Приключения Пушкина на Дону

Александр Сергеевич Пушкин, побывав на Дону, посетил Новочеркасск, Таганрог, Аксай и Ростов.
Самым плодотворным, утверждают историки литературы, оказался визит в Таганрог. Говорят, именно излучина Мертвого Донца подсказала поэту образ Лукоморья. Рассказанная кем-то история о братьях Засориных, занимавшихся грабежами, вылилась в дальнейшем в поэму «Братья-разбойники». Находясь в благодушном настроении и поглядывая, как резвится будущая княгиня Волконская на мелководье Таганрогского залива, Пушкин написал известные строки: «Как я завидовал волнам, бегущим бурной чередою с любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнами коснуться милых ног устами...»

Куртуазный был человек Александр Сергеич. Да и время было другое. Чистое. Сейчас в воду залива не каждый отважится зайти, а уж коснуться устами…
Экологическое состояние моря отвращает от подобных поступков. Как вам заголовки нынешних газет? «Донбасс «обогатил» Азовское море нефтью и кишечными палочками». «Холера стучится в дверь азовских курортов»!
Это не Пушкин…
Но повествование наше не об экологии, как вы могли подумать. И не о Таганроге.

В Ростов Пушкин наведался проездом в 1820 году. Он осмотрел крепость, побывал у Богатого Колодезя. Ничто не подвигло его на написание бессмертных строк, однако позже улицу в честь него назвали.
Пушкинская, пожалуй, самая красивая улица Ростова. Тенистая, пешеходная. Старинные постройки, уютные дворы. При современном ремонте, который длился несколько лет, были сооружены фонари из чугунного литья и несколько памятных знаков. Улица сохранила колорит и своеобразие эпохи Пушкина.
Однако, сказание наше вовсе не об этой улице.

Без малого через сто лет после наименования улицы, в 1959 году, установили памятник поэту свободы. Искусствоведы считают, что он относится к числу выдающихся произведений монументальной скульптуры на Дону.

О памятнике наш рассказ. На пересечении Пушкинской с Ворошиловским проспектом возвышается бронзовый Александр Сергеевич.
Ключевое слово здесь - бронза.

Уже ближе к теме. Бизнес по приему цветного металла всегда был прибыльным занятием. Правда, в советские годы пионеры за сдачу металлолома получали грамоты и благодарности, то есть только моральное вознаграждение. В конце же прошлого - начале нынешнего столетия на смену пионерам пришли подростки без партийной принадлежности, а также алкоголики и бомжи, которые получали за сдачу цветмета вполне реальные деньги. Группы металлистов несли на приемные пункты надгробные памятники, канализационные люки, трубы, электрические провода и рельсы.

Например, в Новочеркасске какой-то пьянчужка даже вырезал часть спины у бронзового солдата.
А во Владикавказе неизвестные украли памятник великому русскому поэту Лермонтову целиком. Безлюдной ночью они подъехали к монументу на грузовой "газели" и при свете луны демонтировали 700-килограммовую бронзовую статую.

Прямо аналогичная история случилась в Ростове-на-Дону. Только при всем честном народе.

Уже заря занялась за Доном, солнце поднялось над крышей здания обладминистрации, заглянуло в глаза, а потом стало бить в темечко другому великому русскому поэту – Пушкину. В это время к памятнику подъехал грязный «ЗИЛ» с подъемным краном. Вышли двое незаметных мужиков, неспешно обмотали тросами фигуру, и уложили её в кузов, отчего грузовик сразу стал похож на катафалк.

Бдительный ветеран из дома напротив «стукнул», куда надо. Старший оперуполномоченный отделения по борьбе с незаконным оборотом лома цветных и черных металлов майор Сидорчук находился в рабочем кабинете, сигнал принял, тотчас собрал группу. Не успели злоумышленники отъехать, как опер уже был на месте преступления. Поставив неприметно машину, стал наблюдать.

«Статья 185. Кража… по предварительному сговору группой лиц … на срок до 5 лет», - определил он.
В райотделе Александр Анатольевич Сидорчук был знаменит благодаря трем своим особенностям: знанию назубок статей УК, кожаной курткой деда - чекиста, которую носил даже в июльский зной, когда на ростовских улицах плавится асфальт, и выражению «Ёпэрэмэндэ!», означавшему в его исполнении высшую степень изумления отсутствием у ростовчан почтения перед уголовным кодексом.
Однажды ему сказали, что он, когда курит, похож на известного артиста, и Сидорчук часто представляя себя в роли этого артиста.

- Накрыть на месте, - размышлял притаившийся за углом опер, - это каждый умеет. А вот вычислить всю преступную цепочку, собрать доказательную базу, это уже профессионализм.
- Ёпэрэмэндэ! – изумлялся майор.– Какая наглость?! Средь бела дня! Жулики ростовские!
Рабочие погрузили памятник в автомобиль, и тот тронулся в северном направлении. Только стая голубей вдогонку полетела. И опер вослед за голубями. Сел на хвост и стал скрытно сопровождать дерзких грабителей. Вели они себя, мягко говоря, нестандартно.

