Легкий акцент давно живущего за границей человека не мешал общению.
   Когда мы подъехали к ресторану, от нашего смущения не осталось и следа. Я даже стала представлять, что если Альберт  побреет усы, а Светка сменит туфли на шпильках  на балетки, их пара  будет смотреться  не так комично, как мне представилось вначале. А возраст?!  Ну, что же.  Все бывает.
   В ресторане мы приятно провели время: слушали музыку, пробовали разные изысканные блюда, болтали, смеялись.  В конце вечера Альберт предложил развезти нас по домам.
   Мне и правда давно надо было быть дома -  кормить голодного супруга, который в ожидании моего возвращения  обычно предпочитал не греть себе ужин, а выпить кефира и упасть на диван перед телевизором.
   Вечером мы со Светкой созвонились, чтобы обменяться впечатлениями прошедшего дня.
- Ну, как тебе Альберт? – спросила я  подружку.
- Да ничего, только его усики слегка шокируют. Как ты думаешь, если  попросить, он их сбреет?
- Ну, не в первый же день.
- А сколько ему лет, на твой взгляд?
- Да лет пятьдесят, пожалуй. Слушай, а он к тебе в гости не просился? На чашку чая или кофе?
- Да нет, проводил, ручку поцеловал.
- И все?!
- А что еще?! Мы  же в первый раз встретились.
- Но тебе бы хотелось пригласить его к себе?
- Не знаю. Я думаю, перед приглашением надо дома генеральную уборку сделать, вдруг пыль где-нибудь обнаружит. Иностранец все-таки.
- Ты же сама говорила, наш, питерский.
- Так ведь столько лет за границей.
- Ой, Светка, тебя не поймешь: то на борцов с вожделением смотришь, то живого мужика в дом пригласить не можешь.
- Что ты там про вожделение говоришь? -  спросил  вошедший на кухню муж, отдохнувший и сытый, обнимая меня свободной рукой. В другой у него был  пустой стакан из -  под кефира.
- Ну, ладно, Света, пока. Меня тут спать зовут.
Я положила трубку.
- Почему спать? Вовсе и не спать, - сказал муж.

   Следующие две недели пролетели стремительно. С утра Света отправлялась на работу, а вечером встречалась с Альбертом. Они  много гуляли по Питеру, посетили  родные для мужчины места, ходили в кафе, рестораны и театр.
   Светлана однажды заговорила с Альбертом о  внешнем виде, намекнула, что ей нравятся  мужчины без усов,  но новый знакомый сказал, что такие усики - незыблемый атрибут их фирмы. Можно сказать, что, будучи эмигрантом,  благодаря  усам  он  в свое время приобрел неплохую работу и стабильный доход. Правда, в Германии ко всем проявлениям нацизма относятся отрицательно, с детского сада внушая  чувство вины за злодеяния фашистов, но дело в том, что  руководитель фирмы тоже выходец из России, имеющий какой-то свой «пунктик» в голове.
  Альберт предложил  Свете помочь в оформлении визы, чтобы она смогла приехать  в Дрезден, познакомиться с его семьей: мамой и двумя детьми, которые после развода живут в его достаточно вместительном и добротном доме. Сыну  Алексу двадцать три года,  дочери  Лике -  шестнадцать, это  вполне взрослые люди, не требующие особой  заботы. Мать, правда, часто болеет, и ей  нужно  внимание.
   Наличие взрослых детей несколько насторожило Светлану. Как они отнесутся к появлению в жизни отца новой  женщины?!  Алекс всего на шесть лет моложе Светы. У девушки период юношеского максимализма, когда все кажется только черным и белым, без полутонов.
- Как ты думаешь, а дети нормально отнесутся к моему появлению?- спросила Света.
- Почему нет?!
   Провожая  Светлану  домой, в последние перед отъездом дни Альберт несколько раз предлагал выпить чашечку кофе. Светка отшучивалась, говорила, что на ночь не пьет этот крепкий напиток.
- Видимо, время еще не пришло. Жаль.
И Алекс, как обычно, целовал ей руку на прощание. Вскоре он улетел.
Света оформила развод с Николаем. Оказалось  все проще простого. Если бы она сделала это по его возвращении из тюрьмы, было бы намного сложнее: явился, не явился, согласен или нет, каковы причины, послужившие основанием для прекращения отношений, и так далее.
