Андрей Табилин и колдун Мирлин. Непогода

Погода скривилась. Ясное небо скатилось в бездну, и теперь все покрылось в угрюмо-серые оттенки акварели. Громыхнул гром. Змейкой пробежалась искрящая молния.
Вокруг жилых, имеющих бледный вид хрущовок, громоздилось, привлекающее к себе внимание - кафешка  «Нямнямская кухня». В ней было множество окон, залепленными мухами, имеющие: более дюжину царапин, с подбитыми углублениями по краям. Также с карниза свисали  однотонные выцветшие в красках, простенькие, прозрачненькие занавески. Веранда, построенная на самом видном месте, с кругозора общего плана, также не осталась незамеченной. Ее треугольная крыша слегка перекашивалась (проблема в разных по величине столбах, державшие ее), но как утверждал, заведующий кафешкой, эта была запланированная задумка (разумеется, он привирал). Веранда служила парадным входом для посетителей. На двери (парадный вход) висела табличка, где жирным черным по белому свисала табличка, с надписью:
                Кафе «Нямнямская кухня»
                Будни: 10:00-02:00(пн.- пт.)
                Выходные: 12:00-03:00(сб.-вс.)
                МЫ РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ,
                ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ДЕНЬГИ!!!
Внутри, за самым дальним столиком сидел высокий парень, лет шестнадцати. Его челка свисала на глаза, а небольшой хвост выглядывал из-за шеи. Маленькие темно-синие глаза, тупо упирались в стол. В руках была салфетка, которую он мял из угла в угол. Настроение у паренька было паршивое, далеко занесенное от радости. Оно словно подрожало погоде, анализирую ее комплексы. Одет подросток был: в мрачные темные брюки, синюю рубашку, поверх алой жилетки. На воротнике привязалась перекошенная на сто двадцать градусов, темная бабочка. Состояние у мальчугана было словно в трансе. Он не замечал ни кого, ни что, ни то, что его звал менеджер, размахивая огромными кулачищами. Наконец,  у зващего  лопнуло как шарик терпение, и он направился к столу нужного.
-Эй! Отрешенный! Отшельник небытия! Вызывает  сосед Михалыч! ЭЙ!!! Ты олух! Слышишь? Теребя за плечо подростка, выкрикивал менеджер.
Мальчик еще пару секунд, тупо глядел в стол, а потом, оживившись, спросил:
- Что мне делать, Альберт? Я чувствую себя мылом в раковине. Унитазным ершиком. Копилкой печаль!
- Не, посмотрите на него! Алкоголик протрезвел и начал философски мыслить! Андрюх! Ты трезв? А нука, закрой глаза и достань на вытянутой руке, кончик носа! Не, вроде адекватбл. Хотя.… Дыхни! Не сто косарей адекватбл! - с усмешкой поговаривал Альберт, все еще теребя Андрея.
- От твоих «адекватбл», мне не лучше! - развернув голову к менеджеру, пробубнил Андрюха. 
- Ей! Табилин! Я – менеджер! Ты – официант! Наши пути, далеко от друга! И они, не под каким предлогом не пересекаются! Тоже мне! Фифа заморская! Мне - двадцать семь, тебе – шестнадцать! Разницу улавливаешь? – процедил Альберт.
- Да! Ты старше меня на одиннадцать лет! – опять склонив голову к столу, и теребя измученную салфетку, проскрипел сквозь зубы мальчишка.
- Слышь! Не дерзи старшем! Возьми печеньку и смотри телепузиков! Мелкий карасик!
- Кузякин! Достал! Че те, от меня надо? – стуча кулаком по столу, взревел Андрей! Его зализанные блондинистые волосы, сначала растрепались, потом встали рокесом.  По кафешке пронесся сильный ветер. Скатерти у посетителей начали кружиться, слетая со столиков. Над головами летали салфетки, включая и ту теребящую, которая теперь парила как птица, ощущая сладость свободы.
