Знакомство с королевским двором

Продолжение: книги Анна Ярославна - королева франков.

14. Знакомство с королевским двором.
(часть 1. Вильгельм Нормандский)

       В день приезда Анны королевский двор находился в одной из резиденций, расположенной в 40 километрах от Парижа, в Санлисе. Санлисом, чудеснейшим местом Франкии, можно восторгаться бесконечно. Чтобы передать его неповторимую красоту, необходимо обладать талантом трувера того времени, либо иметь способности А. Дюма-отца, Мариета или знаменитого Майн Рида.
       С первых дней пребывания в Санлисе, Анне полюбилось великолепие лесов и полей. Многое здесь напоминало очарование просторов далёкой Родины.
       Создавая в произведениях картину природы, наши соотечественники-романисты, ошибочно преподносят лесные богатства Киевской Руси, полные дичи (оленей, лосей, кабанов и медведей), как исключительное явление, не свойственное западным странам. Лесов в те времена во Франкии и, в частности, окрестностях Парижа, Орлеана и т.д., изобиловавших такой же дичью, было не меньше, а, может и больше. При всём желании, Анна вряд ли смогла бы увидеть различие между окружающей природой и лесными просторами Киевской Руси. Отдадим должное патриотам земли русской, но подобные сравнения, мягко говоря, неэтичны и наивны. К слову сказать, в настоящее время лесные угодья государств Западной Европы: Германии, Франции, Польши – выглядят значительно богаче. Но это уже другая тема разговора.
 
Собор Св. Фрамбурга в Санлисе. (построен в 987 г. Аделаидой, супругой Гуго Капета.)

       Княжну удивила романская архитектура, наследие Римской империи и новых веяний в строительстве VIII-X веков. Причём, первое впечатление было негативным. Волшебство окружающей природы, казалось, мало гармонировало с мрачными строениями. Княжна выделила, пожалуй, только собор св. Фрамбурга в Санлисе (Сохранился до сих пор). Возведённый в честь восхождения на престол мужа Гуго Капета в 987 году родной бабкой Генриха I, Аделаидой Аквитанской, он отличался от романских сооружений воздушными формами и размерами.
       С первых дней пребывания во Франции невеста короля, ещё не королева – заказала службу во здравие своих родных.
       Ознакомимся с королевским окружением третьего Капета. В этом хроники мало помогут и, тем не менее, история сохранила некоторые имена. Эти личности жили в эпоху Анны Киевской и часто находились в поле её интересов и жизни королевского двора. Знакомство с ними состоялось, скорее всего, перед проведением церемонии бракосочетания.
       Король Генрих представил не только вассалов, но и служащих королевского двора принадлежавших к разному социальному положению.
       Вот некоторые из представителей феодальной знати. Особенностями их характера займёмся позже.
       Итак:
Герцоги Аквитании   – Гийом VII (1039-1058 гг.)
                – Гийом VIII (1058-1056 гг.) ;
Графы Анжуйские     – Жоффруа II Мартелл (1040-1060 гг.)
                – Жоффруа III Бородатый (1060-1096 гг.)
Герцоги Бретонские  – Конан II (1040-1060 гг.)
                – Жоэль (Оэль) де Корнуэй (1066-1084 гг.);
Герцог Бургундский  – Роберт (брат Генриха I)(1032-1075 гг.);
Герцог Норманнский – Вильгельм I (1035-1087 гг.)
Графы Прованские     – Жоффруа (…до 1063 г.)
                – Бертрам  (1063-1099 гг.);
Графы Тулузские        – Понс (1037-1061 гг.).
                – Гийом IV (1061-1093 гг.);
Графы Шампанские   – Эд II (1047-1063 гг.),
                – Тибо I (граф Блуа; с 1963 – граф Шампанский) (1037-1089 гг.);
Графы Фландрии       – Бодуэн V де Лиль Набожный (1035-1067 гг.)
                – Бодуэн VI де Монс (1067-1070 гг.).
       Эти вассалы – сами владетельные сеньоры, были номинально подчинены сюзерену Генриху I. Об этом упоминалось, и мы будем неоднократно останавливаться на них позднее.
