Одноклассникам

Включаем фантазию. Двадцать пять лет пролетело.
 И не где-нибудь в Средней Азии, а рядом,
 от нашего идеализированного тела недалеко.
 Ангелы у всех, друзья мои, разные,
 да и небо – у кого с дождём, у кого солнце.
 Кто-то под зонтиком в мыслях кружеве.
 Кто-то с пустой фарфоровой куколкой.
 Кто-то бросается рваными рифмами
 смотрит в блокнот и покусывает ручку.
 И вроде всё нормально, ничего неприличного.
 Лишь в зеркало луж иногда заглядываем
 видя лишь безразличие и одиночество
 взгляда своего скользнувшего с вопросом «что это?».
 И дальше шлёпаем по асфальту в кафе
 с солнечными зайчиками на стенах.
 Вот и мухи полетят скоро из белых
 став чёрными, и боль улыбок в защите шарфиков,
 вырвется и полетит по гамбургерному городу,
 пропитанному воском  новогодних свечей.
 Ворвётся в комнаты уставших от зимы домов,
 и будет падать губами в тёплые ладони,
 кто против – перчатки наденьте и отвернитесь.
 И если небо звёзды будет ронять от нажатия кнопки,
 это будет не загадывание желаний, а слёзы.
 И от недомолвок, ком в горле станет горьким.
 И не проглотить воздух, вдруг ставший твёрдым,
 пока мысль бьётся в мозгу прошлогодней бабочкой.
 Ведь есть у кого-то пьяная комната, и занавески –
 лишь мороз на стёклах, и батареи холодные.
 Где от «здравствуй любимый!» сходят с ума,
 но это уже с головой к доктору.  И сквозь ямбы-хореи,
 сквозь тираж местной литературы, через
 зависть товарища-поэта, через авторитеты,
 эпитеты дешёвых сериалов с одинаковыми лицами,
 (Люмьеры крутятся флюгерами в гробах)
 выпив изрядную порцию из коллекции редкой гадости,
 ворваться в любимый город, у которого есть даже море….
 И попытаться спросить себя с безграничной верой…
 и получить ответ, что кроме блогов и мобильных, есть –
 Минск – это стук в двери ночью, когда захотят.
 Минск – это рифмы птицами кружатся над холмами.
 Минск – это безликие люди, идущие сквозь снег.
 Минск – это постаревший подросток-эгоист,
 который  заставляет любить себя таким, какой есть.
 И не хочется пачкаться патокой пафоса,
 и ловить глазами недоверчивости всполохи.
 Писать будем пока на свете, бесподобным
 взглядом, останется взгляд небезразличности…
 Даже если он будет один во вселенной.