- Закройте окно! Достали ироды поганые! И салат у вас горький! Суп пересоленный! Да это не суп! Жижа! Хлеб бородинский - черствый! У меня теща, в сто раз лучше форганит! – взревел бешеный посетитель. Он был давно пьян.
Но на самом деле, окна в «Нямнямской кухне» были закрыты. А те, что имели щели в раме, залеплены оконной замазкой. Сквозняк явно дул не из улицы. Хоть там и бушевало!  А то откуда произошел конфуз, оставалось загадкой. 
Многие посетители, воспользовавшиеся колесом Фортуны, продолжали некролог пьяного. 
Толстенькая дама в шляпке под вуалью, отвращено смотрела на свое давно остывшее жаркое:
- Гы! Кошмар! Я нахожу себя, в излишнем негодование! Какого черта у вас тарелка грязная! Жижа!- продолжала трепетать женщина.  На самом деле так она выражала, суть подливы, томно покрывшуюся как вуаль жаркое.
Кучерявая блондинка, лет двадцати четырех, зорким взглядом обескураживала Альберта. Она возмущалась, что он, не обращает на нее ни дождевой капли внимания. Менеджер, не ловил поток ее неравнодушных влюбленных до посинения намеков. Все потому что он держался к ней спиной, и, чувствуя спинным мозгом какой - то казус, разворачивался и рыскал глазами посетителей. Но пролепетывал как муху глазами, девицу – блондинку.
Много недовольных слов от клиентов можно было услышать в тот день, не обошлось и без цензуры.  Но описывать это пустая трата времени, и листов бумаги (на один свиток, даже это бы не поместилось), к тому- же скучно, как на уроках ботаники.
И так после короткой рекламы, мы вернулись к нашему дуэту. И так после неожиданного, весьма загадочного порыва ветра, и после того как наши герои, слегка «поцапались из-за последней жвачки в киоске»:
- Для тебя, Альберт Ярославович! - обиделся сосед по столику от всплеска эмоций. – Между прочим, некоторых мозолей на ногах вроде тебя, вызывает к себе, наш дорогой  Эдуард Эдуардович.
- Эдуард Эдуардович?- удивился до зуда в щеках, Андрей. – Что ему от меня надо? – и в его глазах опять скользнула искра уныния.
Альберта это дико взбесило:
- Елки-палки! Чайка летит! – сарказничал он. – Сам знаешь зачем! Дурочка строит! Дистрофиком прикидывается!
- Может и знаю! Тебе-то че! – огрызнулся парнишка.
- Придурок! Я менеджер!  Сам Эдуард Эдуардович, попросил меня, позвать некого истукана Табилина! – промычал Кузякин.
На лице блондина свернулась дикое уныние. Его темные глаза, теперь больше походили на отражение ночи. Ощущая некую горечь садиста, Альберт перевел свой острый взгляд на светильник. Андрей, погрузившийся во мрак, совсем утопал в нем. Его волосы стоявшие, чуть приподнято, теперь, свисли как спагетти.  Парнишка, тут же перевел взгляд на светильник. Он затрещал, начал елозить как маятник, потом завертелся как юла, и чуть-чуть подпрыгнув, разбился вдребезги. Этому явлению объясняет, сильное дуновение ветра (ни понятно, откуда взявшегося). Но, до Альберта это не дошло:
- Черт побери, все осколки на полу! Вот что значит, «МЕЙД ИН ЧАЙНА»! Максимум служат неделю!
Но, на Табилина это никак не повлияло! Он смотрел сквозь все, сквозь все.
Минута молчание! Две! Три! Четыре! Все? Реклама закончилась? Ура! Можно я упаду прямо сейчас? Диалог то был! А если мы такими темпами, будем блудить в трех соснах, то к Эдуарду Эдуардовичу мы попадем на двухсотой странице. И так:
- Слышь! Берт! Будь ни то, что другом, а братским товарищем! Отмажь меня! Мерси! Плиз! – удрученно спросил блондин.