       Часть, из выше указанных вассалов, не появлялись при дворе сюзерена несколько лет, но на свадьбу короля собирались прибыть, причём в окружении семейства и наследников. Вполне можем допустить, что некоторые из них, в силу разных причин, не прибудут, хотя на такой церемонии хотелось побывать всем. Полезные встречи с правителями королевств Европы и владетелями крупных фьефов и феодов, весьма заманчивы. Кто из аристократии присутствовал на бракосочетании королевской четы, выясним чуть позднее, пока же попробуем восстановить несколько имён из близкого окружения короля.
       Королевский двор – это не очень знатные рыцари, министериалы и простые слуги. Они выполняли повседневную работу по обслуживанию королевской четы, и решали хозяйственно-бытовые вопросы домена. Трудно восстановить доподлинно, кто был в это время сенешалем короля? Известно, например, что Гослен из Шони – именуется в некоторых документах, как министр Генриха Капета. Понятие «министр», возникло от слова министериал. Гослен принадлежал к роду высокородных баронов, поэтому к этому рангу обслуживающего персонала его нельзя отнести. Видимо, он присвоен ему, как историческому лицу значительно позднее. Скорее, он был сенешалем: эта должность соответствовала его положению при дворе.
       Отметим ещё одно лицо, которое нам подарила история – это камерарий Рено I, сир де Клермон-сюр-Уаз. Должность канцлера должен был занимать человек духовного звания, так как, кроме ведения дел канцелярии короля, он обязан был справлять службу в королевской капелле. Такие обязанности соответствовали бы статусу епископа Готье из Мо. Его эрудиция и учёность дают нам право это допустить.
       Граф-палатин – смотритель дворца, должность которого, стала терять при Капетах доминирующее положение, наследственно принадлежала графам Шампанским. В приезд Анны, это был Тибо II, который, в отличие от своего предшественника Эда II, стал изредка появляться при королевском дворе. Остальные служители: известные и малоизвестные представители родов Монморанси, Галеранов, Гарландов, Монлери; вассалов Пайенских, Санлисских, Гомец-ле-Шато и других – будут составлять королевское окружение Капетингов в нескольких поколениях. Мы встретим их и в нашем повествовании.
       А пока что, истинный кавалер, король Генрих, беспокоясь о здоровье своей невесты, решил, перед сложной церемонией бракосочетания, дать ей время для восстановления сил. Предположение ряда исследователей жизненного пути Анны, о немедленном проведении этой церемонии, какими б не казались романтичными – очень сомнительны. Трудно согласиться и с тем, что знакомство невесты с королевским окружением, «послами и делегациями из всех стран Европы», состоялось в соборе именно в момент бракосочетания. Романтики в этом мало, скорее – это даже жестоко по отношению к девушке, впервые попавшей в другую страну. События в исследованиях искусственно ускоряются, без видимой на то причины. Вспомним: эти же медиевисты допускают, что получив благословение на заключение династического брака 8 августа 1048 года, можно было подождать с церемонией бракосочетания до мая 1051 года. В этом случае: ожидание будущей супружеской парой своего «счастья» два с половиной года, выглядят у них несущественными. Зато, по прибытии невесты в Париж, всё должно было произойти за несколько дней. «С корабля – на бал?..». Это неплохо выглядит в пословице, но не в жизни.
       Есть и те, которым хочется, чтобы Анна обязательно была уже влюблена в будущего супруга. Позволю себе в этом усомниться. Если в мыслях она и могла смириться с судьбой, то полюбить заочно человека, которого никогда не видела – вряд ли.
       Восторженно пишут романисты о том, чего не было. Во время своего путешествия, рассматривая портрет написанный на пергаменте, Анна от переживаний и избытка чувств, неизвестно по какой причине воспылала любовью… Такое бывает только в сказке – не будем заблуждаться на этот счёт. И если уж быть объективным до конца, то предлагаю читателю, внимательно рассмотреть несколько портретных изображений исторических личностей из хроник того времени. Эти, условно обозначим их «портретами», настолько далеки от оригиналов, что влюбиться по ним – всё равно, что полюбить царевну-лягушку, с той лишь разницей, что сказка нам гарантирует появление красавицы, а средневековый портрет – нет.