Остановилась машина, например, у закусочной. Водила, вихрастый молодой парень с конопатым веселым лицом, купил несколько пирожков. Не отходя от ларька, принялся их уплетать, крутя головой по сторонам.
- Ёпэрэмэндэ! Проверяет, нет ли слежки, – удивляясь своей сообразительности, размышлял опер.

Проплутав по городу, грузовик завернул в неприметный переулок. Выглядывая из-за куста, Сидорчук заметил, что парень вынес из дома замотанный в тряпку предмет, похожий на гранатомет.
«Статья 222. Незаконные приобретение, хранение, перевозка оружия… до трех лет», - вспомнил Сидорчук.
Были ещё остановки: одна возле кафе, куда торопливо вбежал водила, вторая у аптеки. На выходе из неё парень судорожно разорвал упаковку с таблетками и сыпанул горсть в рот.
- О-о-о… Да ты ещё и наркоман?! А здесь, значит, торгуют смертью, - взял опер на заметку. - «Незаконные приобретение, перевозка наркотических средств … до трех лет… Статья 228».

Далее имели место не менее странные поступки. Грузовик замедлил ход на перекрестке на зеленый сигнал, но двинулся на красный. Встал, где остановка запрещена и, наоборот, не затормозил перед трамваем.
- Ёпэрэмэндэ! Не уйдешь, - задорно выругался майор. Он глубоко затянулся сигаретой и прищурился, как артист Ефремов в фильме «Берегись автомобиля». При этом он так сильно втянул щеки, что его и без того худое лицо, стало напоминать голову пересушенного леща, купленного в подворотне у рыбака с подозрительно - красной физиономией.

На подъезде к Каменке, опер понял, по какому адресу направляется грузовик. В районе Военвед находился известный пункт приема цветного металла, уже засветившийся в сводках.
На площади грузовик остановился перед рекламным плакатом «Магазин «Мужские привычки»: Охота, рыбалка, секс-игрушки и др. развлечения», а потом неожиданно заложил круг и поехал в обратном направлении.
- Отвлекающий маневр! - сообразил опер, по рации связался со второй частью группы и направил её по нужному адресу устроить засаду. Сам же, пропустив несколько машин вперед, пристроился незаметно за преступниками.
Грузовик с великим поэтом на борту подъехал к районной поликлинике. Сидорчук зафиксировал и этот адрес.
- Помогаем отделу по борьбе с наркотиками, - сам себя похвалил майор.

Вышел водила из поликлиники с просветленным, даже радостным лицом, пригладил волосы, неторопливо сел в кабину.
- Добавил дозу, - смекнул опер.
Шоферюга уперся взглядом в большие часы на универмаге и вдруг рванул с места, будто у него был не грузовой автомобиль, а спортивный болид «Формулы -1».
- Ёпэрэмэндэ! Оторваться хочешь? Хрен тебе! – опер тоже ударил по газам и запрокинул голову, как артист Миронов в фильме «Бриллиантовая рука».

Бандит мчался, нарушая все правила. На красный свет и пересекая сплошные, подрезая попутные авто и выезжая на встречную полосу, точно готовясь кончить жизнь, как герой войны Гастелло.
Сидорчук не отставал. Включил мигалку, вызвал в помощь ещё группу и ласково погладил кобуру служебного ПМ.
- Дело пахнет большой ОПГ, - прикинул опер. - Цветмет, оружие, наркотики! «210-ая. Организация преступного сообщества…до двадцати лет». Преступник должен сидеть в тюрьме!
Уже звездочки в его глазах крутились и оседали на погоны… Как писал поэт Пушкин: «И сердце бьется в упоенье».
Каждый раз, когда грузовичок совершал незапланированный маневр, менялся и ход операции. Опер вносил поправки в процесс и корректировал по рации.

Пора объяснить читателю, почему же так подозрительно перемещались бесстыжие преступники.

По решению областного министерства культуры монумент солнцу русской поэзии сняли для небольшого ремонта и чистки.
Водитель грузовика, недавний дембель Лёха, по городу ездил всего лишь вторую неделю, маршрут знал плохо. Да и шофер он был неважнецкий. В армии крутил баранку большого самосвала. Их батальон дорогу в тайге прокладывал. Какие там светофоры? Какие там знаки? Включил вторую передачу и по проторенной разбитой колее трясешься по тайге, пока не уткнешься в поворот. Можно и поспать в пути минут двадцать. Как Штирлиц. В городе, тем более в Ростове, где за честь считают несоблюдение ПДД, всё не так просто.
К тётке, у которой квартировал, он заехал за старинным бронзовым торшером, чтобы заодно с памятником почистить в мастерской.
После несвежих пирожков, жаренных, видимо, на машинном масле, случилось у него желудочное расстройство. Вот он по заведениям и мотался, потому и петлял, заезжая под знаки, чем вызывал вполне оправданные подозрения опера. А в поликлинику кинулся, когда уж невтерпёж стало.