   Виза оформлялась не так быстро, как хотелось. Чтобы скоротать вечера, Светка стала  читать в «Интернете» и журналах  полезную информацию о Германии и однажды увидела: «Если  мужчина приглашает женщину вечером на чашечку кофе, это практически звучит, как приглашение к сексу». Она даже покраснела от этой фразы.  Какой кошмар!  Ведь он приглашал, и не раз, а она уже подумала, что у мужчины проблемы. Опять же возраст.  Ай, да Альберт! 
    Последний день перед отъездом Светы в Дрезден мы провели вместе, обсуждали планы на ее семейную жизнь, сомнения относительно  родственников.
- Жаль, что я почти не знаю немецкого языка. Вдруг  дети  Альберта не говорят по-русски, - сказала подружка.- Даже в школе мы английский учили, хотя  в восьмом  классе я начала посещать факультатив по немецкому языку, но преподаватель вскоре уехала, и не с кем стало практиковаться в разговорной речи.
- Не переживай так, - успокоила я Светку. - Говорят,  в Германии  столько диалектов, что телепрограммы на севере страны идут с сурдопереводом, если выступает южанин. Учи не учи, все равно не  все поймут.
  Вскоре Света уже была в Дрездене, в съемном двухэтажном доме Альберта. Члены семьи встретили ее улыбками, хотя, говорят, здесь приучены быть вежливыми, по крайней мере, внешне. Молодое поколение говорило по-русски хуже взрослых, но,  тем не менее, это пока не  мешало общению.
  Уже в первый день выяснилось, что в доме произошли перемены: уволилась женщина, которая довольно длительное время исполняла обязанности кухарки. Чтобы расположить к себе семейство Альберта, Света принялась готовить для них борщи, запеканки, свинину под разными соусами.
   Мать Альберта  нахваливала гостью, а однажды попросила приготовить грибной суп. Немцы просто зациклены на здоровье, предпочитают еду из био - магазинов, где бананы мельче, а лимоны ароматнее и, естественно, дороже.
Поэтому, не сомневаясь в качестве грибов, Света сварила вкусный суп, который первой отведала мать Альберта. Уже вечером она, сказавшись больной,  не вышла  к ужину. Не было ее и за завтраком. Альберт поднялся и постучал  в дверь  комнаты.  Никто не ответил.
   
   Мужчина вошел в комнату матери и увидел, что Эмма  лежит на кровати, голова запрокинута,  руки неестественно  изогнуты,  лицо  бледное с синеватым оттенком.  Приехавший вскоре врач констатировал смерть, которая наступила, по его словам,  несколько часов назад.
   Полицейские, прибывшие немного позже, осмотрели тело  и принялись опрашивать домочадцев. Света вслушивалась в незнакомую речь, но мало что понимала. Ей показалось, что несколько раз было произнесено по-немецки слово «кухарка». Что же будет?! Если смерть произошла по причине отравления, то грибной суп готовила именно  она,  а не кухарка, уволившаяся незадолго до ее приезда. Но ведь  Света пробовала суп в процессе варки и не почувствовала ни малейших симптомов отравления.  Как можно отравиться грибами, искусственно выращенными с соблюдением современных технологий и приобретенными в био-магазине?!
    У Светы тоже спрашивали, кто она такая, с какой целью приехала, имеет ли право на наследство умершей женщины. В отсутствии адвоката и переводчика  посредником между Светой и полицейским стал Альберт. Через пару часов утомленные представители закона удалились, сообщив на прощание, что еще вызовут всех в полицейский участок.
   Оставшись с Альбертом вдвоем, Света приступила к расспросам:
- Скажи, почему ты не признался полицейским, что кухарка уволилась, а приготовлением пищи занималась я?!
-  Еще не доказано, что смерть произошла из-за отравления грибами. Я не хочу тебя во все это впутывать. Ты не имеешь к этому отношения.
- Но  кухарка уволилась, и теперь, если подтвердится версия отравления, ее обязательно найдут, узнают, что она  в день смерти твоей мамы  не работала  и  мы  говорим  неправду.
- Кухарки сейчас нет в городе. Она   уволилась, потому что хотела переехать к больному  брату.
- Скажи, а ты ел грибной суп?
- Не успел.
- А Алекс с Ликой?!
- Вряд ли, они не едят такие блюда. Вот сосиски с тушеной капустой хоть каждый день.
- У твоей мамы были недоброжелатели?
- Не знаю. У нее был непростой характер. С кухаркой она частенько ссорилась, внуками была недовольна, но это же не повод  для убийства.
