Телячья шкурка

      Послевоенный Калининград, на улицах полно молодых офицеров в парадной форме, начищенных сапогах и с орденами на груди. Природа благоухала весной сорок пятого года! Она будоражила души, обещала счастливое будущее, пьянила радостью победы и избавляла от всех проблем сразу. Не хотелось думать ни о чем плохом и даже чуточку неприятном.
      
Всё это произошло в офицерском ресторане, где решил пообедать весьма респектабельный, молодой, но уже при высоком чине офицер армии победительницы, очень уважающий себя полковник Кораблев Василий Степанович.
    
Расположившись за столиком, полковник долго рассматривал меню и вспоминал, как в деревушке на родине над ним подшутила подружка, потому что он не знал значения слова "меню". Подружка как-то за обедом спросила его-  "Вася, а ты ел такое французское блюдо "меню"?"  И Вася тогда еще зеленый школьник, чистосердечно ответил, что никогда не ел меню. Вот было-то смеху у девчонок, а бедный Вася очень долго и мучительно переживал эту шутку подружки и до сих пор это помнил, хотя уже не было в живых ни самой шутницы, ни ее подружек, которые смеялись над ним.
      
И сама та жизнь казалась теперь такой чужой и далекой, что походила на старинное немое кино, где все герои выдуманы, приходили и уходили по желанию режиссера и сценариста.
      
Кораблев стряхнул с себя довоенные детские воспоминания, сосредоточился на книге блюд и заказал военные сто грамм, а на закуску - украинского борща со сметаной, чесноком и хреном, как едали в детстве  за маминым столом. А пока молодая официантка записывала и выполняла заказ, Кораблев разглядывал редких дневных посетителей офицерского ресторанчика.
      
Вот за соседним столиком склонился над тарелкой усталый человек не столько пожилой, сколько повидавший в жизни за эту такую долгую и суровую войну.
      
Ел он сосредоточенно и как-то отрешенно, словно и не обедал вовсе, а выполнял ответственное задание штаба разведки, хотя одет был в штатское. Не то чтобы шикарно, но очень изысканно, чему свидетельствовали такие аксессуары, как шейный платок вместо галстука, дорогие швейцарские часы на руке и застегнутые на запонки с камнем обшлага рукавов сорочки как-то определенно свежей для разрушенного войной города и  ресторана для комсостава советской армии.
      
Чуть дальше, за колонной устроилась парочка. Он в новенькой форме капитана танкиста, с орденами и медалями в три ряда, что было не редкость, фронтовиками была полна страна, а она в легеньком цветастом платьице из прозрачной ткани, видимо самом лучшем, что сохранилось из довоенного. Наверное, поженились только что и решили отметить событие, подумал Кораблев  и стал разглядывать прохожих за окном, которые куда-то спешили, как бы опасаясь отхода поезда, хотя никакого вокзала поблизости не было.
      
Еще два или три человека в военной форме и с наградами или орденскими планками на кителе сидели за столами и никуда не торопясь, просматривали утренние газеты, пили кофе, обедали, и не обращали внимания на других посетителей.
   
 Наконец Кораблеву принесли графинчик с водкой, лимон, хлеб, немудреную закуску из селедки с луком и большую тарелку украинского борща с чесноком и сметаной, вот только пампушек не подали, но вид у борща был аппетитный.
    
Опрокинув первую рюмку и закусив, Кораблев не без удовольствия принялся за борщ, а поскольку он по фронтовой привычке любил пищу очень горячую, то и сейчас попросил подать борщ с огня. Отхлебнув ложку, Кораблев стал помешивать в тарелке и вдруг увидел в борще настоящего рыжего прусака таракана. Полковник опешил и сначала не поверил глазам своим, но сомнений не было - боевому офицеру, орденоносцу, победителю и, в конце концов, просто человеку осмелились подать в ресторане за его же деньги таракана в супе! Возмутительно!
      
Полковник вскочил со стула, и попытался было найти в зале официантку, но так как поблизости не было никого из обслуги, полковник снова сел и, брезгливо отодвинув от себя тарелку с супом и тараканом, постучал по ней ложкой достаточно громко, чтобы было слышно на кухне. На него начали оглядываться посетители, недоумевая и как бы спрашивая, в чем дело.
      
Наконец из-за портьеры, отделявшей кухню от зала, выскочила напуганная официантка в белом кокошнике и таком же фартучке с оборками как будто в насмешку над полковником и над тараканом в тарелке очень хорошенькая и немного кокетливая. Но Кораблеву было не до кокетства: он был голоден, он уже выпил свои сто грамм и он был зол, как голодный волк!
   - Что это? - заорал Кораблев на официантку, что это, я спрашиваю? повторил полковник членораздельно и угрожающе, но официантка ничего не понимая, моргала большущими и прекрасными глазками, потеряв дар речи.
      