Неожиданно "разбойники" уперлись в пробку, образовавшуюся из-за небольшой аварии на дороге. За ними вклинился опер с мигалкой на крыше и подоспевшие на помощь коллеги.
Лёха на своем крупногабаритном «ЗИЛе» не мог протиснуться ни слева, ни справа. Он выглянул из окна и окинул взглядом кавалькаду, мерцающую огнями, словно новогодняя ёлка. «Важные люди», - подумал он и гостеприимно помахал рукой. - «Проезжайте, обгоняйте».
- Ёпэрэмэндэ! Глумится рулило – догадался вышедший из машины опер, сплюнул и резко затушил сигарету, как Брюс Уиллис в фильме «Последний бойскаут».

Сидорчук обгонять не спешил, и за его колонной уже образовалась очередь. Машины нетерпеливо сигналили. Опер высунул руку в окно и стал также радушно вращать ею, как это делал минуту назад главарь банды.
Колонна мало-помалу стала рассасываться. Неожиданно грузовик сдал назад и голова поэта, торчащая из кузова точно средневековое стенобитное орудие, начала опасно надвигаться на машину Сидорчука. Тот выхватил из кобуры ПМ, передернул затвор, но грузовик вовремя остановился. Опер в задумчивости почесал стволом лоб. В этот момент медленно объезжающая иномарка, с невесть откуда взявшимися прибалтийскими номерами, поравнялась с автомобилем опера. Хозяин машины выпучил глаза, увидев мужчину, собравшегося застрелиться из-за пустяковой пробки, и затормозил вообще.
- Давай, давай, давай! Эстонский спринтер! – Сидорчук показал «макаровым» направление движения. Пучеглазый с испугу резко рванул на встречку, как летчик-камикадзе на американский крейсер.

Сидорчук, уже не сомневаясь в конечной точке маршрута, решил обогнать грузовик и покатил к приемному пункту.

Тем временем вторая часть группы чуть раньше приехала на место, скрутила приёмщиков и, на всякий случай, сдатчиков металла. Несколько оперативников рассредоточились по двору, другие караулили на улице, чтобы отрезать пути к отступлению.
Склад выглядел прямо по-пушкински: избушка на курьих ножках без окон и дверей. Строительный вагончик окружал забор. Там и сям громоздились сваленные в кучу кастрюли, раскладушки, баки от стиральных машин и раковины.
К столбу прислонился рваный лист старой позеленевшей бронзы.
Мурлыча мефистофелевское «Люди гибнут за металл» опер по-молодецки вломился в вагончик. Его сослуживцы уже оформляли протокол. «Приобретение или сбыт имущества, добытого преступным путем… 175 УК.. до трех лет», - автоматически отметил Сидорчук.
Задержанные кучно держались возле стенки.

Майор вышел из вагончика, картинно стал за горой металлолома, чтобы поприветствовать злодеев. Он увидел, как машина сворачивает в переулок и приосанился. Арестовывать преступника, который по совокупности на расстрельную тянет, хотелось торжественно. Сидорчук взял табуретку, поставил её посередине двора, сел, прикурил сигарету и перекинул ногу, как Шэрон Стоун в фильме «Основной инстинкт».

Вопреки ожиданиям Сидорчука грузовичок проехал метров тридцать и зарулил во двор напротив, где располагалась реставрационная мастерская братьев Коноваловых.
Опер как в тумане увидел проплывающую мимо кудрявую и седую от птичьего помёта голову поэта. На носу Александра Сергеевича восседал голубь, сроднившийся с монументом и не желавший покидать насиженное место.

«Ё-пэ-рэ-мэн-дэ!..»

Судьба всё же была благосклонна к настойчивому служаке, и старший опер получил свой утешительный приз. Его поощрили за задержание преступника на приемном пункте.
Выпивоха из Новочеркасска сдавал спину от того самого бронзового солдата. Чтобы не светиться в своем маленьком городе, он договорился с попуткой, бросил лист металла в кузов и направился в Ростов.
Парадокс, но воришке ничего предъявить не смогли. Оказалось, памятник ничей. Не числился на балансе ни муниципалитета, ни области.
Вот так. Если ты вытащил бумажник из кармана - это кража, а если подобрал на улице - находка.

Памятник новочеркасскому солдату сначала залатали, а потом вовсе заменили на бетонный.
В Ростове же, наоборот, в своё время Ленина гипсового поменяли на бронзового.
Но это уже другая история…

И называется она «Ребрендинг Ленина» (http://proza.ru/2011/06/30/599)