В этом городе зябко. Даже с Иисусом

 

Холодно.
Наверное, так перестают дышать люди. Когда часы только перешагнули полночь, хочется как-то прыгнуть под поезд метро. Наверное, поэтому оно работает только до 12 ночи. Так якобы меньше самоубийц.

Тот, кто хочет уйти всегда успеет тихо закрыть за собою дверь. У меня же осталось только три дня до пятницы и уйма времени до смерти. В моей прокуренной комнате все звуки не до конца, слова полу шепотом, а цвета блекло-черные. Под тумбочкой, в цветах регги храниться моя религия. Она – это «здесь» и «сейчас». В ненавистном утреннем кофе я нахожу только некоторое отсутствие жизни. Эту сволочь, если она конечно существует, продают в каждом кабаке за алкоголь. В свои немного 18 я поняла лишь то, что боятся надо не собак. И в ничтожном городе, что я топчу внутри, пусто и неинтересно. Разговоры ночью здесь сужаются до «завтра вставать в 6 часов, блять». От осознания ничтожности хочется только тупо и дико кусать воздух. От вашей свободы у меня по турам только будун. Забирайте ее к чертовой матери и вьебуйте на улицу – пить и громить. А я скорее от скуки, чем от проблем, буду допивать реки вашего ушедшего сознания. Моим единственным собеседником является пьяный Иисус с влажными глазами безумца. Он всегда по моде носит свитер и спит на моем пороге, иногда заходя в гости, доливает во вскрытое сознание потоки чужих оборванных жизней.
 
Туши сигарету, друг. Ветер ее докурил. А нам завтра вставать в 6 утра.