  После разговора с Альбертом Света прошла на кухню. Неужели полицейские не заинтересовались,  какие блюда отведала Эмма перед смертью?!   Светлана подошла к плите, открыла крышку кастрюли и застыла на месте: внутри не было ни ложки грибного супа. Вместе с тем женщина точно знала, что полицейские ничего не переливали и не выносили с собой.  Кто же попытался скрыть следы преступления?  Альберт?!  Но он все время был поблизости.  Дети?! Зачем им надо, чтобы никто не узнал  о грибном супе?
     Альберт  ушел в свою комнату и  не тревожил  Светлану вопросами,  видимо, в одиночестве  переживал смерть близкого человека.
    Оставшись одна, женщина решила изучить содержимое шкафчиков: ей  не верилось в то, что грибы из магазина могли быть ядовитыми.  Она проверила  большие  баночки с крупой,  поменьше – со специями,  затем стала открывать бумажные небольшие пакетики и уже в третьем по счету обнаружила то, что  искала - небольшую горстку сушеных  грибов, похожих на белые или подосиновики, одним словом, не искусственно выращенных, а принесенных из леса.
    В этот момент хлопнула входная дверь. Светлана быстро сунула находку под кофточку и  бесшумно  покинула кухню. Задыхаясь от волнения, она присела на кровать в  гостевой  спальне и решила сунуть грибы под матрас. Ее рука, приподнявшая один конец, наткнулась на что-то шуршащее. Когда женщина извлекла  находку на свет, она от неожиданности ойкнула: в ее руке оказался точно такой же  бумажный пакет с горсткой сушеных грибов.
- О, боже! Это не просто так! В моей комнате и в кухне! Но кто?! Кому это надо?!

   Подумав немного, Света решила последить за детьми Альберта и попытаться разыскать в ближайшие дни  бывшую кухарку. Действительно ли Берта  уехала из города  или от нее что-то скрывают?!
    Среди ночи женщина   проснулась, не осознав сразу, что  ее разбудило. Возможно,  пробуждение было вызвано тем,  что кто-то несколько раз осторожно подергал за ручку двери, ведущей в гостевую спальню.  Следом за этим  скрипнула лестница, ведущая на первый этаж.
   Светлана, преодолевая страх,  не сразу решилась выглянуть. На цыпочках подошла она к перилам и  посмотрела вниз.  Дверь в кухню была приоткрыта, но женщине сверху  не удалось увидеть, кто там находится и что делает.
    Осторожно, крадучись, стараясь, чтобы не заскрипела  под ногами лестница, Светлана спустилась вниз и подкралась к кухне:  у шкафчика, в котором она недавно нашла пакетик  с грибами, стояла Лика и что-то  искала. Вдруг, почувствовав на себе пристальный взгляд, она резко обернулась. Уже не таясь и пытаясь сохранять спокойствие, Светлана вошла в кухню и сказала:
- Что, тоже не спится? А я вот попить захотела. Неуютно  как-то   в доме после смерти  твоей бабушки. Ты как, не боишься?
- Да есть немного, - после несколько затянувшейся паузы ответила девушка.
- Ты что-то ищешь? Тебе помочь?
- Да нет, не надо, я уже ухожу.
- Но ты хотела зайти ко мне, поговорить.
- С чего вы решили?
- Ну, только что кто-то был у моей двери, дергал за ручку.
- Не знаю. Дух бабушки, может быть. Или отец, старый греховодник, так, кажется, у вас в России это называется. Вы не смотрите, что бабушка вам улыбалась. На самом деле «поедом» ела всю семью. Просто до вас добраться не успела. Вот Берта от нас и сбежала.
- Берта - это кухарка?
- Ну,  да.
- А что, она плохо готовила или  не была чистюлей? (Света вспомнила о хваленой чистоплотности немецких женщин).
- Нет, просто она совала нос туда, куда ее не просят. А еще  глазки стала отцу строить. Сорок  лет, а туда же.
- Сорок лет отцу?
- Да нет, ему уже пятьдесят один. Вы не знали? А вам сколько?
- Тридцать скоро будет, - ответила Светлана. – Так что там с кухаркой?
- Может, и не надо вам говорить, но ладно уж, скажу. Застала как-то бабушка отца с Бертой вечером на кухне. Он кухарку к шкафчику прижал и давай тискать, а та вовсе и не против, кажется, была.
- И что?