       Да, и откуда было взяться тем чувствам, когда душа молодой принцессы была, мягко говоря, в смятении. Навсегда уехать из отчего дома в чужую страну, оставив привычный жизненный уклад, уехать к жениху, которого никогда не видела – до тех ли чувств было, какие нам рисуют романисты. Не стоит исключать и вариант, что королева, видимо, любила и была любима, но совершенно в другого человека. В нашем случае, я предложил кандидатуру одного из близких к великокняжескому двору людей – старшего дружинника, боярина Мстислава. Это предположение ни к чему не обязывает нас: автора и читателя, но дает возможность понять драму принцессы Анны. Выполняя свой долг перед семьей и государством, она жертвует собой и отказывается от зова природы и самого значительного события в своей жизни – любви!..
       Но вернёмся в реальность, в которой оказалась принцесса.
       Будущий супруг – человек, безусловно, тактичный понимал: ей необходимо время для ознакомления не только с королевским окружением, но и с ним. И это желательно было сделать до свадьбы. Ему и самому хотелось узнать Анну поближе, и по возможности, завоевать расположение. Создание счастливой семьи на основе любви и взаимопонимания – было мечтой короля. Кроме того, Генрих Капет, согласно брачному договору, не должен был пренебрегать не только мнением будущей супруги-королевы, но и её здоровьем, включая душевное состояние.
       Первые любезные слова друг другу, это всего лишь внешнее соблюдение протокола – ничего более. Так что о любви не только говорить, но и думать мы можем пока что в перспективе. А что же романисты? Не желал бы им оказаться на месте Анны! Не уж-то, утонченные и прославленные, они не почувствовали колебания в эфире? А ведь это страх! Панический, ужасающий и, леденящий душу, безысходный страх! Это растерянность, чувство одиночества, и отчаянье птички закрытой в клетку, выхода из которой нет. Эти чувства выльются в ту горечь, с которой, потом дочь напишет письмо отцу: «В какую варварскую страну ты меня отправил?..».
       Ни физически, ни морально невеста к процедуре бракосочетания не была готова. Король это чувствовал, и окружил невесту вниманием заботливого родителя. Уж очень хотелось, чтобы это прекрасное создание, если б и не полюбила его сразу, но, хотя бы поняла, что он ей в жизни встретился не случайно. И лелеять и любить Анну он будет до самой смерти.
       Не мог король допустить и того, чтобы её разглядывали, как диковинку во время бракосочетания. Смотрины устраивать во время свадебной церемонии – поздновато, да и беспокоясь о здоровье самой невесты, он решил не подвергать Анну моральному испытанию. Трудно представить два таких события одновременно: бракосочетание и представление владетельным сеньорам королевства, ещё по одной причине.
       После определения даты церемонии бракосочетания на Зеленые праздники (Тройца) 14 мая, была проведена колоссальная организационная работа с участием всех служб королевства. Основной вопрос уделён приглашению на церемонию вассалов и правителей других государств. Сотни гонцов разосланы в королевства и герцогства Европы. Многим – отосланы приглашения, ещё в момент выезда княжны Анны из отчего дома. Ряд вассалов получили приглашение лишь за несколько месяцев до свадьбы. Вторичное подтверждение приглашения с уточнённой датой бракосочетания, король мог, видимо, разослать только, после пересечения невестой границ Франции.
       Времени ушло на это немало. Приглашенных – было множество. Каждый прибывал с немалым эскортом рыцарей и слуг. Не исключено, многие были вначале приглашены в Париж. И, если провести свадебную церемонию не представлялось возможным, вот так сразу, то познакомить невесту с королевским окружением и частью прибывших именитых гостей – возможность была.