Кузякин, может и хотел, что-то ответить, но его опередил звучный сценический  кашель Эдуарда Эдуардовича (Вот и добрались!).  Предупреждаю сразу, прежде чем начальник начнет свое изложение (Это еще мягко сказано!), я бы хотел вас кое о чем предупредить.
Однажды нашему многоуважаемому Эдуарду Эдуардовичу, стоматолог неудачно подлечил зубы (Ну и визгу тогда было!). Проблема в том, что из-за этого казуса, наш Эдечка стал заглатывать некую часть (особенно первую) согласных. В общем, у него нарушилась система произношение. В его голосе  появился некий английский акцент (те, кто учат этот язык, должны понимать меня). Будто у него во рту, кипит горячая картошка, которую он не может выплюнуть. Кому то стала вообще непонятна речь Эдуарда, но наши герои уже имели стаж на этот зуб.
- А! От и де! Уякин! Я зэ осил, евести Аилина ф ой афинет. Сто? И осели аспить ой фетиленек? Та ак и сфеете? Уяин! Эо селал и? (А! Вот вы где ! Кузякин! Я же просил привести товарища в мой кабинет. Что? Вы осмелились разбить мой светильник? Да как вы смеете? Кузякин! Это сделал ты?)
- Что? Я? Да, это…, пытался объяснить менеджер.
- Эо селал и! Я изу фо фоим екченним азам! Я уезу вою альплату, а дфе исачи! - продолжал гудеть как трактор, Эдуард Эдуардович. ( Это сделал ты! Я вижу по твоим никчемным глазам! Я урежу твою зарплату, аж на две тысячи!) 
- НА ДВЕ ТЫСЯЧИ!? ЗА ЧТО? – непонимающе отрицал Кузякин.
- Ак са сто? Елвое, са амское офетение! – цитировал Эдя. – Форое са февиполнения оехо олучения! Я ОСИЛ ЕВЕСТИ ОФАРИЩА АИЛИНА Ф ОЙ АФИНЕТ ЯТНАЦАТЬ ФИНУТ АСАТ! Я ФЕНАМЕЛЕН СОЛЬКО СТАТЬ! И Я ФИНУЗТЕН ИНИМАТЬ КЛАЙНИЕ ЕРЫ! ( Как за что? Первое, за хамское поведение. Второе, за невыполнение моего поручения! Я ПРОСИЛ ПРИВЕСТИ ТОВАРИЩА ТАБИЛИНА ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ НАЗАД! Я НЕНОМЕРЕН СТОЛЬКО ЖДАТЬ! И Я ВЫНУЖДЕН ПРИНИМАТЬ КРАЙНИЕ МЕРЫ!)
Альберт кипел. Он с такой ненавистью смотрел на Табилина, что тот жалел, что он не приведение и не может провалиться сквозь землю. Теперь вкус садиста уже сосал как мед из ложечки, он.
- Ну, спасибо! Сосунок! Моя зарплата и так составляла, одиннадцать тысяч в месяц, теперь еще и минус два косаря.
- А и, Аилин осу са ной! – провозгласил Эдечка. ( А ты, Табилин прошу за мной!)
Остаток дня, а точнее вечера Андрей проводил на кухне ресторанчика – забегаловки -  «Нямнямская кухня».  Эдуард Эдуардович был весьма им недоволен, а все происходило так:
Табилин с диким унынием залепетал за Эдей, все еще присасывая к озябшему горлу ложечку садоудивления.  Спустившись по лестнице, в маленький полуподвальчик, где хранились всякие красители и углеводы, они свернули налево и направились к деревянной двери из красного дерева в стили « мейнд ин чайна, но по итальян технология». Дверь была украшена расписным золотистым узорчиком, который вился по краям двери. Где- то почти, на самом его верху была прикреплена «Клеем моментом», табличка, ну как табличка, маленький скомканный листочек  А 4 болотного цвета, где слегка виднеющимися буковками было написано:
         Глава «Нямнямской кухни»
     Макешин Эдуард Эдуардович
Наконец наши герои открыли с весьма мелодичным в стиле «Хард – Корр» и навязчивым как соло электронной скрипки в оранжеровке «Вини – Пуха и все – все - все»  дверь в кабинет, нашего всеми уважающими и заодно ненавидещями работниками «Нямнямской кухни» - Эдуарда Эдуардовича.