- После этого бабушка стала отца воспитывать, а он ей говорит, что жениться хочет. Недели две в доме война была. Выяснилась, что эта встреча на кухне уже не в первый раз. Не знаю, правда ли, но перед исчезновением Берта сказала бабушке, что беременна.
-  А отец?
- Я думаю, что бабушка ему не сказала, а Берта не успела.
- А почему ты говоришь, что Берта  исчезла?
- Да странно все получилось. Сначала  якобы уволилась, но вещи не забрала. Бабушка их потом на такси отвозила. И на звонки Берта не отвечает.
- Так она к больному брату уехала.
- К брату?! Впервые слышу. Никакого брата я ни разу не видела. И Берта никогда  не говорила, что у нее есть брат.
 

   Это  озадачило Светлану. Если Альберт сказал неправду, значит, доверять  ему не стоит. А как относиться к Лике? Ее поведение не менее  подозрительно. Что девушка искала ночью на кухне?!
    Решив, что  утро вечера мудренее, женщина пожелала Лике спокойной ночи и   отправилась спать.  Уснула, как ни странно, почти сразу, видимо, сказалось напряжение минувшего дня.
   На утро Светлана встала проводить домочадцев, накормила их завтраком. Оставаться в доме одной  совсем не хотелось. Она попросила Лику после занятий показать ей Дрезден. Девушка внимательно на нее посмотрела и согласилась.
   Когда все уехали, раздался телефонный звонок. Мужчина пытался поговорить со Светланой, но она не понимала ни слова.
- Извините, я не говорю на немецком,- вздохнув, женщина положила трубку. Что он там сказал?! Что-то про полицию.
   Вздрогнув, как от удара, Света побежала в гостевую спальню. Скорее надо избавиться от грибов. Господи, куда же их выбросить?! Просто в мусорный бак?! А если станут проверять?!  Женщина нашла на кухне рулон фольги  и, вынув из-под матраса пакетики с грибами, завернула их в блестящую упаковку.
  Крадучись и оглядываясь по сторонам, Светлана вышла из дома и направилась к контейнеру для мусора. Выбросив сверток, она еще раз осмотрелась. Около калитки стояли двое мужчин, один из них был в полицейской форме. Они приблизились к ней. Полицейский что-то спросил. Света не поняла. Другой мужчина перевел:
- Выбрасываете продукты? Они у Вас портятся?
- Нет, это просто мусор,- с запинкой, не сразу ответила женщина.
- Вы кухарка?
- Нет, я гостья Альберта, Светлана Иванова. Я из России.
- Это видно. Мы встретили хозяина дома. Он сказал, что в отношении вас имеет самые серьезные намерения. Нам нужно посмотреть вашу визу и документы.  Когда вы возвращаетесь на родину?
- Через неделю.
Полицейский задавал вопросы, а мужчина в гражданской одежде их переводил. Иногда они обменивались репликами, которые Светлане были непонятны.
Все вместе прошли в дом. Светлана принесла нужные документы. Полицейский внимательно рассмотрел их, что-то черкнул у себя в блокноте.
- Я полагаю, в течение этой недели вы не планируете покинуть Дрезден?
- Нет, что вы.
- Не покидайте город, настоятельно вам советую.
Когда дверь за мужчинами закрылась, Света с облегчением вздохнула, но полицейский вдруг вернулся. За его спиной стоял переводчик.
- Как вы относились к фрау Эмме? Вы испытывали к ней неприязненные отношения?
- Нет, не испытывала. Я только успела с ней познакомиться.
- Ну, хорошо. До встречи.
  Светлана встала за занавеской и посмотрела, что будут делать мужчины. Они направились к калитке, затем полицейский вдруг свернул в сторону контейнера. Светлане показалось, что он что-то оттуда достал, но за широкой спиной было не видно, что это.
 

 Женщина долго не могла успокоиться, понимая, что теперь стала главной подозреваемой. Угораздило же ее  отправиться к мусорному контейнеру на глазах   у полицейского.
  Светлана прошла в гостевую комнату и решила тщательно осмотреть свои владения. Вдруг в одном из ящиков стола или шкафу ее ждут новые сюрпризы. Когда она занялась содержимым шкафа, раздался звонок в дверь. Это вернулась Лика и сразу предложила собираться.
- А как же обед?
- Я не голодна пока, потом поем.
Светлана быстро оделась, взяла сумочку, и они с Ликой вышли на улицу.
- С чего  начнем? - спросила девушка.- С галереи,  пристани Пильнитц  или…?