       По мере их прибытия, король устраивал небольшие приёмы. Именно здесь и в это время, «король франков, аквитанцев и бургундцев, Генрих из королевского рода Робертинов», знакомил Анну Киевскую с вассалами короны и коронованными гостями. Из-за разнообразия диалектов романского языка, общались в основном на латинском языке. В окружении гостей были и монахи, служившие переводчиками. Епископ Готье, также был их к услугам. В перерывах между приёмами, прогулками, и праздничными застольями – Илларион, Готье, Гослен и жених с невестой, окончательно утвердили договор между брачующимися сторонами. В римском праве: «Consortium omnes vite», что означало «Содружество всей жизни». В нашем понятии – это брачный договор. Не буду на нём останавливаться, отмечу лишь: он чётко определял права супругов и их взаимоотношения.
       Во время конных прогулок с женихом и тремя ангелами-хранителями Марией, Мстиславом и Сигурдом, очарованная окружающими лесными массивами, Анна находила много родственного с ландшафтами далекой Родины. Перед молодой принцессой раскрывались красота и очарование новых мест.
       Галлия… Галлия!.. Услышав в детстве от батюшки о далёкой земле галлов, она волею судьбы стоит теперь здесь, как королева. Могла ли предположить княжна, что это произойдёт именно с ней. «Пути Господни неисповедимы!», – вспоминалась любимая фраза Иллариона. Генрих заметил, что после таких прогулок, Анна становилась веселее и общительнее, поэтому, отложив все дела, организовывал их почти ежедневно. Прогулки по реке, были не менее интересны, и небольшая флотилия во главе с королевской галерой, часто бороздила водные просторы Сены.
       Гости всё прибывали. Часть, приехав в Париж, разместились в аббатствах Сен-Марсель, Сен-Жермен-де-Пре, Сен-Дени, Сен-Женевьев и ряде других монастырей. Некоторые, имея собственные дома, устраивались в них на правах хозяев. Ждали папского легата, герцога Бургундского Роберта, сестру Генриха Капета, Аделаиду с дочерью и герцога Нормандского.
       Вильгельм Нормандский с внушительным отрядом воинов спешил к сеньору не только на бракосочетание, но и на помощь против Жоффруа Мартелла, графа Анжуйского.
       Не в лучшие для королевства времена происходила свадьба. Только что закончилась война императора с графом Голландским – Дитрихом, герцогом Лотарингским – Готфридом и Бодуэном Фландрским. Верный союзническому долгу Генрих, воевал на стороне Генриха Чёрного. Минутная передышка, и военный конфликт вспыхнул уже внутри страны. В феврале до слуха короля франков дошло известие о призывах графа Анжуйского к вассалам Юга Франции: не повиноваться сюзерену и свергнуть его с престола.
       Такие призывы вероломных графов Анжуйских звучали не впервые, и  Генрих Капет отнесся к ним спокойно. Зная строптивый нрав вассалов, он надеялся, что конфликт произойдёт позже и церемонию бракосочетания удастся провести беспрепятственно.   
       Однако, граф Анжу по прозвищу Анжуйский Молот, узнав о готовящейся церемонии, решил воспользоваться этим, и в апреле объявил о непокорности сеньору, обвинив того в вероломстве и несоблюдении обязательств сюзерена.
       Возмущенные его предательством, графы Шартра и Шампани выступили против мятежника, но потерпели поражение. Одержав над графом Шампанским Эдом, несколько побед, Мартелл, покорил Майен, а его самого и ещё нескольких графов, захватил в плен.
       Генрих потребовал: прибыть непокорному вассалу на заседание королевской курии в Орлеан, но получил отказ. Жоффруа решил не повиноваться сюзерену. Король призвал остальных вассалов к оружию и те, выполняя клятву, начали готовить войска к войне с мятежником.
       Вильгельму Нормандскому предстояло выступить в помощь сюзерену с тысячей тяжеловооружённых рыцарей. Он охотно откликнулся на зов короля. Отдав распоряжение командирам подготовить войско к концу июня, герцог во главе трехсот рыцарей отправился в Париж на церемонию бракосочетания. Почувствовав, что может опоздать, Вильгельм, оставив воинство продвигаться самостоятельно, в сопровождении небольшого отряда рыцарей, 2 мая прибыл в Париж.
       Обрадованный основному союзнику в борьбе с мятежным графом, Генрих представил герцога невесте.