Это была маленькая уютная комнатка, но с сильным  и дурменющем оттенком акварели розовых тонов. Розовые, прозрачненькие зановесочки, с карнизом, украшенным искусственной Омелой. Розовый пушистенький трехслойный коврик в стиле «Эта шкура розового медведя», на котором валялись лепестки роз. Маленький слегка округленный рабочий столик, с пурпурной обшивкой, на котором громоздился компьютер в стиле « меня, что уронили в котел с розовой гуашью?» Удобное и извращенное до порозовения и пушыстывания кресло, чем – то напоминающее по форме складчатый бант. Справа и слева, мы, можем наблюдать два дивана в стиле «фешен мод – укусите меня это – же розовый», которые обтягивали параллельные стенки кабинета, придавая им туповатость комнатки, для человека посмотревших новый сезон телепузиков. Ну и много всего и сего розового, что можно только представить после чательного употребления « Дома 2» по ночам.
Войдя в кабинет, Эдечка сразу залепетал к своему креслицу, а Табилену пришлось искать маленькую складную, как всегда пошло – розовою табуреточку. Эдуард Эдуардович мечтательно, а может быть еще и хамски угрожающе прокручивал в своей маленькой головке, что собственно забыл здесь Табилин и стоит ли он того, что наш Эдечка ему приписал. Андрей же, сядя на табуретку, обнаружил, что он едва достает подбородком стола, и что начальник, перед ним смотрится, как «царь – горы». Величественно подмигнув, Эдуард Эдуардович, косо зыркнул на мальчугана, заметив, что тот чувствует себя, как снежок в грелке, мягко говоря, не очень.
- Я на коне! – последственно прошмяколо в голове у Макешина. А точнее: «А а оне!»
- Ггхх – послышался слегка ненавязчивым шум, в плеске чего – то ожидаемого. 
Андрей весьма снисходительный, до поры до времени мальчуган, напомнил начальнику, что пора бы, спрыгнуть с коня, и пересесть на прыгучего ослика. Эдечка, тут же перевел более утопающую гримасу в стиле « я водяной, я водяной…».  Слегка покучерявясь, он с отхаркиванием произвел недовольную речь, или что  - то из вон ряд выходящего:
- И а, Аилин, и огадиваеся, я его и есь? – промычал при этом, вякая, как японский городовой, спросил Макешин. ( И так, Табилин, вы догадываетесь, для чего вы здесь?)
- Ну…, - слегка потупил Андрей.
- Со, эо у? Еня аой оет е усаивает…, продолжал конспектировать Эдя. ( Что, это ну? Меня такой ответ не устраивает…)
- А какой ответ, позвольте спросить Эдуард Эдуардович, вас устраивает?
- Ак! Е езвить ме ут! Оспоин Аилин, и абиваетесь, о ут о… - давился «картошкой» начальник. ( Так! Не язвить мне тут! Господин Табилин, вы забываетесь, кто тут кто…)
- Простите, я больше так не буду.., - состроив глазки, как у кота из «Шрека», промямлил Табилин.
- Ощаю онечно, о впедь удье, олее остоятельным … Гхх, ак а или ет? – цитировал Эдечка. ( Прощаю конечно, но впредь будьте, более обстоятельным… Гхх, так да или нет?)
- Или.., - прошгадрявил отверстием в стене, наивный Андрей, при этом даже неудосужившись вмять в головку, что в согласование начальника и наемного рабочего существуют всего два скверных правила:
1) Начальник всегда прав!