- С чего-нибудь, что расположено рядом с домом вашей бывшей кухарки, а лучше прямо с самого дома. У тебя  есть адрес Берты?
- Да, я вчера в договоре нашла. Полицейские взяли один экземпляр, а другой был у отца в столе.
  Дорога до  дома Берты заняла  полчаса. Еще издали Светлана увидела некую суету у подъезда. Слева от входа стояла полицейская машина.
- Что-то случилось? - спросила Вика у небольшой группы людей, скорее всего, жителей дома.
- Да,  умерла  соседка с третьего этажа. Всего сорок лет. Ни родителей, ни семьи. Бедная Берта, -  ответила   немолодая  женщина.
- Она болела?
- Не знаю. Обнаружили  не сразу.  Недели две,  как умерла, говорят.
  Лика отвела Светлану в сторонку и коротко изложила разговор с соседкой Берты.
- Надо уходить,- решили обе.
  В течение следующего часа  они бродили по набережной Эльбы, строили предположения относительно смерти кухарки.
- Скажи, а фрау Эмма  возненавидела Берту, когда узнала о  связи с твоим отцом?
- Просто рвала и метала, так, кажется, у вас говорят.
- Ты думаешь, она могла расправиться с Бертой или… нанять кого-нибудь?
- Вряд ли.
Лике не хотелось верить в то, что бабушка способна на убийство. Она задумчиво смотрела на гладь Эльбы, отраженные в воде перистые  облака, и словно какая-то мысль шевельнулась в голове, неясная еще, незаконченная.
- Получается, Берту убили в день моего приезда или накануне, а через несколько дней отравили  твою бабушку, причем  грибным супом, который я готовила.
- С чего вы взяли?
- Что взяла? - автоматически повторила Светлана, не вникая еще в смысл вопроса.
- Что бабушку отравили грибами?
- А чем же еще?
- Разве папа вам не сказал, что это действительно был яд, но к грибам он не имеет никакого отношения.
- Что-что? Повтори.
- Берту отравили, но не грибным супом. А вы что, боялись, что подумают на вас?
- Не только боялась, а считала себя главной подозреваемой. Еще удивлялась, как это полиция меня  не арестовала.
  У Светланы  было ощущение, что с  души свалился камень. Захотелось петь и танцевать, несмотря на известие о  смерти  Берты.
   Радость  закончилась,  как только они вернулись домой. У калитки  прогуливался, поджидая их,  полицейский. Он предложил Светлане проехать с ним.   В участке женщину долго расспрашивали о времени  и цели  приезда, отношении с Мартой и Эммой, затем вдруг о допуске к работе с ядовитыми веществами. (До офисной деятельности Светлана трудилась в лаборатории крупного предприятия.) После этого спросили  о бывшем муже. Видно, времени зря не теряли,  делали запрос на родину.
   Света старалась честно отвечать на все, казалось бы, незначительные вопросы. Ей хотелось, чтобы  ее слова   были переведены на немецкий язык как можно точнее.  Вдруг  что-то напутают, и Светлана окажется в тюрьме, пусть даже более комфортабельной по сравнению с русскими  изоляторами и колониями.
   Вот и подумаешь, что лучше:  жить на родине на небольшую зарплату и ждать не особо примерного  мужа, или  провести  остаток дней  в неволе за границей. А тюрьмы здесь, наверное, тоже чистенькие и умытые, словно  улицы в Дрездене.
  К вечеру Светлану отпустили. Лика встретила ее неожиданной новостью: арестовали Альберта. Он написал признание в убийстве матери. Догадавшись, что  Эмма  расправилась с Бертой,  мужчина не смог простить ей преступления и подсыпал яд в грибной суп, сваренный Светланой.      Странно только, что, узнав о смерти Берты одним из первых, он не позвонил в полицию, а  ожидал, пока труп обнаружат соседи. 
     В аэропорт Светлану провожала Вика. Когда самолет оторвался от земли, женщина с облегчением подумала, что не надо ей никакого Дрездена. Только домой, к любимой работе, подружкам и родственникам.
    Из ее окружения никто никого никогда не травил грибным супом, даже нечаянно, перепутав в лесу подберезовик с поганкой.  И вообще, она теперь свободная женщина. Хочет, мороженое ест, хочет, книжки читает. А может, денег подкопит и к морю поедет. Ну, например, со мной. И все будет просто чудесно. Так чудесно, как бывает только в мечтах.