       Произошло это в королевском дворце на острове Ситэ. О дворце, построенном ещё до короля Роберта, Эльго пишет с восторгом, «…был великолепен…».
       Так называемый малый приём в кругу друзей и невесты, носил неофициальный, дружеский характер.
       Вильгельм произвёл на Анну примерно такое же впечатление, как и герцог Люцельбургский. Среднего роста, крепкого телосложения, коренастый – он был учтив и вежлив. Его рыжие волосы, подстриженные по бургундской моде, открывали уши, что не приветствовалось церковью. Одет был изысканно, но не кричаще. Собственно, на герцоге была одета позолочённая кольчуга, а на плечах, красовался отороченный куньим мехом синий плащ. Стянутый на правом плече золотой цепью с фибулами в виде львиных голов, плащ выгодно подчеркивал мощную фигуру. Пристальный взгляд умных и властных глаз, многих баронов приводил в трепет. Этот взгляд мало сочетался с учтивыми манерами герцога, а улыбка, немного похожая на львиный оскал, сбивала собеседника с толку. – Лев, да и только! – подумала Анна. – Генрих Баварский выглядит добрее, и взгляд мягче, хотя тоже слывет суровым воином. Пожалуй, он и несколько привлекательнее норманна.
       Видимо, первые минуты встречи с герцогом, мало чем отличались от встреч Анны с остальным окружением короля и гостями. Сказать, что принцесса произвела на герцога впечатление – всё равно, что ничего не сказать.
       Сама Анна, не сразу обратила внимание на огоньки восхищения, зажегшиеся в глазах Вильгельма. Во время знакомств с тевтонами и франками, она свыклась с их неадекватной реакцией и относилась к этому спокойно. Однако огоньки в глазах герцога не остались незамеченными королём и, стоявшим рядом с троном, Госленом. Но Генрих, не придав этому особого значения, в нарушение этикета, тут же представил герцога Анне.
       Склонившись в поклоне Вильгельм, только и произнёс:
     – О Боже, силы небесные!
       Услышав, сказанные полушепотом слова, Анна невольно перевела взгляд на короля, словно спрашивая, что бы это значило. Однако в следующую минуту Вильгельм, улыбаясь уже не львиной улыбкой, добавил, обращаясь больше к сюзерену:
     – Сир, с этого дня на заседания королевской курии бароны появляться будут чаще, чем раньше, – и, помедлив, констатировал негромко: – Монсеньору могут позавидовать все сильные мира сего!
       Обращаясь к Анне, он всё также негромко и медленно, вымолвил на одном дыхании:
     – Рад, что в нашем королевстве, наконец-то, появилась такая очаровательная правительница. Мой друг, как никто другой, достоин счастья. Я же, готов служить будущей королеве всем сердцем!
       Всегда уверенный в себе, спокойный и немногословный – он явно нервничал. От медленного, и в каждой фразе взвешенного разговора, герцог перешёл на более оживлённую речь. Он говорил и говорил, сам того не замечая. Говорил обо всём.
       Принцесса внимательно слушала, не перебивая. В целом, ей герцог понравился. При кажущейся внешней суровости, в нём проскальзывали остатки юношеского пыла и задора, свойственного мужчинам.



       Но вот, первые минуты общения прошли. Воспользовавшись небольшой паузой, Анна кивком подала едва заметный знак Гослену. Сенешаль представил Вильгельму Марию, а, затем Мстислава и Сигурда.
       Герцог к этому времени, уже справился с волнением и внимательно выслушал министра. Он с интересом рассматривал близких невесте короля людей. На Марию Вильгельм смотрел с уважением и восхищением. Уж, какой там этикет. Человеку трудно скрыть своё отношение к красоте, в чём, или в ком бы она не проявлялась. – Нужно и мне подыскать невесту в Гардарике, – пришло ему на ум. Он улыбнулся этой мысли.
       Заметив улыбку, Генрих сказал:
     – Графиня Мария де Киёв, близкая подруга принцессы Анны, добровольно приехала во Францию, чтобы разделить судьбу своей королевы. Графиня будет доверенным лицом, со статусом первой особы при её величестве.