2) Если начальник не прав, смотри первое правило!
- Оварищ Аилин, и забивиесь, то ачаиник, а то аивный оицант, ущий ибавки! О, е о ом! А очу, обы и  обяснии, аим Акаом, и не едели азад озоили азлить аелку упа на илую амочку, пи эом аже е извенисись? – провозглосил Эдуард. ( Товарищ Табилин, вы забываетесь, кто начальник, а кто наивный официант, ждущий прибавки! Но, не о том! Я хочу, чтобы вы объяснили, каким Макаром, вы две недели назад позволили  разлить тарелку супа на милую дамочку, при этом даже не извенившись?)
- А тогда! … - вспоминал Андрей. - Ну, эта скверная дамочку, которая обладала сто пудово зрением минус десять, путала меня с каким - то Павликом, который по ее говору, работал в этом ресторанчике. Я ей, как конечно законопослушный гражданин, отправленный в ссылку на перевоспитание, в район «Чертаново», объяснял, что зовут меня не Павлик, а Андрей, в крайнем случае, Андрей Денисович, и что на этот милый вечерок, ее самодовольное фу, буду обслуживать я.… Но, она всячески меня не слушала, только гаденько так фыркала, как трактор на мкаде, и просила, чтобы якобы я, ее племенник Павлик, познакомился с подругой ее подруги, Надечкой. Эта Надечка, вроде как нормальная, свиду пятнадцатилетняя девочка, мило мне улыбалась, при этом шарив вилкой в зубах. Я, в сотый раз, расставляя все точки над «у», смерился и решил обслужить, эту гаденькую дамочку лет пятидесяти, и ее пятнадцатилетнюю подружку подруги. Те, с вызывающим «ха», заказали два коктейля под название « Банановый фреш с томатной поливкой», осуждающе на меня смотрели… Я, катаясь по полу, объяснял им, что такого разнообразия глюконата натрия в крови у нас не имеется, на что, они с перспективным уклоном к «добить полностью!», ответили, что год назад, якобы я, подавал им этот фреш, прибавляя при этом три дольки лимона.  Я пошел к Кузякину, типо спросил, что мне делать с этим цирком, тусующимся в метро. На что, он мне ответил, чтобы я, попросил накрутить банановый сок с помидорами, что собственно говоря, наш повар Гаго и сделал. И вот я, подаю, им все это в заиндустриванном виде, смело цокая язычком и пришлюпывая носиком. В принципе, коктейль они оценили, но их, же поперло дальше… Следующей жертвой их желудка, стали два ванильных сиропа с грецкими орехами и фисташкам, на что наш Гаго добавил кипяченой воды, в, то за чем, сбегал его помошник Гуга, в магазинчик «Все у Коровина». Эти две филии, слямзили это, как коты валерьянку. После их покатило, на горяченькое, и они заказали паштет из свинины в горящем парку. Не знаю, о чем там эти Гаго и Гуга позаботились, но меня при виде этой фауны чуть не вывернуло. Эти две людоедки с пристрастием обжигали меня своими пепелящими взглядами. Бросая в меня фразочками, типо: « Ути – пуси Павлик, как вкусно, попробуешь?». На что я, просто выбежал в туалет на минут десять.… А после всей этой мозаики, они попросили борща с ядреном перцем и кусочками нежной « Моцареллы Гальбанни». Я не знаю, что там наши два отчаянных поваренка наполебидали, но вроде борщ борщем, только пампушек не хватает. Несу я значит, все еще немного боязно, ну блин все понятно. Уже подхожу к их столику, как эта пятидесятилетняя дамочка меня начинает щекотать за пузико при этом причмокивая: « Ути – пути карапузик ты мой, щас прям, задушу пингвинчика..» Ну я от этих всплеска эмоций и уронил этот борщичек, прям на эту пятидесятилетнюю дамочку и подружку ее подруги.