Так прошло пол минуты, потом минута, прежде, чем официантка сообразила, что у клиента претензии к качеству обеда и так же быстро убежала в подсобку, как и прибежала оттуда, бессвязно повторяя одно и то же - сейчас, сейчас, я позову, вы не волнуйтесь, извините, я сейчас...
      
Полковник Кораблев негодовал и уже начал рассказывать всему залу, в чем дело, благо и так всем было интересно, что же случилось.
      
Вскоре из-за портьеры появилась особа намного солиднее и опытнее в делах ресторанных, чем молоденькая и хорошенькая официантка, которая теперь сопровождала повара сзади на расстоянии и держала в руках пустой поднос, как бы для защиты от противника.
      
Особа эта была высокого роста, возраста зрелого, лет сорока пяти, формы ее отличались упитанностью и уверенностью в себе, словом на лице шеф-повара было написано, что этот повар прошел огни и воды и медные трубы в буквальном смысле, так как только закончилась война, и ничего удивительного в этом не было. Белый халат шеф-повара был безукоризненно чист, а на голове красовался высоченный накрахмаленный колпак, из-под которого смотрели спокойные, решительные и невозмутимые карие глаза. Ну, чистая донская казачка!
      
Повара звали Серафима Павловна Рутберг, и она не привыкла проигрывать, а сдаваться было тем более не в её принципе.
      
Серафима Павловна спокойно проследовала к столику клиента и невозмутимым голосом осведомилась:
- Товарищ полковник, в чем дело? - словно не у клиента были претензии к повару, а, по крайней мере -  наоборот.
         
Выслушав возмущенного Кораблева, Серафима Павловна, как настоящий артист, выдержала паузу, разглядывая прусака в тарелке с борщом, а потом, ни слова не говоря, и не возражая, и не оправдываясь, выхватила таракана из тарелки двумя пальцами и отправила его в рот с невозмутимой и даже блаженной гримасой.
А когда проглотила, то еще более невозмутимо и громко на весь зал заявила, не только для полковника Кораблева, но и для всех посетителей ресторана сразу:
    
-Так это же телячья шкурка, мы её для навара в бульон добавляем!
      
Полковник Кораблев многое повидал на фронте, но такого не видел никогда: чтобы русская женщина, донская казачка, да еще шеф-повар офицерского ресторана съела таракана!? Нет, он, конечно, слышал рассказы о том, что в некоторых заморских странах едят червяков, а может быть и специально приготовленных тараканов, живых устриц, но чтобы такое..!.
   
Словом, улика была съедена, полковник уже глазам своим не верил, а готов был признать свою ошибку, но гнев его был еще велик, голод тоже, и он потребовал в зал директора ресторана. Капитан интендантской службы Аркадий Ильич Проваторов,  отсутствовал в этот момент на работе и мирно прохаживался по рынку, отыскивая подарок самому себе любимому ко дню ангела.
    
А шеф-повар Серафима Павловна Рутберг так же спокойно приказала официантке принести уважаемому полковнику новую тарелку горячего борща уже непременно с пампушками, которые, якобы, поспели к этому времени.  На самом деле эти пампушки были припасены для вечеринки работников этого же ресторана по случаю дня рождения директора, и так же торжественно, как появилась, Серафима Павловна  удалилась из зала. Добавила также к пампушкам шеф-повар ещё сто граммов за счет заведения, из уважения к орденам  боевого офицера.
      
Голод не тетка, пампушки были так румяны и аппетитны, а полковник Кораблев уже опаздывал в штаб части, так что постепенно страсти улеглись, клиент насытился и подобрел, и история с тараканом в борще переместилась в кабинет на  вечеринку по случаю дня рождения директора ресторана.
    
А финал тараканной истории был таков. После не самой первой стопки разведенного спирта за здоровье шефа Серафима Павловна как другу и старшему по званию товарищу рассказала, а вернее призналась Аркадию Ильичу в том, что в тарелке полковника был настоящий таракан, на что Аркадий Ильич только, удивленно подняв густые украинские брови,  спросил

- Сима, как ты смогла!?

- Сможешь, пожалуй...
 Если не хочешь вместе с директором попасть под военный трибунал, который сажал каждого третьего без суда и следствия, невзирая на ордена, медали и боевые заслуги победителей.

- Давай, Аркадий, выпьем за то, чтобы никакие тараканы никогда больше не омрачали нашу с тобой  жизнь!" - таков был монолог Серафимы Павловны.
Но главное, конечно, для настоящего артиста - это умение держать паузу, или брать паузу для того, чтобы сначала думать, а потом совершать поступок. Случай с тараканом – это, несомненно, был поступок.



03.01.08