       Девушка, несмотря на самообладание, растерялась, и только и смогла, что склониться в реверансе, забыв все ранее выученные слова франкского наречия.
       Видя смущение подруги, Анна решила переключить внимание на Мстислава и Сигурда. В нескольких фразах, она на чистейшем латинском языке объяснила статус и положение Мстислава и русских воинов при своей особе. При этом, принцесса, деликатно умолчав о несколько необычном знакомстве с Сигурдом, пояснила, что воин из Норвегии, сопровождает её из Руси во Францию. Его статус при дворе она не пояснила, так как не знала ещё сама.
       Сам, отважный воин, Вильгельм ценил искусных в ратном деле рыцарей, поэтому с большим вниманием выслушав Анну, приветливо кивнул тем головой:
     – Вижу рыцари из дальних стран и полны сил. Я хотел бы при удобном случае испытать их в дружеском поединке с моими воинами.
       Те в знак одобрения, молча кивнули.
       Король и Анна заметили: герцог, хорошо расслышав откуда родом Сигурд, не заострил на этом внимания. – Дипломат, – подумал Капет, – Ты явно заинтересовался своим соотечественником. Подождем! Посмотрим! – Учтив, сдержан и умеет скрывать чувства, – сделала вывод Анна.
       Герцог оказался интересным собеседником. Он много знал о событиях, происходивших в соседних государствах. Был наслышан и о Рабастии. Для него не было в диковинку то, что русские купцы торгуют со всеми странами мира и, он точно знал, что русичи – народ столь же миролюбивый, как и воинственный.
       Генрих с большим интересом слушал беседу, задавая изредка вопросы то герцогу, то принцессе. Первые волнения улеглись, разговор велся спокойно и непринуждённо. Анна, мысленно сравнивая герцога с королем, сделала неутешительный вывод для будущего супруга: – Если у Генриха все такие вассалы, то, как же ему непросто управлять королевством! Вильгельм ни в чём не уступает своему сеньору! Он сам, правитель! Не исключено, что кое в чём даже превосходит короля! Передо мной непростой собеседник. – Принцесса, даже насторожилась. – Ведь теперь и я правительница королевства.
       Она стала осторожно задавать вопросы, о Нормандии, Руане и вассалах. Герцог, всегда несловоохотливый, не мог отказать очаровательной собеседнице в удовлетворении ее, казалось бы, невинного любопытства. Увлекшись беседой, он многое рассказал, чего ранее никому не говорил. Будущее герцогства в планах Вильгельма виделось грандиозным, на что, она не могла не обратить внимания. Слова герцога сами собой трансформировались в голове у Анны, как угроза королевству. Ей не хотелось при первой встрече думать о том, к чему мысли не были ещё предрасположены, но прагматичный ум, сам собой отметил: – Рядом опасный человек, возможно, в будущем сильный противник. – При всём этом, Анна не могла не признать: герцог приятный собеседник. Больше ни о чём ей не хотелось в этот момент думать.
       Вильгельм был не только загадкой для современников: такой же загадочной личностью он вошёл и в историю. Осторожный и недоверчивый, он хранил далеко идущие планы даже от самых близких друзей. Его самолюбие ставило перед ним задачи, а прагматичный ум, природная решительность и талант полководца – решали их. Однако, в первой беседе с очаровательной собеседницей, подозрительный во всём герцог, не почувствовал опасности. С трудом сдерживая эмоции и, нарушая все возможные и невозможные правила этикета, Вильгельм наговорил Анне множество комплиментов.
       Наблюдая за неотразимым впечатлением, оказываемым его невестой на герцога и окружение, Генрих, молча переглядывался с Госленом. Сенешаль в первом же докладе отметил: что тот принял самое удачное решение в своей жизни, посватавшись к дочери короля русичей.
     – Этот цветок красив и благоухает неземными ароматами молодости, очарования и ума! – сказал тогда его друг.
       Представляя своему окружению невесту и присутствуя при беседах, Генрих всё больше убеждался в правоте слов Гослена.


Из книги Анна Ярославна - королева франков.