Цикл Киевские новеллы 4. Заграничный товар

            Случилось однажды мне отправиться в магазин за табаком. Как сейчас помню: в холодный вечер пятницы. Накинув на себя новое пальто, стал ловить кучера. На Межигорской их полно, так что долго не пришлось ожидать.
- На Крещатик, да поскорее. Что-то прохладно сегодня. - когда начали ехать, я добавил. - Может магазин, какой подскажешь? Мне табаку прикупить.
- Так это к Лукьяновым. У них этого добра много, да еще и заграничного имеется.
- Датский или Британский, наверное... Хотя все из Америки везут. А наш какой?

- Наш из Кавказа, им и балуюсь. - кучер улыбался, словно мои познания в табачных поставщиках только забавляли его.
Дальше ехали молча.

            В пятницу вечером - Крещатик напоминал восточный базар. Здесь толпились люди разного рода: чиновники воротили носы, молодые дамы вглядывались в лица прохожих, студенты и кадеты возбужденно метались в стороны, не зная куда себя деть. Глядя на эту суету я раздражался и радовался одновременно. Постояв немного спиной к прилавку, после коротких раздумий, я повернулся к входной двери  - над ней висела табличка "МагазинЪ Лукьяновых. Табакъ и сигареты.". Я пришел по адресу, не обманул меня кучер.

- Добрый вечер, мил-человек. Чего желаете?  - мужчина средних лет, провел ладонью по полкам. Лицо у него было радостное, словно я у него первый покупатель.
- Мне бы табаку. Говорят, у вас и заграничный имеется, но я уже так много его накурил, хочу нашего - кавказского попробовать. Есть таков? - я осматривал полки в поисках кучерского баловства, но все тщетно.
- Батюшки мои, да вы, видать, не русский совсем. У нас обычно все спрашивают заграничный, а вы вот так сразу и наш подавай. - торговец рассмеялся - Вот абхазский - не чуть не хуже датского, но крепче. Американский сушит сильно, а карибского у нас отродясь не было, это вам из столицы заказывать нужно. - торговец достал картонную коробку с имперской печатью и после короткой паузы продолжил, - Я вообще удивляюсь нашему народу. За коробку готовы переплатить, лишь бы буквы иностранные были, а внутри такой паршивый табак может оказаться. Вам в трубку или в папиросу?
- А у вас и попробовать можно? - удивился я.
- Естественно, у нас его так мало берут, что я готов вам дегустацию провести.
Спустя несколько минут я вдохнул лазурный дым. "Хорош. Тяжелый конечно, так что фильтры не помешают" - подумав, я обратился к торговцу:
- Весьма не дурный табак. Беру, и фильтров давайте штук пятьдесят. - покуривая папиросу и глядя на прохожих сквозь оконное стекло, я начал размышлять вслух: - Вот что нашему народу не иметься никак? Под носом не видят хороший товар, а берут посредственный, но заграничный. Какой у вас самый ходовой?
- Голландский. Жуть страшная на самом деле, но уже закончился, представляете? - торговец сделал серьезное лицо, - Вот вижу, вы знаете в этом толк. Признаюсь честно, есть табак и получше, но это искать нужно - интересоваться, а сейчас абхазский один из лучших у меня, но никто не берет.
- А коробки от голландского еще остались?
- Да, имеются.
- Хоть бери -да сыпь, правда? - улыбнувшись, я оставил деньги и попрощался с одним из Лукьяновых.

             Вновь я стоял спиной к прилавку и смотрел на суету Крещатика. Несколько человек зашли в магазин. "Вот такой у нас народ, с нами только так..." - я задумался и докурил папиросу до конца. Вышедший из магазина мужчина попросил огоньку и прервал мои рассуждения. Прикуривая ему папиросу, я заприметил в руке коробку голландского табака. "С нами только так..." снова раздалось в моей голове.